Цветкова Л.С. Нейропсихологическая реабилитация больных. Речь и интеллектуальная деятельность
Подождите немного. Документ загружается.
323
251
21*
этом в течение всего длительного процесса поисков решения полную сохранность
внимания, его устойчивости, избирательности в действиях и контролирующей функции
интеллектуального акта. Эти дефекты протекают, как правило, в синдроме семантической
афазии и нарушения пространственного гнозиса.
Приведем пример нарушения протекания интеллектуального акта у больных этой
группы. Трудности начинаются у них уже с повторения условия задачи из-за дефектов
понимания ее грамматического строения. Однако, несмотря на речевые трудности,
обнаруживающиеся как в восприятии, так и в воспроизводстве текста задачи, ее конечный
вопрос этими больными всегда понимался и усваивался в первую очередь. Больные не
всегда сразу могли связать его с условием задачи, ввести его в общую логическую схему,
которую они еще не могли вскрыть, но они никогда не «теряли» вопрос задачи при
попытках повторения ее условия, не подменяли его другим вопросом.
Больной Б. (ист. б. № 34965), 40 лет, образование высшее, перенес нарушение
кровообращения в системе левой средней мозговой артерии. К моменту обучения у него
отмечались остаточные явления семантической афазии, дефекты оптико- и
соматопространст-венного восприятия.
Больному зачитывается задача: «От карандаша длиной в 16 см падает тень на 48 см
длиннее карандаша. Во сколько раз тень длиннее карандаша?» Многократные попытки
больного повторить задачу оказались безуспешными: «Карандаш и тень... длин-
нее...длиннее... вот опять штука — длиннее... что такое длиннее...? Как это понять? Не
понимаю, что делать» (больной отказывается от повторения задачи, просит дать ему текст
задачи для самостоятельного прочтения). Задачу больной читает вслух, очень медленно,
задумываясь почти над каждым словом. Отдельные обороты повторяет много раз.
«Запомнили задачу?» — «Запомнил. Ноделоневэтом... а как это все разместить?»
— «Повторите задачу». — «От... от... это значит так (рисует стрелку от себя) карандаша...
от карандаша падает тень... значит тень... на... постойте... что-то, кажется, понимаю... на...
по-моему, да? На 48 см... нет, все-таки... я что-то не уловил... не могу повторить». —
«Внимательно прослушайте задачу еще раз. Я буду читать очень медленно» (задача
читается в третий раз). Больной внимательно, с напряжением слушает, пытается понять,
шевелит губами, пытаясь повторить вслед за читающим. «Вы схватили смысл задачи?» —
«Очень слабо». — «А как решить задачу знаете, хотя бы приблизительно?» — «Нет,
конечно, я ведь не знаю задачу... я не понял хорошо. Я знаю, там тень, карандаш, тень...
Что-то они связаны... но и все, к сожалению. Помню в конце... узнать... вопрос задачи... во
сколько раз, а что это все такое, я опять не понимаю».
323
252
21*
Выписка из протокола показывает, что больной начинает решение арифметической
задачи с анализа ее грамматической структуры. При этом он никак не может приступить к
непосредственному решению задачи, не расшифровав для этого предварительно логико-
грамматическую форму задачи, несущую определенную информацию о связях данных
совокупностей, о предметном ее содержании. Однако, даже усвоив эти логические
отношения и приступив к планомерному решению задачи, он снова сталкивался с
трудностями, связанными уже с дефектами нахождения математических зависимостей
между числами.
Приведем соответствующий пример.
Больному дана задача: «Одна доярка надоила за день 700 л молока, другая — 595
литров. Вторая доярка надоила на 3 бидона меньше, чем первая. Сколько бидонов молока
надоила каждая доярка?»
Больной после прочтения условия задачи жалуется на трудности: «Мне трудно
понять за вторую доярку — надоила на... три бидона меньше. Там про литры, а тут
бидоны. Может, я ошибся, может, я не понял?»
После совместной работы больного с нейропсихологом над расшифровыванием
текста задачи и значений отдельных грамматических оборотов больной пытается
изложить общий план решения.
«Сначала мы должны узнать разницу... у той и у той доярки, т. е. первая и другая,
вторая доярка. А потом, наверное... трудно сразу как-то... Может быть, узнать литры,
сколько литров в бидоне, а?
