Дербин Е.Н. Институт княжеской власти на Руси IX - начала XIII века в дореволюционной отечественной историографии

Подождите немного. Документ загружается.

108

стороны, необходимость заключения междукняжеских догово-

ров, для того чтобы избавиться от притязаний прочих кня-

зей

cdxlix

, с другой стороны, «народ осуществляет свое право при-

звания не смотря ни на взаимные соглашения князей, устанавли-

вающих между собой тот или другой порядок преемства волос-

тей, ни на их частные распоряжения»

cdl

. При правовом равенстве

князей начала отчины или старшинства в роде не имели фор-

мального значения, являясь лишь фактическим преимущест-

вом

cdli

Итак, в основе всего общественно-политического строя

Древней Руси, а следовательно, и института княжеской власти В.

И. Сергеевич видел господство свободной личности, выражен-

ной в «политике эгоизма»

cdlii

, и договорных отношений. Его

взгляды существенно отличались от схожих представлений

Б. Н. Чичерина не только привнесением элементов земско-

вечевой теории, но и исходной методологией. Это третье на-

правление, от которого отталкивался ученый в своем исследова-

нии, связано с философией позитивизма, то есть В. И. Сергеевич

в основу своих построений вкладывал не отвлеченную конст-

рукцию диалектической системы Г. В. Ф. Гегеля, а реальный ис-

торический факт. Изложению позитивистской методологии была

посвящена его следующая диссертация «Задачи и метод госу-

дарственных наук» (1871). После ее защиты он стал профессо-

ром и занял кафедру истории русского права в Санкт-

Петербургском университете, где был одно время и ректором, и

деканом юридического факультета

cdliii

Четвертое направление, из указанных выше, в подходе

В. И. Сергеевича к изложению исторического материла, заклю-

чалось в выработке им специфической формы историко-

правового исследования. Одностороннее юридическое рассмот-

рение определенных социально-политических институтов древ-

ности, в данном случае веча и князя, без учета всех явлений об-

щественной жизни, позволило ему на фоне широкого привлече-

ния сведений из письменных источников и их систематизации,

как никогда прежде, подробно представить все стороны изучае-

мого объекта. Однако картина получилась статичной на протя-

109

жении длительного периода времени и отличалась догматиче-

ским характером. Тем не менее, метод ученого и полученные

результаты оказали большое влияние на последующую историо-

графию института княжеской власти, в особенности же на ее го-

сударственно-юридическое направление

cdliv

. Договорная теория

В. И. Сергеевича очертила круг выдвинутых в середине и второй

половине XIX века теорий общественно-политического быта

Древней Руси. Следующие концепции, разрабатываемые исто-

риками и юристами вплоть до конца XIX — начала XX века

представляют собой либо модифицированные разновидности

предыдущих, либо смешение различных представлений.

