Дипломная работа - Мотивация корыстных преступлений

Подождите немного. Документ загружается.

понимает противоправность деяния, но не может руководить своими

действиями.

В юридической литературе встречаются утверждения, что преступления

совершаются при стремлении к удовлетворению извращенных и

деформированных потребностей. «Изучение мотивации убийств и тяжких

телесных повреждений показало, что в ее основе лежат извращенные

потребности: в самоутверждении любым способом (25%), стремлении добиться

превосходства над окружающими (10%) и т.д.»

Легко заметить, что здесь

допущено смещение потребностей и мотивов, не разграничены потребности и

способы их удовлетворения. Криминологическими исследованиями

установлено, что не менее половины правонарушений являются

антисоциальными главным образом в связи со средствами, применяемыми

субъектами для достижения тех целей, которые сами по себе могли бы

рассматриваться как социально нейтральные или даже полезные (если

отвлечься от средств их достижения). Так, в основе корыстных преступлений

лежит стремление к приобретению материальных благ, что само по себе не

является антисоциальным. Однако данная потребность может удовлетворяться

и недозволенным способом, ценой существенного нарушения прав и интересов

других лиц или общества в целом (например, приобретение средств к

существованию путем разбоя, кражи, убийства и т.д.) [32, с. 230].

Эмоции являются отражением степени удовлетворения потребностей

субъекта, и, следовательно, характер его переживаний будет отражать и

характер имеющейся у него потребности и то, в какой степени она нашла

удовлетворение [32, с. 231].

«Если психические процессы являются отражением окружающего мира,-

пишет Л. И. Божович,W— то переживанияW— продукт отражения

взаимоотношений субъекта и этого мира. Переживание отражает состояние

удовлетворенности субъекта в его взаимоотношениях со средой, т. е. за

переживаниями лежит мир потребностей в их соотношении с возможностями

удовлетворения. Таким образом, по характеру переживания в известной мере

можно судить о структуре мотивационной сферы человека и, наоборот, зная его

потребности и возможности их удовлетворения, можно предсказать характер

его переживаний». Так, например, наличие угрызений совести, по

предположению Л. И. Божович, должно свидетельствовать о том, что у

человека была потребность воздержаться от соответствующего

безнравственного поступка, и неудовлетворение этой нравственной

потребности вызвало отрицательные переживания, отраженные в сознании в

виде раскаяния, угрызений совести и пр. Отсутствие таких раскаяний,

наоборот, свидетельствует либо о чрезвычайной слабости нравственных

побуждений, либо об их полном отсутствии [32, с. 237].

На этом основании Л. И. Божович высказывает предположение о

существовании различных групп правонарушителей, у которых имеется разное

соотношение антиобщественных наклонностей и нравственных стремлений.

Если подросток, совершивший бесчестный поступок, испытывает угрызения

совести, то можно предположить, что его поступок был мотивирован сильной

потребностью примитивного, общественно-отрицательного характера, которая

победила противостоящее ей нравственное побуждениеW— воздержаться от

бесчестного поведения.

Таким образом, нравственная тенденция имела место, но оказалась

нереализованной, и это выразилось в чувстве неудовлетворенности собой. Если

это так, то преступления, сопровождающиеся раскаянием, угрызениями

совести, свидетельствуют о доминировании в мотивационной сфере таких

подростков элементарных потребностей при имеющихся нравственных

побуждениях. Этой группе правонарушителей нами было дано условное

название «раскаивающиеся» [32, с. 238].

Другие правонарушители не испытывают угрызений совести. Совершив

преступление, они опасаются только наказания; если же преступление остается

нераскрытым, они удовлетворены иW— даже рады. Согласно мысли Л. И.

Божович, можно предположить, что этим переживаниям в мотивационной

сфере соответствует, с одной стороны, наличие достаточно настойчивых

примитивных потребностей и стремлений, с другойW— отсутствие

нравственных побуждений, способных вступить в конфликт с первыми. У

некоторых подростков этой группы общественно-отрицательные потребности

могут быть и не очень сильно выраженными, но слабость нравственных

тенденций, связанных с правонарушением, приводит их к антиобщественным

поступкам, в которых они часто являются соучастниками. Такие подростки

составляют вторую группу. Мы обозначили ее как «бесконфликтную» [32, с.

240].

