Филиппов А.Ф. Социология пространства
Подождите немного. Документ загружается.
пространство
как
множество
людей
есть
аналогия
(=ме
тафора)
физического
пространства
как
множества
тел,
тогда,
по
идее,
социальное
пространство
как
множество
позиций
есть
аналогия
(=метафора)
геометрического
про
странства.
В
таком
случае
отождествление
физического
пространства
(пространства
тел)
с
геометрическим
(т.
е.
чистым,
формальным)
-
а
именно
это
происходит
у
Соро
кина)
-
при
водит
к
смешению
двух
значений
«социаль
ного
пространства.),
что
в
свою
очередь
мешает
обнару
жить
социальный
смысл
дистанций
и
местоположений
в
физическом
пространстве.
Дистанция
между
королем
и
рабом
может
быть,
по
Сорокину,
либо
геометрической
(пространство
между
телами
короля
и
слуги
измеряется
стандартными
мерами
и
величинами),
либо
социальной
(они
очень
далеки
друг
от
друга
по
положению).
То
об
стоятельство,
что
дистанция
между
их
телами
тоже
имеет
социальный
смысл,
никак
не
упоминается.
То,
что
мерой
этой
дистанции
могут
служить
вовсе
не
стандартные
гео
метрические
единицы,
а
антропоморфные
величины
(скажем,
предписание
находиться
«не
ближе,
чем
на
столько-то
шагов
от
...
»)
и
социальные
определения
раз
мещений,
перемещений
и
дистанций,
выпадает
из
поля
зрения.
Вопрос
«где?»
оказывается
второстепенным,
сво
дится
к
вычленению
одного
признака
из
множества
в
про
странстве
признаков,
значение
которого
лишь
в
ограни
ченном
числе
случаев
заслуживает
специального
внима
Hия
(например,
в
виде
вопроса
о
территориальных
разме
щениях
в
его
доклассической
форме,
где
на
передний
план
выходят
«космические
характеристики»
ландшаф
та,
климата
и
почвы).
у
Лефевра
и
Баумана
мы
сталкиваемся
с
противопо
Ложной
крайностью.
Здесь
социальными
оказываются
даже
формально-геометрические
определения
простран
ства
тел.
В
результате
пространство
социальных
позиций
Сливается
до
неразличимости
с
пространством
(живых)
тел.
Подчиненность
начальнику
есть
позиция
столь
же
социальная,
как
и
проживание
в
жилом
квартале
Пари
Жа,
в
доме,
напоминающем
штабеля ящиков,
в
квартире,
Площадь
которой
измеряется
квадратными
метрами,
в
191
соответствии
с
социально
принятыми
и
навязанными
эталонами
измерений.
Метафора
пространства
социаль
ных
при
знаков
теряет
свою
специфику,
потому
что
даже
квадратный
метр
и
кубическая
форма
«ящика
для
жи
тья»
суть
социальные
продукты.
Однако
это
не
исключает
научно
продуктивного
обра
щения
с
метафорами,
подобно
тому
как
это
делает
Джон
Урри
в
книге
«Социология
за
пределами
обществ»,
в
ко
торой
ключевым
пространственным
метафорам
«сетей»
И
«потоков»
отведена
центральная
роль
(см.:
[Urry
2000:
21-48]).
Разумеется,
даже
настаивая
на
возможности
на
учного
контроля
за
использованием
метафор,
Урри
не
дает
более
обширного
и
полного
истолкования
проблемы
пространства.
Однако
его
опыт
весьма
показателен.
Продвижение
же
вперед
возможно
здесь
лишь
за
счет
восстановления
дифференцирующей
способности
тео
рии.
Для
этого
необходимо
более
подробно
разобраться
с
основными
характеристиками
(социального)
простран
ства
признаков
и
пространства
(социально
определяе
мых)
тел.
Однако
прежде
чем
перейти
к
дальнейшему
анализу,
суммируем
некоторые
суждения,
высказанные
нами
в
главе
четвертой.
Нам
представляется,
что
выстроив
таб
лицу
социологии
пространства,
определив
позиции
ее
теоретической
логики
и
дав
интерпретацию
положений,
записанных
в
клетки
главной
диагонали,
мы
выполнили
центральную
задачу
всей
нашей
работы.
