Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии

Подождите немного. Документ загружается.

ничей.

Известная формула

esse

est percipi могла бы,

пожалуй, быть повторена Кантом, но смысл ее ради-

кально

различен в системах Беркли, Юма и Канта. Для

Беркли

существовать — значит быть элементом

духа,

для Юма — моментом непосредственного опыта. Для

Канта

существование не является данностью ни того,

ни

другого

типа, поскольку воспринимать нечто в со-

ставе опыта — значит с точки зрения трансценденталь-

ной

философии создать факт действием творческого син-

теза. Раскрыть все тайны и причины такого синтеза не

мог и сам Кант, по собственному его признанию, но в

том, что трансцендентальный метод есть единственный

путь из той ситуации, которую он расценил как

«зда-

ние

в развалинах», Кант не сомневался. Таким обра-

зом,

признавая сферу опыта единственной реальностью,

выполняющей

условия, необходимые для высказывания

экзистенциального

суждения, Кант настолько основа-

тельно пересматривает понятия опыта и восприятия, что

говорить о его причастности к эмпирической традиции

(даже с теми оговорками, которые делал

Гегель)

не

имеет смысла. Так же неверно было бы причислять его

традиции классического рационализма

XVII

века.

Ведь

Кант борется с принципом, который был устоем

рационализма,

с идеей тождества бытия и мышления.

В философии Нового времени мы не найдем аналогов

кантовскому учению о существовании.

Наиболее существенному пересмотру Кант подверг

идеи классической метафизики о связи познавательных

способностей с созерцанием бытия. Еще в античной

эйдологии было выработано отождествление, ставшее

нормой

онтологических построений:

«существовать»

«иметь смысл» — одно и то же. У Канта впервые про-

исходит принципиально обоснованное размежевание

этих понятий, связанное с определением

статуса

транс-

цендентальной реальности, т. е. различных видов априо-

ри.

Априорность есть особый тип идеального ', и как

таковая она не имеет пространственно-временных про-

явлений,

но имеет значимость. Феномен

существует,

ап-

риори

— значит (gelten). Кроме феноменальной и апри-

орной

сфер есть сфера ноуменальная, область вещей в

себе, которые не мосут познаваться, но с необходи-

О специфическом смысле кантовского термина

«идеальное»

см.

книге Г. В. Тевзадзе: [88,

95—101].

181

мостью мыслятся. Известной мерой бытия

обладают

феномен и ноумен: феноменальное — как основа

экзи-

стенциального синтеза, ноуменальное — как особый

способ данности вещей в себе. Лишь априорное само по

себе

лишено существования. Это тем более парадоксаль-

но,

что именно тот тип действительности, который Кант

выделяет из априори как трансцендентальный, искони

расценивался как подлинное бытие. Если сравнить с

кантовской системой иерархию понятий неоплатонизма,

то можно

увидеть,

что сфера

«ума»,

т. е. бытия в стро-

гом смысле,

соответствует

области трансцендентально-

го. Правда, мы знаем, что различение сущности и суще-

ствования выросло именно из античной эйдологии.

Ни

Платон, ни

Аристотель

не расценивали

«ум»

как

сумму

абстрактных идеальностей. Понимание эйдетиче-

ского мира как мыслей

бога

пришло значительно позд-

нее,

когда аксиомы греческой онтологии превратились в

силу ряда причин в расплывчатые универсалии средне-

вековой

analogia

entis.

Но

если для классической метафизики сущность от-

лична от существования лишь в той мере, в какой она

есть неполная сущность, то Кант (отчасти опираясь на

идеи Юма) провел принципиальную границу

между

идеальным и существующим. С

другой

стороны, можно

сравнить

строгую

дистинкцию сущности и существова-

ния

у Фомы Аквинского с различением Канта: и здесь

несовпадение концепций весьма существенно. Томизм

признает абсолютный источник существования, являю-

щийся

единственным основанием композиции сущности

существования. Поэтому сущность уже нельзя резко

отделить от существования; она по своей природе зави-

сит от бытия и нуждается в нем. Для Канта нет абсо-

лютной точки совпадения сущности и существования, а

потому априори

никак

не связано с другими слоями

универсума: оно замкнуто на себя.

Отсюда

возникает

проблема, не беспокоившая докантовскую метафизику:

исходя из различения бытия и существования, можно

отметить, что категории существования вполне соответ-

ствует

лишь один элемент субъект-объектного мира, а

именно

акт, фиксируемый экзистенциальным суждени-

ем; что же касается бытия, то соответствующая катего-

рия

вообще не находит

себе

места в системе трансцен-

дентального анализа мира; однако последнее противоре-

чит наличию основы экзистенциального суждения. Без

182

бытия трудно объяснить существование как особую сфе-

ру действительности.

