Данилов С.Ю. Гражданская война в Испании (1936-1939)

Подождите немного. Документ загружается.

24 25

новлению отечества. Но теория, как водится, резко расходилась с

практикой. Годы «Республики трудящихся всех классов» стали

годами постепенного приближения страны к братоубийственной

войне. Идаже парламентская Республика, созданная конституцией

1931 года, не смогла этому помешать.

Республиканцам — философам, журналистам, университет-

ским преподавателям, этим вечным оппозиционерам, катастро-

фически не хватало опыта государственного управления. Недо-

ставало им, конечно, и навыков политического компромисса, не-

обходимых при демократии и особенно — при парламентском го-

сударственном строе. Зато процветали партийные и межпартий-

ные интриги. Тяжкое наследие «беспозвоночной Испании» никак

не удавалось преодолеть.

За пять лет Испанская Республика пережила свыше двадцати

правительственных кризисов. Сменилось шесть премьер-мини-

стров и несколько десятков министров. Взависимости от исхода

парламентских выборов в кортесах и в кабинете министров пре-

обладали то левые республиканцы вроде Кироги и Мартинеса

Баррио, то правые деятели республиканского движения, мало от-

личавшиеся от монархистов — Алехандро Леррус, Хиль Роблес

и Кальво Сотело. Социалисты и каталонские националисты то

были партнерами республиканских партий, то оказывались в по-

ложении гонимых полулегалов. Все это отнюдь не способствова-

ло повышению качества государственного управления.

Нейтральные отношения Республики с профсоюзами смени-

лись «Испанским Октябрем»— Астурийским восстанием

1934 года, во время которого против выступивших с оружием в

руках анархистов, социалистов и коммунистов действовали граж-

данская гвардия, наемные марокканцы, Иностранный легион,

флот и авиация.

Входившие в число отцов-основателей Республики кастилец

Франсиско Ларго Кабальеро и каталонец Луис Компанис успели

за пять лет приобщиться к власти, затем принять участие в вос-

стании 1934 года против Республики, побывать под судом по об-

винению в мятеже и быть этим судом оправданными.

Стратегия вождей Республики — оседлать политический

центр и провести среднюю линию между требованиями разных

классов — была бы уместна в зажиточной и благоустроенной стра-

не. Но поскольку Испанию терзала вопиющая бедность, огром-

ное количество безработных и засилье политических экстремис-

тов, такая политика только накалила страсти.

Умеренная, проводимая низкими темпами земельная рефор-

ма по мысли республиканцев должна была утихомирить грандов

и крестьян. Вместо этого крестьянство было крайне недовольно

медленностью реформы (за пять лет в руки 100 тысяч крестьян

перешло около 800 тысяч гектаров малоплодородных или вовсе

бесплодных земель). Гранды же, у которых Республика отбирала

меньшую (и худшую) часть их угодий, возмущались «скудостью»

выкупа и принудительностью отчуждения, расценивая это как

грабеж. Очень скоро испанские помещики перешли на антирес-

публиканские позиции.

Отделение церкви от государства и школы от церкви вызвало

отрицательную реакцию духовенства. Она усиливалась по мере

развертывания при Республике развязной и крикливой антирели-

гиозной пропаганды, поощряемой вождями республиканцев, пре-

клонявшимися перед светской Французской Республикой. Их ку-

мирами были одиозные среди верующих личности: Вольтер, Ми-

рабо, Дантон, Клемансо.

Пример показывал закоренелый враг католической иерархии,

премьер-министр Асанья. Вкортесах и на митингах он твердил,

что решительных мер против религии и церкви требует «обще-

ственное здоровье». На местном уровне развернулись массовые

антицерковные бесчинства. Тон в них обычно задавали анархис-

ты, но от них мало отставали каталонские националисты, социа-

листы и коммунисты.

Погромы и поджоги храмов и монастырей, их осквернение,

сожжение икон, оскорбления верующих и духовенства, изнаси-

лование монахинь («превращение в невест революции») имели

место и при монархии. Однако в то время бесчинства быстро и

жестоко пресекались силами правопорядка. Теперь же власти

большей частью бездействовали, потворствуя безбожникам. По-

лиция и пожарные команды откровенно медлили с выездом к пы-

лающим храмам.

26 27

Духовенство и большая часть верующих масс, особенно в глу-

бинке, в короткий срок превратились во врагов Республики. Ве-

рующие все чаще слушали рассуждения приходских священни-

ков о захвате власти «сатанинскими силами».

Правители Республики не могли да и не хотели налаживать

сотрудничество с влиятельными военными кругами. Такая воз-

можность была, когда бывший король из эмиграции — и это де-

лало ему честь — призвал военных к верности новому строю.

Почти все офицеры тогда присягнули Республике. Но Республи-

ка заняла столь решительную антимилитаристскую позицию, что

ее можно было истолковать как антипатриотическую и антиар-

мейскую. Правительство снизило военные расходы, урезало во-

енные пенсии, аннулировало служебные преимущества «африка-

нистов», уволило со службы часть престарелых офицеров. Оно

запретило богослужения в армии и закрыло созданную при Аль-

фонсе XIII единственную в стране Сарагосскую военную акаде-

мию. Высвободившиеся (не особенно большие) средства Респуб-

лика направила на нужды образования и социальной помощи.