Так, уже А. Д. Градовский в своей развернутой рецензии на

монографию В. И. Сергеевича «Вече и князь», озаглавленную —

«Государственный строй древней России», поддержав многие ее

положения, расширил позиции общинно-вечевой теории. По его

мнению, в основе социально-политического строя Руси лежала

не личность, а община. Поэтому волость он представлял как ие-

рархию общин во главе с общиной старшего города, и вече, сле-

довательно, выражало не личную, а общинную свободу. Княже-

ская власть, призванная для управления и суда, не проникала

вглубь общества. Отсюда А. Д. Градовский выдвигал теорию

сложного порядка в наследовании княжеских столов. С одной

стороны, он признавал, что действовало начало наследования по

родовому старшинству, в соответствии со взглядами С. М. Со-

ловьева о «лествичном восхождении», которое выражалось и в

междукняжеских отношениях. Но так как на практике оно про-

являлось слабо, то князьями применялось начало добывания во-

лостей (мнение В. И. Сергеевича). С другой стороны, территори-

альные общины использовали свое право призывать и изгонять

князей, не считаясь с их родовыми счетами. Борьба этих начал

при стремлении к единению князя и веча и ряд других противо-

речий свидетельствовали, по А. Д. Градовскому, о неразвитости

древнерусского государственного быта

cdlv

Против теории двоевластия (князя и веча) и неопределенно-

сти государственного строя Древней Руси с конца 1860-х гг. вы-

ступал известный историк русского права, археолог и архивист

110

Д. Я. Самоквасов. Став профессором на юридическом факульте-

те вновь открытого Варшавского университета (1869), он в сво-

их статьях и многочисленных лекционных курсах по истории

русского права возвращался к монархической теории княжеской

власти на Руси, исключая лишь северные области (Новгорода,

Пскова и Вятки). Причем, по его мнению, «уже с IX века разви-

тие государственного быта в северных и в южных волостях Рос-

сии пошло противоположными путями, и очень скоро, уже

в X столетии, Киевское княжество представляет чистую монар-

хию, где народ является в политической сфере только в чрезвы-

чайных, исключительных случаях, тогда как Новгородское на-

родоправство было чистою демократией, где участие народа

в государственной сфере есть общее правило, где законный ор-

ган народа, вече, соединяет все функции верховной государст-

венной власти». И далее, в споре с В. И. Сергеевичем, Д. Я. Са-

моквасов подчеркивал: «…в древней России верховным элемен-

том государства был только один элемент, но не везде один тот

же: в южных волостях — князь, в северных — народ, и, следова-

тельно, не двоевластием отличается древняя история Руси вооб-

ще и Великого Новгорода в особенности». Отсюда предметы

ведомства княжеской власти на юге охватывали все главные об-

щественно-политические сферы (внутреннее управление, суд,

законодательство, финансы, дипломатия, решение вопросов

войны и мира, руководство военными действиями)

cdlvi

. На севере

же «князь является только высшим исполнителем вечевых ре-

шений, действующим в границах, определенным вечем, имею-

щим право независимого издания постановлений, суда и управ-

ления только во владениях, принадлежащих ему по частному

праву, наряду с монастырями и другими частными владельца-

ми». Интересно наблюдение Д. Я. Самоквасова над различными

видами вечевых собраний. Так, если в Новгороде вече выступает

как орган верховной политической власти народа, то на юге вече

— это либо орган самоуправления общины, либо случайная

сходка народа, или просто какой-либо съезд, совещание, заго-

вор, мятеж, бунт и пр.

cdlvii

Что касается порядка распределения

княжеских столов, то Д. Я. Самоквасов признавал действие раз-

111

личных начал, проявлявшихся в разное время по-разному. Но

опять же, он считал, что народное право призвания и изгнания

князей не было в южных областях, в отличие от северных.

В первых — вече проявляло эту возможность лишь в исключи-

тельных случаях, за слабостью отдельных князей, во вторых —

вече назначало князя, как и любого из высших государственных

сановников

cdlviii

В 1860—1870-е гг. в отечественной историографии значи-

тельно повысился интерес к истории отдельных древнерусских

земель. В этом отношении, прежде всего, выделяются труды,

посвященные истории северорусских и юго-западных областей.

Крупнейшим работам этого времени по истории Юго-Западной

Руси М. П. Смирнова (профессора Новороссийского универси-

тета) и И. И. Шараневича (профессора Львовского университета)

была свойственна точка зрения, что до середины XII века князья

обладали верховной властью. Затем в Галицком и Владимиро-

Волынском княжествах, в связи с соседством Польши и Венг-

рии, в связи с ранним оседанием бояр на землю, ведущее значе-

ние приобретает аристократический элемент. Бояре занимают

главные должности, управляют городами, призывают и изгоня-

ют князей, ведут с ними борьбу, имеют собственные полки и

т. п. При этом народ, по их мнению, не принимает активного

участия в политических делах, а выступает лишь как зависимое

от князей и бояр орудие достижения власти

cdlix

В изучении северорусских земель проявили себя такие раз-

ные по взглядам историки как И. Д. Беляев, Н. И. Костомаров,

В. В. Пассек, А. И. Никитский

cdlx

. О точке зрения на институт

княжеской власти в Древней Руси первых двух говорилось вы-

ше. В свою очередь, и В. В. Пассек, и А. И. Никитский предста-

вили свое видение данной проблемы, впрочем, развивая уже из-

вестные теории. В. В. Пассек придерживался мнения о семейно-

областном быте на Руси. При этом он активно критиковал родо-

вую теорию

cdlxi

, которой следовал А. И. Никитский. В представ-

лении В. В. Пассека ко времени прихода Рюрика восточные сла-

вяне были разделены на отдельные племена или области, бо-

ровшиеся друг с другом. Последующие киевские князья, подчи-

112

нив их и обложив данью, не изменили внутреннего строя Руси.