Зафиксируем
в
самой
абстрактной,
обобщенной
форме
ее
основные
результаты:
1.
Место
наблюдателя
является
центральным
пунктом
концептуализации
пространства
в
социологии.
Место
наблюдателя
предполагает
комплексное
событие-пребы
вания
и
событие-наблюдения,
вплетенные
во
взаимо
связь
операций
наблюдения
и
взаимодействия.
Различе
ние
этих
операций,
различение
собственного
восприятия
пространства
и восприятия
его
действующими
и
наблю
даемыми
людьми
есть
условие
возможности
социологии
пространства.
192
2.
В
действии
имеет
силу
не
понятие,
не
образ,
не
об
щее
представление
о
пространстве.
В
нем
при
меняется
практическая
схема
пространства,
позволяющая
переме
щаться
с
места
на
место
и
воспринимать
данное
место
как
одно
из
множества
принципиально
возможных.
Иначе
говоря,
практическая
схема имеет
отношение
не
к
четко
очерченному
региону,
но к
слабо
концептуализированно
му
для
действующего
«месту
мест».
Именно
для
него
место
имеет
значение
-
хотя
и
ограниченное
внутренни
ми
возможностями
теории
-
концепция
телесного
зна
ния
и
телесных
схем
Пьера
Бурдье.
3.
Исследование
места и
практической
схемы
места
мест
позволяет
нам
обнаружить
пересечения
социологии
пространства
и
социологии
времени.
Мы
показали,
что
работа
с
данными
категориями
предполагает
идею
дви
жения,
перемещения
тел,
а
значит
и
разделения
событий
на
«теперь»,
«прежде»
И
«после».
Временной
горизонт
неотделим
от
исследований
пространства.
Именно
в
единстве
характеристик
пространства
и
времени
нам
удалось
определить
такое
важное
для
социологии
поня
тие,
как
«область
соприсутствия».
4.
Нам
удалось
показать
также,
что
переход
к
общей
идее
пространства
и
большому
пространству
является
со
вершенно
неизбежным
для
логического
завершения
ис
следования.
Как
раз
в
тех
случаях,
когда
ни
органы
чувств,
ни
практическая
схема
не
позволяют
ориентиро
ваться
в
пространстве,
а
влияние
идей
на
поведение
явля
ется
наиболее
трудно
уловимым,
социология
показывает
свою
логическую
состоятельность,
исследуя
те
позиции,
которые
в
нашей
схеме
мы
обозначили
как
СП
и
С
ш
.
5.
Важным
результатом
является
подсоединение
к
на
шим
построениям
базовой
концепции
Бенно
Верлена
и
понятия
локала
Энтони
Гидденса.
Разумеется,
эти
теоре
тические
построения
обладают
собственной
научной
цен
ностью.
Однако
принципиально
важна
именно
реализо
ванная
возможность
использовать
их
как
ресурсы
в
рам
ках
иначе
построенной
и
по-
другому
обоснованной
теоретической
логики.
Вводя
в
нашу
концепцию
по
строения
Верлена,
мы
демонстрируем
возможность
ана-
13
А.
Ф.
Филиппов
193
литического
различения
социального
смысла
простран
ства
и
его
материального
носителя.
Включая
концепцию
локала,
мы
тем
самым
открываем
нашу
теорию
для
са
мой
широкой
социологической
проблематики
власти,
конфликта,
регуляций
и
т.
д.
6.
Наконец,
нам
удалось
не
только
прояснить
метафо
рическую
природу
понимания
социального
пространст
ва
как
пространства
позиций,
но
и
представить
две
край
ние
концепции
пространственной
метафорики.
При
этом
наиболее
важным
результатом
можно
считать
даже
не
демонстрацию
относительности категориального
и
мета
форического
статуса
высказываний
о
начальных
интуи
циях,
а
признание
необходимости
сохранять
определен
ную
область
ключевых
метафор
в
любых
рассуждениях.
Иначе
говоря,
к
определениям
основных
интуиций
бы
вает
полезно
добавить
разъяснение
относительно
катего
риального
или
метафорического
статуса
определенных
описаний,
однако
при
знание
неизбежности
метафор
де
лает
их
в
любом
случае
менее
уязвимыми
для
критики.
