Дука О.Г. Эпистемологический анализ теорий и концепций исторического развития с позиций вероятностно-смыслового подхода (на примерах российской историографии)

Подождите немного. Документ загружается.

155

Семенниковой, А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского, М.А. Чешкова, И.Г.

Яковенко, Ю.В. Яковца, традиционная советская концепция,

христианская историческая теория. Почему именно эти теории и

концепции?

Наше исследование построено на основе дедуктивного метода,

когда в начале обосновываются и формулируются основные

теоретические положения, а затем они иллюстрируются на

конкретных примерах. Задача третьей, четвертой и пятой глав

диссертации – именно демонстрационная.

Анализируемые нами теории и концепции удобны для

демонстрации аналитических возможностей вероятностно-

смыслового подхода, т.к. в них выражены операционный и

технологический аспекты смыслообразования.

Второй критерий отбора – принцип дополнительности, т.к. в

смысловом отношении (особенно в рамках логико-семиотических

групп по парадигмам научного мышления) они дополняют друг друга.

Третий критерий отбора – принцип необходимого разнообразия,

т.к. мощность метода определяется мощностью множества фактов,

которые он обрабатывает [362].

3.1. Общая характеристика классических теорий концепций

исторического процесса. Формационная, цивилизационная и

структуралистская логико-семиотические подгруппы

3.1.1. Общая характеристика классических теорий и концепций

исторического процесса

В третьей главе анализируется корреляционно связанное

объединение теорий и концепций исторического процесса,

соответствующие формату классической парадигмы научного

исторического мышления. Напомним, что классическими мы

156

называем теории и концепции исторического процесса, для которых

характерен: 1)гносеологический монизм, 2) универсализация методов

исторического познания, 3) абсолютизация закономерностей, 4)

представление о линейном, монофактороном характере исторического

развития.

Они представлены традиционной советской марксистской

концепцией истории России, концепцией истории России как

цивилизационно неоднородного общества Л.И. Семенниковой,

социокультурной теорией истории России А.С. Ахиезера и

концепцией истории России как общества с минимальным объемом

совокупного прибавочного продукта Л.В. Милова. Обособленное

место (как внесистемные явления) занимают ненаучные

теоретические системы: христианская религиозно-историческая

теория и эзотерическая концепция В.М. Кандыбы и П.М. Золина.

Мы их систематизировали в таблице 2.

Таблица 2

Современные классические теории и концепции

российской истории

Онтологические фильтры предпочтения

Классическая парадигма

Концептуальные модели истории

Методологическ

ие фильтры

предпочтения

Циклическа

Линеарная Спиралевид

ная

Утопическа

1 2 3 4 5

Структуралистска

методологическая

традиция

Социокульт

урная теория

истории

России А.С.

Ахиезера

157

Продолжение табл. 2

1 2 3 4 5

Цивилизационная

методологическая

традиция

Концепция

история

России как

цивилизацио

нно

неоднородно

го общества

Л.И.

Семеннико

вой.

Позитивистская

методологическая

традиция

Концепция

истории

России как

общества с

минимальным

объемом

совокупного

прибавочного

продукта Л.В.

Милова

Марксистская

методологическая

традиция

Традиционн

ая советская

марксистска

я концепция

истории

России

Христианская

теология истории

Христианска

религиозно-

историческа

я теория

Древневосточные

религиозные и

эзотерические

учения.

Концепция

истории

России В.М.

Кандыбы и

П.М.

Золина.

158

3.1.2. Формационная подгруппа. Традиционная советская

марксистская концепция истории России

Традиционная советская марксистская концепция истории

России является наиболее проработанной и устоявшейся

интерпретацией смысла отечественной истории на сегодняшний день.

У истоков марксистской отечественной историографии стоят

П.Л. Струве, М.И. Туган-Барановский, Н.А. Рожков, М.Н.

Покровский. Историки школы Покровского заложили основы

советской марксистской историографии. Созданная в 20-30-е годы ХХ

века М.Н. Покровским и его научной школой, она вплоть до 1980-х

годов являлась официальной, признаваемой единственно верной

исторической концепцией.

Эта теоретическая система является именно концепцией,

поскольку была создана с помощью одного фильтра предпочтения –

учения К. Маркса и Ф. Энгельса. Конкретными операторами здесь

выступают: 1) материалистическая диалектика, объясняющая

причины исторического развития, его спиралевидный характер; 2)

учение о коммунизме, объясняющее смысл истории, направленность

исторического процесса и 3) теория социально-экономических

формаций, обосновывающая периодизацию истории.

Системообразующим понятием последней является понятие

общественно-экономической формации – общества, находящегося на

определенной ступени исторического развития; исторически

определенный тип общества. В основе каждой общественно-

экономической формации лежит определенный способ производства,

а производственные отношения образуют ее сущность (базис); вместе

с тем она охватывает соответствующую надстройку (социальную,

политическую, культурную, идеологическую сферы), тип семьи, быта

и др.