Поэтому образование удельной системы, считал В. В. Пассек,

было связано не с княжескими разделами, а с желанием самих

областей быть независимыми и иметь своего князя, который бы

управлял ими, покоряя другие области

cdlxii

. Княжеская власть, по

мнению историка, это власть отеческая, основанная на народной

любви. Отношения же князей между собою были семейные,

преобразующиеся в областные и наоборот. Боярство, составляв-

шее основную силу князя, не играло столь большой роли в об-

ществе, вследствие того что народ прислушивался к мнению

только князя, а не бояр

cdlxiii

. В этом смысле выделялся особым

положением Новгород, где отношение к князю было неправиль-

ное, — полагал В. В. Пассек. Он замечал: «Новгородцы чувст-

вуют только нужду в посредничестве князя, а святого союза ме-

жду ними и их князьями нет». Таким образом, Новгород, по

мысли историка, был «старший над князем»

cdlxiv

. В остальных же

областях Руси княжеская власть выступала как самодержавная,

но ограниченная активностью народа.

А. И. Никитский, профессор Варшавского университета по

кафедре русской истории, как уже было сказано, возвращался

к теории родового быта на Руси

cdlxv

. Однако он объяснял дли-

тельное существование родовых связей не как естественных и

кровных, а фиктивных, искусственных и действующих, прежде

всего, в политической сфере. Именно осознание необходимости

политической жизни создает родовой союз, где власть исходит

не от главы рода, а от рода в целом. И хотя родоначальник со-

единяет в себе все виды общественной деятельности (суд,

управление, жречество, воеводство, внешние сношения), но его

полномочия всюду ограничены, а со временем и он сам стано-

вится выборным. А. И. Никитский называл даже род государст-

вом с демократичным характером, но при монархической фор-

ме

cdlxvi

. Дальнейшее его развитие историк связывал с формиро-

ванием княжений — образований более крупных, имеющих со-

средоточение в городах, вокруг которых объединялись отдель-

ные роды. При этом в княжениях возвышался один из родов во

главе с его родовладыкой, князем, и делался старшим. Власть

113

князей по-прежнему соединяла в себе все государственные

функции, но была еще более ограничена, чем власть простых

родоначальников. С одной стороны, ее ограничивал совет ста-

рейшин других родов, кроме княжеского, с другой, — народное

собрание (вече), которое и являлось источником всякой власти.

Отсюда А. И. Никитский опять же констатировал, что форма го-

сударства была монархической — власть сосредотачивалась в

руках князя, но сущность — демократической. Даже если форма

могла изменяться в аристократическую при власти совета ста-

рейшин, то сущность все равно оставалась демократической, так

как вече было источником любой власти

cdlxvii

. Пришлые князья,

по мнению А. И. Никитского, установили родовую связь между

всеми разрозненными княжениями, усилив монархический ха-

рактер княжеской власти. Со временем родовое государство

распадается на отдельные области, которые представляли собой

города-государства, по аналогии с античными полисами. Княже-

ская власть оставалась, с одной стороны, наследственною (из

одного рода), с другой, — выборною (начало призвания). Пред-

меты ведомства князя, при ограничении его власти вечем, были

те же: суд, управление, полюдье, законодательство и пр.

