Бобкова М.С., Мереминский С.Г. Терминология исторической науки. Историописание

Подождите немного. Документ загружается.

ния, учрежденную городским нобилитетом

. В нем каждый го-

рожанин был на виду, родословная каждой семьи была известна,

но только в XVII столетии история города была записана.

Здесь возникла интересная ситуация: почти одновременно

два человека занялись историописанием собственного города.

Автор трудов «О королевстве Хорватии и Далмации» и «Исто-

рических свидетельств о Трогире» Иван Лучич (Lucius) (1604–

1679) – признан «отцом хорватской историографии»

. Его зем-

ляк и современник – Павел Андрейс (1610? – 1686) – составил

свою «Историю города Трогира», не опубликованную при жиз-

ни автора

«История Трогира» Павла Андрейса, написанная, вероятно

между 1673 и 1676 гг., представляет собой рассказ о событиях в

Трогире, начиная с момента его основания и кончая 1671 г.

Сохранилось полностью девять книг, видимо автором было за-

думано и продолжение, так как девятая книга завершалась сло-

вами: «О службах, упомянутых в начале, расскажем в последней

книге этого труда»

Мотив обращения к истории родного города Павел Ан-

дрейс ясно высказал в другом сочинении, названном «О перене-

сении мощей святого Ивана Трогирского, епископа, происшед-

шее 4 мая 1681 г.». Историк заявлял, что «события вынудили

взяться за моё перо и писать в современном и правильном сти-

ле, … прибегая разумом лишь к единственному утешению, что

См.: Фрейденберг М.М., Чернышов А.В. Коммунальный строй далма-

тинских городов XII – XIV вв. Калинин, 1983.

См.: Izložba u povodu 300 godišnjice izdanja Ivana Lučica. De regno Dal-

matiae et Croatiae 1666–1966. Trogir; Zagreb, 1966; Lucio G. Memorie

istoriche di Tragurioi ora detto Trau. Venecija, 1673: Lučić Ivan. Povijesna

svjedočanstva о Trogiru. Splitski književni Krug. Split, 1978. T. 2.

О биографии П. Андрейса см.: Bacotich A. Delia vita e delle opere di

Paolo Andreis // Archivio storico per la Dalmazia. Roma, 1927/28, anno II,

fasc. III; Fisković С. Kuča povijesnika Pavla Andreisa // Historijski arhiv u

Splitu. Split, 1969. Sv.7. S. 213—228; Воробьёва И.Г. Славяно-россика.

Тверь, 2008. С. 21.

Andreis Pavao. Storia della città di Trau. Split, 1908; Andreis P. Povijest

grada Trogira. Split, 1977. T. I; 1978. T. II. В настоящей работе исполь-

зованы обе публикации, однако ссылки даны в скобках на последнее

издание. Копии издания присланы хорватским историком Иваном Пе-

дерином, за что приношу ему искреннюю благодарность.

писание не нарушило правды». Далее Андрейс рассуждал, что

«Различные трагические события терзали этот город; хотя он

и очень древний, всё же не посчастливилось ему иметь какого-

нибудь писателя, который передал бы поколениям память о

том; и если даже в какое-либо время были сделаны записи, то

из-за опустошений они остались под собственным прахом

умерших; поэтому нужно извинить историю, если через столь-

ко сменившихся веков не нашлось таких рассказов, которые

полностью удовлетворили бы любознательного читателя» (С.

321).

Сочинение «История Трогира» не имело предисловия, но в

начале седьмой книги Андрейс заметил: «Цель настоящей книги

— продолжить историю города Трогира от первых государей до

наших дней. Уставшее перо требовало отдыха; но меня оконча-

тельно убедили уверения приятелей в необходимости продолже-

ния труда, и желание услужить им заставляет меня к шести кни-

гам добавить ещё четыре... надеюсь, что получится не менее

приятный результат для всех читателей, чем это было и для при-

ятелей» (с. 297).