Многие из предпринятых мер были необходимыми и назрев-

шими. Но их претворяли в жизнь безо всяких предварительных

объяснений, в спешке. Многие испанские военные поэтому уви-

дели в политике нового правительства сознательное и незаслу-

женное оскорбление вооруженных сил. Ктому же почти все офи-

церы были дворянского происхождения, и их вместе с грандами

страшила грядущая земельная реформа. Солдат же, выходцев из

глубинки, раздражала антирелигиозная политика новой власти.

Пацифистская Республика стала непопулярной в армии. Во-

енные стали первыми, кто открыто бросил вызов новому строю.

В 1932 году группа офицеров и грандов-монархистов во гла-

ве с «африканистом» генералом Санкурхо подняла мятеж в Мад-

риде и Севилье. Выступление было слабо подготовлено и плохо

законспирировано. Республиканские силы правопорядка подави-

ли его за сутки. После небольших стычек малочисленные мятеж-

ники сдались или бежали в Португалию. Арестованный Санкур-

хо вместе со 140 сообщниками предстал перед судом и был при-

говорен к казни, но помилован президентом Саморой, заключен

в тюрьму, а затем выслан за границу. Его соратники отправились

в ссылку в Западную Сахару.

«Санкурхиада» на первый взгляд была триумфом Республи-

ки. Премьер-министр Асанья с сигарой в зубах, всем своим ви-

дом выражая равнодушие, величественно наблюдал с балкона за

перестрелкой в центре столицы. Но при ближайшем рассмотре-

нии блеск победы меркнул.

Антиреспубликанские силы получили вождя с репутацией

смелого и бескорыстного «старого солдата». Республиканское пра-

вительство помилованием мятежного генерала рассчитывало об-

разумить оппозицию. Но оно только поощрило ее. Враги Респуб-

лики радостно говорили: «Не посмели расстрелять Санкурхо!

Здорово нас боятся».

Республике так и не удалось упрочить свой авторитет. Уве-

ренная победа республиканцев и социалистов на выборах

1931 года сменилась их разгромом на внеочередных выборах дву-

мя годами позже. Квласти пришел правореспубликанский каби-

нет Лерруса — Роблеса, который остановил земельную реформу,

отменил пособия безработным, нарушив конституцию, восстано-

вил цензуру и взял курс на примирение с церковными и военны-

ми кругами. Антицерковные бесчинства снова стали подавлять,

и они сразу пошли на спад. Среди министров Лерруса были три

крайне правых республиканца, которых левые круги необосно-

ванно считали фашистами. На их назначение профсоюзные цен-

тры ВСТ и НКТ ответили восстанием 1934 года. Позже его про-

звали «генеральной репетицией гражданской войны».

Плохо вооруженные повстанцы сразу же были разбиты в Мад-

риде и Каталонии, но смогли овладеть всей шахтерской Астури-

ей, где провозгласили Советскую власть и продержались две не-

дели. Подавление «Астурийской Советской республики», во вре-

мя которого отличились офицеры-«африканисты» Годед, Франко

и Ягуэ, обошлось Испании в 3000 погибших и 30000 арестован-

ных.

Зверства марокканцев в восставшей Астурии (разрубание

пленных саблями, убийства журналистов, изнасилования мало-

летних) должны были деморализовать левых республиканцев. Но

репрессии дали противоположный результат. Сторонники рес-

28 29

публиканской демократии временно сплотились. Они добились

от президента Саморы отмены чрезвычайного положения и уп-

разднения цензуры. Вконце 1935 года леводемократические

силы подписали пакт о создании избирательного блока — На-

родного фронта.

Кто из испанцев выдвинул идею Народного фронта, теперь

уже не совсем ясно. Всоседней Франции ее предложили комму-

нисты. Марксистские авторы уверяют, что и в Испании это сде-

лала компартия, действовавшая в духе Коммунистического ин-

тернационала. Другие источники указывают на левых респуб-

ликанцев, опасавшихся мести монархистов, третьи — на социа-

листа Прието, всегда отличавшегося гибкостью в политических

действиях.

ВНародный фронт вошли: две левореспубликанские партии,

социалисты, каталонские и баскские националисты, синдикалист-

ская партия, компартия, близкая к троцкистам марксистско-ленин-

ская рабочая партия (ПОУМ). Противостояли Народному фронту

свыше десяти правоцентристских партий и движений. Большин-

ство из них накануне выборов объединились в Национальный

фронт. Исключение составила появившаяся в 1933 году Испанс-

кая фаланга, лидеры которой во главе с Хосе Антонио Примо де

Риверой всецело отвергали предвыборные комбинации.

Вне фронтов остались также анархистские ФАИи НКТ. Впро-

чем, часть анархистских групп Астурии-Арагона и Валенсии от-

казалась от бойкотирования выборов и призвала трудящихся го-

лосовать за Народный фронт.

Программа Народного фронта отражала страх его участников

перед наступлением подлинной и мнимой реакции. Программа

требовала соблюдения законности, освобождения политзаключен-

ных, борьбы с безработицей, расширения социального страхова-

ния и решения земельного вопроса.