То,

что существование осталось без бытия, отнюдь

не

какой-то недосмотр Канта, а один из

устоев

крити-

ческой философии. Если мы допустим, что способность

познания

имманентно содержит в себе действительное

понятие

абсолютного бытия, отпадет необходимость в

различении

явлений и вещей в себе, на котором пост-

роен

трансцендентальный метод. Поэтому для Канта бы-

ло чрезвычайно важно доказать отсутствие связи

между

априори

и существованием. Но тем более не

могут

пре-

тендовать на причастность к чистому бытию

другие

эле-

менты трансцендентальнцй сферы. Все они относятся

или

к материальным, или к формальным условиям опы-

та. Стоит же нам перешагнуть через границы опыта, как

мы перейдем из сферы сущего в сферу должного, а ее,

как

явствует из архитектоники чистого разума, Кант

отказывается называть онтологией.

Показательна кантовская оценка экзистенциальных

суждений. В его классификации суждений на синтетиче-

ские

и аналитические, т. е. дающие новое знание и даю-

щие

мышление без

знания,

экзистенциальные суждения

попадают в разряд синтетических. Они тем самым не-

возможны без соответствующей чувственной интуиции.

Утверждение о том, что некий предмет

существует,

яв-

ляется фиксацией ощущений, которые

суть,

по Канту,

материальное условие опыта, причем ощущений, попав-

ших в поле априорных условий опыта. Посредством чув-

ственности, говорит Кант, предметы нам даются, по-

хредством рассудка — мыслятся. По

другой

его фор-

мулировке, чувственность без рассудка слепа, рассудок

без чувственности пуст. Категоричное требование Кан-

том чувственной интуиции как условия экзистенциаль-

ного суждения может создать — и создавало — впечат-

ление склонности мыслителя к догматическому

эмпи-

ризму. Но позиция Канта сложнее.

Во-первых, данность предметов не вполне исчерпы-

вает понятие существования. Трансцендентальный ме-

тод

требует

объяснять предмет как синтез данности и

созданности, причем ничто в нашем мире, мире феноме-

нов,

не может избежать этого условия,

даже

чистое «я».

Чувственность сама по себе есть мрак слепоты, а рас-

судок — светлая пустота. Только их соединение

дает

возможность феномену стать предметом, т. е. сущест-

483

* вовать. Это не означает, что предмет, который не мыс-

лится,

не

существует:

так рассуждал бы догматический

рационализм.

Но это значит, что предмет, который су-

ществует, уже известным образом получил свою форму

области трансцендентального. Защититься от догма-

тических крайностей и в то же время показать актив-

ность воспринимающего и познающего субъекта позво-

ляет Канту его важное философское открытие: выявле-

ние

и описание априорных форм чувственности. Прост-

ранственно-временное явление предмета уже есть опре-

деленная мера созданности. Следовательно, экзистен-

циальное суждение

даже

на этом уровне

будет

не про-

стой констатацией данности, а синтетическим актом

субъекта. При этом сохраняется принципиальный для

Канта

запрет: создаваться может не само существова-

ние,

а лишь форма аффицированной чувственности.

Во-вторых, существование рассматривается Кантом

составе его таблицы категорий, где оно является эле-

ментом класса модальностей

. Кант пишет: «Категории

модальности имеют в себе ту особенность, что как оп-

ределения объекта они ни в малейшей степени не рас-

ширяют понятие, а именно понятие предложения, к ко-

торому они присоединяются в качестве предикатов, но

выражают лишь отношение к способности познания»

[49, 3, 281]. Три вида модальностей — возможность,

существование и необходимость — Кант определяет

следующим образом: то, что совпадает с формальными,

условиями опыта (по созерцанию и по понятиям), воз-

можно;

то, что связано с материальными условиями

опыта (ощущения), действительно; то, связь чего с дей-

ствительным определена в соответствии с общими усло-

виями

опыта, есть (существует) необходимо [см.: 49, 3,

280]. В «Критике способности суждения» Кант добав-

ляет следующие разъяснения: «Всякое наше различе-

ние

просто возможного и действительного покоится на

том, что первое означает лишь полагание представле-

ния

той или иной вещи по отношению к нашему

поня-

тию и вообще к мыслительной способности, а второе —

действительное полагание вещи самой по себе (поми-

мо этого

понятия)

» [49, 5, 430]. Характерно, что Кант

говорит именно о полагании, а не о данности. Действи-

Анализ модальных категорий в связи с понятием существова.

