Елдышев Ю.Н. (сост.) Современная биотехнология. Мифы и реальность

Подождите немного. Документ загружается.

ролезнь. Если же в геноме человека изначально содержался

ка-| кой-то «дефектный» ген, способствовавший развитию того

или > Иного заболевания, конечно, его надо «корректировать», но

это бо-; лее сложная задача, которая, судя по всему, будет

полностью ре-

шена еще не скоро.

; — Георгий Павлович, могли бы Вы себе представить лет 20—30

назад, что основные надежды на избавление от самых тяжелых за-

болеваний будут связаны с принципиально новыми способами ле-

чения — лечения не лекарствами, а генами, и что эти подходы при-

влекут к себе такое внимание общественности?

—Конечно, нет. В то время даже самые неисправимые фанта-

.юры среди молекулярных биологов не могли и мечтать о расшиф

ровке генома или хотя бы о том, что можно будет определять струк-

i уру ДНК так просто, как это удается сегодня.

—Оправдан ли, на Ваш взгляд, тот большой общественный ин

терес, который сегодня проявляется в мире к развитию этого на

правления, или ожидания чудесного избавления от болезней не

сколько преждевременны?

—Если учесть, что сотни миллионов людей в мире страдают от

неизлечимых сегодня болезней, этот интерес нельзя счесть чрез

мерным. Это интерес любого нормального человека ко всему, что

касается его здоровья. Увы, не меньший интерес в нашем обществе

i сгодня вызывает «целительство» и другой обман доверчивых со-

1 раждан, разочаровавшихся в нашей системе здравоохранения, но

> го уже предмет отдельного разговора.

—Действительно ли, как считают многие, такое бурное разви-

i ие этого направления медицины было трудно предсказать еще не-

< колько лет назад?

—В биологии и медицине, как и во многих других областях

,шания, прогнозировать результаты любых исследований — дело

иообще неблагодарное. Главная прелесть открытий в этих на-

;

уках — их неожиданность, непредсказуемость. В них можно со-

• одать много красивых теорий, но почти со стопроцентной

вероят-'• костью все они окажутся ошибочными. Эти области

науки

развиваются преимущественно в направлении от

эксперимента к теоретическим построениям. В этом, может быть,

и кроется главное отличие биологии от физики: почти все крупные

открытия в биологии за последние полвека (а молекулярной

биологии в 2003 г. Исполнилось как раз пятьдесят лет)

оказывались совершенно неожиданными для авторов.

•к — Последний вопрос имеет более общий характер и навеян Ва-

шим упоминанием о 50-летнем юбилее открытия структуры ДНК,

•* 131

знаменитой двойной спирали — одного из самых фундаменталы

открытий в биологии. Не кажется ли Вам, что роль фундаментальЗ

ных исследований, в частности в биологии, в последнее время стано-1

вится менее значительной? Конечно, разгадать тайны жизни было

бы здорово, но, похоже, для общества важнее оказываются прорывы

в медицине, сельском хозяйстве и т. д.

— Взаимоотношение фундаментальной науки и приложений оди-

наково в любой области знания. В этом «тандеме» она всегда будет ли-

дером. Фундаментальная наука всегда будет базой миропонимания,!

основой картины мира. Кроме того, она всегда будет затратной и обре|

менительной для общества, но в обществе, считающем себя цивилиа

ванным, ее поддержка должна быть одной из важнейших задач

Общество просто-напросто вынуждено всемерно содействовать ее ра

витию. И чем более «сумасшедшими» и оторванными от жизни вь

глядят полученные ею результаты, тем большее прикладное знач ние

они потом будут иметь. Позволю себе проиллюстрировать

утверждение всего на одном примере. О структуре и свойствах мы

узнали совсем недавно из фундаментальных работ по молекул* ной

биологии, страшно далеких от нужд и забот повседневной жизни. А

сегодня эти знания уже широко используются во многих областях

человеческой деятельности. Поэтому для общества, озабоченного

своим развитием, фундаментальные исследования, конечно же,

всегда останутся основой и движущей силой научно-техническог

прогресса, важнейшей составной частью культуры и жизни самог

общества.

Ю.Н. Елдышев

«Шоковая терапия»

для генной терапии

Мировое сообщество специалистов по генной терапии было

повергнуто в шок после появившегося в конце 2002 г. сообщения о

том, что уже у второго пациента, которого лечили методами генной

терапии, обнаружились признаки развивающейся лейкемии. Уче-

ные надеялись, что зарегистрированный за несколько месяцев до

этого первый случай окажется печальным исключением. Теперь

эти надежды рухнули, и перспективы генной терапии уже не ка-

жутся столь радужными, как прежде, когда с ней связывали на-

дежды на избавление от ряда неизлечимых пока наследственных

болезней.

