Брониславский Е., Вачнадзе Г.Н. Польский диалог

Подождите немного. Документ загружается.

то при нынеш ней инфляции через несколько лет все действительно получали бы одина&

ковую зарплату, потому что инфляционная надбавка достигла бы 99%.

— Какие у «Солидарности» есть сегодня конкретные возможности влиять

на власть? Как вы можете заставить ее отвечать за свои дей ствия, если она, по су*

ществу, неподзаконна?

— Я не думаю, что нам скоро удастся добиться того, чтобы наше государство

стало правовым государством. Политика у нас стоит выше права. Это так, это прави&

ла игры. Но я лично думаю, что сейчас главное — не новые законы, а создание обществен&

ного натиска, независимых общественных организаций, которые могли бы воздейство&

вать на власть. Это тот способ, который мы, по сути, используем с 1976 г., со времен со&

здания Комитета защиты рабочих, и с помощью которого добились, на мой взгляд, нема&

лых успехов. И меня огорчает то, что за «круглым столом» мы впервые высказа лись по

этому поводу иначе, чем раньше. Раньше мы всегда говорили людям: организуйтесь, созда&

вайте группы натиска, берите в свои руки решение ваших дел. А теперь мы сказали при&

мерно так: вы себе спокойно смотрите телевизор, а мы все, что вам нужно, оформим и

разрешим за «круглым столом» — все ваши 5 628 проблем. Так воз никла куча разных до&

кументов, цена которым, по&моему, не выше цены бумаги, на которой все это записано.

Решения, принятые за «круглым столом», конечно, предоставляют некоторые

возможности влиять на власть, но…

— …завтра их может и не быть…

— …но их реализация зависит не от бумаг, а от организации общества. Если

оно сумеет создать нужное давление и использовать его в нужном направлении, то

все станет осуществимо. На это я и надеюсь.

— Как польская оппозиция видит то, что происходит в СССР, и почему у

нас здесь, когда мы узнаем о некоторых высказываниях лиде ров оппозиции —

Адама Михника, например, или Леха Валенсы, — воз никает впечатление, что

она сегодня чувствует свою близость не к тем, кто в Советском Союзе представ*

ляет общество, а к тем, кто стоит у власти?

— Думаю, что это впечатление в определенной степени соот ветствует дей&

ствительности. Почему? Причин, на мой взгляд, не сколько. Главное, однако, в том,

что для нас важнее всего наши соб ственные интересы. Исходя из них, мы видим

прежде всего, что гор бачевское руководство и начатая им перестройка дает нам,

Польше, возможность проводить реформы. В брежневские времена они были невоз&

можны. Думаю, что при Горбачеве не произошло бы того, что произошло в Польше в

1981 г., то есть не было бы введено военное положение…

— А появился бы сам Горбачев со своими реформами, если бы в Польше не

была произведена очередная неудачная попытка силой заставить людей работать

на коммунизм?

560

— Я уверен, что идея ввести военное положение родилась у поль ских комму&

нистов потому, что партаппарат боялся за свои позиции, за свою власть, но эта

идея, я уверен, получила горячую поддержку Брежнева и его приближенных.

Сейчас рамки возможного расширились. У Горбачева, как мне кажется, слиш&

ком много затруднений внутри страны, чтобы вмешиваться в польские дела в той

степени, в какой это делали его предшественники. Ограничения, вероятно, сущест&

вуют и сейчас, но их намного меньше.

— Но ведь можно было бы воздержаться и не восхвалять Горба чева и его ко*

манду, когда в этом нет необходимости? Что это — закли нания? Чтобы не сглазить?