cdlxviii

При этом новгородское устройство, полагал А. И. Никитский,

составляло двоевластие князя и веча. Только во Пскове разви-

лась полная демократия, при которой главная функция князя —

кормленщика и слуги веча, как выражался историк, была воен-

ная защита города и области

cdlxix

С точки зрения родовой и земско-вечевой теорий была напи-

сана работа Д. А. Корсакова по истории Ростово-Суздальской

земли, его магистерская диссертация. Хотя Д. А. Корсаков, став

известным профессором Казанского университета, в дальней-

шем и не занимался древнерусской историей, его монография

имела большое значение в изучении Северо-Восточной Руси

cdlxx

Исследуя эту область со времени возникновения до подчинения

Москве, он разделял этот этап истории России на эпоху княже-

ско-родовой, или удельно-вечевой, Руси и период установления

единовластия

cdlxxi

. На первой стадии, по мнению историка,

власть не была строго разграничена между вечевой и княжеско-

114

родовой. В родовые счеты князей вмешивался народ, тогда как в

борьбе старых и новых городов (мнение С. М. Соловьева) вече

поддерживало земское боярство в первых, и князя во вто-

рых

cdlxxii

. С середины XII века, когда князья и их дружины начи-

нают оседать на землю, княжеская власть приобретает самовла-

стные черты, чему способствует и влияние церкви. Но вплоть до

татаро-монгольского нашествия вече старшего города остава-

лось главным в земле, а князь, считал Д. А. Корсаков, выражал

эту власть

cdlxxiii

Одновременно с работой Д. А. Корсакова в 1872 г. вышла

докторская диссертация Н. И. Хлебникова «Общество и государ-

ство в домонгольский период русской истории», после чего он

занял кафедру государственного права в Варшавском универси-

тете, а затем был профессором энциклопедии права в Киевском

университете. Его объемная монография явилась как бы про-

должением магистерской диссертации «О влиянии общества на

организацию государства в царский период русской истории»

(1869). Склонность Н. И. Хлебникова к широким обобщениям

при слабости историко-юридического изучения конкретных

проблем не позволило ему существенно продвинуться в иссле-

довании института княжеской власти в Древней Руси. К реше-

нию этой задачи он попытался подойти синтетическим путем,

критикуя односторонность предшествующих теорий

cdlxxiv

Рассматривая быт и политическое устройство славянских

племен перед вхождением в состав первоначального русского

государства, Н. И. Хлебников отмечал их постепенное высвобо-

ждение из условий родового быта с властью старейшин и ве-

ча

cdlxxv

. Сравнивая этот период с периодом «внешнего или меха-

нического соединения племен в одно государство», он воскли-

цал: «Как в родовом устройстве мы находим мало похожего на

республику, так в государстве первых князей находим мало по-

хожего на самодержавие, которое совершенно противно харак-

теру власти первых князей у первобытных народов». Следова-

тельно, «ни сами князья, ни покоренные ими народы не имели

понятия о такой власти. Только привычка к повиновению, толь-

ко в силу долгой опеки в народе распространяется убеждение в

115

важности и необходимости высшей власти, и тогда начинается

ее освящение, тогда и представители этой власти проникаются

сознанием ее важности для общества и величием общественного

назначения власти в самой себе»

cdlxxvi

. Это стремление Н. И.

Хлебникова видеть в историческом развитии господство опреде-

ленных идей, особенно нравственно-религиозных, проходит че-

рез всю его работу. Итак, в его понимании первые варяжские

князья были правителями и купцами, нуждавшимися в данях и

занимавшимися торговлей и завоеваниями ради дохода и содер-

жания своей дружины, «но всего менее — государями в настоя-

щем смысле слова»

cdlxxvii

. Лишь с эпохи княжения Владимира

Святославича, когда «в его дружину мало-помалу проникли сла-

вянские элементы», считал Н. И. Хлебников, порядок вещей ме-

нялся. «Первою обязанностью князя было обезопасить военной

защитой создающееся государство от окружающих племен. Пер-

вые князья, герои дружин, были заняты войнами для добычи, а

не для защиты государства». Теперь на первый план выдвигает-

ся земское ополчение, а дружина становится княжеской админи-

страцией, с которой князь советуется по всем важнейшим делам.

Эти совещания происходили и с представителями городов. Вто-

рой важнейшей прерогативой княжеской власти, возвышающей-

ся над племенной или родовой, было право суда. В остальном

права и обязанности князей не отличались от прежних. Причем

Н. И. Хлебников полагал, что княжеская власть не распростра-

нялась на земли бояр, которые на своих землях были «полновла-

стными распорядителями»

cdlxxviii

В удельный период, по мнению Н. И. Хлебникова, к госу-

дарственному устройству применялись идеи «родоуправления,

сеймовых постановлений и договоров», но все они в реальности

проявлялись слабо. Так, например, система родового права кня-

зей «не была верно приложима» вследствие того, что: уделы —

это не частная собственность, а лишь право на доход; князья

управляли государством свободных людей; братья полностью не

зависели от старшего брата и самостоятельно распоряжались

своими доходами; в распределение княжеских столов вмешивал-

ся народ

cdlxxix

. Активизацию вечевой активности, после времен-

116

ного затишья в предшествующий период

cdlxxx

, Н. И. Хлебников

объяснял тем, что князья теперь опирались на местную дружину

и жили «в племенных центрах», а не в Киеве. Поэтому «решение

народонаселения должно было иметь для них безусловную си-

лу». Однако если народ был доволен своим князем, то вече не

принимало никакого участия в решении важнейших дел волости,

за исключением Новгорода и Пскова, где оно было «организо-

ванной силой»