Таковы
результаты,
но
мы
не
можем
ни
поставить
здесь
точку,
ни
удовлетвориться
этими
результатами.
Дело
в том,
что
концепция
наблюдения
неотделима
от
по
нятия
наблюдателя,
которое
здесь
существенным
обра
зом
преобразовано
путем
заимствования
из
философии
и
социологии
современного
конструктивизма.
Между
тем
наиболее
заметный
представитель
социологического
конструктивизма
Никлас
Луман
известен
как
раз
прин
ципиально
не-территориальным
понятием
общества,
ставкой
на
социологию
времени,
а
не
пространства.
Вме
сте
с
тем,
несмотря
на
всю
оригинальность
его
концеп
ции,
он
очевидно
наследует
всей
социологической
клас
сике,
прежде
всего
Толкоту
Парсонсу
.
Уяснив,
возможна
ли
социология
пространства
«после
Лумана»,
мы
полу
чим
ответы
и
на
многие
другие
вопросы,
одновременно
обогатив
содержательную
сторону
нашей
теории.
Это
по
зволит
нам
еще
раз,
но
уже
подробнее
рассмотреть
теоре
тические
вопросы,
связанные
с
проблемами
места,
тела и
неотрывной
от
них
проблемы
власти.
ГЛАВА
ПЯТАЯ
СОЦИОЛОГИЯ
МЕСТА.
МЕСТО,
ДВИЖЕНИЕ
§ 1.
От
феноменологии
места
1с
социологии
пространства
Понятию
места
было
уделено
много
внимания
в
преды
дущей
главе.
Тем
не
менее
оно
было
рассмотрено
еще
да
леко
не
достаточно
для
того,
чтобы
сделать
его
использо
вание
продуктивным
в
социологических
описаниях.
Прежде
всего
это
связано
с
некоторыми
предпосылками,
которые
лишь
частично
были
тематизированы
в
ходе
рас
суждения.
Во-первых,
мы
исходили
ИЗ
того,
что
место
со
зерцается,
интуитивно
или
дискурсивно
постигается
как
нечто
данное.
Во-вторых,
по
большей
части
мы
исхо
ДИЛИ
из
иерархии
мест,
располагающихся
одно
внутри
другого,
большего,
затем
еще
большего
-
и
так
вплоть
до
большого
пространства
как
некоего
предельного
вмести
лища
всех
возможных
мест
и
регионов.
Разумеется,
мы
акцентировали
и
то,
что
места
суть
места
перемещений
и
действий,
а
иерархия
мест
не
только
ставится
под
вопрос
при
переходе
к
большому
пространству,
но
и
зависит
от
того,
какого
рода
были
идентификации
места.
Однако
для
целей
дальнейшего
исследования
этого
недостаточ
но:
обе
упомянутые
предпосылки
представляли
собой
идеализации,
продуктивные
в
контексте
рассуждений
о
теоретической
логике;
теперь
они
нуждаются
в
коррек
тировке.
Прежде
всего
нам
придется
более
решительно
разде
Лить
рассмотрение
места
созерцаемого
и
места
прожи
ваемого
(в
терминах
принятых
нами
различений
соот
ветственно:
место,
описанное
наблюдателем,
и
место,
Значимое
для
действующих).
Собственно
говоря,
мы
195
уже
несколько
раз
подходили
к
такому
разделению,
в
частности
через
обращение
к
Лефевру.
Не
менее
важны
рассуждения
Элизабет
Штрёкер.
Оба
автора
в
сильной
степени
(у
Штрёкер
это
более
явно
выражено)
зависимы
от
Хайдеггера.
Поэтому
для
уточнения
понятия
места,
доведения
его
до
социологически
пригодного
вида
нам
придется
обратиться
к
философии
Хайдеггера,
хотя
и
редуцированной
в
нашем
изложении
до
нескольких
ма
гиcTpaльHыx
высказываний.
Мы
начнем
с
исследова
ния
Штрёкер,
от
него
перейдем
к
некоторым
аспектам
понимания
пространственности
в
«
Бытии
и
времени
»
Хайдеггера,
чтобы
затем
рассмотреть
понятие
места
с
подключением
ресурсов
других
дисциплин.