— Подозреваю, да. Это как бы попытка показать, что мы уже не такие экс&

тремисты, не такие плохие, как о нас думали. А что касается происходящего в Со&

ветском Союзе, то мне кажется, что сегодня мало кто у нас способен в этом разо&

браться. Что мы знаем? То, что пишет пресса, а она действительно стала свобод&

нее, подни мает много проблем. И у тех, кто читает эту прессу, как, например,

Адам Михник, который, насколько я знаю, в СССР никогда не был (есть ведь разни&

ца между тем, что пишут в прессе, и тем, что есть в действительности), возника&

ет впечатление, что либерализация в СССР зашла очень далеко, и это подает поля&

кам надежды.

Я бы сказал, что польская оппозиция вступила в новый этап: удастся ей это или

нет, но она пытается стать политической силой. То, что можно назвать дисси&

дентским периодом, кончилось. Нам кажется, что у нас есть теперь возможность

не только выражать недовольство, но и действовать как в политическом, так и в

экономическом плане. Это тоже может в известной степени объяснить отношение

польской оппозиции к советскому руководству.

— Как польское общество относится к компромиссу между «Соли дарнос*

тью» и властями? На чьей стороне сегодня политическая сила, поскольку сила

подавления все равно у коммунистов?

— Что касается польского общества, то оно ко всем этим дого ворам отно&

сится с большой осторожностью. Люди сильно сомне ваются в том, что из этого

что&нибудь выйдет. Это, на мой взгляд, явление отрицательное. Люди заняли пози&

цию наблюдателей, чтобы в случае неудачи сказать: вот видите, мы же говорили,

что все равно ничего не получится. Польское общество сейчас очень пассивно, его ин&

тересы ограничены; люди во всем сомневаются, и сомнения служат им оправданием

отказа от действий. Они воздерживаются от учас тия и в лучшем случае занимают

позицию болельщика. Но и те, кто болеет за нас, смотрят на все критически. Надо

сказать, главная забота поляков сегодня — дожить до первого числа. И если нам не

удастся сдвинуть людей, чтобы они начали организовываться, орга низовывать свою

жизнь, то мы ничего не добьемся. А поляки так ра зочарованы всем, что происходит,

они так поражены бесперспектив ностью создавшейся ситуации, что желающих

действовать среди них немного. Это проблемы и для «Солидарности», и для властей.

561

— А как ко всему этому относится молодежь, которой завтра или послеза*

втра придется решать экономическую и политическую судьбу Польши’.

— Молодежь сейчас выражает свое несогласие…

— Свое несогласие с вами? Уже?

— Она выражает несогласие со всем и со всеми. Хотя, должен сказать, часть

молодежи пробует найти место внутри того движе ния, которое представляет

«Солидарность», и сейчас активно гото вит выборы. А другие нас критикуют, тре&

тьи не решаются крити ковать, но и к нам не идут.

— Каковы, по вашим предположениям, будут результаты выбо ров? Какой

процент поляков не пойдет голосовать?

— Не решусь делать прогнозы. Но я уверен, что после этих выборов ситуация

в Польше будет иной, даже если в сейме оппозиции отведено ограниченное число де&

путатских мест, чтобы она не сос тавила прямой угрозы властям. Власть в Польше

разлагается, пар тия и ее союзники, демократическая и крестьянская партии, начи

нают распадаться. Они пытаются найти теперь свое лицо, и поэтому их предвы&

борные программы в ряде пунктов близки к пред ложениям, выдвигаемым «Солидар&

ностью». Я думаю, что, если даже не 30, а 20% депутатов будут вести себя так,

как следует вести себя людям, наделенным депутатскими полномочиями, может

ока заться, что некоторые законы приобретут совсем иной вид.

Между прочим, когда мы говорим о «Солидарности», мы склонны видеть в ней

оппозиционную политическую партию, а ведь такой партии не существует. Суще&

ствует, профсоюз «Солидарность», и пока никто не может сказать, какое отноше&

ние будет к нему иметь партия, которая может быть создана на основе предвыбор&

ной платформы, разработанной группой, людей, близких к Валенсе. В этой группе,

как в самой «Солидарности», есть люди разных взглядов. Мы были едины, когда речь

шла об общих проблемах: свобода слова, независимая печать, свобода для профессио&

нальных и творческих союзов, но насчет того, как решать политические и экономи&

ческие проблемы Польши, мнения расходятся. Как это все проявится впоследствии?