Третью группу составляют подростки, которые сознательно

противопоставляют себя моральным требованиям общества. У них не только

отсутствует конфликт между примитивными потребностями и моральными

побуждениями, но их правонарушения находят поддержку в их антиморальных

убеждениях. Сильно развитые антиобщественные потребности они

удовлетворяют, следуя своей циничной «морали», которая позволяет им с

легкостью идти на преступление. Правонарушителей этой группы мы условно

назвали «циниками». В мотивационной сфере «циников» также нет конфликта

между моральными и примитивными потребностями, поэтому в каком-то

смысле «циники»W— это разновидность «бесконфликтных» [32, с. 242].

В современных условиях по-новому определяется место молодежи в

общественной жизни: с одной стороны, она достаточно активно участвует в

решении общественных задач, выборе конкретных социальных ролей, ярче

проявляет свои интересы, в том числе в труде и учебе; с другой стороны,

молодежь, не нашедшая себя в условиях нынешней реальности, утверждается

не всегда законными средствами и способами [10, с. 46].

Одной из проблем, которые тревожат современное общество, является

рост числа корыстных преступлений, совершаемых несовершеннолетними [10,

с. 47].

Тенденция роста противоправного поведения несовершеннолетних, была

предопределена предыдущими этапами развития общества и государства,

крупными просчетами в формировании и реализации социальной и уголовно-

правовой политики. Так, многие годы приоритетными считались обязанности

семьи и гражданина перед государством, нередко даже в ущерб обязанностям и

правам государства перед ними; воспитание в семье считалось менее значимым

и эффективным, чем воспитание в учебных заведениях и трудовых

коллективах. В результате происходило постепенное снижение уровня

семейного воспитания, а после того, как в учебных заведениях процесс

воспитания был отделен от процесса обучения, - это не могло не вызвать

разрушительных негативных последствий, существенным образом сказавшихся

на росте преступности и правонарушений подростков [10, с. 47].

К принципиальным недостаткам ранее действовавшей концепции борьбы

с преступностью несовершеннолетних в целом и с корыстными

преступлениями подростков, в частности, можно также отнести приоритет

репрессивных начал над превентивными, недостаточную дифференциацию и

индивидуализацию воздействия, недооценку значения ресурсного обеспечения,

увлечение широкомасштабными мероприятиями, массовыми формами

воздействия, зачастую в ущерб индивидуальной работе.

Вышесказанное не только предопределило тенденцию роста

противоправного поведения несовершеннолетних, возросла и их общественная

опасность, - они стали более дерзкими, циничными, опасными для жизни и

здоровья окружающих [10, с. 48].

Результаты многочисленных исследований свидетельствуют о том, что

мотивы корыстных преступлений, совершаемых подростками, нередко

значительно отличаются от побудительных причин, характерных для

преступных действий взрослых людей [12, с. 70].

В частности, кражи, грабежи, разбойные нападения могут быть связаны

не только с корыстью, но и с озорством, со стремлением утвердить свой

престиж в группе, оказать содействие друзьям, завладеть предметами, особо

заманчивыми для подростка [11, с. 71].

Так, хищения несовершеннолетними государственного и общественного

имущества не отличаются заведомо корыстными стремлениями, стойкостью

корыстных мотивов. Более чем в половине случаев они связаны с ложной

романтикой, желанием завладеть привлекательной вещью, неправильным

пониманием дружбы и товарищества, возникают из стремления проявить свою

«взрослость», показать смелость, решительность [12, с. 71].

Часто подростки совершают хищение, чтобы добыть деньги на спиртное

[12, с. 72].

Характерно также, что хищение государственной собственности или

общественного имущества подростки предпринимали именно из тех объектов,

где хранились спиртные напитки, табачные изделия, электротовары и

некоторые другие предметы, отвечавшие примитивным, искусственным или

извращенным потребностям несовершеннолетних [12, с. 73].

Выделяют следующие конкретные мотивы корыстных преступлений

несовершеннолетних: получить спиртное, завладеть заманчивой вещью, иметь

деньги на развлечения, заготовить продукты и сладости в связи с побегом из

дома или устройством вечеринок, добыть товарищам средства и вещи,

удовлетворить «необходимые нужды» в питании, одежде и т. п. [13, с. 48].

Разнообразные формы корыстной мотивации подростков имеют большую

предметную определенность [13, с. 49].