ния

у Канта см. в: [99] и [124],

184

тельно существующее не тождественно материальным

условиям опыта, но лишь связано с ними. Последней

инстанцией,

утверждающей существование, оказывает-

ся

субъект, причем не трансцендентальный, а эмпириче-

ский.

Полагание вещи самой по себе (die Setzung des

Dinges an sich

selbst)

обязательно

требует

привнесения

этот акт чего-то, что не было заранее дано в услови-

ях синтеза, ведь идеальное и чувственность не

могут

полностью совпасть. Поэтому категория существования

ведет

за собой в системе Канта все остальные ключе-

вые понятия. Каждый новый шаг в описании структуры

трансцендентального мира по-иному ставит вопрос о

соотношении

мышления, опыта и существования. Усло-

вия

экзистенциального суждения остаются при этом

константой

критической философии, но разную окраску

получают понятия субъективности, трансцендентности,

разума и абсолюта.

Существование, находясь в классе модальностей,

приобретает тот смысл, который позволил Канту избе-

жать отождествления бытия и мышления. Оно не явля-

ется категорией, определяющей тем или иным образом

содержание предмета; его область — отношение пред-

мета к

субъекту

познания. Опираясь на различение

двух

типов полагания, проведенное им еще в докритических

работах, т. е. полагания представления вещи в отноше-

нии

к понятию и полагания вещи самой по себе, Кант

переносит вопрос об объективной значимости понятия

из

чисто теоретической сферы в сферу ноуменальную,

которая

в трансцендентальной философии не является

областью познания. В ноуменальной сфере речь идет

уже не об эмпирических соответствиях акта экзистен-

циального полагания, а о природе самого субъекта, пола-

гающего существование чего-либо как предмета, т. е.

субъекта и его разума. Но прежде чем перейти в об-

ласть чистого разума, необходимо остановиться на

неко-

торых показательных

чертах

учения Канта о чистом рас-

судке.

Стремясь тщательно разграничить мышление и по-

знание,

а тем самым существование как эмпирическую

действительность и возможность как логическую или

моральную идеальность, Кант проводит границу иног-

да по тем «территориям», которые ему в дальнейшем,

во второй и третьей «Критиках», фактически приходит-

ся

уступить. Но все же эти попытки размежевания важ-

7 Зак. 249 185

ны

для понимания особенностей трансцендентального

метода. Любопытным примером является § 12, добав-

ленный

Кантом в «Аналитику понятий» во втором изда-

нии

«Критики чистого разума». Возражая против воз-

можных попыток расширить его таблицу категорий,

Кант

анализирует тезис схоластики

«quodlibet

ens est

unum,

verum, bonum» (всякое бытие есть единое, ис-

тинное,

доброе). На самом деле,

утверждает

он, эти

мнимо

трансцендентальные предикаты вещей — лишь

критерии

всякого знания о вещах, превращенные схола-

стами в свойства вещей в себе. В основе этих критери-

ев лежат категории количества: например, критерием

возможности понятия (но не его объекта)

служат

един-

ство понятия, истинность всего, что может быть из не-

го непосредственно выведено, и полнота всего, что из

него может следовать. Достаточно очевидна искусствен-

ность сопряжения тезиса с категорией количества, что

было вызвано желанием доказать невозможность рас-

ширения

таблицы, но еще характернее

уход

Канта от

неформального исторического понимания тезиса.

Ведь

схоластика также не считала данные трансценденталии

предикатами в обычном значении слова (это были не

отличительные свойства вещи, а способы причастности к

единому бытию). Сохраняя последовательность в прове-i

дении

своего метода, Кант вынужден платить за это

вполне «схоластическими» доказательствами универ-

сальности построенной им систематики.

Еще нагляднее те искусственные сложности, которые

были вызваны полным отделением мышления от бы-

тия,

в трактовке Кантом декартовского тезиса «мыслю,,

следовательно

существую».

Кант относит тезис (как и

любое экзистенциальное суждение, с его точки зрения)

эмпирическим суждениям. Тождество cogito и sum,

полагает он, является выражением «неопределенного-

эмпирического

созерцания... однако предшествует опы-

ту, который должен определить объект восприятия по-

средством категории в отношении времени» [49, 3^

383]. Приведем интересные соображения Г. В. Тевзадзе

по

этому поводу: «Здесь ясно видно, перед какой

труд-

ностью оказался Кант, пожелав до конца довести поло-

жение,

что существование (экзистенция) с необходи-

мостью

требует

отношение мышления к чувственности...