cdlxxxi

. Это приводило, как считал Н. И. Хлебников,

вслед за В. И. Сергеевичем, к эгоизму князей, которые «стремят-

ся уничтожить власть веча, но для этого им не нужно ничего из-

менять в старых законах. Старые порядки юридически не огра-

ничивали их власти, они ограничивались лишь фактическим

влиянием вечей». Выразителем идеи самодержавия выступает

уже Андрей Боголюбский. Таким образом, Н. И. Хлебников за-

мечал, что установление московского самодержавия лишь внеш-

не было вызвано татарским игом. Внутренние же причины свя-

заны с необходимым движением удельной системы в сторону

единовластия для предотвращения беспорядков

cdlxxxii

В 1870-е гг. у историков русского права вновь проявилось

стремление к сравнительно-историческому изучению истории

Древней Руси и ее социально-политических институтов. Здесь

особенно выделяются труды М. Д. Затыркевича и Ф. И. Леонто-

вича. Оба воспитанники юридического факультета Киевского

университета, воспринявшие философию позитивизма, они, с

разных сторон применяя сравнительно-исторический метод,

пришли к оригинальным выводам. Так, М. Д. Затыркевич, про-

фессор Нежинского лицея, в своей единственной монографии

«О влиянии борьбы между народами и сословиями на образова-

ние строя русского государства в домонгольский период» попы-

тался провести аналогии между ходом истории Древней Руси

и западноевропейских стран. Поэтому у него получает развитие

уже подзабытая в отечественной историографии идея о фео-

дально-иерархических отношениях на Руси. Причем начало их

существования М. Д. Затыркевич усматривал в общественном

устройстве славян до прихода варяжских князей и образования

государства

cdlxxxiii

. В это время, считал историк, «политический

117

строй основан был на господстве родовой патрициальной ари-

стократии, во главе которой стояли князья» с наследственной

или выборной властью, ограниченной народными собраниями

племен и родов

cdlxxxiv

. Следующей ступенью в общественном

развитии были союзы городов, которые М. Д. Затыркевич срав-

нивал с полисами Древней Греции. Однако демократичность го-

родов, полагал историк, у нас не развилась вследствие сильной

власти бояр и князей и при отсутствии единства сословий

cdlxxxv

С IX века эти союзнические государства, основанные на за-

висимости городов слабейших от городов сильнейших, «были

покорены сбродными дружинами князей русских, стоявших во

главе иерархии личных взаимных отношений». Таким образом,

по мнению М. Д. Затыркевича, из саморазвития общества и при

помощи завоевания, в борьбе народов и сословий возникло «со-

юзническо-дружинное государство», в котором верховная власть

принадлежала князьям Рюрикова дома

cdlxxxvi

. Отношения первых

Рюриковичей с прежними князьями, ставшими подручными,

обязанными платить дань и участвовать в войнах, строились как

отношения старших между равными и определялись на основе

договоров

cdlxxxvii

. «По смерти Святослава, — писал М. Д. Затыр-

кевич, — с размножением князей Рюрикова дома, когда во главе

всех варягоруссов, поселившихся на Руси, явилось несколько

равноправных верховных вождей, так как каждый князь Рюри-

кова дома наследовал по смерти своего отца всю совокупность

принадлежавших ему верховных прав над дружинами и побеж-

денным населением, Русская земля распалась на несколько от-

дельных и самостоятельных владений, между которыми не су-

ществовало никакой политической связи». Эти владения, или

княжества, состоявшие из старшего города и пригородов, управ-

лялись князьями, чья верховная власть была ограничена боярст-

вом и общинами

cdlxxxviii

. Несмотря на распад, единство Русской

земли сохранялось, чему способствовали и постоянные перехо-

ды князей. Единого порядка в преемстве княжеской власти М. Д.

Затыркевич не наблюдал, отмечая борьбу родового старейшин-

ства, вотчинного наследия и единодержавного владения. Меж-

дукняжеские отношения, за исключением отношений отца к сы-