Первая книга описывает события с основания Трогира и

заканчивается концом XIII в., вторая повествует о том, что

происходило в городе до Задарского мира 1358 г., третья охва-

тывает период с 1369 по 1420 г. В четвёртой книге Андрейс из-

лагает историю со времени установления венецианского

господства, в ней описаны события в Далмации до турецко-ве-

нецианской войны 1499–1502 гг. Пятая завершается началом

Кандийской войны (1645 г.), а шестая почти целиком посвящена

этой войне. В седьмой книге дано развёрнутое описание мона-

стырей, храмов, оборонительных сооружений. В восьмой —

описание окрестностей Трогира и распределение земельных вла-

дений в коммуне, в девятой представлена структура коммуналь-

ной администрации: состав и функции Большого Совета, собра-

ния горожан ("конгрегации"), роль епископа в управлении, пока-

зана деятельность магистрата. Каждая книга имеет приблизи-

тельно одинаковый объём страниц.

В первых книгах материал излагается по хронологическо-

му принципу. Своё отношение к подобному приёму Андрейс

объяснял в другом сочинении — «Перенесении мощей св. Ивана

Трогирского»: «Я хотел написать Историю в хронологическом

порядке, чтобы удовлетворить (желания) не столько тех, кто

хотел бы просмотреть эти листы, а сколько для того, кто

способен изложить всё вкратце» (с. 281).

Стремление к точности в обозначении даты событий было

правилом Андрейса. Даже ранний период, II—III вв. до н.э., он

пытался датировать, ссылаясь на Полибия, Страбона, Плиния и

других историков. Даты приведены по Олимпиадам, от сотворе-

ния Рима и до Рождества Христа

С изложения событий средневековья начинают фигуриро-

вать не только годы, но и месяцы и даже числа, а с 1420 г. упо-

минание точной даты становится для историка необходимостью.

Впрочем, указать точную дату события для Андрейса не состав-

ляло труда. Даты событий, изложенные в трёх книгах, он заим-

ствовал из названных выше книг своего земляка Ивана Лучича,

но историк ориентировался и на материалы коммунального ар-

хива: распоряжения венецианского сената, постановления го-

родских советов, церковные документы.

Хотя труд П. Андрейса посвящен городу Трогиру, но со-

бытийный фон очень широк: названы важные события в Европе,

на Балканах, в Константинополе. Жизнь Трогира в изложении

Андрейса не изолирована, и в этом можно увидеть элемент все-

мирной истории. Особенно это заметно в краткой хронологии

событий, составленной автором как самостоятельное произведе-

ние, и современными публикаторами представлено в приложе-

нии.

Всё же своё внимание Андрейс сосредоточивает на фак-

тах, связанных с историей трогирской коммуны и поэтому не

позволяет себе отвлекаться: «Много было событий в этой вой-

не, но не моё дело их описывать, так как это не относится к

истории Трогира». Иногда историк замечает: «Я пропускаю то,

что относится к использованию этой (венецианской) армады,

потому что не могу удаляться от дел Трогира»; или: «…хотя

война жестока, она не должна отвлекать от мирных дел».

Подобные словосочетания формировали текст, придавали ему

стройность и логичность.

Труд историка включал сбор документов и их интерпрета-

цию. Источниковая база «Истории Трогира» велика, но текст не

содержит прямых ссылок и цитат. Этим историописание Ан-

дрейса отличает от книги Лучича, в которой приведены много-

численные цитаты из документов. Андрейс прекрасно знал труд

Лучича, в его «Истории Трогира» фактические события до 1420

г. почти полностью пересказаны по «Историческим свидетель-

ствам» Лучича, а порой дословно переписаны целые страницы.

Исследователи предполагают, что Андрейс преднамеренно "об-

легчил" текст Лучича, сняв цитаты из источников. В то же время

в тексте Андрейса встречаются указания на место нахождение

пересказанного документа: «оригинал в Сплитском архиве» (с.