Среди кандидатов от фронта выделялись находившийся в зе-

ните славы Асанья, Ларго Кабальеро, Компанис и Прието. Обра-

щало на себя внимание отсутствие в избирательных списках фрон-

та двух отцов-основателей Республики — Бестейро и Унамуно.

Они усмотрели в Народном фронте черты экстремизма. Вне На-

ционального фронта осталась Испанская фаланга и несколько

мелких, быстро терявших влияние правореспубликанских групп.

Программа Национального фронта обещала стране «закон и

порядок, твердую власть, труд и мораль». Виднейшими кандида-

тами фронта были Леррус, Роблес и Сотело. Сними соперничал

Хосе Антонио Примо де Ривера.

Парламентские выборы 1936 года протекали в накаленной об-

становке. Для охраны порядка было выделено до 40 000 полицей-

ских и гражданских гвардейцев. Банки и посольства охранялись

усиленными патрулями карабинеров. Входе избирательной кам-

пании проходили вспышки насилия, в отдаленных деревнях име-

лись убитые и раненые. Предвыборная полемика все более напо-

минала перебранку. Оба фронта обвиняли друг друга в нагнета-

нии напряженности и разрушении страны.

Голоса избирателей разделились между двумя избирательны-

ми коалициями почти поровну. Национальный фронт и его союз-

ники получили в совокупности несколько больше голосов, чем

Народный фронт,— 4,4 млн против 4,2 млн. Однако мажоритар-

ная избирательная система заметно исказила итоги народного го-

лосования. Из 473 депутатских мест Народному фронту досталось

268, а Национальному — 205.

Все основные кандидаты Народного фронта прошли в корте-

сы. УНационального фронта потерпели поражение опытный по-

литик Леррус и Примо де Ривера, но Роблес и Сотело были из-

браны надежным большинством.

Всего в кортесы попало рекордное количество партий и груп-

пировок — 19. По количеству депутатских мест (90) всех опере-

дили социалисты. Впрочем, от них очень мало отстал блок Хиля

Роблеса «Испанская конфедерация автономных правых». Ему до-

сталось 86 мандатов. Левая Республиканская партия Асаньи по-

лучила 80 мест. Некоторого успеха добились компартия (16 мест)

и троцкисты (1 место). Прочие мандаты достались мелким парти-

ям. Испанская фаланга лишилась единственного мандата, полу-

ченного в 1933 году.

Лишившийся парламентского большинства правый кабинет

Портелы Вальядареса сложил полномочия. Соблюдавший консти-

туцию Портела отверг предложение генералов Годеда и Франко

30 31

объявить военное положение и передал власть победителям. Со-

стоялось беспримерное доселе событие — внутренне разнород-

ный Народный фронт легально пришел к власти. Испания пока-

зала пример Франции, где Народному фронту суждено было вы-

играть выборы тремя месяцами позже. Много лет спустя создан-

ный по испанскому образцу Народный фронт победил на выбо-

рах в Чили…

Главой нового правительства с согласия президента Респуб-

лики вторично стал Мануэль Асанья. Левые республиканцы взя-

ли на себя полномочия исполнительной власти. Другие партии

Народного фронта, не вошедшие в правительство, обещали пре-

мьер-министру полную поддержку.

Новое правительство немедленно объявило политическую ам-

нистию. Оно восстановило автономию Каталонии, упраздненную

Леррусом, расширило права профсоюзов и ускорило проведение

земельной реформы. Министры, назначенные Асаньей, и упол-

номоченные правительства — провинциальные губернаторы при-

зывали испанцев «к спокойствию и умеренности». Но обстанов-

ка в стране все более напоминала хаос.

На первый план неумолимо выходили левые экстремисты всех

направлений — от социалистов и коммунистов до анархистов и

троцкистов. Свои действия они именовали «осуществлением про-

граммы Народного фронта».

Даже идеологизированные историки, сознательно смягчаю-

щие многие факты, не могли скрыть правды о волне экстремист-

ского насилия («высших формах политической борьбы»), захлест-

нувшей Испанию. Сразу после оглашения итогов выборов народ

начал брать приступом тюрьмы и освобождать политзаключен-

ных. (Вместе с ними на свободе оказались и уголовники, что ни-

как не способствовало воцарению спокойствия.) Из-за границы

возвращались левые экстремисты, сумевшие эмигрировать пос-

ле восстания 1934 года. Амнистированные несли с собой заряд

ненависти ко всем противникам Народного фронта. Бывшие эмиг-

ранты везли еще и инструкции Коминтерна…

Ходили слухи, что из Москвы в Испанию под чужими фами-

лиями прибывают эмиссары Сталина с заданием совершить го-

сударственный переворот. Правые газеты уверяли, что ими руково-

дит венгерский коммунист Бела Кун — незадачливый глава вен-

герских Советов 1919 года и палач белых офицеров в Крыму

1920 года. На Западе он не без оснований пользовался славой вто-

рого Робеспьера. Позже выяснилось, что Кун тогда не покидал

пределов СССР. Современные публикации, однако, подтвержда-

ют, что Коминтерн уже с 1932 года проявлял возрастающий ин-

терес к событиям в Испании, увеличивал финансирование испан-

ской компартии, активно инструктировал ее руководителей и т.д.