Опасные симптомы обнаружень! у трехлетнего пациента, кото-

рого наблюдал доктор А. Фишер в одной из детских клиник Па-

рижа. Три года назад новорожденному младенцу осуществили

«коррекцию» гена в связи с тем, что он страдал генетическим забо-

леванием — комбинированным врожденным иммунодефицитом,

исключающим возможность развития иммунной системы орга-

низма. Любая инфекция для ребенка могла стать летальной. Ген-

ная «коррекция» вселяла надежду на избавление от этой печаль-

ной участи — ребенок нормально развивался до трех лет. И вот

в конце декабря врачи диагностировали у него лейкемию.

Первое сообщение о том, что у одного из малышей, которого ле-

чили подобным же образом от аналогичного заболевания, обнаружен

133

рак, появилось в августе 2002 г. и заставило специалистов задумать о

несовершенстве медицинской регламентации в этой области.

На этот раз реакция была намного жестче — в Великобританк

приостановлены все попытки генной терапии иммунных рас*]

стройств, в США Комиссия по контролю пищевых продуктов и ле

карственных препаратов (FDA) запретила дальнейшее проведен!

десятков экспериментов по генной терапии. Да и сами ученые

скрывают своей озабоченности, ибо проблемы возникли имен* в

том направлении генной терапии, которое до этого считал ос

одним из самых перспективных и с которым связывали больше

надежды.

Из одиннадцати пациентов доктора Фишера девятерых мальчи-

ков (включая двоих, у которых теперь обнаружили лейкемию) ле-

чили этим способом, причем их самочувствие при постоянном кон-

троле все время было отменным. Когда поступило сообщение о

первом случае лейкемии, многие специалисты сочли это простым

совпадением. Но доктор К. фон Калле из детской больницы Цин-

циннати (штат Огайо, США) отмечает, что анализ клеток в обоих

случаях свидетельствует, что рак вызван, по всей вероятности,

одним и тем же молекулярным «сбоем»: молекулярный вектор

(биологический переносчик) на основе ретровируса, использова

ный для доставки «корректирующего» гена в организм пациент!

внедрился в тот участок его ДНК, где находится печально извес!

ный ген LMO2, способный, по мнению специалистов, вызыва

лейкемию у детей. Ученые сегодня убеждены — болезнь, признаь

которой обнаружены у обоих мальчиков, настолько напоминав

лейкемию, что пока решено классифицировать ее именно так.

оценкам доктора фон Калле, вектор локализуется рядом с гене

LMO2 с вероятностью примерно 10~

, т. е. «дефектной» оказыв!

ется по крайней мере одна из 100 тыс. клеток. А поскольку каждый!

из пациентов при таком методе лечения получал около миллиона!

«скорректированных» клеток, ясно, что некоторые из них могли!

оказаться «дефектными». Фон Калле провел тщательное исследо-1

вание анализов всех пациентов, которых лечили подобным образом]

(во всем мире их 15 человек), пытаясь обнаружить присутствие]

«дефектных» клеток.

Экспертному совету FDA предстоит принять решение о том, как!

эти неприятные события скажутся на судьбе остальных исследова-1

ний по генной терапии в США. Американское общество генной те-1

рапии также срочно формирует комитет экспертов для проверки!

всех данных по применению векторов на основе ретровирусов в ген-J

ной терапии и инженерии (прежде всего — выведении трансгенн!

134

животных). Этот вопрос рассмотрит и Национальный институт §ДО«

ровья США (NIH).

Пока же эксперты FDA и NIH сходятся в том, что генная тера-

пия столь тяжелых наследственных заболеваний, как врожденный

иммунодефицит, должна быть продолжена, ибо других способов

помочь пациентам просто нет. Однако эти исследования, представ-

ляющие по сути эксперименты на больных (конечно, с согласия их

и их родственников и при их полной осведомленности о возможных

последствиях), должны сопровождаться тщательнейшим монито-

рингом и продуманным информационным обеспечением. Предсе-

датель комитета экспертов NIH профессор Т. Фридман из Кали-

форнийского университета (Сан-Диего) убежден, что этот подход

«остается действенным», хотя многое в своих представлениях

(и главное — действиях) ученым предстоит пересмотреть с учетом

этих инцидентов.