140).

Несомненно, в распоряжении Андрейса были материалы

из архивов и копии, сделанные ещё его отцом. Из собрания отца

Павел использовал почти 230 документов

. Андрейс был знаком

с официальными документами: с распоряжениями дожа и выс-

ших органов власти Венецианской республики, с постановлени-

ями и протоколами заседаний Большого совета Трогира, со ста-

тутом коммуны. Ему была известна переписка трогирских кня-

зей с турецкими санджакбегами. Некоторые документы, перепи-

санные рукой историка, до сих пор хранятся в архиве отдель-

ным делом, часть из них опубликована в приложении к послед-

нему изданию «Истории». Несомненно, Андрейс работал в ар-

хиве коммунальной канцелярии, материалы которой, по его со-

общению, аккуратно регистрировались и хранились в специаль-

ных шкафах, а ключи находились у старшего синдика. В тех

случаях, когда архивного материала ему явно не хватало, Ан-

дрейс вынужден записывать, что «о решении дожа нет дан-

ных».

Будучи свидетелем важного события, Андрейс ссылается

на собственный опыт, но, понимая ограниченность своих воз-

можностей, замечал: «…те, которые скажут, что я якобы упу-

стил несколько подробностей, должны подумать, что один че-

ловек видит не всё и, возможно, менее важное или не относя-

щееся к сути дела» (с. 283).

Mоrović Hr. Predgovor. Dominik Andreis. Rasprava o stječanju i čuvanju

sjevernih granica Trogirskog područja // Andreis P. Povijest grada Trogira.

T. II. S. 376.

Если говорить о личных наблюдениях П. Андрейса, то они

преобладают в тех случаях, когда речь идёт о событиях так на-

зываемой Кандийской войны Венеции с турками-османами, о

военных приготовлениях, о депутациях к венецианским властям

с просьбой о помощи, т.е. о современных историку событиях.

Чем ближе Андрейс подходил в повествовании к своему време-

ни, тем чаще он мог пользоваться свидетельствами очевидцев,

хотя указаний «со слов» или «как мне рассказали» в тексте кни-

ги нет. Документ, точнее, письменный текст представлял для

Андрейса больший интерес, чем предания или устные свиде-

тельства.

Наконец, в поле зрения Андрейс всё время держит истори-

ческие сочинения, в том числе и древние. В первой книге, как

уже упоминалось, он часто ссылается на авторитет Полибия,

Страбона, Плиния Старшего.

Ссылки на сочинения древних для него не только необхо-

димый элемент, присущий историческим произведениям сред-

невековья. Свидетельства античных авторов — авторитетней-

ший для историков XVII в. источник по ранней истории Далма-

ции. Заметим, что так к ним относились и в более раннее время,

к примеру, учитель из Дубровника Филипп де Диверсис, про-

славляя городских правителей, цитировал многие античные со-

чинения

Сведения по истории средневекового Трогира историк

черпал из сочинений византийского императора Константина

Багрянородного и очень сложного текста, так называемой Лето-

писи попа Дуклянина, или Хорватской хроники

. Современные

историки отмечают, что Андрейсу известен не дошедший до на-

ших дней вариант Летописи, к которой он не относился крити-

чески.

Знаком Андрейс и с трудами венецианских историков: Па-

оло Морозини, Джованни Баттиста Контарини, Франческо Сан-

См.: Воробьёва И.Г. «Похвальные речи» гуманиста Филиппа де Ди-

версиса // Вестник Тверского госуниверситета. Сер. История. 2007.

№20 (48). С. 165-168.

О Летописи см., к примеру: Акимова О.А. Развитие общественной

мысли в раннесредневековых государствах на западе Балкан // Обще-

ственная мысль славянских народов в эпоху раннего средневековья /

Отв. ред. Б.Н. Флоря. М., 2009. С. 151-220.

совино, Паоло де Паоло, Франо Вердицотти, Сагредо, Сабелико,

Дольони и других.

