Булычев Ю.Ю. История русской культуры
Подождите немного. Документ загружается.
ученого. Поэтому сегодня, когда сложилось бахтиноведение и много
говорится о вкладе Михаила Михайловича в исследование творчества
Достоевского, Толстого, Рабле, форм средневекового карнавального
сознания и многого другого, необходимо не упустить из внимания глубоко
русского, христианского, соборно-философского пласта в наследии Бахтина.
Заканчивая обзор традиционно-русских явлений в духовной культуре
Советской России 1930-х годов, следует подчеркнуть, что, при всем желании
уничтожить всякий истинных духовно-культурный консерватизм, всякую
положительную связь общественного сознания с православно-
национальными ценностями, коммунистическая диктатура по большому
счету оказывалась бессильной на этом разрушительном поприще. Даже
тогда, когда непокорные земным властям писатели и художники физически
уничтожались, их образы и их идейное наследие приобретали еще большую
духовную красоту и пророческую силу в глазах современников и
последующих поколений, подобно образу и наследию отца Павла
Флоренского, расстрелянного в 1937 г., но не отказавшегося от Бога, от
священства, от своих убеждений. Словами о. Павла нам было бы уместно
закончить эту главу и автор думает, что следующая мысль нашего
выдающегося мыслителя и ученого, высказанная им в одной из итоговых
своих работ, может органично завершить рассмотренную тему:
"...Человек не может быть порабощаем окончательно. Настанет день и
он свергнет иго возрожденской цивилизации, даже со всеми выгодами, ею
доставляемыми. Близок час глубочайшего переворота в самых основах
культурного строительства... История претерпевает величайшие сдвиги не
под ударами многопудовых снарядов, а от иронической улыбки... Споры,
борьба и гонения указывают на какую-то историческую нужность
оспариваемого. Но наступает час, когда не спорят; тогда, может быть, даже
оценивают тонкость разработки выдохшейся цивилизации. Но сказано
короткое слово "не надо", и им все решается... Мы-то еще спорим против
возрожденства, мы-то еще критикуем его предпосылки и сложившуюся из
них культуру. И, вероятно, - это последние споры. А потом, те, кто будут за
нами, ничего не отрицая, нисколько не возражая против тонкости научных
дистинкций, и разработанности художественных приемов и т.д и т.д., скажут
роковое "не надо", и вся сложная система обездушенной цивилизации пойдет
разваливаться, как развалилось в свое время многосложное сооружение
астрологии, как развалилась схоластика, как развалились и разваливаются за
ненадобностью великие империи"
1
.
Глава пятая. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА В
КУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ РОССИИ
1
Флоренский П.А. Итоги. Сочинения. Т.2. У водоразделов мысли. М.:Правда, 1990. С.346-
347.
121
§ 1. Духовный смысл Великой Отечественной войны
Приступая к рассмотрению войны Советского Союза с нацистской
Германией, как события духовной истории России, необходимо сказать, что
всякое военное противоборство в своей метафизической глубине есть не
столько проявление стихий политики, идеологии, экономики, общественной
психологии, сколько столкновение культурно-исторических принципов,
вероисповедных и национальных призваний. Это существенным образом
отличает воюющих солдат от убийц и делает их орудиями истории. Война -
борьба не лиц и частных интересов, но Начал и Принципов, и воины - их
бранные служители, а не душегубы. И если сила и стойкость каждого воина
является конкретным фактором исторической судьбы Принципа, ради
которого нация ведет борьбу, то духовная истинность или ложность
Принципа определяют общую военную судьбу народа. И не только
военную... Ибо тяжелы грехи неправедных, хотя бы и выигранных сражений.
Они сгущаются как темные тучи на горизонте национальной истории,
подспудно угнетая дух народа и предвещая ему испепеляющую грозу
небесную в день неотвратимого исторического суда.