Несмотря на отсутствие в Мадриде советского посольства,

страна была наводнена пропагандистскими брошюрами о процве-

тании социализма в СССР и счастливой жизни советских трудя-

щихся. Работу Коминтерна в Испании весной 1936 года возглав-

ляли сразу три законспирированных международных революци-

онера, давно бежавших с родины и существовавших на деньги

советского народа — аргентинец Виктор Кодовилья, итальянец

Пальмиро Тольятти и венгр Дьердь Гере.

Возможно, именно благодаря стараниям новых лидеров ма-

лозаметная и слабая ранее испанская компартия выбралась на по-

литическую авансцену. Теперь она имела парламентскую фрак-

цию, уверенно наращивала влияние в городах и впервые развер-

нула массовую агитацию в деревне.

Ряды компартии стали пополняться за счет других партий и

организаций.

«Коммунисты расширяли влияние во всех сферах,— свиде-

тельствует испанский либеральный публицист Фернан Ману-

эль.— Их пропаганда достигала самых глухих сел. Старосты

деревень встречали их с возгласом «Салют!» и поднятым сжа-

тым кулаком».

Каждая неделя отсрочки реакцией удара по Республике при-

водила в ряды компартии массы новых членов. Левые социалис-

ты, обескураженные аморфностью и беспорядочностью полити-

ки своей партии, часто шли к коммунистам, у которых револю-

ционность сочеталась с великолепной дисциплиной. Сыновья ста-

рых анархистов, привлеченные военной действенностью компар-

тии, стали отходить от идеологии отцов, чтобы вступить в моло-

дую, со свежей кровью партию.

Компартия захватила идейное руководство в массовой

«Объединенной социалистической молодежи» и ее военных

32 33

формированиях. Под ее влиянием оказались левые социалисты

вроде Альвареса дель Вайо. Их становилось все труднее отличить

от коммунистов. Дель Вайо в марте 1936 года даже выезжал в сто-

лицу международного коммунизма — Москву, где встречался с

высокопоставленным советским журналистом М.Е. Кольцовым

(Фридляндом). Последнему предстояло вскоре прибыть в Испа-

нию, а дель Вайо — стать министром. Только ли с Кольцовым

виделся в Москве дель Вайо, очень близкий к Ларго Кабальеро,

до сих пор остается загадкой…

Но дни наибольшего могущества испанских коммунистов

были еще впереди.

Под влиянием левых экстремистов рабочие повсеместно на-

чали выходить на улицы. Возобновились сильнейшие антицер-

ковные бесчинства: ежемесячно подвергалось нападению до

40 храмов, дня не проходило без поджога какой-либо церкви.

Встране начались массовые забастовки, политические демонст-

рации и крестьянские волнения, вызванные «провокациями ре-

акционеров». Останавливались заводы и железные дороги, пус-

тели строительные леса, закрывались магазины. Летом 1936 года

в Мадриде бастовали строители, трамвайщики, официанты и даже

тореадоры.

Почти все стачки (95%) завершались победой рабочих. Они

добились от хозяев сокращения рабочего дня при сохранении пре-

жних ставок, введения страхования работников, улучшения ус-

ловий труда и восстановления на рабочих местах всех уволенных

после 1931 года.

Свесны 1936 года забастовки стали переходить в захват ра-

бочими предприятий, закрытых владельцами. Вруки профсою-

зов перешло несколько андалузских рудников и судоверфей, пи-

воваренный завод, мадридский трамвай. Сапреля — мая кресть-

яне Андалузии, Валенсии и Каталонии под влиянием городских

агитаторов в ряде мест приступили к присвоению и разделу по-

мещичьих земель. Кое-где в подражание Советской России по-

явились первые коллективные хозяйства. Испании Народного

фронта суждено было познать насильственную коллективизацию

без социализма.

Часть предпринимателей пыталась остановить самоуправство

рабочего класса локаутами — массовыми увольнениями. Финан-

сово-промышленная верхушка переводила капиталы за рубеж,

обесценивая собственную песету. Некоторые, в том числе Хуан

Марч, сразу после февральских выборов покинули страну.

Гранды Андалузии и Кастилии давали батракам расчет, ос-

тавляя поля и сады невозделанными или, наоборот, неубранны-

ми, провоцируя рост безработицы и цен. Газеты монархистов и

листовки Испанской фаланги предсказывали «гибель родины» и

открыто нагнетали ненависть и презрение к Республике. Крайне

враждебную к Народному фронту позицию заняло и духовенство.

На короткое время ударной силой противников Народного

фронта стала 15-тысячная Испанская фаланга, боевики которой с

1934 года проходили выучку в фашистской Италии. Девиз этой

численно небольшой, но смело действовавшей военизированной

организации звучал так: «Мы знаем только одну диалектику —

диалектику револьверов». Вождь фалангистов Примо де Ривера,

восхищавшийся политикой Муссолини, открыто призывал уста-

новить тоталитарную диктатуру. Он собирался пойти дальше мо-

нархистов и консервативных республиканцев Лерруса или Роб-

леса.

«Мы заставим государство служить национальным, а не

партийным интересам. Чтобы добиться наших целей, мы без-

жалостно раздавим интересы классов, партий, групп, индиви-

дуумов»,— гласила программа Фаланги — так называемые

«27 пунктов».