Касаясь представлений Андрейса о причинах историче-

ских событий, можно заметить наличие в «Истории» двух при-

чинно-следственных рядов: в одном всё зависит от Провидения,

а в другом — от естественных причин. Оба ряда существуют в

сочинении самостоятельно, пересекаясь лишь в случаях, когда

историку трудно объяснить какое-либо явление. Вот характер-

ный пример. Андрейс описывает последствия турецких набегов

и грабежей 1466—1467 гг., а затем заключает: «Беда не прихо-

дит одна: одна вызывает другую; они как кольца, образующие

цепь, к которой прикована, как рабыня, наша несчастная судь-

ба» (с. 185). Далее он указывал, что турецкие набеги прервали

торговый обмен Трогира с турецкими подданными, что привело

к нехватке зерна, а затем и к голоду. «Произошло третье несча-

стье, которое всегда неотделимо от двух первых». Вслед за го-

лодом разразилась чума, от которой в городе «не знали лекар-

ства, способного залечить раны, которыми бичует нас Божий

гнев».

Отмечая взаимообусловленность внутренней и внешней

политики, Андрейс не прочь сослаться на Божью волю. У Ан-

дрейса, можно сказать, обострено внимание к причинной зави-

симости событий. Его интересуют мотивы и причины конфлик-

тов между горожанами и нобилями, а поводом к ссоре, по его

мнению, мог стать «любой подходящий момент» (с. 223). Ан-

дрейс полагал, что успехи Трогира — не просто проявление

силы коммуны, а результат деятельности отдельных людей.

Следовательно, о таких людях можно и нужно рассказывать,

чтобы прославлять город. Это согласуется с традиционной исто-

рической схемой, в которую, помимо прочего, входило восхва-

ление заслуг и подвигов предков, причём под заслугами и по-

двигами Андрейс понимал деяния, совершённые на службе го-

роду. Видя в истории, подобно древним, "учителя жизни", Ан-

дрейс искал в ней уроки и рецепты политической деятельности,

пригодные и для современной ему обстановки. Он отводит исто-

рии роль наставницы людей, отмечает её значение в формирова-

нии нравственных устоев. Пользу своего труда он видит в вос-

питании молодых людей на примере героических поступков

предков. Так, восхваляя деяния Николы Паладина, Андрейс под-

черкивает, что «это пример славы и чести, оставленный для по-

томков» (с. 192). Речь шла не просто о кратком посмертном

восхвалении, историк рассказывал о выдающейся личности и её

конкретных деяниях на фоне изложения событий того времени и

в неразрывной связи с ними. Правда, подчас ход событий сво-

дился к изложению поступков и желаний правителей. Так, при-

чины бесконечных войн Андрейс видит в «злой воле султана», а

многие изменения во внутреннем устройстве родного города

объясняет добрыми намерениями дожа (с. 163, 195).

Исследовательская концепция в историописании Павла

Андрейса отчетливо заметна в интерпретации событий 22 июня

1420 г., т.е. к моменту введения венецианских галер в Трогир-

скую гавань, которую он излагает иначе, чем Иван Лучич.

Объясню, в чем суть дела. Лучич в главе, озаглавленной

«Как Шибеник, Трогир и Сплит перешли под власть Венеции»

так описывал события. К 1419 г. не вся Далмация находилась в

руках венецианцев, необходимо было подчинить города Сплит,

Трогир, Котор и острова Корчула, Брач, Хвар. Для этого венеци-

анцами был отправлен флот под командованием адмирала П.

Лоредана. Жители Трогира под руководством Микация Виттури

начали военную подготовку для оказания сопротивления вене-

цианцам, рассчитывая на помощь короля Сигизмунда. Однако

помощи не последовало, венецианцы блокировали Трогир и

подвергли его бомбардировке. Уступая силе противника, жите-

ли города 22 июня 1420 г. были вынуждены сдаться. Руководи-

тели сопротивления бежали. Чтобы подчеркнуть насильствен-

ный характер захвата Трогира, Лучич приводил свидетельства

хроник о вступлении венецианцев в Сплит 28 июня того же

года. Ворота Сплита были открыты по решению Совета и на

определённых условиях. «Таким образом, — заключает историк,

— венецианцы получили Трогир без условий, а Сплит на некото-

рых условиях».