В
некото
рых
отношениях
философские
труды
более
плодотвор
ны
для
социологии
пространства,
чем
номинально
со
циологические
работы,
однако
большинство
вопросов,
которые
в
них
рассматриваются,
должны
были бы
вы
вести
нас
далеко
за
пределы
всякой
возможной
социо
логии.
Начнем
с
обращения
к
книге
Элизабет
Штрёкер
«Фи
лософские
исследования
о
пространстве
»,
которую
уже
кратко
цитировали
в
главе
второй.
Штрёкер
очень
точно
определяет
ряд
принципиальных
для
нас
моментов.
Ис
следуя
пространство,
мы
говорим
о
некое
м
субъекте
по
знания.
Однако
этот
субъект
важен
для
нас не
столько
как
познающий,
сколько
как
ведущий
себя
некоторым
образом
в
пространстве,
которое
он,
однако,
способен
также
и
созерцать.
Он
одновременно
и
в
пространстве,
и
вне
пространства,
смотрит
на
него
как
бы
со
стороны.
Следует
отвергнуть
прежде
всего,
говорит
Штрёкер,
представление
о
том,
что
пространство
можно
найти
лишь
там,
где
оно
доступно
измерению.
«В
своей
онтоло
гически
самой
первичной
форме
оно
определяется
не
вре
менем
и
количеством;
оно
подлинно
характеризуется
тем,
что
оно
есть
качество,
полнота
выражения»
[Stгбkег
1965:
22].
Иначе
говоря,
оно
не
познается,
не
ощущается
(Wahrnehmen),
но
опознается
(Vernehmen).
Так,
в
про
странстве
церкви
нас
окружает
определенная
«атмосфе
ра»,
но
когда
мы
выходим
на
«оживленную»
улицу,
ат-
196
мосфера
не
исчезает,
меняется
лишь
содержание
выра
жения.
Это
позволяет
нам
говорить
о
«HaCTpoeHHOM~
( «
gestimmter»
)
пространстве.
Здесь
речь
идет
о
дорефлек
сивной
обращенности
к
миру.
Мы
говорим
о
пространст
ве
нашего
прошлого
и
будущего,
наших
желаний
и
на
дежд.
«С
точки
зрения
предметного
пространства,
все
это,
разумеется,
лишь
метафоры,
пространственные
кар
тины
отношений,
которые
"в
действительности"
непро
странственны.
Но
это
возражение
отнюдь
не
затрагивает
того,
как
переживаются
эти
пространства,
потому
что
мы-то
живем
в
них,
отнюдь
не
как
в
просто-образах-про
странства»
[Stroker
1965:
24).
А
как
же
пространство
со
зерцания,
«перспективный~
порядок
вещей?
Оно
всегда
уже
здесь,
потому
что
проживание
настроенного
про
странства
совершается
до
внятного
обращения
субъекта
переживания
к
предметности,
но
все-таки
не
без
нее,
как
бы
«опираясь»
на
созерцание
предметного
пространства.
«Поэтому
у
настроенного пространства
необходимо
есть
такие
определения,
из-за
которых
оно
может
являть
себя,
лишь
выделяясь
на
фоне
чистого
пространства
со
зерцания,
и
потому
оно
никогда
не
свободно
вполне
от
оп
ределений
последнего~
[Stroker
1965:
28).
Одной
из
важ
ных
особенностей
настроенного
пространства
является
его
аmоnuчносmь.
В
нем
нет
измеримых
расстояний,
раз
личие
мест
не
является
его
специфической
особенно
стью.
Близкое
близко
не
в
смысле
дистанции,
но
как
чис
тое
пребывание,
либо
же
-
как
угроза
со
стороны
вещей,
которые
нас
задевают,
не
оставляют
нам
пространства
для
нашего
собственного
поведения
и
развития.
Создать
себе
такое
пространство,
избавиться
от
этой
близости
можно
двумя
способами:
бегством
и
преодолением.
Так
появляется
даль,
то,
что
«более
не
есть»,
она
там,
где
меня
больше
нет
(см.:
[Stroker
1965:
34]).
Но
она
может
быть
также
тем,
где
меня
еще
нет,
то
есть
направлением
и
целью
моего
порыва.
