обжалованию и пересмотру не подлежало, то есть приближалось, по своей силе, к
постановлениям Президиумов Верховного суда и Высшего арбитражного суда. Естественно
эта разница являлась абсурдом, ведь лицу которому отказали в защите прав, например, во
взыскании задолженности в один миллион рублей, ничуть не легче, чем тому с кого
незаконно взыскали тот же миллион.
Мнения о необходимости предоставления сторонам (и прежде всего истцу) права
требовать отмены решения третейского суда неоднократно высказывалась в литературе, в
том числе автором, например в законопроекте "О третейских судах в Российской
Федерации" подготовленного "Сибирским третейским судом". Это мнение в целом было
поддержано законодателем.
Однако, наряду с правом оспаривания решения законодатель предоставил сторонам
возможность и отказаться от этого права. Для этого сторонам достаточно указать в
третейском соглашении, что решение третейского суда является окончательным.
Необходимо отметить, что в силу п.3 ст. 7 настоящего закона правила постоянно
действующего третейского суда рассматриваются в качестве неотъемлемой части
третейского соглашения. Получается, что в правилах постоянно действующего третейского
суда (как неотъемлемой части третейского соглашения) может быть предусмотрено, что его
решение является окончательным. Представляется тем не менее, что для решения вопроса
"окончательности" решения законодатель ограничился непосредственно третейским
соглашением (без его неотъемлемой части в виде правил постоянно действующего
третейского суда). Такой вывод следует из специального указания закона на документ, в
котором должно содержаться решение этого вопроса, что позволяет сторонам сознательно
выбирать, сделать ли решение третейского суда "окончательным" или "оспариваемым".
Тем не менее, сама возможность "включать" или "отключать" возможность
оспаривания решения третейского суда, позволяет сторонам по существу создавать так
называемые третейские суды совести, когда при принятии решения суд руководствуется,
прежде всего, критериями справедливости и лишь затем - нормами права. Всякий
практикующий юрист может вспомнить случаи, когда безупречное с точки зрения закона
решение оказывалось, тем не менее несправедливым. Как добиться того, чтобы решения
судов всегда были и законными и справедливыми, видимо в принципе неразрешимая
проблема. Многообразие жизненных ситуаций не всегда возможно втиснуть в тесные рамки
норм права, как бы законодатель не старался законодатель их совершенствовать.
Настоящий закон сделал возможной ситуацию, когда решение будет приниматься, прежде
всего, "по справедливости" и лишь во вторую - по закону. Ведь если решение окончательное,
оспаривать его невозможно. Оно должно быть исполнено, даже если не соответствует
закону, разумеется, если сам предмет спора арбитрабилен и если решение не нарушает
основополагающих принципов российского права. Как указано выше, право выбора, как
именно следует рассматривать спор - "по закону" или "по совести", предоставлено самим
сторонам. Хотя, в любом случае, в силу п.2 ст. 33 закона, решение должно основываться
именно на нормах права.
Срок для подачи заявления об отмене решения установлен явно завышенный.
Трехмесячный срок на оспаривание решения теперь уравнивает внутренний арбитраж
(третейское разбирательство) с международным арбитражем. В принципе можно
предположить, чем руководствовался законодатель. Согласно ст. III Нью-Йоркской
конвенции "О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений", к
признанию и приведению в исполнение арбитражных решений, к которым применяется
конвенция, не должны применяться существенно более обременительные условия или более
высокие пошлины и сборы, чем те, которые существуют для признания и приведения в
исполнения внутренних арбитражных решений. Однако, представляется, что установление,
например, месячного срока на оспаривание внутреннего арбитража, вряд ли можно
истолковать, как существенно менее обременительные условия. Ведь необходимость
трехмесячного срока оспаривания решения для международного арбитража определяется
большими сроками доставки корреспонденции, трудностями перевода решения,
проставления апостиля, и т. д. При внутреннем арбитраже большинство этих проблем
отсутствует. Соответственно трехмесячный срок на обжалование решения необоснованно
затягивает фактическую защиту прав.
Тем не менее, тот факт, что срок на оспаривание решения не истек, вовсе не является
препятствием для обращения за принудительным исполнением решения. Соответственно
сторона не согласная с решением, вряд ли будет искусственно затягивать оспаривание
решения. Закон исчерпывающе определил круг лиц, которые могут оспорить решения
ограничив его сторонами. Ни общества защиты прав потребителей, ни прокуратура не
35