Будет ли у оппозиции одна программа или несколько? Все это пока похоже на кашу…

— Монолитность власти распалась, но и монолитности оппозиции уже не

существует? С чего же надо теперь конкретно начинать?

— Как я уже сказал, создавать общественную базу. Пока, вы знаете, сейм —

это только декорация. От нас зависит, чем сейм и сенат станут в будущем. Если

мы не создадим общественной базы, то все сведется к тому, что появится еще сто

человек, которые будут сотрясать воздух речами. И наоборот, если мы сумеем соз

дать условия для того, чтобы существовали, свободные, независимые общественные

организации, если сумеем сдвинуть с места независи мую экономику, тогда сейм и

сенат смогут влиять на жизнь в стране. Смогут вести нормальную работу, а не

562

просто издавать огромное количество законов и указов, с помощью которых власть

до сих пор надеялась организовать общество.

— Это цель «Солидарности»?

— Мне трудно говорить о «Солидарности» в целом, в ней суще ствуют разные

течения и группы. Даже те группы, которые отказа лись участвовать в переговорах

с властью — группы Моравецкого, Гвязды, — являются в известной степени «Соли&

дарностью». И их значение и влияние в обществе может даже расти. Я не могу гово

рить за них, а о себе скажу.

Я начал с защиты прав человека, с защиты прав рабочих, с помощи бастующим

и репрессированным. Так вот, я бы не хотел больше ездить для этого по тюрьмам. А

избежать этого мы сможем только тогда, когда люди поверят, что, если они захо&

тят, у них появится надежда на лучшее будущее.

— Как далеко может пойти «Солидарность» в поисках компро мисса с вла*

стью?

— Пока не почувствует, что дальше она теряет себя. Тогда она скажет

«нет», и власть пойдет на попятную, потому что у власти нет сил, нет возможно&

сти проводить ту политику, которую она хотела бы проводить. Компромисс нужен

и ей».

Церковь в Польше

Газета «Вашингтон пост» (20.05.1989) поместила статью Джексона Дила:

«Польский парламент принял исторический закон, впервые в период прав*

ления коммунистов легализовавший католическую церковь и восстановивший

имущественные права и привилегии, которых церковь была лишена в послевоен*

ные годы.

Принятый закон, появившийся через несколько лет переговоров между

представителями церкви и возглавляемым Войцехом Ярузель*ским руководст*

вом, представляет собой первую полную нормализацию отношений между цер*

ковью и государством в коммунистическом государстве и открывает Варшаве

путь к тому, чтобы она стала первым коммунистическим правительством, кото*

рое установит дипломатические отношения с Ватиканом.

В соответствии с принятым всеобъемлющим законом восстановлено право

церкви приобретать и продавать собственность, иметь свои собственные пред*

приятия, издавать газеты и создавать и контролировать школы, больницы и даже

радио и телевизионные станции без вмешательства правительства. Религиозные

указы и низовые организации Церкви более не будут регулироваться правитель*

ством, и будет отменен контроль за строительством новых костелов.

Правительство также согласилось возвратить церкви отобранные у нее в 50*

х годах больницы и другую собственность и выплатить компенсацию в том слу*

563

чае, если церковь не пожелает вновь вступить во владение этой собственностью.

Согласно оценкам должностных лиц, размеры выплачиваемой компенсации бу*

дут составлять «несколько миллиардов злотых», то есть сумму в несколько мил*

лионов долларов.

Представители правительства и церкви охарактеризовали принятый закон

как знаменующий прекращение длительного и ожесточенного конфликта между

коммунистической партией и влиятельной церковью, прихожанами которой яв*

ляются 90% 38*миллионного населения Польши. «Созданы необходимые усло*

вия для прекращения разделения людей на верующих и неверующих, все еще су*

ществующего в общественной жизни со всеми вытекающими из этого последст*

виями», — заявил член партийного Политбюро Казимеж Барчиковский.