Многовековые столкновения Германии и России говорят не об одном
конфликте геополитических интересов, но и о духовной разности двух
народов и стран. Мужественно-волевой колорит германской саги и
женственно-пластичный характер русской народной сказки, жесткий
рационализм немецкой философии и религиозно-этический спиритуализм
отечественной мысли, наконец, общеизвестные образы немца и русского в
наших пословицах и в нашей классической литературе, - все это указывает на
диаметральную различность архетипов русскости и германства. Об этом
довольно было написано русскими философами в годы первой мировой
войны. Наиболее глубокие мыслители опознали в германском духе
квинтэссенцию новоевропейской расхристанности и эгоистичности. Ибо дух
германства сконцентрировал и заостренно выразил ту общую внутреннюю
стихию европейского человечества, какая определилась в своем
антихристианском стремлении к власти над миром. По мысли Вл. Эрна,
теоретическое богоубийство, совершенное Кантом от лица классической
немецкой философии, неизбежно привело к культу посюсторонней силы и
власти, к мечте о завоевании немцами всех царство земных. Пушки Круппа,
заключал Эрн, материальное выражение кантовской философии.
Агрессивный, захватнический, высокомерный, властолюбивый, жадный
до земных богатств дух постхристианского Запада с непомерной силой
развился в запоздалой Германской империи. Позднее империалистическо-
европейское развитие страны в условиях основательно разрушенной
христианской традиции толкнуло Германию на путь вульгарного языческого
национализма, инициирования мировых войн и выработки оккультного
расового учения. Самонадеянное человекобожие Европы закономерно
привело один из самых рациональных ее народов к сумеркам разума и
нравственного самосознания, к кризису гуманизма и подвластности
сумрачным расовым инстинктам. Уже в озарениях до безумия гениального
122
Ницше обнаружился животный оскал Человекобога, не знающего над собой
никакой высшей воли, кроме собственной воли к господству над всем и над
вся. Ницше - первый солдат Человекобога - смело выявил антихристову
пустоту европейской души. Гениальный безумец изрек: "Бог умер: ныне
хотим мы, чтобы жил Сверхчеловек" - и призвал: "Человек должен
становиться все лучшее и злее... Для лучшего в Сверхчеловеке необходимо
самое злое".
Нужно учесть, конечно, что в лице национал-социалистической
Германии Европа реагировала на советский интернационал-социализм.
Однако марксистское поветрие пришло к нам из той же Германии,
большевистская же партия была мощно поддержана в 1917 году опять-таки
немецкими деньгами, а потом всякого рода "прогрессивной" публикой
остальных западных стран. Стоит ли удивляться, почему против
собственного кровного детища, опутавшего Россию колючей проволокой
сталинских лагерей, германо-европейский дух не изобрел ничего лучшего,
чем газовые камеры и расовый антиславянизм нацистов.
Между тем, согласно свидетельству ряда наблюдателей процесса
формирования национал-социалистической идеологии, именно выходцы из
России, с их опытом коммунистического разгрома русского государства и
русской культуры, оказали заметное влияние на обострение немецкого
национального самосознания, грубо униженного несправедливостью
Версальского договора, на уяснение немецкой интеллигенцией
интернациональной угрозы большевизма. Однако, в конечном счете, Европа
в лице Германии оказалась не в силах создать духовно положительной,
высокой и благородной идейной альтернативы большевистскому
материализму и интернациональному социализму (которая бы соединила
христианские ценности со здоровым национальным началом и высоким
культурным самосознанием), выдвинув против марксистского коммунизма
еще более "передовое" по своему антихристианскому духу, более злое,
агрессивное и бесчеловечное учение. Ведь марксисты-большевики, отрицая
Христа, поклонялись идеалу земного рая для всего человечества, уповали на
всемирное братство трудящихся, верили в безусловную ценность
социального равенства и справедливости, отрицали власть денег и
эксплуатацию человека человеком, и в этих своих воззрениях были
приверженцами сравнительно более классической гуманистической
культуры, чем адепты нацизма. Последние, решительно отказавшись от
старого европейского гуманизма, рационализма и социального
универсализма XVIII -XIX вв., воздвигли себе божество в виде Великого
Зверя - бога расы, крови и насильственного самоутверждения. "...Расизм в
религиозном своем самоопределении,- верно замечал С.Н. Булгаков, -
представляет собой острейшую форму антихристианства, злее которой
вообще не бывало в истории христианского мира... Она злее прямого
воинствующего безбожия французских энциклопедистов, ненависти к
святыни марксистов и варварства большевизма, потому что все они
противопоставляют христианской вере неверие, пустоту отрицания и насилие
123
гонения, не имея собственного положительного содержания. Между тем,
«настоящий сын погибельный», по апостолу Павлу, приходит «во имя свое»,
он себя противопоставляет Христу и церкви Его. Это есть не столько
гонение, сколько соперничающее антихристианство, «лжецерковь»..."