А потом уже узнаем бидоны у доярок. Я говорю, но четко себе не представляю, как
это сделать. Ну, я точно знаю, что первый вопрос это 700 л — 595 л. Второй — это
сколько литров в одном бидоне. Но я не уверен. Как это узнать? Я всю голову сломал. И
все-таки я как-то не улавливаю, причем тут бидон. Не знаю, нужно ли узнавать, сколько
литров в нем. Как узнать, тоже проблема». — «Л если я вам подскажу, что в бидоне
35литров молока, как вы будете решать задачу?» — «Тогда 700 + 595 =... апотом
умножить на 35». — «Подумайте». — «Так. В одном бидоне 35 литров, а в двух 70 л, а в
трех:,. Как же это? Ведь здесь я умножаю, правда? А после тоже умножить надо? Нет,
делить надо на 35. Но все-таки не доходит, глубоко не проникает сюда (показывает на
голову), не понимаю я чего-то».
Таким образом, у больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга
интеллектуальный акт нарушается в операционном его звене. Общая структура
деятельности (ориентировочная деятельность, стратегия решения задачи, контроль)
остается первично сохранной.
323
253
21*
Совсем иную картину представляют нарушения интеллектуальной деятельности,
возникающие при поражениях лобных долей мозга.
9.3. Нарушение процесса решения задач у больных с поражением лобных отделов
мозга
Лобные отделы мозга являются наиболее сложными и наиболее поздно
сформировавшимися образованиями, обеспечивающими систему многообразных связей.
Вследствие тонкости и сложности их строения им принадлежит важнейшая роль в
организации психической деятельности человека в целом, и в частности процесса
мышления.
Поражение этих систем мозга ведет не только к нарушению интеллектуальной
деятельности, но и к патологическому изменению всего строения психической
деятельности и личности человека. В отличие от больных вышеописанной группы для
больных с поражением лобных долей мозга характерна достаточная сохранность
выполнения отдельных интеллектуальных операций. Они хорошо владеют речью, без
труда производят операции пространственного анализа и синтеза, не испытывают особых
затруднений при удержании материала и т. д.
Однако все это протекает на фоне грубого нарушения структуры деятельности в
целом. У этих больных, как правило, не возникает стойких намерений, а возникнув, они
не детерминируют дальнейшего протекания интеллектуального акта. Нередко у них
полностью распадается ориентировочная основа действия, к решению задачи они
приступают без каких-либо попыток анализа ее условия. Естественно, что такая форма
деятельности не может привести к сколько-нибудь обобщенному пониманию логической
структуры задачи и созданию схемы общего плана решения. Полученные больными
результаты не сличаются с исходными данными, ошибки не замечаются и не
исправляются ими, и вся деятельность при решении арифметической задачи приобретает
бесконтрольный хаотический характер. Организованное, направленное решение задачи,
включающее предварительную ориентировку как в задании, так и в условии самой задачи,
умение обобщать полученную из анализа условия информацию и на ее основе создавать
программу решения задачи замещается у них непосредственными ответами на отдельные
грамматические словосочетания в условии, непосредственное значение которых прямо
указывает на определенные арифметические операции («... в п раз больше, на п единиц
меньше» и т. д.). Поэтому естественно, что, встречаясь с такими словами или оборотами и
фразами, непосредственное значение которых вступает в конфликт с нужными
арифметическими операциями, вытекающими из смысла условия задачи, больные с
323
254
21*
лобными поражениями мозга не могут оторваться от их непосредственного значения; это
нередко определяет их дальнейшее решение задачи. Такое пассивное отношение к
грамматическому строению задачи, нарушение способности к усмотрению смысла,
лежащего за грамматической структурой, и к обобщению содержащихся в задаче данных,
полное отсутствие попыток выйти за пределы непосредственного значения слов и
словосочетаний характерно для больных с поражением лобных долей, в отличие от
больных с теменно-затылочными поражениями мозга, у которых эта сторона
интеллектуального акта остается сохранной и служит опорой для преодоления дефектов,
лежащих в нарушении способности к пониманию значений отдельных логико-
грамматических конструкций.