В целом можно выделить три группы корыстных мотивов. В первую

группу входят преступления с корыстно-потребительской ориентацией, то есть

с доминированием довольно устойчивых потребительских стремлений. У ряда

подростков возникают существенные материальные запросы, в то же время

возможности их удовлетворения ограничены. При этом в ряде случаев

стремление к обладанию желаемым у них может быть выше, чем у взрослых.

Данная разновидность мотивации (потребительская) занимает около половины

всей корыстной мотивации. Предметы в преступлениях с такой мотивацией

похищаются более ценные. Это могут быть музыкальные инструменты и

аппаратура, мотоциклы и запасные части к ним, магнитофоны и

стереофоническая аппаратура, узлы и детали установок светомузыки и

радиоусилителей, фотоаппараты, модная «фирменная» одежда [13, с. 50].

Вторую группу корыстных мотивов составляют преступления, сомотивы

в которых направлены на добычу средств для покупки спиртного, сладостей,

для приобретения вещей. Данные мотивы составляют около четверти всей

мотивации. Для приобретения спиртного несовершеннолетние похищают часы,

транзисторы, всевозможные ручные поделки и затем продают их по

заниженным ценам [13, с. 51].

В третью группу корыстных мотивов входят преступления с сомотивами

лжеромантизма, ложного товарищества [13, с. 51].

Мотивы первой и третьей групп представляют, в сущности, мотивы

самоутверждения, статусные, связанные с ложными формами самореализации

своей личности. Как видим, они занимают почти три четверти всей корыстной

мотивации [13, с. 51].

Как уже отмечалось, в основе многих имущественных преступлений,

совершаемых подростками, лежит мотив ложной престижности, реализуемый

через потребительство. Стремление выделиться среди окружающих, как

тенденция подросткового возраста, может в некоторых случаях толкнуть

несовершеннолетнего на кражу, грабеж. В основе престижного,

потребительского отношения к вещам лежат, в первую очередь, недостатки

семейного воспитания, влияние родителей и других взрослых. Нередки случаи,

когда некоторые родители, не затрачивая особых усилий на общественно

полезную деятельность, с помощью престижных и модных вещей стремятся

придать себе отсутствующие качества, быть «современными», «на уровне».

Одежда, вещи превращаются в своеобразную иллюзорную форму

удовлетворения потребности в самовыражении и самоутверждении. Такой

образ жизни пагубно сказывается на детях, в первую очередь подростках,

которые «заражаются» вещизмом и потребительской психологией своих

родителей, других взрослых. Престижные модные вещи позволяют таким

несовершеннолетним утвердить себя в глазах сверстников, повысить свой

статус в их глазах. Отсюда возникает стремление любыми путями приобрести

такие вещи, не останавливаясь и перед совершением преступления [13, с. 52].

Для ряда подростков, неоднократно совершивших кражи, характерна

такая устойчивая отрицательная асоциальная черта, как жадность. Жадность

является таким свойством, в структуру которого входит ненасыщаемая

потребность в приобретении, своеобразная самоцель. В основе этой

ненасыщаемой потребности лежит уродливая форма самоутверждения через

потребление [13, с. 52].

Изучая этиологию жадности у подростков, совершивших корыстные

преступления, Л. Б. Филонов установил, что эти лица характеризуются

следующими особыми условиями воспитания как в самом раннем, так и в

последующих периодах жизни. «Им предоставлялась безграничная свобода

пользования многими вещами, которые для других были недоступны. Желания

их исполнялись безоговорочно. Взрослые не прививали им «сдерживающих

начал». Способность ребенка к выработке произвольного торможения (которое

формируется начиная с первого года жизни) не была развита. Такие ситуации

чаще всего складывались в семьях, живших в благоприятных условиях, с

высоким достатком. В гораздо более редких случаях черты жадности

формировались у лиц, перенесших суровое детство... Характерно, что в любом

случае испытуемые, вспоминая о своем детстве, постоянно сравнивали

материальное положение своих семей с благосостоянием других…». Вероятно,

именно такое, окрашивающее все детство, хвастливое или завистливое

сопоставление явилось той основой, на которой статусная потребность,

потребность в самоутверждении стала реализовываться через

гипертрофированную потребность в приобретении, накоплении, стремлении

выделиться любыми средствами, в том числе и преступными [13, с. 53].

Довольно мощным мотивом корыстных преступлений

несовершеннолетних является, как уже отмечалось, мотив ложного

самоутверждения, стремление завоевать признание в глазах сверстников, стать

членом их референтной группы [13, с. 53].