1
Итак, Германия ополчилась против России в значительной мере как
ударная сила западноевропейской цивилизации, ибо вся Европа тогда была
больна фашизмом. На интернациональном Конгрессе фашистских партий,
созванном Муссолини в Монтрё (1934 г.), участвовали представители почти
30 стран. В армии Гитлера в 1941 г. были сотни тысяч солдат союзных стран
– итальянские, испанские, французские, голландские, румынские,
венгерские, финские, чешские и словацкие воинские формирования. Почти
половина всех европейских государств вступила вместе с германскими
нацистами в войну против России, а остальные страны Европы работали на
Германию. Не случайно Гитлер 30 июня 1941 г., пришел к выводу о
сложившемся в результате войны против России европейском единстве.
Комментируя это суждение Гитлера в одной из своих последних книг,
В.В.Кожинов справедливо заключает, что «это была вполне верная оценка
положения. Геополитические цели войны 1941 – 1945 годов фактически
осуществляли не 70 млн. немцев, а более 300 млн. европейцев,
объединенных на различных основаниях – от вынужденного подчинения до
желанного содружества, – но так или иначе действующих в одном
направлении»
2
.
И перед измученной, изуродованной большевизмом Россией встала
роковая необходимость или покориться чужеземной силе, или дать могучий
военный ответ на вызов воинствующего расизма, защитить свои святыни,
свое право на историческое существования и вместе с тем в очередной раз
спасти Европу от нее же самой, от новой формы одержимости высокомерной,
агрессивной стихией.
§ 2. Возвышение роли Русской Церкви в жизни воюющего общества
Внезапное, не ожидавшееся Сталиным и высшим руководством страны,
нападение Германии на Советский Союз вызвало растерянность на вершине
партийно-государственной власти. Не уяснив себе ситуации, Сталин не
хотел выступать перед народом, предоставив сделать это в день начала
войны В.М.Молотову. Но когда к 26 июня советский вождь понял, что
приграничные сражения проиграны и за пять дней немецкие войска
вклинились в глубь страны на 150-200 километров, он впал в подавленное
состояние духа и потерял властную инициативу. Высшей точкой потрясения
для Сталина стало извести о падении Минска всего через неделю после
начала военный действий. Узнав об этом из утренней сводки Генштаба,
вождь уехал к себе на дачу и почти весь день не появлялся в Кремле. Только
1
Булгаков С.Н. Расизм и христианство // Тайна Израиля. "Еврейский вопрос" в русской
религиозной мысли конца XIX - первой половины ХХ вв.-СПб.: София, 1993. С.362-363.
2
Кожинов В.В. Россия. Век ХХ –й (1939–1964). М.: Алгоритм, 1999. С. 15
124
в начале июля Сталин нашел в себе силы выступить по радио с обращением к
стране. 3 июля состоялось его историческое выступление, в котором он
назвал соотечественников, согласно православной традиции, братьями и
сестрами.