B.C. Баранов

член-корреспондент РАМН,

заведующий лабораторией

НИИ акушерства и гинекологии РАМН

(Санкт-Петербург)

Альтернатива смерти —

лечение, связанное с риском

Генная терапия, т. е. лечение с помощью генов (точнее, с по-

мощью нуклеиновых кислот — материальных носителей наслед-

ственности) — одно из самых молодых и перспективных направ-

лений медицины. Датой ее рождения считается сентябрь 1990 г.

Тогда группе американских ученых удалось впервые осущес-

твить успешное лечение тяжелой наследственной болезни —

врожденного иммунодефицита, введя чужеродный ген (вернее,

целую генную конструкцию) в клетки костного мозга больной де-

вочке Ашанте де Силва.

По мере изучения все новых генов и совершенствования спосо-

бов их доставки в клетки организма человека число проектов по

генной терапии нарастает лавинообразно (к 2002 г. их было уже за-

регистрировано более 500). Но несмотря на столь стремительное

развитие это направление медицины остается пока крупномас-

штабным экспериментом (не случайно в описаниях работ по генной

терапии вместо слов «способы лечения» и «описаны» использу-

ются слова «проекты», «зарегистрированы» и т. д.).

Некоторые проекты уже проходят первичные клинические

испытания, а четыре из них, касающиеся лечения опухолей

мозга, активно проверялись в зарубежных клиниках. И вот как

гром среди ясного неба в октябре 2000 г. прозвучало для ученых

сообщение о смерти 17-летнего американского подростка Терри

136

Гельсингера, наступившей в результате генной терапии с приме-

нением аденовируса (вызывающего обычные ОРЗ) как средства

доставки «лечебного» гена. А теперь еще более грозная и непри-

ятная сенсация — лейкоз у двух детей, лечившихся в Европе от

врожденного иммунодефицита. В этих испытаниях вектором,

г. е. биологическим переносчиком, служила конструкция на

основе ретровируса. В отличие от большинства векторов (как ви-

русной, так и другой природы) ретровирусы внедряются в геном

реципиента — видимо, именно с этим и связано возникновение

лейкоза.

Как и следовало ожидать, клинические испытания, по край-

ней мере по проектам с применением ретровирусов (как два года

назад — с применением аденовирусов), были немедленно при-

остановлены. Означает ли это крах генной терапии с ее надеж-

дами излечивать не только многие наследственные болезни, но и

опухоли, психические заболевания и даже инфекции? Нет. И вот

почему. Эти трагедии показали, что вирусная доставка, хотя и

эффективна, но небезопасна. Попытки изменить структуру ви-

русов, сделать их более «миролюбивыми», пока не увенчались

успехом. Но есть и «невирусные» способы доставки генов в

клетки — например, с помощью синтетических химических но-

сителей (маленьких жировых капсул — липосом), физических

методов (электропорация, ультразвук, «генная пушка»). Нако-

нец, разработаны и испытываются в клиниках методы введения

генов непосредственно в кровь, омывающую пораженный орган.

Так, например, уже пытаются лечить во Франции достаточно

распространенное смертельное заболевание — миодистрофию

Дюшенна.

Увы, даже после самых тщательных экспериментов на лабо-

раторных животных мы никогда не застрахованы от неожидан-

ностей при перенесении результатов, в клинику. Каждый новый

шаг в медицине не дается без жертв. Вспомним хотя бы борьбу

с микробами, первые операции по трансплантации органов, по-

пытки лечения онкологических заболеваний и даже испытания

новых препаратов. Чего стоит одна история с талидомидом, при-

ведшая в 1960-е годы к рождению 10 тыс. детей с тяжелейшими

уродствами!

Однако шок от первых жертв генной терапии за рубежом быс-

тро пройдет. На смену ему придет напряженная работа тысяч лабо-

раторий. Причины неудач установят и найдут новые способы «ле-

чения генами». А что же в России? Да ничего! У нас до сих пор нет

ни одного утвержденного клинического проекта, да и экспери-

137

mn-

менты по доставке чужеродных генов в клетки человека прово

дятся лишь в нескольких плохо оснащенных лабораториях. Увы,

как только забрезжит свет в конце тоннеля и в генной терапии, ин-

тенсивно развивающейся во всех цивилизованных странах, решат

проблему эффективной доставки и контроля работы чужеродных

генов в организме человека, наши соотечественники и их средства

в связи с невозможностью получить помощь на родине двинутся за

рубеж. Именно тогда катастрофическое отставание России в ген-

ной терапии и нерациональное планирование науки станут осо-

бенно очевидными и болезненными. А речь ведь идет о жизни и

смерти в буквальном смысле!

Н.П. Бочков

вице-президент РАМН,

заведующий кафедрой Московской

медицинской академии им. И.М

Сеченова