Все эти дефекты обнаруживаются у больных с поражением лобных долей мозга
уже при повторении условия задачи. Условие задачи имеет типичную психологическую
структуру: оно включает «вещественное» фактическое содержание, где элементы
находятся в определенных взаимоотношениях, и всегда заканчивается вопросом. Вопрос
составляет предикативное звено задачи, он ставит данные условия задачи в определенные
отношения, образуя тем самым из них единое целое, придает задаче смысл. Здоровые
люди могут не удержать условие задачи, ее детали, но вопрос задачи они понимают и
удерживают с первого прочтения задачи. Чтение (или прослушивание) условия задачи у
больных не вызывает активной ориентировочно-исследовательской деятельности. Задача
не выступает для них как вербальная целая система, значение которой нужно
расшифровать, и, как следствие, они понимают и повторяют лишь отдельные фрагменты
задачи, нередко замещая некоторые звенья инертными стереотипами, персеверациями,
эхолалиями и побочными вербальными связями. Особенно существенной является не-
способность этих больных удерживать конечный вопрос задачи. Часто даже при
правильном повторении условия задачи ее основной вопрос либо замещается, либо
выпадает совсем. Иногда задача повторяется больным правильно, однако это повторение
всегда нестойко, и уже при повторном воспроизведении условия больные соскальзывают
на побочные связи или стереотипы. Существенно, что такое повторение всегда выступает
у них как формальный и изолированный в системе действий по решению задачи акт, оно
никогда не ведет больного к анализу логических связей, внутреннего контекста, к
созданию схемы решения задачи, что отчетливо раскрывается в отсутствии стратегии
процесса решения.
В одном из исследований показано, что у больных с поражением лобных долей
мозга нарушается удержание вопроса и понимание его смысла, нарушается связь вопроса
с условием задачи и т. д. Показательно, что в этом случае у больных нарушается
323
255
21*
понимание текста условия задачи на уровне смысла, так как они могут формально
удержать и повторить условие задачи либо отдельные ее элементы. Все дефекты
выступают при повторении вопроса задачи, являющегося аккумулятором ее смысла.
Именно эта часть задачи (текста) недоступна пониманию больными и часто была вне поля
их внимания (Пылаева, 1970.)
В этом исследовании были выделены следующие типы ошибок воспроизведения
вопросов задачи:
1) опускание вопроса (самая распространенная ошибка);
2) персеверация вопроса предыдущей задачи;
3) замена вопроса задачи стереотипным вопросом (сколько было? сколько
осталось? сколько вместе?);
4) повторение одного из данных условий в качестве вопроса;
5) бессмысленные вопросы.
Вопрос задачи не был предметом деятельности больных. Они нередко могли
повторить фактическое содержание задачи, не повторяя вопроса и не замечая
неполноценности текста. Эти исследования показали, таким образом, что ин-
теллектуальная деятельность больных с лобным синдромом нарушается в звене,
обеспечивающем понимание смысла. Нарушение понимания смысла в данном случае
связано не с дефектами в речевой сфере, а с дефектами в эмоционально-волевой и
личностной сфере, в сфере мотивов поведения, его целенаправленности, т. е. понимание
нарушается здесь первично.
Таким образом, если у больных с теменно-затылочными поражениями мозга в
основе дефектов удержания и решения задачи лежит нарушение понимания значений
логико-грамматических конструкций, и лежит оно в речевой сфере, то у больных с
поражением лобных долей — патология понимания смысла текста, которая связана с
дефектами в эмоционально-волевой и мотивационно-личностной сфере, в сфере
интеллектуальной деятельности.
Простые задачи больными с поражением лобных долей мозга решаются
достаточно хорошо: быстро и правильно. Это понятно, поскольку простые задачи
относятся к группе задач с хорошо знакомой структурой, закрепленной в прошлом опыте
каждого грамотного человека, они и решаются путем простого воспроизведения таких
хорошо закрепленных связей. Решение же сложных задач, требующих активного анализа
условий и выработки стратегии решения, поиска программ нужных операций, в этих
случаях оказывается глубоко нарушенным.
323
256
21*
***
Итак, охарактеризованы в общих чертах те изменения в интеллектуальной
деятельности, которые проявляются у всех больных с поражением лобных долей мозга
при решении арифметических задач. Однако эти общие измененияв интеллектуальной
деятельности больных описанной группы могут выступать с разной степенью
выраженности и влияния на состояние процесса мышления в зависимости от топики
поражения внутри большой зоны, именуемой «лобными долями».