Два других новых закона, принятых парламентом вместе с законом о церкви,

гарантируют свободу исповедания всех вер и предоставление предусмотренных

государственным социальным страхованием благ 62 тыс. польских священников.

Эксперты*юристы считают, что закон о вероисповедании должен положить ко*

нец многолетней дискриминации государством секты иеговистов.

Заключение этого комплексного соглашения стало кульминацией процесса

политических переговоров между церковью и партией, начавшихся в 1981 г. и

оказавших ключевое влияние на принятое в результате Ярузельским решение

восстановить политический и профсоюзный плюрализм, запрещенный им после

объявления военного положения.

Усиленно обхаживаемое в середине 80*х годов партийным руководством, ко*

торое надеялось стабилизировать положение в стране с его помощью, руководст*

во католической церкви решительно выступало в поддержку плюрализма, в зна*

чительной мере под влиянием родившегося в Польше папы римского Иоанна

Павла II. Когда папа решительно выступил в защиту профобъединения «Соли*

дарность» во время совершенной им в 1987 г. поездки по стране, теплившиеся у

властей надежды на сепаратное урегулирование с участием возглавляемого кар*

диналом Юзефом Глемпом Варшавского епископата растаяли.

После двух волн забастовок, захлестнувших Польшу в прошлом году, выс*

шие представители церкви содействовали организации первых встреч между

председателем профобъединения «Солидарность» Лехом Валенсой и министром

внутренних дел Чеславом Кищаком и в конечном счете проведению в начале это*

го года переговоров за «круглым столом».

Крупный успех, достигнутый на переговорах за «круглым столом», позволил

партии и церкви вернуться к формуле урегулирования, впервые предложенной до

визита папы римского два года назад. Легализация церкви в Польше — решение,

которого давно добивался епископат, — должна сопровождаться дипломатичес*

ким признанием коммунистического правительства Ватиканом. Эта уступка бы*

ла ключевой дипломатической целью Ярузельского.

Представители Ватикана и правительство обсуждали на переговорах прото*

кол установления отношений и заявили, что работа над ним почти завершена.

564

Представители церкви сообщили, что официальное установление дипломатиче*

ских отношении должно произойти позднее в этом году.

В дополнение к восстановлению прав, которых церковь была лишена в тече*

ние десятилетий, закон о легализации имеет важное значение для церкви потому,

что он кодифицирует отношения между церковью и государством, которые до

сих пор зависели от произвольных административных решений правительствен*

ных ведомств, созданных для контроля за религией.

Такая деятельность церкви, как строительство зданий, религиозное образо*

вание и даже, очевидно, не вызывающие возражений общественные кампании

против алкоголизма и наркомании, зависела от непостоянных подъемов и спадов

проявляемой властями терпимости, от внутренней партийной политики и прихо*

ти государственных бюрократов.

Во многих областях польской жизни новые отношения между церковью и го*

сударством представляют собой заметную перемену по сравнению с тем, что бы*

ло всего лишь несколько лет назад. Хотя самые жестокие репрессии против церк*

ви имели место в начале 50*х годов, отношения между церковью и государством

достигли наибольшей взаимной враждебности в конце 1984 г., после того как

правительственные силы безопасности оказались причастными к убийству попу*

лярного сторонника «Солидарности» — ксендза Ежи Попелушко.

В начале этого года еще два ксендза*активиста погибли при загадочных обстоятель*

ствах. Их убийства произошли с интервалом всего лишь в несколько недель, однако пра*

вительство отрицало свою причастность к ним, и деятели церкви замяли эти дела.

Новый статус церкви также резко контрастирует с продолжающейся полити*

кой репрессий властей против религии в соседних Чехословакии и Восточной

Германии, где власти жестко контролируют деятельность церкви и осуществляют

дискриминацию в отношении верующих.