159

История общества, согласно формационной теории,

представляет собой процесс развития сменяющих друг друга в

результате социальной революции первобытнообщинной,

рабовладельческой, феодальной, капиталистической и

коммунистической формаций, каждая из которых имеет

специфические законы возникновения и развития. В каждой

формации действуют также общие законы, связывающие их в единый

процесс мировой истории [52, c.1288].

Эти операторы, в свою очередь, появились в результате

«интеллектуальной интерференции»:

– идеалистической диалектики Г. Гегеля и метафизического

материализма эпохи Просвещения (материалистическая диалектика);

– диалектического метода, теорий английских политэкономов

(А. Смита, Д. Рикардо и др.) и концепций французских историков

эпохи Реставрации (Гизо, Минье, Тьерри и др.) (теория

общественно-экономических формаций);

– классического рационализма и древних утопических

коммунистических идей (учение о коммунизме). Интерпретация

древних коммунистических идей в духе идей Просвещения, немецкой

классической философии и английской классической политической

экономии получила название «научного коммунизма». Этот

двухсловный термин корреляционно связал две вероятностно

упорядоченные смысловые структуры: древнюю мифологическую

традицию (утопический социализм) и западноевропейский

рационализм начала XIX века.

Традиционная советская концепция является, по сути,

семантической парафразой марксистской интерпретации всемирной

истории, о чем свидетельствует сравнительный анализ

синтаксических составов традиционной советской концепции и

теории К. Маркса. Он показал их идентичность.

160

В строгом соответствии с основными положениями теории К.

Маркса история России рассматривается как последовательная смена

общественно-экономических формаций. При этом акцент делается на

освещении классовых отношений, классовой борьбы как движущей

силы исторического прогресса и роли народных масс.

Никаких принципиальных отличий российского общества от

западноевропейского не признается. Все своеобразие объясняется

одним обстоятельством – отсталостью России. Это обстоятельство

обусловило превращение России в «слабое звено в цепи

империалистических держав», родину мирового социализма.

С позиций вероятностно-смыслового подхода традиционная

советская концепция исторического процесса является вероятностно

упорядоченной смысловой структурой аксиоматического типа. Это

понятие означает, что вероятностный смысл такой структуры

проистекает главным образом вероятностного содержания ее

системообразующего (щих) понятия (тий) – аксиом.

Так, основным системообразующим компонентом этой

концепции является понятие коммунизма: вся история России

рассматривается как его предыстория, а его построение – как

воплощение сакрального смысла истории. В семантическом

отношении понятие коммунизма является расплывчатым. По-разному,

например, можно интерпретировать социальную справедливость (то

ли это равенство в распределении материальных благ, то ли —

равенство стартовых возможностей). Есть смысловая

неопределенность и в понимании природы общественной

собственности: с одной стороны, она принадлежит всем (а,

следовательно, – и каждому члену общества), но с другой стороны –

никому конкретно.

Смысловую неопределенность создает и противоречивость

содержательных структур операторов. Так, движущей силой

161

исторического развития, по Марксу и Энгельсу, является борьба

антагонистических классов. Но это утверждение верно до времени

утверждения коммунистической формации, для которой характерно

отсутствие частной собственности, эксплуатации человека человеком

и, следовательно, антагонистических классов. Другими словами,

историческое развитие человечества при коммунизме как бы

останавливается, хотя Маркс и утверждал, что именно при

коммунизме начинается подлинная история человечества. В

затруднительном положении оказывается и историк, изучающий

доклассовые сообщества. Другими словами, эволюционизм Маркса и

Энгельса оказался непоследовательным. И в этом отношении они

повторили своего учителя – Гегеля, утверждавшего, что вершиной

исторического прогресса является прусская монархия.

Ограничен в применении и такой оператор, как теория

общественно-экономических формаций. На практике он оказался

применим без модификаций только к западноевропейской

цивилизации. Сторонники формационного подхода вынуждены

признать, что некоторые народы в своем развитии могут миновать

отдельные формации. Применительно к странам Востока К. Маркс

выдвигал идею азиатского способа производства, но не развил ее.

Применение же такого оператора, как учение о коммунизме

придает освещению истории тенденциозный, необъективный

характер, что явно принижает научную ценность исследований.

3.1.3. Цивилизационная подгруппа. Концепция Л.И. Семенниковой

Главным недостатком формационного подхода является

жесткий социально-экономический детерминизм, приводивший к

принижению роли «надстроечных» факторов, в особенности – роли

случайности, роли личности в истории.