Статусная мотивация, стремление завоевать и упрочить свой личный

статус среди товарищей, особенно старших по возрасту, может толкнуть на

совершение преступления даже благополучного подростка [13, с. 53].

Разновидностью данной мотивации являются и такие случаи, когда

подростки, не чувствующие к себе симпатий товарищей или теплого

отношения в своей семье (феномен «психологической заброшенности»),

стремятся вызвать расположение товарищей тем, что на украденные деньги

приглашают друзей в кино, покупают для них сладости, задабривая их и тем

самым «выпрашивая» их дружбу [13, с. 53].

Таким образом, знакомство с особенностями мотивов подростковой

преступности позволяет сделать вывод, что в основе корыстных преступлений

лежит статусная мотивация - мотивация самоутверждения подростка,

завоевание им авторитета, личного статуса в группе сверстников посредством

механизма реактивного образования (утверждение через насилие и

потребление).

Подводя итог сказанному, можно сделать следующие выводы:

1. Феномен мотивации представляет собой сложное структурное

образование, включающее потребности, мотивы, интересы, идеалы,

стремления, установки и т.д.

2. Особенности психики несовершеннолетних связаны с

ограниченностью их жизненного опыта, знаний и представлений, с

недостаточной сформированностью адаптивных поведенческих навыков.

Интеллектуальное развитие, по Л. Колбергу, подростка связано с его

нравственным развитием, с тем как он усваивает нормы морали. В

подростковом возрасте формируется познание самого себя, собственные

взгляды и суждения. Подросток отдает предпочтение той среде, в которой он

чувствует себя комфортно, где относятся к нему с уважением. Подростковый

возраст характеризуется эмоциональной незрелостью, недостаточным

развитым умением контролировать собственное поведение, повышенной

внушаемостью, желанием самоутвердиться и стать взрослым. Таким образом,

правонарушения у несовершеннолетних это нормальная реакция на

ненормальные для подростка условия жизни, в которых они оказались, это

зеркальное отражение общения общества с несовершеннолетним

правонарушителем.

3. Мотивы человеческого поведения связаны с потребностями личности.

Потребности формируют нормальные социально-значимые и социально-

одобряемые мотивы деятельности.

4. Корыстные преступления связаны не с отдельными корыстными

мотивами, а с общей корыстной направленностью личности, которая выступает

как системообразующий фактор поведения личности.

5. Побудительными механизмами всех корыстных преступников имеют

общую основу – устойчивость корыстных побуждений, что объясняется

высоким уровнем повторности и специального рецидива в данном виде

преступлений.

6. Мотивы корыстных преступлений, совершаемых подростками,

нередко значительно отличаются от побудительных причин, характерных для

преступных действий взрослых людей.

7. В основе корыстных преступлений в основном лежит статусная

мотивация - мотивация самоутверждения подростка, завоевание им авторитета,

личного статуса в группе сверстников посредством механизма реактивного

образования.

ГЛАВА 2

ОСОБЕННОСТИ МОТИВАЦИОННОЙ СФЕРЫ

НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ СОВЕРШИВШИХ КОРЫСТНОЕ

ПРЕСТУПЛЕНИЕ

2.1 Организация и методы исследования

Для осуществления проверки гипотезы исследования в рамках

поставленных задач, было осуществлено проведения эксперимента, который

представлял собой завершающий этап исследовательской деятельности.

Целью эксперимента являлась экспериментальная проверка возможности

положительного влияния на несовершеннолетних, совершивших корыстные

преступления, анкетирование по изучению мотивации несовершеннолетних,

изучение уголовных дел по фактам совершения корыстных преступлений

несовершеннолетними.

Исходя из цели, были определены следующие задачи исследования:

1. Провести сравнительный анализ мотивации корыстных

преступлений совершенными несовершеннолетними и взрослыми;

2. Экспериментально апробировать возможность положительного

влияния на несовершеннолетних, совершивших корыстные преступления;

3. Разработать рекомендации для юристов по совершенствованию

изучения мотивации несовершеннолетних с учетом их психологических

особенностей, совершивших корыстные преступления.

Результаты исследования дают реальную возможность для глубокого

изучения и анализа корыстной преступности в среде подростков и их мотивов,

помогают наметить эффективные меры борьбы с ней.

Для изучения особенностей мотивационной сферы корыстных

преступлений совершаемых несовершеннолетними во время исследования

применялись тестирование, анкетирование, наблюдение, опрос, изучение