Из литературных данных известно, что существуют варианты лобного синдрома,
проявляющиеся в особенностях протекания интеллектуальной деятельности. Так, пораже-
ния базальных (или медиобазальных) отделов лобной области не отражаются грубо на
протекании решения арифметических задач. Наиболее отчетливые формы дефектов
интеллектуальной деятельности, выступающие в этих случаях, сводятся к
импульсивности в решении задач, которая нарушает в первую очередь ориентировочно-
исследовательскую фазу в интеллектуальной деятельности. Этот дефект ведет к
упрощению плана решения задачи, к замене планомерного решения импульсивно
возникающими фрагментарными операциями. Преодоление дефекта в этом случае может
быть достигнуто относительно легко, с помощью приемов, обеспечивающих
концентрацию внимания больного и тормозящих возникновение непосредственных
импульсивных ответов, идущих по пути «короткого замыкания связей».
От этого вида нарушений существенно отличаются нарушения интеллектуальных
процессов, возникающих при поражении заднелобных отделов (преимущественно левого
полушария). Операции решения задач в этих случаях приобретают развернутый
деавтоматизированный характер, нередко продуктивные мыслительные операции
становятся невозможными из-за возникновения инертно действующего стереотипа.
Эти явления могут выступать четко в грубой форме и в речевой сфере (при
поражении левого полушария), что в значительной мере усугубляет дефекты протекания
интеллектуальной деятельности: больные персеверируют отдельные слова,
словосочетания, числа и т. д., в результате чего может наступить полная деформация
условия задачи и ее конечного вопроса. В таких случаях решение задач, протекающее
«молча» (с выключенной внешней речью), оказывается более продуктивным. Задачей
обучения в этом случае является преодоление персевераций, инертности в сфере речи и
мышления.
Еще более грубо нарушения решения задач выступают в тех случаях, когда
поражение указанной области протекает на фоне общей инактивности, повышенной
инертности больного. Больные оказываются не в состоянии самостоятельно начать
323
257
21*
деятельность, застревают на прежних стереотипах, нередко не могут самостоятельно
совершить ни одной операции. Все это приводит к нарушению избирательности
вербальных и невербальных связей. Описанные дефекты 4 этих случаях выступают как
следствие инертности, они HejJ стойкие и касаются чаще всего операционного звена.
Больф ные удерживают условие задачи и нередко могут создал^ нужный план решения и
найти нужные операции, но они н^-могут самостоятельно осуществить деятельность.
Совсем другая картина нарушения мышления обнаружат вается при массивном
поражении передних отделов лобнвц доли. Характерным для этих случаев является
полный распад ориентировочной основы действия, выступающий как ест стороны
нарушения мотивов, побуждающих к действию, так и со стороны нарушения процессов
анализа и синтеза, обобп щения и отвлечения. У них полностью нарушается и страте^ гия
решения задач, а конкретные операции хаотичны, неаг*-декватны. К действию контроля
эти больные никогда еам<*г стоятельно не прибегают, но и побуждения больного со стой
;
роны врача, педагога, нейропсихолога к необходимости npoi* извести операции сличения
полученных результатов с исг« ходными данными не приводят к эффекту, так как
действие контроля — его общая стратегия — оказывается также нару-» шенным.
Подобные формы нарушения решения арифметик ческих задач обычно стойки и не
поддаются преодолению^ Рассмотрим пример решения арифметических задач боль-,
ными с разными вариантами «лобного синдрома».
У больной Б. (ист. б. № 35070), 42 лет, педагога, была удалена большая опухоль,
прораставшая всю кору нижних отделов левой лобной области. Опухоль уходила в
передний рог бокового желу^ дочка, распространилась до полюса левой лобной доли и
своим задним концом уходила в передние отделы левой височной области.
Нарушение в этом случае интеллектуальной деятельности (при решении
арифметических задач) характерно для больных с базаль-но-лобным синдромом, при
котором интеллектуальные процессы достаточно сохранны. Больная легко и правильно
решала простые задачи, в то время как решение сложных задач протекало без всякой
предварительной ориентировки в условии задачи, с импуль-* сивными попытками
непосредственного решения и подменой аналитического решения фрагментарными
стереотипными операциями. Приведем пример.