Вместе с тем Венгрия также движется к нормализации отношений с религи*

озными организациями, и советские власти сделали некоторые шаги к расшире*

нию свободы православной церкви, а также католической церкви в Литве».

Интервью Адама Михника

Парижская газета «Монд» (21.07.1989) публикует интервью, взя*

тое ее корреспондентом в Москве у Адама Михника.

«Адам Михник — ответственный редактор печатного органа «Солидарности» «Га*

зета», депутат сейма и теоретик польской оппозиции — стал ныне первым представите*

лем оппозиции в одной из стран Варшавского Договора, посетившим Москву.

Будучи приглашенным для участия в международном коллоквиуме, он ис*

пользовал неделю, проведенную в советской столице, для того чтобы без лишне*

го шума установить многочисленные политические контакты. Накануне своего

возвращения в Варшаву он дал нашей газете интервью, в котором указывает, что

Лех Валенса, возможно, предпримет поездку в Москву до Рождества.

565

В о п р о с. Как только вы вернетесь в Варшаву, вам придется отвечать на один

вопрос, который я предпочитаю поэтому задать вам сразу же: имели ли вы во вре*

мя своего пребывания какие*то официальные встречи?

О т в е т. Чтобы иметь официальные встречи, нужно находиться с официальным

визитом, чего в моем случае не было. Зато я имел неофициальные контакты с весь&

ма видными деятелями советской общественной и интеллектуальной жизни. Это

помогло мне понять нынешний новый этап в истории СССР, динамику происходящих

там перемен, и это очень важно не только для «Солидарности», но и для всех людей

Центральной Европы, поставивших перед собой задачу восстановления демократии.

В о п р о с. Хотите ли вы этим сказать, что вы наметили в Москве возможные

совместные действия со всеми этими людьми, заложили основы того «нового ин*

тернационализма», о котором вы неоднократно говорили в своих публичных вы*

ступлениях?

О т в е т. Если я правильно понимаю нынешнюю обстановку, сталинские силы не

ограничены рамками какой&то одной из стран Востока, ни даже рамками несколь&

ких стран. Они интернациональны, и антисталинская деятельность — деятель&

ность за восстановление гражданского общества и за создание новой модели плюра&

листской демократии — должна также быть интернациональной.

В о п р о с. Следует ли, по вашему мнению, включить группу Горбачева в чис*

ло этих антисталинских сил, подлежащих объединению?

О т в е т. Прекрасный вопрос… но который следует задать самим этим руково&

дителям. Я бы, естественно, хотел, чтобы они ответили решительным «да», но все,

что я могу сказать после тех бесед, что я имел в Москве как с членами партии, так

и с представителями неформальных групп, это то, что мы, по моему мнению, всту&

пили в период широкого перераспределения политических сил.

Прежде во всех странах Восточной Европы были, с одной стороны, аппарат, а с

другой — демократическая оппозиция — рабочая, интеллектуальная или обе сразу.

Сегодня дело уже обстоит иначе. Линия раздела, куда более сложная, проходит

между сторонниками и противниками перемен, развития в направлении демокра&

тии, компромиссов — таких, как, например, тот, что был заключен «Солидарнос&

тью» с реформаторским крылом ПОРП за «круглым столом».

Эта стратегия имеет своих противников, к которым относятся, естественно,

консерваторы&сталинисты, но также — в рамках самой демократической оппози&

ции — те радикальные течения, для которых компромисс с реформаторами из пра&

вящей партии невозможен или, во всяком случае, нежелателен. Речь идет о двух со&

вершенно различных типах политических позиций, поскольку нельзя ставить на од&

ну доску радикалов&тюремщиков и радикалов&заключенных. Проблема, однако, в

том, что мятежи, поднимаемые заключенными, часто бывают стихийными, то

есть они слепы и самоубийственны.