Во-первых, он допустил доопытное экзистенциальное

суждение... затем внес понятие «неопределенного вое-

186

лриятия», чтобы найти этому доопытному экзистенци-

альному суждению эмпирический эквивалент. Еще бо-

лее несоответственным для теории Канта оказался тот

»факт, что «неопределенное восприятие»... он не сумел

ввести ни в сферу явлений, ни в сферу вещей в се-

бе. ...Внесение «неопределенного восприятия», которое

не

есть чистое созерцание и не относится к сфере явле-

ний,

указало на то обстоятельство, что элементы рацио-

нализма,

сосуществующие в философии Канта наряду с

эмпиризмом,

не давали возможности развить до конца

кантовское понимание экзистенциальных суждений. Не-

обходимо было или идти путем берклианского номина-

лизма, или допустить возможность выведения сущест-

вования

из отношений понятий, из самих понятий»

:[88, 67—68].

Одной из причин тех сложностей, которые были вы-

званы

трансцендентально-эмпирической трактовкой су-

ществования,

являлась непроясненность понятия опыта.

При

всей его важности для аналитики рассудка это по-

нятие

остается двусмысленным на протяжении всей

-«Критики

чистого разума». Но этика и телеология Кан-

та внесли определенность в эту ситуацию: поскольку

•опыт субъекта включает в себя свободное полагание

ноуменальной действительности, существование может

расцениваться как не сводимый к природно-эмпириче-

ской

реальности феномен.

БЫТИЕ

^СПОСОБНОСТЬ

ПРИНЦИПОВ»

В учении о трансцендентальных идеях Кант раскры-

вает смысл своего различения

двух

видов полагания.

Полагание

вещи самой по себе, или «абсолютное пола-

гание», по терминологии раннего Канта [см.: 49, 1, 403],

основывается на отношении к субъективности, сама же

субъективность в ее независимости от мира феноме-

нов

получает толкование в свете способности разума к

установлению регулятивных принципов. Тем самым и

категория существования наделяется новым значением.

Идеями

Кант называет необходимые понятия разу-

ма, для которого

чувства

не

могут

дать соответствующе-

го предмета. С их помощью нельзя определить ни од-

ного объекта, т. е. рассудок не познает посредством

идей ничего нового, но благодаря им он ориентирует-

ся

в своем знании и, что особенно важно, переходит к

7* 187

практическим

понятиям. Идейное многообразие сводимо

трем классам: к идеям души, мира и бога. Высшее

понятие

разума, понятие существа

всех

существ (ens

entium),

Кант называет идеалом чистого разума. Идея

дает

правила, а идеал служит первообразом. Кант так-

же называет трансцондентальный идеал идеей не толь-

ко

in concreto, но и in individuo, т. е. единичной

вещью, определенной /исключительно через идею. В кон-

тексте анализа идеала разума Кант

дает

свои знаме-

нитые опровержения доказательств бытия бога, глав-

ным

из которых, по его мнению, является онтологиче-

ский

аргумент.

Основным

доводом Канта является тезис

«бытие

не

есть реальный предикат». Это положение не было изоб-

ретено Кантом, но в системе критической философии

оно

приобрело новое звучание. Более того, ясно сфор-

мулированный еще в докритическом трактате «О един-

ственно возможном основании доказательства бытия

бога»

тезис не играл там роли оружия против онтоло-

гического аргумента. Взятое вне конкретного примене-

ния,

это определение существования имеет широкое по-

ле возможных интерпретаций. В рукописях Канта есть

следующая формулировка: «Предикатом существова-

ния

я ничего не прибавляю к вещи, но саму вещь при-

бавляю к ее понятию. В суждении о существовании

выхожу,

таким образом, за пределы понятия не к ка-

кому-то

другому

предикату помимо подразумеваемых в

понятии,

а к самой вещи с теми же самыми, не боль-

шими

и не меньшими по числу предикатам«, разве что

сверх относительного полагания мыслится еще к тому

же и абсолютное» (цит. по: [99]). Так как существова-

ние

— это «вещь, полагаемая сама по себе и для се-

бя» [49, 3, 403], смысл категории существования нельзя

искать в каких бы то ни было содержательных опре-

делениях. Но можно ли искать его в

других

сферах,

Кант

не уточняет. В докритический период он придер-

живается точки зрения Лейбница, считая существова-

ние

абсолютно простым, не разложимым далее

поня-

тием.

«Критика чистого

разума»

ничего не меняет в при-

веденной выше трактовке существования, но теперь по-

является учение о ноуменальное™, в свете которого

становится

ясно,

что значит «выйти за пределы

поня-

тия». По-новому представлено и отношение к онтологи-

188

ческому

аргументу.