Больной дается задача: «Хозяйка за 5 дней тратит 15 л молока. Сколько молока она
тратит за неделю?» Больная вместо повторения задачи (по заданию) сразу же приступает к
решению. «Сначала умножим 15 на 5... за 5 дней 35 литров». Здесь отчетливо обнаружи-
вается импульсивность больной, приводящая к нарушению ориентировочной основы
действия, что, в свою очередь, ведет к подмене настоящего аналитического решения
323
258
21*
задачи импульсивными фрагментарными операциями с числами, которые в данном случае
носят следы шаблона (5><7 = 35). Особенно отчетливо импульсивность проявляется при
решении сложных задач. Уже при повторении условия больная упрощает задачу, опускает
конечный вопрос, подменяя его промежуточным.
Больной предлагается следующая сложная задача: «Сыну 5 лет. Через 15 лет отец
будет в 3 раза старше сына. Сколько лет отцу сейчас?» Больная правильно повторяет
условие задачи. «Решайте». — «Через 15 лет отец будет втрое старше сына... Я не знаю,
как ее решать. Если бы знала, решила бы». — «Что вам известно?» — «Что сыну 5 лет и
что через 15 лет отец будет втрое старше сына (пауза)». — «Что вам нужно раньше
узнать?» — «Сколько через 15 лет будет отцу...» — «Это надо раньше узнать или сразу
это узнать нельзя?» (Больная повторяет условие.) — «Он, по-моему, и теперь старше сына
втрое». — «Почему?» — «По условию так дается. Если сначала он старше втрое, то и
теперь он старше втрое? Нет?» (Больной дается пример, что с возрастом отношение
меняется.) «Да, видимо, это не так (смеется)». — «Сыну сейчас сколько лет?» — «Пять».
— «Через 15лет отец будет старше его втрое. Чего вы еще не знаете?» — «Сколько лет
будет отцу через 15 лет». — «А как это узнать?» — «В этом-то и вопрос!» — «Сколько
сыну будет через 15 лет?» — «Двадцать». — «А отцу?» — «Шестьдесят». — «Решайте
дальше». — «А что же дальше? Все, ему 60 лет». — « Что нужно узнать?» — «Сколько
отцу лет». — «Когда?» — «Как когда? Сколько ему лет и все».
Еще большие трудности обнаруживаются при решении типовых задач. Задачи, в
грамматической структуре которых имелись формулировки, прямо указывающие на те
или иные арифметические операции, провоцировали неправильное решение; в этих слу-
чаях больная в силу импульсивности подменяла ориентировочную деятельность на слова-
признаки. Так, задачу «Отцу 45 лет. Он стар-
ше сына на 19 лет. Сколько лет им обоим вместе?» — больная решала, опираясь на
слова «обоим вместе»: 45 + 19 = 64. А задачу «От карандаша длиной в 16 см падает тень
на 48 см длиннее карандаша. Во сколько раз тень длиннее карандаша?» — больная
неизменно решала в уме, давая сразу ответ: «В 3 раза».
Таким образом, у больной с поражением базальных отделов лобных систем
интеллектуальная деятельность оставалась принципиально возможной. Однако эта
возможность нарушалась вследствие импульсивности. У больной выпадат ла
ориентировочная деятельность, имела место тенденция сразу приступать к решению
задачи, поэтому решение про*-стых задач оставалось доступным, а при решении сложных
больная часто попадала под влияние непосредственного впечатления от текста задач.
22. Заказ № 4279.
336
259
Теперь обратимся к примеру, иллюстрирующему решение задач больными с
«заднелобным» синдромом.
Больной У. (ист. б, № 33847), 29 лет, образование среднее. Во время операции была
удалена опухоль огромных размеров из правой лобной доли, занимавшая всю правую
лобную долю от полюсов до задних отделов и от конвекситальных отделов до основания
передней черепной ямки. Через год больному была сделана повторная операция, на
которой была удалена опухоль, снова появившаяся в правой лобной доле, в задних
медиальных ее отделах, по нижнему краю фалькса и снаружи и снизу у дна передней ямы.