566

В о п р о с. Итак, ваше пребывание в Москве позволило вам продвинуть впе*

ред это единство демократических сил в Восточной Европе?

О т в е т. Увидим, но я надеюсь, что да, поскольку дискуссии, которые я имел с

депутатами Москвы, позволяют мне думать, что установление систематических

контактов между депутатами&реформаторами Советского Союза и Польши ста&

ло бы важным шагом вперед на пути демократических преобразований. И я надеюсь,

что через несколько месяцев к нам могли бы присоединиться венгерские депутаты&

реформаторы, а затем и другие.

В о п р о с. А говоря конкретно, для чего?

О т в е т. Мы имели по этой теме весьма конкретные дискуссии. У нас все про&

блемы — общие, от перехода к рыночной экономике до создания в наших странах пра&

вовых государств, поскольку сейчас они не являются таковыми. Весь этот регион

находится на пороге широких перемен, и альтернатива совершенно ясна.

Либо мы находим какие&то формы сотрудничества и обмена, подобные тем, что

позволили Западной Европе идти по пути свободно избранного единства, выгодного

для каждой из входящих в него стран, то есть либо мы идем тем самым к созданию

Европы, объединенной демократией, либо мы идем к балканизации, ненависти, кро&

вопролитию и еще большей нищете. В этом случае все поднимутся против всех, а,

вполне вероятно, также все — против евреев.

У нас нет выбора. Нам нужно определить отношения нового типа и всерьез на&

чать подлинные обсуждения по вопросу о десталинизации международных отноше&

ний в Восточной Европе.

В о п р о с. То есть?

О т в е т. Это очень просто. Нам нужно порвать с отношениями по прин&

ципу центр — сателлиты, определенными Сталиным, и прийти к равноправ&

ным отношениям между суверенными нациями. Сегодня национальный вопрос

— это в Восточной Европе самый важный вопрос из всех, причем как в рамках

самого Советского Союза, так и в его отношениях с другими странами этого

региона.

В о п р о с. Вы — сторонник независимости советских республик?

О т в е т. Это их проблема. Каждой из них надлежит решать свою судьбу, но я

считаю, что существует некий демагогический и опасный пробел — опасный для са&

мих этих народов, — заключающийся в том, что они могут удовольствоваться лишь

лозунгом о национальной независимости.

Я лично отношусь отрицательно к антисоветским демонстрациям в Польше во&

все не потому, что это огорчает Москву, а потому, что они могут нанести вред мо&

ей стране. Что же касается советских республик, я боюсь, как бы слишком ради&

кальные лозунги не вызвали национальную реакцию со стороны русских, что вновь по&

567

ставило бы под угрозу демократическую эволюцию как самих республик, так и всего

Советского Союза в целом, и могли бы создать тенденцию, идущую вразрез со

стремлением к суверенитету — естественным, законным стремлением, которое

должно быть удовлетворено.

В о п р о с. Но ведь это именно то, что говорит г*н Горбачев. Разве нет?

О т в е т. Проблема не в том, что он говорит, а что он делает.

Чтобы удовлетворить национальные чаяния народов Восточной Европы,

нужно, чтобы советские центральные власти начали диалог с лучшими предста&

вителями этих стран — с прибалтами, как и с армянами, с поляками, венграми

и, естественно, с чехами. У членов комитета «Карабах», если ограничиться хо&

тя бы этим примером, должны были бы быть иные собеседники в Москве, чем

надзиратели с Лубянки. Правительство должно вести с ними диалог и исклю&

чить тем самым наблюдающуюся непоследовательность, три вопиющих примера

которой я хотел бы здесь привести.

Нельзя заявлять, как это сделал Горбачев в Париже, что каждая европей&

ская страна свободна в выборе своей судьбы, и одновременно не признать, нако&

нец, что военное вмешательство Варшавского Договора против «пражской вес&

ны» было трагической ошибкой, связанной с брежневским застоем. Нужно осу&

дить это вмешательство и, говоря политическим языком, отказаться от подоб&

ных методов.