Кант пишет: «Бытие явно не есть

реальный предикат, иными словами, оно не есть

поня-

тие о чем-то таком, что могло бы присоединяться к по-

нятию

вещи. Оно есть только полагание вещи

(bloß

die

Position eines

Dinges)

или известных определений са-

мих по себе. В логическом применении оно есть лишь

связка

в суждении. Положение

«бог

есть всемогущее

существо»

содержит в себе два понятия, имеющие свои

объекты: бог и всемогущество; словечко

«есть»

не со-

ставляет здесь дополнительного предиката, а служит

лишь

для того, чтобы ставить предикат в отношение к

субъекту»

[49, 3, 521]. Понятие высшего существа есть

идея,

а идея,

утверждает

Кант, не может расширять на-

ше знание о бытии, у нее

другие

задачи. Мы не можем

познать

существование объектов чистого разума, по-

скольку для этого надо было бы познавать только апри-

орно,

но сознание существования целиком принадле-

жит к единству опыта, оно апостериорно Нельзя ут-

верждать, оговаривается Кант, что существование вне

области опыта абсолютно невозможно, но у нас нет ос-

нований

его допускать.

Кант

столь категоричен в отрицании онтологическо-

го аргумента, потому что в «Критике чистого

разума»

он

уже располагает необходимым теоретическим бази-

сом для объяснения

статуса

и целей трансценденталь-

иых идей. Причем Кант, так же как в свое время Пла-

тон,

понимает, что бытие не может быть одновремен-

но

приписано и эмпирическому, и трансцендентально-

му, и трансцендентному уровням универсума. Но в от-

личие от Платона он выбирает для области примени-

мости категории бытия эмпирический уровень. Тожде-

ство бытия и мышления, бывшее одним из

устоев

ме-

тафизики,

прямо противоречило позиции Канта, а в он-

тологическом аргументе он вполне обоснованно видел

концентрированную форму этого тождества.

Пожалуй, не меньшее значение для понятия суще-

ствования имеет критика Кантом космологического ар-

гумента, нервом которого Кант считает суждение:

«всякое безусловно необходимое существо есть вместе

с тем всереальнеишее существо». Особая роль космоло-

гического аргумента в том, что, во-первых, он выдает

себя за апостериорное доказательство и, во-вторых,

выдвигает трансцендентальный идеал. Первое Кант лег-

ко

опровергает, сводя логику этого доказательства к он-

189

тологическому

аргументу,

но второе представляет для

него более серьезную проблему. Идеал разума играет

важнейшую роль в

структуре

теоретических способно-

стей: он обосновывает необходимость высшего сущест-

ва, пользуясь минимальными допущениями, т. е. тре-

буя лишь признания какого-либо случайного бытия, и

то же (время удовлетворительно решает априори все

вопросы относительно внутренних определений вещи.

Кант

показывает, что в этом

случае

доказательство

бытия еще недоступнее, чем в

случае

с онтологическим

аргументом: идеал не только вне опыта, но

даже

не

дан как мыслимый предмет, хотя разум в этом чрез-

вычайно нуждается.

«Вся

задача трансцендентального

идеала сводится к

тому,

чтобы или подыскать к абсо-

лютной необходимости понятие, или установить для по-

нятия

какой-либо вещи абсолютную необходимость ее.

Если

можно достигнуть первого, то и второе должно

быть достижимым; в самом деле, как абсолютно необ-

ходимое разум познает лишь то, что обладает необхо-

димостью согласно своему понятию. Но обе эти задачи

противятся всем самым напряженным нашим усилиям

удовлетворить в этом отношении рассудок, а также

всем попыткам успокоить его по поводу этой его не-

способности» [49, 3, 531].

«Диалектическая иллюзия», которая, по Канту, ле-

жит в основе априорного нахождения необходимого бы-

тия,

заключается в том, что формальный принцип, име-

ющий

для разума регулятивный характер, представ-

ляют себе как конститутивный, его гипостазируют,

опредмечивают. «Подобное явление замечается и в от-

ношении

к пространству. Так как пространство впер-

вые

делает

возможными все фигуры, которые

суть

лишь

различные ограничения его, то, хотя оно есть лишь

принцип

чувственности, тем не менее вследствие ука-

занного

свойства его оно принимается за нечто, безус-

ловно необходимо существующее само по себе, и рас-

сматривается как предмет, данный сам по себе априори.

Точно

то же совершенно естественно происходит и

здесь...»

[49, 3, 536].

Аналогия с пространством не просто взята Кантом

для иллюстрации, но представляет собой однотипное

гносеологическое явление. Пространство расценивается

как

сущее среди

других

сущих геометрических предме-

тов,

тогда

как оно в качестве принципа находится на

190