В отличие от главы коммунистического государства первосвятитель
Русской Церкви митрополит Сергий, узнав о начале войны с Германией,
сразу же ушел в свой кабинет, где собственнолично написал послание к
пастырям и мирянам, и дал распоряжение немедленно разослать его по всем
уголкам страны. Это послание гласило:
"В последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что
военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснется нашей страны, но
фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться
над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным
себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая договора
и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан
уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких
рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов
православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш
на колени перед неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать
благом и целостностью Родины, кровными заветами любви к своему
Отечеству.
Но не первый раз приходится Русскому народу выдерживать такие
испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую
вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении,
потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном долге
перед Родиной и Верой, и выходили победителями. Не посрамим же их
славного имени и мы - православные, родные им по плоти и по вере....
Вспомним святых вождей Русского народа, например, Александра
Невского, Дмитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину. Да
не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи православных
воинов, безвестные имена которых Русский народ увековечил в своей
легенде о богатырях Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче,
разбивших наголову Соловья Разбойника.
Православная наша церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с
ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа
своего и теперь. Благославляет она небесным благословением и предстоящий
всенародный подвиг...
Церковь Христова благословляет всех на защиту священных границ
нашей Родины.
Господь нам дарует победу.
Патриарший Местоблюститель Смиренный Сергий, митрополит
Московский и Коломенский. Москва, 22 Июня 1941 года"
1
.
1
История Русской Православной Церкви. От Восстановления Патриаршества до наших
дней. Т.1.1917-1970. СПб.: Воскресение, 1997. С.315-316.
125
Далеко не все русские православные люди были согласны с призывом
митр. Сергия защищать Советскую Россию. Напомним, что в среде русской
эмиграции нашлись сочувствующие фашизму, которые рассматривали его
как движение, продолжающее борьбу с мировым коммунизмом,
проигранную Белой Гвардией. Ненависть к большевикам, например,
заставила находившегося в оккупированном немцами Париже Д.С.
Мережковского выступить по радио с приветствием нападения Германии на
СССР, как освободительного антикоммунистического похода. И в Советской
России многие восприняли вторжение немецких войск как Божию кару,
постигшую большевистское государство. Открытие православных храмов на
оккупированных территориях, поддержка немецкими властями частного
крестьянского хозяйства и свободного предпринимательства создавало в
первые месяцы войны иллюзию освобождения народа от коммунистической
диктатуры. Слухи о более свободной жизни под властью немецких
комендатур, распространенная в народе ненависть к коммунистам, ослабляли
воинский дух в советских частях, приводили к массовой сдаче в плен и даже
переходу на сторону Германии отдельных воинских формирований, что
послужило началом небывалому явлению в нашей военной истории -
формированию летом 1942 г. Русской Освободительной Армии (РОА),
возглавленной генералом А.А.Власовым. Власов - командующий 2-й ударной
армией Волховского фронта, перешедший на сторону немцев после гибели
своей армии в окружении, от лица Русского комитета обратился к советским
солдатам и командирам с призывом переходить на сторону РОА,
действующей в союзе с Германией, для борьбы со сталинским режимом и
построения Новой России. В том же 1942 году гитлеровское руководство
стало искать в лагерях для военнопленных лиц, готовых служить не только в
РОА, но и в других национальных легионах: Армянском, Грузинском,
Кавказском, Прибалтийском, Туркестанском...
Смертельная опасность нависшая над Советским Союзом заставила
Сталина и его окружение, отодвинуть на второй план атеистическую и
коммунистическую идеологию и обратиться за помощью к Церкви и
традиционному Русскому патриотизму. Первая встреча Сталина с
Патриаршим Местоблюстителем состоялась в июле 1941 г. Шаги советского
правительства навстречу церковному руководству сначала были
незначительными. Митрополитам Русской Церкви разрешили
распространять патриотические воззвания к пастве, полностью прекратили
антирелигиозную пропаганду, свернули деятельность "Союза воинствующих
безбожников", из лагерей начали освобождать священнослужителей, а 7
ноября, после знаменитого парада на Красной площади, там состоялся
молебен
1
.