Холеному и образованному «сеньору» Примо де Ривере от

имени народа отвечал бывший каменщик, никогда не сидевший

за партой, лидер Всеобщего союза трудящихся Франсиско Ларго

Кабальеро, живший в бедном доме рабочего района Мадрида.

Ранее он был правым социалистом и сторонником частичных ре-

форм. Теперь поклонники называли его «испанским Лениным и

Сталиным», и он гремел на митингах:

«Массы хотят революции, и она будет. Массы ждут наших

действий. Властью мы овладеем любыми средствами. Народы

Испании выразят свою волю. Унас будет диктатура пролета-

риата».

34 35

Решимость Фаланги столкнулась с ничуть не меньшей реши-

мостью и ожесточением левых экстремистов. Смая 1936 года в

испанских городах развернулся массовый политический террор.

Вслед за револьверами в ход шли гранаты, динамитные заряды и

ручные пулеметы. За три месяца, по официальным данным, было

убито более 250 человек и совершено свыше тысячи покушений

на убийство.

Сегодня трудно с полной уверенностью сказать, кому принад-

лежал первый выстрел — левым или правым, пришедшему к вла-

сти Народному фронту или не имевшей доступа к рычагам уп-

равления Фаланге. Жестокие потери несли те и другие.

Вапреле «неизвестные» бросили бомбу на трибуну, с кото-

рой к мадридцам собирался обратиться с торжественной речью

только что избранный президентом Республики Мануэль Асанья.

Всуматохе был застрелен офицер сил безопасности. На его по-

хоронах состоялась массовая драка, в которой погиб двоюродный

брат лидера Фаланги Примо де Риверы. Виюне от пуль террори-

стов в числе других испанцев погиб мадридский судья Педрегаль,

только что приговоривший к 30 годам тюрьмы одного из членов

Фаланги, который застрелил подростка-социалиста. Затем в Ва-

ленсии из проезжавшего на большой скорости автомобиля были

расстреляны два фалангиста, отдыхавшие в кафе. Вскоре «неиз-

вестные» совершили покушение на Ларго Кабальеро. Вего жи-

лище, двери которого всегда были открыты для всех желающих,

была обнаружена бомба. Взрыв удалось предотвратить. Тогда же

подверглись разгрому редакции многих правых газет. Водних

районах страны фалангисты стрельбой из-за угла срывали демон-

страции Народного фронта. Вдругих — сторонники Республики

силой разгоняли любые собрания монархистов и фаланги. Силь-

ные драки происходили даже на кладбищах, чего ранее противо-

борствующие стороны себе не позволяли.

Силы безопасности если и вмешивались, то лишь в пользу

сторонников Народного фронта. Ксередине июля было аресто-

вано почти 6000 фалангистов и монархистов. Среди арестован-

ных были фалангисты Примо де Ривера и Фернандо Куэста, мо-

нархист полковник Варела и молодой депутат, свояк генерала

Франко — Серрано Суньер.

Арест Примо де Риверы нанес сильный удар Фаланге, лишив-

шейся вождя. Несмотря на то что Примо удалось уличить только

в незаконном хранении оружия, следователь отклонил все требо-

вания освободить арестованного под залог или подписку о невы-

езде. Зато ни один социалист или коммунист и почти ни один анар-

хист не попал за решетку. Народный фронт попирал закон, кото-

рый ранее требовал защищать.

Министерство внутренних дел закрыло несколько правых га-

зет, но не запретило ни одной левой. Между тем в ряде мест —

особенно в Астурии, Валенсии, Каталонии, власть постепенно ус-

кользала из рук госаппарата, шаг за шагом переходя в руки проф-

союзов, комитетов Народного фронта, стачечных комитетов и дру-

гих «общественных организаций». Гражданские губернаторы и

мэры городов больше походили на декоративные фигурки. Они

едва успевали фиксировать события и все менее влияли на их ход.

Вусловиях ослабления государственной власти и ее откровен-

ной пристрастности политическое насилие тем временем быстро

набирало обороты. Оно постепенно превращалось из следствия

политических явлений в их причину.

Характеризуя ситуацию, правый республиканец Хиль Роблес

обоснованно говорил в кортесах в июне 1936 года: «Страна мо-

жет существовать при республике или монархии, с парламент-

ским или президентским строем, при коммунизме или при фашиз-

ме. Но она не может жить в анархии. Теперь же у нас в Испа-

нии — анархия и похороны демократии».

13 июля группа «неизвестных» в столице среди бела дня из-

решетила пулями офицера-республиканца лейтенанта Кастильо,

который месяцем раньше застрелил фалангиста. Похороны лей-

тенанта превратились в многолюдную политическую демонстра-

цию. Многие из присутствующих поклялись отомстить за гибель

Кастильо. Политическая борьба стала переходить в кровную

месть.

Через два дня Испанию ошеломило новое трагическое извес-

тие. Группа офицеров сил безопасности, мстивших за Кастильо,

похитила вождя Национального фронта депутата кортесов Каль-

во Сотело из его квартиры в фешенебельном районе Мадрида.

Уходя под конвоем, Кальво успокоил домашних: «Яскоро вернусь,

36 37

если только эти господа не вышибут мне мозги». Его тело было

найдено на другой день в кладбищенском морге.