Опухоль (астроцитома) распространялась под фалькс в левое полушарие. После
повторной операции больной был полностью ориентирован в месте и времени, однако
резко аспонтанен, безынициативен, сам не предъявлял никаких жалоб.
Больной правильно повторял текст и правильно решал простые задачи, полностью
осознавая стратегию решения. Изменения наступали при решении сложных задач, где
необходимо часть операций совершать в уме и имеется несколько неизвестных.
Приведем соответствующий пример. Больному дается задача: «Ученик купил 1
букварь и 1 ручку, заплатив 37 коп. Другой ученик купил 1 букварь и 2 ручки, заплатив 49
коп. Сколько стоит букварь и сколько стоит ручка в отдельности?» Больной правильно
повторяет задачу, но не приступает к ее решению.
«Решайте задачу». — «Сейчас буду решать». (Пауза.) — «Вы решаете задачу?» —
«Нет». — «Решайте задачу. (Пауза.) Что нужно сделать, чтобы ее решить?» — «37 и 49...
значит всего 86». — «Для чего вы сложили?» — «Чтобы узнать, сколько всего заплатили».
(Пауза.) — «Что же надо делать дальше?» — «А дальше я не знаю что... Ничего больше
нет».
Из приведенного протокола видно, что в действиях больного полностью
отсутствует ориентировка в условии. Больной в результате инактивности, несмотря на
формально правильное повторение условия задачи, не начинает систематического анализа
ее условия; у него нет попыток создать план решения, и правильное повторение текста не
связано с действиями больного.
Педагог облегчает анализ задачи тем, что дает задачу в виде двух уравнений,
выделяя тем самым основные звенья данной задачи.
1 букварь + 1 ручка = 37 коп.
1 букварь + 2 ручки = 49 коп.
Больной повторяет вслед за педагогом основной вопрос задачи, после чего
подводит черту и записывает итог общей суммы.
2 букваря + 3 ручки = 86 коп.
22. Заказ № 4279.
336
260
«Что вы узнали?» — «Я узнал, сколько ручек и букварей и сколько это стоит».
Из примера видно, что у больного закрепился стереотип суммирования всех
данных и зрительно данное условие не сняло, а только закрепило этот стереотип.
Необходимо было помочь больному в преодолении стереотипа. Для этого больному
дается начальное звено логической структуры задачи. «5 первый раз истрачено 37 коп., во
второй — 49 коп. За счет чего идет разница?» — «За счет одной ручки». — «Значит?» —
«Значит, ручка стоит 12 коп. А букварь 49 — 24 = 25 коп.».
Итак, преодолев стереотип, больной смог самостоятельно решить задачу.
Таким образом, приведенные примеры говорят о том, что поражение лобных
отделов мозга ведет к нарушению всей структуры деятельности, центральным
механизмом которого является нарушение ориентировочно-исследовательской
деятельности, общего планирования деятельности, контроля, и проявляется в разных
формах нарушения интеллектуальной деятельности. В одних случаях (поражение базаль-
ных отделов мозга) в центре лежит нарушение стойкости внимания, в других (поражение
передних отделов лобных долей) — первичное нарушение процессов анализа и синтеза, в
третьих (поражение заднелобных отделов) — нарушение процессов переключения.
В восстановительном обучении этой группы больных во всех случаях необходимо
применять методы осознанного, произвольного решения задачи с вынесением вовне
условий задачи, ее вопроса и последовательных операций решения. В некоторых случаях
(особенно при импульсивности) необходимо перевести решение с уровня громкой речи на
материализованный уровень. В случаях инертности, стереотипии необходимы
стимулирующие инструкции, невербальные формы фиксации условия задачи, этапов ее
решения.
Наиболее эффективным является метод программированного восстановительного
обучения.
9.4. Методы восстановления процесса решения арифметических задач у больных с
теменно-затылочными поражениями мозга
В связи с тем что в основе нарушения интеллектуальной деятельности у больных с
поражением теменно-затылочных отделов мозга лежат специфические нарушения
пространственных синтезов, отражающиеся на возможности осуществлять анализ логико-
грамматических структур и выполнять нужные математические операции, задачей
восстановительного обучения в этом случае является создание для больных условий,
которые помогли бы им компенсировать трудности анализа грамматической структуры
задачи и перешифровки определенных логико-грамматических формулировок в ма-