К осени 1941 г. для большинства русских людей стало ясно, что немцы
воюют не столько против большевиков, сколько против России и всей ее
многовековой культурной традиции. Угроза захвата немцами Москвы была
осознана нашим народом как прямая угроза его национальному
1
См.: Там же. С. 320-321.
126
существованию и будущности Православия. Реальность этой угрозы ясно
понимали православные люди даже вне пределов воюющей страны. Как
сообщается в материалах к очерку русской эсхатологии, после обращения
Патриарха Антиохийского Александра Третьего с посланием к христианам
всего мира о молитвенной и материальной помощи России, митрополит гор
Ливанских Илия решил затвориться и умолять Божию Матерь помочь
русскому народу. В подземном каменном затворе, без воды. Пищи и сна
Владыка трое суток молился перед иконой Богородицы. И Богородица,
явившись молитвеннику, сказала, что нужно делать, чтобы спасти Россию от
завоевания. Владыка немедленно связался с представителями Русской
Церкви, с советским правительством и передал им все, что было свыше
определено. Сталин вызвал к себе православных иерархов, и совместно
светские и духовные власти исполнили повеление Богородицы: на фронты
были вынесены чудотворные иконы, по всей стране стали открываться
храмы, по оборонительным рубежам начала шествие Казанская икона
Божией Матери. Икону привозили на самые трудные участки фронта и
священство служило перед ней молебны. Разгром немцев под Москвой
явился истинным чудом, которое не могли понять ни русские, ни немецкие
генералы. Чудом явилась и успешная оборона Ленинграда,
покровительствуемая Богородицей, сказавшей митр. Илие, чтобы Казанскую
икону крестный ход обнес вокруг осажденного города. И успех знаменитой
Сталинградской битвы должен быть понят в связи с помощью сил небесных,
ибо накануне советского наступления был отслужен молебен перед той же
иконой
1
.
Надо заметить, что кроме молитвенного участия Церкви в обороне
страны, кроме участия в поднятии русского воинского духа, Церковь
развернула широкую благотворительную деятельность. По инициативе митр.
Сергия, церковные общины и представители духовенства стали вносить
значительные денежные суммы в фонд государственной обороны,
пожервовав, в частности, на создание танковой колонны имени Дмитрия
Донского более 8 млн. рублей. Собирались средства на строительство
самолетов, на содержание раненых, детей - сирот, на теплые вещи для
воинов.
Итогом практического сотрудничества руководства Русской Церкви и
сталинского правительства стала встреча Сталина с митр. Сергием,
Ленинградским митр. Алексием и экзархом Украины митр. Николаем 4
сентября 1943 г. Сталин не только удовлетворил просьбу митр. Сергия
разрешить созыв архиерейского собора для избрания Священного Синода и
Патриарха, но попросил проявить "большевистские темпы" в этом
отношении. В ответ же на скромную просьбу первосвятителя позволить
открытие богословских курсов, советский вождь предложил сразу открыть
Духовные семинарии и Академии. Никаких возражений с его стороны не
1
См.: Россия перед Вторым пришествием. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры,
1993. С. 238-246.
127
встретили ходатайства о восстановлении деятельности храмов и возвращении
из ссылок, тюрем и лагерей священнослужителей.
8 сентября 1943 г. состоялся Архиерейский собор, на котором
присутствовало всего лишь 19 архиереев. Собор избрал митр. Сергия
Патриархом Русской Православной Церкви и избрал Священный Синод.
Русская Церковь начала обретать "второе дыхание".
§ 3. Национально-патриотический подъем в отечественной
культуре, возрождение русского самосознания
Уясняя духовный характер Великой Отечественной войны, нужно
подчеркнуть, что, несмотря на колебания отдельных русских людей и на
сотрудничество с немцами малой части народа, в целом русский народ и
другие народы России не раскололись, не воспользовались военным
временем для различного рода политических и национальных междоусобиц,
но соборно поднялись на борьбу с Германией. Даже такие известные
противники большевиков, жившие в эмиграции, как А.Ф.Керенский и
А.И.Деникин, заняли патриотическую позицию на стороне Советского
Союза, причем генерал Деникин предложил Сталину прислать для участие в
обороне страны корпус русских добровольцев. Жена известного актера
Михаила Чехова Ольга, с 1920 г. жившая в Германии, имевшая огромный
успех как киноактриса и приближенная к руководству Третьего Рейха, начала
работать на советскую разведку.