Нельзя точно так же осуждать применение силы в международных отно&

шениях и в то же время не осудить четко и раз и навсегда пакт Молотова —

Риббентропа, жертвами которого стали как Прибалтийские республики, так

и моя страна. И наконец, нельзя каждый день повторять, что должны быть

ликвидированы все белые пятна в преступлениях сталинизма и в то же время

не признавать до сих пор реальность совершенных НКВД в Катыни массовых

расстрелов польских офицеров, захваченных в плен Красной Армией в 1939 г.

Еще многое предстоит сделать, и это должно быть сделано незамедлительно.

В о п р о с. Сможет ли теперь, после вашего пребывания в Москве, начаться

прямой диалог, за который вы ратуете, между председателем «Солидарности» Ле*

хом Валенсой и Горбачевым?

О т в е т. Я почувствовал в Москве, что складывается новый климат в советско&

польских отношениях. Я это почувствовал в моих беседах как с членами партии, так

и с независимыми деятелями. После этих бесед я думаю, что встреча между главой

Советского государства и председателем «Солидарности» возможна, что она будет

полезной как для Советского Союза, так и для Польши и что она могла бы состоять&

ся уже в этом году.

В о п р о с. Вы хотите сказать, до рождества?

О т в е т. Но рождество будет в этом году.

568

В о п р о с. И каков должен был бы быть, по*вашему, главный пункт повест*

ки дня этой встречи?

О т в е т. Но я вам его уже назвал: окончательная десталинизация отношений

между нашими двумя странами, их перестройка, то есть отказ от догм, от ограни&

чений и от эпохи диктатов».

Об избрании М. Раковского

Генеральным секретарем ЦК ПОРП

Газета «Нью*Йорк таймс» (5.08.1989) поместила статью Джона

Таглиэйбью, приводимую ниже с сокращениями:

«Избрание Раковского, очевидно, указывает на то, что партийное руководст*

во сейчас выступает за дальнейшие политические и экономические перемены.

Раковский, в целом, считается лидером реформистского крыла партии, хотя

он также опытный противник «Солидарности».

Раковский показал себя жестким и опытным участником переговоров прави*

тельства с «Солидарностью» в 1981 г. В сентябре 1988 г. он был назначен премьер*

министром вместо Збигнева Месснера, который подвергся критике за свою эко*

номическую политику.

62*летний Раковский, очевидно, отразил предпринятую в последнюю мину*

ту попытку другого партийного руководителя, Мариана Оже*ховского, ортодок*

сального коммуниста и главного партийного идеолога, оспорить его избрание.

Выступая на пленуме Центрального Комитета, Ожеховский подверг критике

ориентацию возглавляемого Раковским кабинета министров на рынок и даже

предостерег от «возрождения жестоких законов капитализма». Впоследствии

Раковский отрицал в ходе телевизионного интервью, что правительство подвер*

глось резкой критике на пленуме Центрального Комитета, избравшего его на

новый пост. «Я бы сказал, что правительство не подвергалось критике со всех

сторон, — сказал он. — Стоящие перед нами задачи сложны, но не невыполни*

мы».

Во время перерыва в ходе двухдневного пленума Раковский сказал: «Я также

полагаю, что могу рассчитывать на поддержку многих тысяч членов партии. Я ду*

маю, что мы можем найти выход из этой трудной ситуации».

Действительно, Раковский имеет дело с социальной и экономической ситуа*

цией кризисного масштаба. В течение нескольких месяцев государственная каз*

на выпускает в оборот огромные суммы денежной массы, способствующей росту

инфляции, для покрытия стремительно увеличивающегося разрыва между госу*

дарственными доходами и расходами.

Министерство финансов предупредило, что внутреннему рынку грозит опас*

ность краха и во многих магазинах уже нет основных продуктов питания.

Темпы инфляции уже приближаются к 100%, а промышленное производст*

во падает.

569