«Здесь
бросается
в
глаза
взаимопро
никновение
пространственных
и
временных
определе
ний.
Близость
и
даль
суть
феномены
пространственно
временные,
без
учета
момента
времени
их
нельзя
по
нятм
[Stroker
1965:
35].
Но
где
пространство
и
время,
197
там
включается,
конечно,
и
момент
движения.
Только
применительно
к
настроенному
пространству надо
гово
рить
не
о
преодолении
измеримых
расстояний,
а о
выра
зительном
движении.
«Выразительное
движение
-
это
не
процесс,
который
начинается
и
прекращается,
кото
рый
.,теперь"
берет
начало,
а
«потом»
обрывается,
это
лишь
накатывание
и затухание
без
прочных
границ,
у
него
нет
прерываний
в
предметном
времени
....
Движение
выражения
субъективно
и
объективно
есть
парадигма
экстатического
временного
целого,
которое
должно
быть
помыслено
еще
прежде
всякой
дифференциации
модусов
временю>
[Stгбkег
1965: 49].
И
все-таки
есть
форма
проживаемой
пространственно
сти,
обнаруживающая
однозначную
определенность
на
правления.
В
ней
телесный
субъект
должен
существо
вать
таким
образом,
что
тело
однозначно
может
пони
маться
как
находящееся
здесь
в
отличие
от
всякого
там.
«Таким
образом,
оно
обнаруживает
себя
двояко:
как
дей
ствующее
тело
оно
есть
исходный
пункт
целенаправлен
ной
деятельности,
как
единство
чувств
оно
есть
точка
от
несения
чувственного
созерцания.
Соответственно
этим
двум
способам
поведения
телесного
субъекта надо
будет
различать
его
пространство
действия
и
его
пространство
созерцанию>
[Stгбkег
1965:
54-55].
Пространство
дейст
вий,
в'свою
очередь
Штрёкер,
следуя
Хайдеггеру,
диффе
ренцирует
на
«места»
(<<Platze»)
и
«местности»
(<<Gegenden»).
Место
есть
размещение
(<<Ort»)
того,
что
«находится
у
нас
в
распоряжении»,
т. е.
сподручно
(.Zuhanden»
)1:
То,
что
сподручное
имеет
«свое,>
место,
определяется
преж
де
всего
моментом
длительности;
оно «по
большей
части»,
«обычно»
находится
там,
у
него,
как
фиксирует
действующий
субъект,
там
«всегдашнее»
место
...
Это
его
место
может
варьи
роваться
в
очень
широких
границах
...
[Stгбkег
1965: 59].
1
Ср_
У
Хайдеггера:
.Сподручное
повседневного
обихода
имеет
характер
блuзостu.
__
..
Сущее
4ПОД
рукой.
имеет
различную
бли
зость,
которая
не
фиксирована
измерением
отстояний.
[Heidegger
1977:
137].
198
Такое
место
есть
место
среди
других
возможных
мест,
откуда
и
куда
можно
переместить
такой
предмет
(Zeug)2.
Но
сподручное
находится
не
в
фиксированной
точке,
а
на
.месте,
которое
располагается
внекоторой
нечетко
очер
ченной
области,
понимаемой
как
взаимосвязанное
целое.
Именно
ее
Штрёкер
вслед
за
Хайдеггером
называет
.ме
стностью»3:
.Место
сподручного
определено
его
местно
стью.
Но
оно
определено
ею
не
точно.
Это
не
точечное
Где,
но
Где-то
в
границах
своей
местности»
[Stroker
1965:
61],
объемы
которой
определяются
проектом
действий
и
их
возможностями.
В
совершенно
структурированном
пространстве,
продолжает
Штрёкер,
местности
могли
бы
бесконечно
вкладываться
друг
в
друга,
сообразно
одной
только
величине
(то
есть
всякий
раз
большая
местность
обнимает
меньшие,
которые
обнимают
еще
меньшие).
Пределом
здесь
была
бы
фиксированная
точка
как
мель
чайшее
место.
На
самом
деле
такое
сквозное,
полное
структурирование
пространства
невозможно.
Тело
субъ
екта
не
может
быть
сведено
к
фиксированной
точке.