Подъем русского патриотизма был не слепым, ибо нацистский дух,
обуявший немцев, был ясно и остро опознан общенародным сознанием как
дух непомерной гордыни и ненависти, опасный всему многонациональному
Саду Божию, существующему на земле. В русских, несших основную
тяжесть борьбы и ответственность за ее исход, естественно пробудилась и с
практической силой выразилась та "всемирная отзывчивость", то
непреклонное стремление спасать всякую в историю сущую народность,
какие издавна были отмечены отечественными мыслителями как наиболее
своеобразные черты нашего национального миросозерцания. На вызов
воинствующего расизма Россия военных лет дала исторический ответ в духе
личностно-конкретного трудового и воинского братства представителей
различных народов Советского Союза, самых разных вероисповеданий и
культур. И в том многонародном жертвенном побратимстве, скрепленном
русской сердечностью, ярко отразился исконный христианский дух Руси.
Вместе с Православной Церковью огромную роль в поднятии русского
воинского духа в первый период войны сыграли деятели отечественной
культуры. Они хорошо поняли, что требуется решительная мобилизация
народа на смертельную битву с сильным, самоуверенным, беспощадным
врагом. Илья Эренбург, известный своей яркой, наступательной военной
публицистикой, пишет в воспоминаниях, что русский человек добродушен и
его нужно очень обидеть, чтобы он рассвирепел. К тому же, советские
учителя воспитывали детей и подростков в духе международного братства и
уважения к материальной культуре. Добродушные от природы и
128
воспитанные таким образом красноармейцы в начале войны нередко
высказывали мысли о том, что немецких солдат пригнали к нам капиталисты
и помещики и если открыть немецким рабочим и крестьянам в солдатской
форме правду о войне, то они побросают оружие. При первых столкновениях
с германской армией у наших бойцов не только не было ненависти к врагу,
но проявлялось некоторое уважение к цивилизации немцев, и рождалось
желание объяснить этим культурным людям, что Гитлер втравил их в
неправое дело. "Я должен был предупредить наших бойцов, - вспоминал
Эренбург, - что тщетно рассчитывать на классовую солидарность немецких
рабочих, но то. что у солдат Гитлера заговорит совесть, не время искать в
наступающей вражеской армии "добрых немцев", отдавая на смерть наши
города и села. Я писал: "Убей немца!"
В статье, которую я назвал "Оправдание ненависти" и которая была
написана в очень трудное время - летом 1942 года, я говорил: "Эта война не
похожа на прежние войны. Впервые перед нашим народом оказались не
люди, но злобные и мерзкие существа, дикари, снабженные всеми
достижениями техники, изверги, действующие по уставу и ссылающиеся на
науку, превратившие истребление грудных младенцев в последнее слово
государственной мудрости. Ненависть не далась нам легко. Мы ее оплатили
городами и областями, сотнями тысяч человеческих жизней. Но теперь мы
поняли, что на одной земле нам с фашистами не жить... У нас нет общего
языка с фашистами... Мы радуемся многообразию и сложности жизни,
своеобразию народов и людей. Для всех найдется место на земле. Будет жить
и немецкий народ. Очистившись от страшных преступлений гитлеровского
десятилетия. Но есть предел и у широты: я не хочу сейчас ни говорить, ни
думать о грядущем счастье Германии, освобожденной от Гитлера, - мысли и
слова неуместны, да и не искренни, пока на нашей земле бесчинствуют
миллионы немцев..."