Похороны Сотело и Кастильо повлекли за собой новые бес-

порядки в Мадриде и Сан-Себастьяне, завершившиеся пятью уби-

тыми и огромным количеством раненых.

На календаре было 14 июля 1936 года. «Дело Кальво Соте-

ло» обнажило опаснейшее явление. Политизация органов госу-

дарственной безопасности достигла такого уровня, что вместо

поддержания правопорядка они сами начали совершать уголовно

наказуемые деяния. Правительство же не могло (или не хотело)

держать их в повиновении. Убийцы Сотело были раскрыты, но

большинство тут же непонятным образом пропали из поля зре-

ния властей. Арестован был только один из них, но и он не понес

наказания. Документы следствия вслед за виновниками преступ-

ления тоже вскоре бесследно исчезли из МВД...

Деятели Национального фронта громко обвиняли в причаст-

ности к убийству премьер-министра Касареса Кирогу, сменившего

на этом посту Асанью. Обвинение осталось недоказанным, но по-

дозрения сохраняются до сих пор. Богач, верующий монархист,

бывший министр Альфонса XIII Кальво Сотело и выходец из бед-

ноты, безбожник-республиканец Касарес Кирога давно уже оп-

ределили свои отношения, как испанскую вендетту. Существуют

и другие недоказанные версии — вдохновителями убийства яко-

бы были коммунисты и левые социалисты. Косвенно эти версии

подтверждают некоторые факты. Наутро после убийства прави-

тельство распорядилось закрыть штаб-квартиры монархических

партий — легитимистов и карлистов (хотя они были пострадав-

шей стороной!), компартия и социалистические профсоюзы вы-

разили действиям правительства полную поддержку, анархисты

же воздержались от комментариев. Из всех деятелей Народного

фронта только правый социалист Индалесио Прието открыто осу-

дил убийство.

Уцелевшие правые газеты объявили о полной неспособности

Народного фронта управлять Испанией. Многие депутаты-монар-

хисты объявили бойкот кортесов и покинули Мадрид. Республи-

канским лидерам — «правительству крови, грязи и позора» они

в очередной раз предсказали судьбу Керенского в России. Всвою

очередь вожди Республики уверяли, что происки монархическо-

клерикальной реакции мешают им поддерживать правопорядок

в стране.

Борьба Народного фронта с монархистами, церковью и Фа-

лангой отвлекла его внимание от еще одного противника — ар-

мии, которая между тем готовилась к открытой конфронтации с

Республикой.

Кадровые военные образовали в 1935 году полулегальный

«Испанский военный союз»— нечто среднее между офицерским

клубом и профессиональной ассоциацией. Главной своей задачей

Союз поставил ни больше ни меньше — «спасение родины». Воз-

главлял его живший в изгнании в Лиссабоне Санкурхо, где он

проводил результативные переговоры с вождями монархистов.

После того как монархисты и Фаланга не смогли остановить того,

что офицерство именовало «разрушением Испании», а марксис-

ты — «складыванием революционной ситуации», Союз активи-

зировался.

Вфеврале 1936 года члены Союза — генералы Годед и Франко

тайно пытались сорвать передачу власти кабинету Народного

фронта. Слухи об их намерениях проникли в печать, и левые

партии потребовали суда над заговорщиками. Асанья и Кирога

не стали провоцировать нового скандала и без суда отправили ге-

нералов с понижением в почетную ссылку на окраины государ-

ства. Годеда военное министерство перевело на Балеарские ост-

рова (900 км от Мадрида), а Франко — на еще более отдаленные

Канары (2000 км от Мадрида). Еще одного деятеля Союза — ге-

нерала Эмилио Молу направили из столицы в Наварру, группу

ненадежных офицеров — в Марокко. Мадридское командование

и военное министерство пополнили военными, чья верность Рес-

публике не вызывала сомнений. Заместителем военного министра

назначили безбожника и к тому же приятеля Асаньи — полков-

ника Эрнандеса Сарабию, командующим расквартированной в

столице 1-й дивизией — тоже безбожника генерала Хосе Миаху.

Сапреля 1936 года Союз серьезно занялся подпольной рабо-

той. Отныне офицерство взяло курс на государственный перево-

рот и отстранение штатских от власти. Душой Союза стал гене-

рал Мола. Дальновидный военный с богатым служебным опы-

38 39

том, он побывал ранее и на марокканском фронте, и в кресле ми-

нистра внутренних дел, пробовал силы в военной теории. Вне-

большой аналитической книге «Опыты» (1932) Мола настаивал

на замене неоднородной и слабо вооруженной испанской армии

менее многочисленными, но обильно оснащенными новой тех-

никой и тщательно обученными войсками, построенными на кон-

трактной основе. Он выдвинул подобные идеи раньше немца Гу-

дериана и француза де Голля.

Эмилио Мола стал главным координатором подготовки воен-

ного мятежа. Этот человек, с неброской внешностью, в очках с

дешевой оправой, с постоянной усталостью на лице, скорее по-

хожий не на военного, а на школьного учителя или бухгалтера,

провел массу телефонных и телеграфных переговоров со всеми

военными округами страны, с офицерством каждого корпуса и

каждой дивизии. Он разослал участвовавшим в заговоре генера-

лам, полковникам и майорам ясные и исчерпывающие предписа-

ния, что, кому и когда предпринимать. Мола достиг понимания с

офицерами флота. Он встречался с вождями монархического дви-

жения Кастилии и Наварры, добиваясь единства действий. Со-

ратники с уважением именовали Молу «Директором». Главным

его уполномоченным был неутомимый андалузец полковник Ва-

рела.