Для
него
есть
«там»
и
«здесь»
как
различные
места.
Они
раз
личны,
но
равноценны
как
места
того,
что
может
нахо
диться
в
его
распоряжении.
Лишь
одно
место
отличается
кардинально
от
всех
ос
тальных:
его
собственное,
которое
не
может
быть
местом
2
В
немецком
это
слово
означает,
в
общем,
не
любую
вещь,
а
не
что
рукотворное,
преимущественно
относящееся
к
области
обихо
да.
у
Хайдеггера
в
данном
контексте оно
употребляется
отчасти
си
нонимично
с
«Ding.
-
«вещь
•.
3
ер.
у
Хайдеггера:
«Конституированное
направлением
и
уда
ленностью
-
близость
есть
лишь
один
ИЗ
модусов
этого
-
место
уже
ориентировано
на
местность
и
внутри
нее.
Нечто
вроде
местно
сти
должно
быть
открыто,
чтобы
стало
возможным
отвести
и
обна
ружить
места
для
целости
вещей,
которыми
осмотрительно
распо
ряжаются.
[Heidegger
1977:
138].
В. В.
Бибхин
переводит
«мест
ности.
как
области,
«вещи.
-
как
«средства.
или
«изделия.,
что
оправдано
проектом
русской
терминологии
Хайдеггера,
но
пред
ставляет
известные
неудобства
для
целей
нашего
исследования.
см.
соответствующие
цитаты
в
его
переводе
в кн.:
[Хайдеггер
1997:
102-103];
см.
также
важные
разъяснения
Хайдеггера
по
поводу
данной
терминологии:
[Хайдеггер
1997:
68-69].
199
никакого
предмета,
потому
что
это
место
его
тела
как
ис
точника
всех
определений
и
соотнесений.
Поскольку
субъект
находится
здесь,
он
не
находится
нигде
там,
-
это
различие
превращает
пространство
внегомогенное,
потому
что
субъект,
переменивший
место,
не
превращает
там
в
здесь,
но
выбирает
себе
другое
здесь.
То
же
говорит
Хайдеггер,
к
рассуждениям
которого
мы
теперь
переходим.
В
его
пони
мани
и
одно
место
отличает
ся
от
другого
не
так,
как
это
возможно
в
изотропном
и
го
могенном
пространстве,
т.
е.
будучи
просто
другим
срав
нительно
со
всеми
остальными
местами.
Напротив,
Дом
имеет
солнечную
и
наветренную
стороны;
на
них
ори
ентировано
распределение
помещений
4
,
а
внутри
них,
опять-таки,
размещена
обстановка,
сообразно
тому,
из
ка
ких вещей
она
состоит.
Церкви
и
могилы,
например,
разме
щены
на
восход
и
заход
солнца,
местности
жизни
и
смерти
...
~
[Heidegger
1977:
138-139].
Негомогенное
пространство
обнаруживает
себя
в
раз
личии
мест,
которое
не
является
просто
разницей
в
раз
мерах
или
тем
отличием
положения
в
воображаемой
сис
теме
координат,
которое
и
позволяет
говорить
о
каждом
месте
в
однородном
пространстве
как
«просто
другом».
Но
принадлежат
ли
разные
негомогенные
места
одной
и
той
же
местности?
Имеем
ли
мы
дело
с
одной
и
той
же
ме
стностью,
если
разные
места
не
могут
быть
описаны
лишь
как
«
просто
другие»
и
разные
по
размеру?
Образуют
ли
негомогенные
местности
одно
и
то
же
пространство?
у
Хайдеггера
есть
одно
любопытное
высказывание,
кото
рое требует
особого
внимания.
В
позднейший
период
сво
его
творчества
он
сделал
ряд
пометок
к
«
Бытию
и
време
ни».
Одно
из
таких
примечаний
относится
к
рассужде
нию
о
том,
что
сподручное
настолько
хорошо
знакомо
и
так
мало
бросается
нам
в
глаза,
что
только
озабоченность
им
делает
его
для
нас
заметным.
И
еще
более
знакома
нам
та
местность,
к
которой
оно
относится.
Если
чего-то
не
4
В
немецком
слово
.Raum.
значит
и
.пространство,.,
и
.поме
щение.
-А.
Ф.
200