1
В подобном же духе был написал рассказ М. Шолохова "Наука
ненавидеть" и многие произведения военной публицистики. Десятки
писателей выехали на фронт в качестве корреспондентов. Артисты
выступали перед частями действующей армии в составе концертных бригад.
Только за первый год войны на фронте побывало 450 таких бригад,
объединивших несколько тысяч участников. Поднялись на бой с врагом и
художники. Наблюдался стремительный подъем плакатного искусства. В
течение двух первых месяцев войны в Москве было распространено 100 тыс.
плакатов, принадлежавших известным художникам Радлову, Савицкому,
Кукрыниксам. С осени 1941 г. художники стали работать над
произведениями станкового искусства - графики и живописи. Ленинградские
художники организовали в начале января 1942 г. выставку "Ленинград в дни
Отечественной войны", где было представлено 126 картин и эскизов. В
выставке участвовало 37 художников. В том же году ленинградские картины
были выставлены в Москве.
1
Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь. Собр. соч. в 9 томах. Т. 9. М.: Худ.лит-ра, 1967.
С.289-290.
129
С самого начала войны наблюдался взлет музыкального творчества.
Музыка, как искусство очень непосредственно выражающее стихию
переживаний человеческой души, стала развиваться в высоко духовном
классическом ключе и в тесной связи с традициями русской народной песни.
Только за первые четыре дня войны в Москве было написано более 100
песен, а за три недели около 200. Самой распространенной из них стала
"Священная война" на слова Лебедева-Кумача и музыку Александрова. 26
июня 1941 г. она была исполнена на Белорусском вокзале перед
отъезжающими на фронт войсками. Спустя несколько месяцев Александров
написал "Марш артиллеристов", затем появилась "Землянка" Листова на
слова Суркова, "Ой туманы мои, растуманы" Захарова. Песни военных лет
стали в большинстве своем торжеством истинно русского народного духа в
культуре советского периода. Наряду с тяготением пореволюционного
общества к народным песенным началам было заметна и потребность в
серьезной классической музыке. Под влиянием войны вновь ожила
классическая русская музыкальная культура, родились ее новые проявления,
подобные 7 симфонии Шостаковича. Это произведение было закончено
композитором в конце декабря 1941 г. в осажденном Ленинграде. В марте
1942 г. 7 симфония была исполнена оркестром Большого Театра в
Куйбышеве, а затем в Москве. С.С.Прокофьев отразил тему войны в 7-й
сонате для фортепиано, 5-ой и 6-ой симфониях. В 1941 г. композитор начал
писать оперу "Война и мир" по роману Л.Н.Толстого, которая была
закончена после войны.
Резко повысилось внимание к русской классике в деятельности
книгоиздательств и драматических театров. Нужно было показать народу
какие высокие нравственные ценности и давние культурные традиции он
призван защитить от врага. На протяжении всей войны широко издавались
произведения русской классической литературы, а советские театры активно
ставили пьесы Гоголя, Островского, Чехова. Зимой 1943-44 гг. был
организован смотр русских классических пьес. Более 100 театров приняли в
нем участие, поставив 200 оперных и драматических произведений, таких как
"Дядя Ваня", "Три сестры", "Ревизор", "Волки и овцы".
Большую роль в культурной жизни воюющего народа играло кино. В
этой области были созданы целые военно-документальные фильмы о
сражениях под Москвой, на Украине, в Восточной Европе. Несмотря на
материально-технические трудности ( в первые месяцы войны все студии
художественных фильмов Москвы, Ленинграда, Киева, Минска были
эвакуированы на восток и им пришлось налаживать работу в новых
условиях), кинопромышленность начала выпуск художественных фильмов.
Хотя кино находилось под особо строгим контролем партийной идеологии, и
в кинематографии появился целый ряд глубоко русских, человечных,
истинно народных произведений, (в частности "Парень из нашего города",
"Непобедимые", "Радуга", "Два бойца").
Главной областью культуры, основным выражением и в свою очередь
важнейшим фактором национально-патриотического подъема оставалась
130