Как рассчитывал Мола, военный мятеж по условному сигна-

лу должен был начаться сразу во всех концах страны от Пирене-

ев до Марокко. Выступление намечалось на 17 часов 17 июля.

Основная роль отводилась марокканским войскам и Иностран-

ному легиону, вспомогательная — гражданской гвардии, Фалан-

ге и ополчению наваррских и кастильских монархистов. Флоту

надлежало перебросить находившиеся в Марокко войска в саму

Испанию. Всем присоединившимся военным заговорщики обе-

щали немедленное повышение в чине на одну ступень и прибав-

ку к пенсии после отставки.

Всех штатских политиков следовало немедленно сместить, а

при попытке сопротивления — лишить жизни. Партийных дея-

телей независимо от пристрастий надлежало арестовать и под-

вергнуть «показательным наказаниям».

Мадрид планировал провести согласованные удары сразу по

нескольким направлениям. После захвата хотя бы части страны в

Испанию должен был прибыть Санкурхо, чтобы принять верхов-

ное командование восстанием. Всякие переговоры с правитель-

ством исключались.

Вотличие от «санкурхиады» 1932 года военный заговор

1936 года был тщательно законспирирован, и все же некоторые

сведения о нем достигли сторонников Республики. Осведомите-

лями правительства были коммунисты и немногочисленные де-

мократически настроенные военные. Так, из Кадикса о готовя-

щемся мятеже военному министерству сообщил командир крей-

сера «Республика». Впервой половине июля сведения были пе-

реданы президенту и премьер-министру. Вкачестве ведущих за-

говорщиков были верно названы Мола, Варела, Годед, Франко и

Ягуэ. Однако вожди Республики уклонялись от решительных кон-

трмер. Делегации встревоженных коммунистов Кирога шутливо

ответил: «Вам всюду мерещатся фашисты». Исерьезно добавил:

«Есть пословица — чтобы поймать зайца, ждут, чтобы он выс-

кочил. Пока армия не восстала, нет причин беспокоить ее».

Президент в Национальном дворце пошел дальше, посетовав:

«Яустал от разговоров о мятеже, и меня подмывает назначить

Ягуэ начальником моей дворцовой охраны».

Историки и публицисты с упоением писали о «слепоте» рес-

публиканских правителей, об их неумении сопоставить факты. Но

левые республиканцы были опьянены триумфом над «санкурхи-

адой» и уверены в провале нового мятежа.

Ключом к разгадке следует считать разговор генерала Фран-

ко с Асаньей в марте, когда генерал уезжал на Канары. Разговор

происходил по телефону — премьер Республики и ее будущий

президент отказал генералу в приеме. Несмотря на это, собесед-

ники были довольно откровенны. Франко в учтивой форме при-

грозил Республике тяжкими последствиями, но тут же намекнул,

что готов сотрудничать, если ему сохранят прежний пост или да-

дут равноценный: «Зря вы отсылаете меня. ВМадриде я был бы

куда полезнее армии и правопорядку». Ответ премьера, тоже со-

державший замаскированную угрозу, указывал на его понятли-

вость: «Яне боюсь развития событий. Озаговоре Санкурхо я был

осведомлен и мог предотвратить его мятеж. Япредпочел, что-

бы он сам рухнул».

16 июля прибывший в Бургос Эмилио Мола был встречен ди-

визионным командиром генералом Батетом. Выяснилось, что вер-

ный конституции Батет и близкие к нему офицеры догадываются

о заговоре. Генерал доверительно сообщил «Директору» о наме-

рениях анархистских «пистолерос» убить его, и учтиво посове-

товал Моле покинуть Наварру, что означало оставить службу. Ба-

тет потребовал также от Молы честного слова, что тот не высту-

пит против Республики.

Вечером в Памплоне Молу навестил его брат, который при-

вез из Барселоны тревожные известия — восстание в Каталонии

может провалиться. Но «Директор» выразил уверенность в побе-

де, и Рамон Мола выехал обратно в Барселону.

Вэтот же день Франко на спортивном самолете тайно выле-

тел в Испанское Марокко.

ГЛАВА 2

«НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ НЕБОЧИСТОЕ»

Эта романтическая фраза попала во все учебники истории, эн-

циклопедии и аналитические работы. Если верить многочислен-

ным авторам, именно она, переданная в эфир из марокканского

городка Сеуты (по другим сведениям — из Мадрида), послужила

сигналом к началу военного мятежа и гражданской войны в Ис-

пании. Но в первоисточниках — архивах радиостанций найти ее

не удалось, как и не удалось выяснить, кто мог передать ее в эфир.

Настоящим сигналом к восстанию военных считается разос-

ланная 16 июля из Памплоны телеграфная директива Молы. Она

была замаскирована под лаконичную коммерческую телеграмму:

«Семнадцатого в семнадцать. Директор».