162

Среди них – цивилизационный подход. Он привлекает внимание

многих современных отечественных историков тем, что

рассматривает историю как многомерный, многовариантный процесс.

Кроме того, он в значительной мере учитывает и может включать

методики других школ и направлений. Он позволяет сравнивать

историю своего народа с историей других народов, что способствует

выявлению самоценности общества, его места в мировой истории и

культуре [314, c. 23].

Сравнивая цивилизационный подход с формационным, А.И.

Фурсов пишет: «Цивилизованность тесно связана с пространством,

тогда как формационность – со временем. Цивилизованность – это

преимущественно социопространственное, локалистское измерение

субъекта. Формационность – социовременное измерение, а

следовательно, в нем теоретически заложена (но не гарантирована)

возможность развертывания цикличнеского, одноплосткостного

(«пространственного») времени в универсалистскую линию, стрелу

времени. Формационность определяет, задает только общие

социосистемные характеристики общества. Цивилизованность же –

это более сложное, и в то же время более конкретное историческое

качество, в котором записывается конкретный способ фиксации или

нефиксации субъекта в системе, конкретная для данного геолокуса

форма соотношения субъектности и системности, отношений

общества – с природой, индивида – с коллективом. Если формации

суть социальные типы, то цивилизации – это скорее социальные

индивиды, монады» [343, c. 8].

Цивилизационный подход, обоснованный в трудах Н.Я.

Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби и др. [См.: 111; 323; 356]

по сути своей является рационалистической ре-интерпретацией

древнейшей, уходящей корнями в архаическую мифологию

циклической концепции исторического процесса [89, c.16].

163

Цель цивилизационных концепций – осмысление культурно-

исторического процесса на основе плюралистической исторической

модели, основанной на аналогии с органической жизнью.

С позиций вероятностно-смылового подхода эти концепции

можно охарактеризовать как вероятностно упорядоченные смысловые

структуры аксиоматического типа, так как их системообразующее

понятие – «цивилизация» – обладает большой смысловой

расплывчатостью.

Определений цивилизации не меньше, чем определений

культуры. Но все они, так или иначе, связаны с понятием

ментальности (менталитета) – понятия, также имеющего

множество интерпретаций. Ориентировочное определение этим

понятиям дала Л.И. Семенникова. По ее мнению под

ментальностью обычно подразумеваются особенности

общественного сознания, формирующие социальное поведение

общества, групп, индивидов. Сообщество людей, имеющих сходную

ментальность, общие основополагающие духовные ценности и

идеалы, а также устойчивые черты в социально-политической

организации, экономике и культуре, называется цивилизацией [314, c.

26].

Анализируя содержание цивилизационных концепций, О.И.

Горяинова подчеркивает, что их сторонники полагают: подобно

живым организмам, культуры проходят цикл развития от рождения до

смерти, если их развитие насильственно не прерывается. Они

абсолютно уникальны, замкнуты, их глубинные культурные смыслы

недоступны друг другу. Историческая необходимость проявляется

лишь как неизбежность прохождения этапов жизненного цикла

отдельных культур, поэтому бессмысленно говорить о единых путях

исторического развития, общих его целях и культурных универсалиях.

164

Это пустые понятия, устранив которые можно обнаружить живое

многообразие исторической жизни.

Критика сторонников цивилизационных концепций направлена

против представления о едином, всеобщем историческом развитии

человечества с выделением стадий древней, средневековой и новой

(новейшей) истории. Они полагают,

что такая схема является

неправомерной экстраполяцией европейской истории на всемирную,

отражающей не объективные закономерности исторического

развития, а лишь угол зрения европейского исследователя.

Отказавшись от линейности в трактовке историко-культурного

процесса, приверженцы цивилизационной методологии приходят к

идее культурной морфологии и картина мира как истории предстает

как вечное обновление, становление и угасание культурных форм,

совокупность которых и реализует все богатство исторической жизни.

Но, как и всякая теория, цивилизационный подход имеет и свои

слабые стороны. Для исследователей, ориентированных на

позитивистскую методологию, оказалась неприемлемой методология

философии жизни с биологическими аналогиями, интуитивным

познанием, мифологизацией исторического процесса. Обстоятельную

критику цивилизационного подхода дал выдающийся русский

философ и социолог П.А. Сорокин. Он указывал на отсутствие

фундаментальных оснований и, следовательно, единого критерия для

типологии культур, на смешение культурных систем и социальных

групп, ошибочное упрощение модели при выделении только одного

жизненного цикла, тогда как развитие культуры может протекать

волнообразно; подчеркивал, что трудно выделить критерии зрелости,

что нельзя говорить о гибели культуры в смысле полного

исчезновения всех ее форм [88, c.524-525].

Наряду с теориями и концепциями, созданными в духе

классического цивилизационного подхода [65, c.89-155; 315, с.156-