П. Андрейс ссылался на эту трактовку и на мнения других

историков, сторонников Лучича: Сансовино, Петра Джустиниа-

но (с. 154). Однако он настаивал на безоговорочном признании

Lučić I. Povijesna svjedočanstva… T. II. S. 899-916.

законности самого вторжении венецианцев в пределы Далма-

ции, считая, что жители Трогира добровольно открыли го-

родские ворота венецианцам (с. 152—156). По его словам, «ра-

зумные жители города» не поддержали Микация и желали ве-

нецианского покровительства, потому что знали, что «нрав вен-

гров в эти времена был суровый, несдержанный, неразумный,

коварный», и боялись их (с. 155). Историк подчёркивал, что

«потомки не могут не благословить здравый смысл своих пред-

ков, которые перешли под чрезмерно счастливое покровитель-

ство Республики» (с. 156). Свою версию Андрейс подкреплял

ссылками на итальянских историков П. Морозини, Д.В. Конта-

рини, Н. Дольяни, Д.Ф. Вердизотти.

Таким образом, мы имеем дело не только с различным

толкованием событий 22 июня, но и с двумя прямо противопо-

ложными взглядами на венецианское господства в Трогире.

Политическая ориентация историка отчётливо проявилась

в описании организации венецианской власти. В начале четвёр-

той книги Андрейс писал, что коммуна послала делегацию к

дожу Республики, которая привезла сообщение о полученных

привилегиях. Историк упоминает о них очень кратко: «...получи-

ли привилегии, хотя и не во всём» (с. 159). Вероятно, речь идёт о

договоре Трогира с дожем Мочениго от 31 июля 1420 г., несо-

мненно, известном Андрейсу, так как его текст вошёл в рефор-

мации (дополнения) статута

. Однако Андрейс замалчивает пол-

ный текст статей договора, что наводит на мысль о преднаме-

ренном сокрытии неудобных для него фактов. В то же время ис-

торик приводит решение дожа от 10 сентября 1420 г. о «новых

привилегиях городу» (с. 162). Это решение, в отличие от преды-

дущего, Андрейс одобряет и принимает с благодарностью; по

его мнению, это постановление «купило всеобщую любовь к Рес-

публике», поскольку «благодеяния есть надёжнейшие цепи, свя-

зывающие сердца» (с. 163). Андрейс не пропускает случая по-

хвалить мудрость решений Сената, князя, подчёркивает вер-

ность коммуны, которая «напрягает все свои силы, чтобы уго-

дить желаниям своего дожа» (с. 219). Он отмечает, что во вре-

Raukаr T. Trogir za mletačke vlasti (Komentar IV, V i VI Knjige) // An-

dreis P. Povijest… T. II. S. 64; Statutum et reformationes civitatis

Tragurii // MHJSM. Zagrabiae, 1915. Vol. X. P. 212-214.

мя венецианско-турецкой войны в 70-е гг. XV в. «все города по-

казали пример верности и доблести, а в первом ряду был Тро-

гир» (с. 192). Историк часто напоминает о военной и денежной

помощи городу от Республики, которая «утешила всеобщую

боль», потому что оказана «по-отечески» (с. 212), и «свидетель-

ствует об особой любви дожа к своим подданным» (с. 215).

Однако среди возвышенных и даже напыщенных фраз с

признанием любви и благодарности внимательный читатель за-

метит и то негативное, что принесло с собой венецианское прав-

ление. Для этого важны оценки скрытые, содержащиеся в самом

освещении событий. «История Трогира» полна свидетельств

ограничения коммунальной автономии, рассеянных по всему

тексту, но без комментариев автора. Так, в сочинении записано,

что в 1420 г. было вынесено решение, по которому трогирского

епископа следовало выбирать только из числа венецианцев (с.