Восстание в Испанском Марокко вспыхнуло на час раньше

предписанного срока. Офицеры-заговорщики гарнизона Мелильи,

опасаясь раскрытия их планов командующим войсками Восточ-

ного Марокко генералом Ромералесом, вывели войска на улицу.

Здесь, в старинном, но малопримечательном африканском порто-

вом городе, которым Испания владела с XV века, суждено было

начаться испанской гражданской войне. Грянули первые выстре-

лы. Через два-три часа сопротивление сторонников правительства

прекратилось. Всех пленных восставшие расстреляли на месте.

Погиб и генерал Ромералес, отказавшийся подать в отставку. По-

бедители тут же составили списки «враждебных элементов»—

республиканцев, профсоюзников, масонов и приступили к арес-

там.

Вечером 17 июля жителям пропахшей порохом, заполненной

солдатами Мелильи уже не верилось, что еще в полдень гене-

рал Ромералес, прохаживаясь по улицам, уверенно говорил адъ-

ютанту:

42 43

«Видите, ничего не происходит. Мы можем спать спокой-

но!»

Из Мелильи восстание с огромной скоростью распространи-

лось по всему Испанскому Марокко. Сеуту восставшие захвати-

ли без боя. Бои шли в Тетуане и Лараче. Против армии выступи-

ли рабочие, полиция и летчики майора Лапуэнте. Но на стороне

восставших были неожиданность нападения, численное превос-

ходство и продуманный план действий. Восставшими войсками

расторопно распоряжались не знавшие сомнений «африканис-

ты»— майор Кастехон и полковник Ягуэ. К 19 июля в их руках

было все Испанское Марокко. Схваченный мятежниками Лапу-

энте был казнен. Его не спасло даже родство с самим генералом

Франко (они были двоюродными братьями).

Сзахватом очередного города мятежники давали телеграммы

сообщникам с заранее условленным, стандартным текстом — «Все

спокойно. Никаких новостей».

Утром 19 июля к мятежникам присоединились гарнизоны Ка-

нарских островов. Восставшие захватили столицу архипелага —

безмятежный курортный Лас-Пальмас. Провинциальный губер-

натор сдался. Из Лас-Пальмаса Франко передал по радио корот-

кий манифест, составленный в пафосно-патриотических, но край-

не уклончивых выражениях. Внем ничего не говорилось о пла-

нируемой диктатуре, заканчивался он вполне демократическим

лозунгом, неожиданным в устах кадрового военного: «Свобода,

равенство и братство».

Днем 18 июля в Сеуте восставшие приступили к посадке Ино-

странного легиона на суда. Эсминец «Чуррука», экипаж которого

не подозревал о мятеже, уже перевез через Гибралтарский про-

лив одно подразделение легиона в морские ворота Южной Испа-

нии — Кадикс.

Высадка мятежников в Кадиксе означала, что восстание ста-

ло распространяться по метрополии. Перед ними лежала густо-

населенная плодородная Андалузия.

ВМадриде Кирога и его министры, извещенные республикан-

цами Мелильи о восстании, были уверены, что имеют дело с но-

вой «санкурхиадой». Главных врагов они по-прежнему видели в

монархистах и фалангистах. Поэтому военное министерство ог-

раничилось тем, что послало из портов Андалузии к берегам

Марокко часть военного флота и авиации. Кораблям и самоле-

там приказано было бомбардировать и блокировать мятежные

гавани.

По приказу из Мадрида звено правительственных самолетов

совершило 18 июля налет на захваченный Тетуан. Операция была

плохо подготовлена и вызвала жертвы среди гражданских лиц.

Восставшие обвинили Республику в зверствах и пообещали дей-

ствовать аналогично. Это обещание было выполнено…

Премьер-министр между тем шутил с собравшимися в своей

приемной военными и штатскими насчет восстания в далекой

Африке («кажется, заяц наконец выскочил») и вторично откло-

нил требование крайне левых вооружить народ. «Каждый вру-

чивший оружие рабочим будет расстрелян»,— твердо заявил

глава правительства. Сходным образом были настроены и все

провинциальные губернаторы и муниципальные деятели.

Даже когда гарнизон мятежников окружал муниципалитет или

резиденцию губернатора в очередном городе, внутри здания пра-

вительства рассуждали по-гамлетовски: «Если не вооружить на-

род, что станет с Республикой? Но если его вооружить, как по-

том удержать его в узде?»

Первая сводка войны, которой суждено было бушевать три

года и покрыть страну могилами, была передана по мадридскому

радио утром 18 июля. Она шла после сводки погоды и была ко-

роткой, иронической и успокаивающей:

«Внекоторых районах протектората (Марокко.— С.Д.) от-

мечено повстанческое движение. На полуострове никто, реши-

тельно никто к этому сумасшедшему заговору не присоединил-

ся. Сил правительства вполне достаточно для его скорого по-

давления».

Между тем окрыленные успехом в Африке заговорщики выс-

тупили во всей Андалузии. Ключом к ней были портовый Кадикс

и промышленная Севилья.

Небольшим Кадиксом восставшие овладели на рассвете

18 июля за несколько часов. Удачей мятежников стало освобож-

дение из кадиксской тюрьмы видного заговорщика полковника

Варелы, вскоре ставшего известным фронтовым командиром

восставших.