106), а в 1420 г. при участии князя Якова Барбариго Большой

Совет постановил, что на заседании можно говорить только по-

итальянски и по-латыни «по примеру римских консулов» (с. 167),

и даже существовала особая должность советника (синдика), в

чьи обязанности входило следить, чтобы никто не говорил по-

славянски (с. 373). Андрейс описывает строительство крепост-

ной башни на территории города в первой половине XV в., но не

отмечает, что велось оно вопреки договору и просьбе горожан

не строить башни (с. 160). Мрачные башни, как отмечают совре-

менные исследователи, не только нарушали облик города, сло-

жившийся на протяжении веков, но и символизировали конец

самостоятельного управления и установление венецианского

господства

Изменения, происшедшие в политической жизни города,

подтверждают упомянутое решение венецианских властей от 11

апреля 1456 г. о предпочтительном избрании венецианских гра-

ждан на должность нотария (с. 182). Это постановление «вызва-

ло немалое возбуждение» среди горожан. В Венецию была

направлена делегация, которая вернулась ни с чем: в Совете Де-

сяти объяснили, что «назначение не нарушает обещаний, дан-

Novak G. Povijest Splita. Split, 1961. Knj. II. S. 293; Kečkemet D.

Splitski Kaštel // Anali historijskog instituta u Dubrovniku (AHID).

Dubrovnik, 1955/56. IV-V. S. 267-303.

ных коммуне» (с. 182). Таким образом, постановление Республи-

ки лишало коммуну права выбора нотария и нарушало установ-

ленную традицию, и естественно, что Андрейс не высказывает

особой радости по поводу постановления. Приводя эти факты

ограничения коммунальной автономии, Андрейс не заостряет на

них внимания читателей.

Исследователи «Истории Трогира» обвиняли Андрейса в

его преклонении перед венецианцами, в угодничестве, лести, но

не задавались целью объяснить такую политическую позицию.

На мой взгляд, разгадку следует искать в сложной социально-

политической ситуации, создавшейся в Трогире в XVII в.

Венецианско-турецкие войны XV—XVII вв. нанесли

серьёзный ущерб коммунальной экономике, так как уменьши-

лись пригодные для земледелия площади, и без того ограничен-

ные

. Война, голод, эпидемии привели к сокращению трогирско-

го населения за сто лет в четыре раза

. Основной источник полу-

чения зерна — торговля с хорватским Загорьем и турецкими

подданными — резко сократилась. В отдельные годы «турецкие

набеги, можно сказать, каждый день наносили ущерб городу»,

как писал Андрейс (с. 290). Отношение к турецкой агрессии у

Андрейса недвусмысленное. Историк пишет, что страх перед ту-

рецкой силой охватил всю Далмацию. Чувство неуверенности в

завтрашнем дне овладело людьми, и Андрейс не был исключе-

нием. К тому же он потерял часть своих земельных владений,

недаром так подробно описаны его бывшие владения в седьмой

книге. Единственным и реальным защитником от турок в глазах

Андрейса стала Венеция.

Андрейс смотрел на Республику и как на защитницу своих

сословных интересов. Нобили Трогира в это время теряли клю-

чевые позиции в управлении, богатые горожане постепенно про-

никали в коммунальный аппарат, а аристократия, не желавшая

делить с ними остатки этой власти, рассчитывала на помощь Ве-

неции. Авторитет собрания горожан (Конгрегация) возрос по

причине того, как считал Андрейс, что «в 1420 г. не столько но-

О «турецком страхе» см.: Фрейденберг М.М. Дубровник и Османская

империя. М., 1989. С. 84-96.

Klaic N. Povijest grada Trogira. Javni zivot grada i niegovih ljudi. Trogir,

1985.