Бибихин В.В. Мир
Подождите немного. Документ загружается.
140
В. В.
Бибихин,
мир
В. В.
Бибихин.
мир
141
непротиворечивую
систему
всех
тех
представлений,
которые
применяются
для
отражения
фактов
как
в
отдельных
науках,
так
и
в
практической
жизни»
<Wеltапsсhаuuпgslchге,
Bd. 1, Jena, 1905, S.17).
Т.
е.
если
взять
сумму
научных
и
практических
знаний
человечества,_
то
достаточно
связать
их
в
непроти
воречивую
систему,
и
мы
получим
космотеорию.
То
место
«Критики
способности
суждения»
Канта,
где
впервые
появляется
слово
«мировоззрение»,
начинается
с
напоминания
о
вещах,
для
Канта
первых
и
очевидных:
чтобы
пусть
просто
помыслить,
не
увязая
в
антиномиях,
Кант
говорит
-
в
противоречиях,
мир
как
данную
бесконечность,
нужна
сверхчувственная
способность
«с
ее
идеей
ноумена»,
т. е.
мира
как
идеи,
«не
допускающей
никакого
наглядного
созерцания».
Теперь,
спустя
115
лет,
оказывается,
что
для
создания
непроти
воречивого
мировоззрения
требуется
просто
новый
инструмент,
научная
космотеория.
Кант,
так
сказать,
преодолен.
Но
одно
дело объявить
Канта
преодоленным,
а
другое
-
приступить
к
непри
ступному
миру.
Как
это
удалось
мировоззрениям?
Каждое
стало
знать,
что
такое
мир.
Надо было
не
бояться
выглядеть
странным,
чтобы
в
20
веке
еще
напоминать,
что
мировоззрение
нево.зможно.
Герман
Гессе
в
книге
«Малый
мир»
<Юеше
Welt,
В.,
1933, S.364)
писал:
«Мы
не
должны
пони
мать
под
мировоззрением
нечто
вроде
един~го
воззрения
на
мир.
Для
этого
нужно,
чтобы
некии
идеал
высшей
ступени,
идеал
идеалов
который
даже
как
идеал-то
можно
уловить
лиш~
уже
опосредовав
его
дискурсивной
мыслью,
подда
вался
разглядыванию...
Мировоззрение
может
озна
чать
всегда
только
созерцание
определенного
рода,
а
именно
такого
рода
созерцание,
которое
интуи
тивно
охватывает
отдельные
реалии
как
части
"мира"
,
цельного
космоса».
Это
у
Гессе
отголосок
старого,
кантовского,
шеллинговского,
гегелевского
знания,
что
мир
в
целом
есть
то,
чем,
а
не
то,
что
мысль
мыслит.
Но,
возможно,
люди
вовсе
не стали так
забывчивы,
что
пообещали
себе
непротиворечивый
взгляд
на вещь, на
которую, по
Канту,
нельзя
взглянуть,
не
оказавшись
в
тупике
антиномий?
Возможно,
слово
«мировоззрение»
стало
теперь
значить
другое'?
Да,
так
оно
и
есть.
Мировоззрение
- давно
уже
не
то,
что
когда-то
говорило
это
слово,
не
рассмотрение
мира.
Оно
для
нас
почему
мы
сразу
не
заметили?
вовсе
не
интуитивное
гениальное
и
непостижимое
сверхчув
ство,
не
ускользающее
ощущение
мирового
целого,
а
система
взглядов
в
смысле
позиции.
Мировозз
рение
теперь не
интуиция
целого
мира,
а
программа
того,
как
человек
должен
себя
вести,
только
не
в
частном
случае,
скажем,
в
семье,
в
профессии,
а
вообще,
глобально.
Мировоззрение
говорит:
человек
вообще
в
мире
вообще
должен
вот
что.
Это
не
было
известно,
а
теперь,
когда
есть
мировоззрение,
известно.
Мировоззрение
общее
мобилизационное
предписание:
каждый
иди
таким
путем
и
делай
то.
Оно
не
созерцание
мира,
а
как
раз
наоборот,
приглашение
и
повеление
от
разглядывания
перейти
к
действию.
Хватит
отре
шенности,
завороженного
молчания
перед
тайной
мирового
целого;
пора
приступить
к
нему,
разрезать
праздничный
пирог.
О
расколе,
который
неизбежно
происходит
после
глобальной
мобилизации,
мы
уже
говорили.
Отсюда,
однако,
не
следует,
что.
достаточно
просто
изба
виться
от
всякого
мировоззрения
в
смысле
моби
лизационного
предписания.
Вызывающая
безыдей
ность,
свежий
цинизм
только
кажутся
альтернативой
идеологической
мобилизации.
На
самом
деле
они
-
ее
оборотная
сторона.
Идеологическая
целеуст-
142
В.
В.
Бибихин.
мир
В. В.
Бибихин.
мир
143
ремленность,
собранность,
с
одной
стороны,
и
принципиально
культивируемая
беспринципность,
с
другой,-
разновидности
того
противоречия
(той
антиномии),
в
которую
нас
приводит
удивительная
неуловимая
вещь,
целый
мир.
Вооружает
и
разоружает
или
вооружает
одних,
разоружает
других.
Он
нас
бросает
в
мобилизацию
или
в
демобилизацию,
ведет
и
оставляет.
Важно
не
выбрать
что-то
одно
из
того,
во
что нас
вводит
размах
мира,
а
не
упускать
из
виду
сам
мир,
делающий
всё
это
с
нами.
да,
но
ведь,
по
Канту,
мир
нельзя
видеть?
Конечно.
Отсюда,
однако,
не
следует,
что
всё
равно,
упускаем
ли
мы
из
виду
невидимое или
нет.
Упустить
из
виду
то,
что
не
видно,-
легче
легкого,
самое
простое
дело.
Как
его
не
упустить?
Может
быть,
здесь
нелегкий
труд
и
собственное
дело
каждого
человека?
Упустив
невидимый
мир, как,
потом найти
свое
место
в
нем?
Хал.€1tа
ta
lCал.а
прекрасное-высокое
трудно.
Но
нигде
больше,
кроме
как
в
тайном
согласии
мира,
человек
себя
не
найдет
и
нигде
больше,
кроме
как
в
целом
мире.
себя
не
узнает.
Целый
мир
надо
понимать,
возвращая
весь
размах
смыслу
нашего
слова,
как
восстановленный
в
неповрежденной
цельности,
спасенный.
Наше
«целый»
-
то
же
слово,
что
немецкое
das
Неи,
спасение.
даже
если
собрать
весь
оставшийся
мир,
будет
ли
он
еще
целый?
Сколько
из
него
ушло
безвозвратно?
Сколько
видов
живых
существ
исчезло,
и
возродить
их
нельзя?
Сколько
людей
ушло
раньше
времени,
не
сказав
своего
слова?
Откуда
теперь
целый
спасенный
мир?
Разве
он
не
пошатнулся
окончательно,
разве
мир
как
он
есть
в
своем
существе
не
безвозвратно
упущен?
Значит
ли
это,
что
надо
как-то
устроиться
в
поврежденном
мире?
Мы
можем
найти
себя
в
целом
-
и
больше
нигде.
Мы
упустили
мир,'
не
могли
его
не упустить
но
и не
вправе
его
упускать.
Единственной
возможностью
для
нас
остается
не упускать
его
отсутствия,
не
забывать
своего
упущения.
Здесь
же
и
наш
последний
шанс
не
упустить
самих
себя.
Допустить
мир
для
нас
теперь
значит
v
не
vпvстить
его
из
виду
как
уже
упущенныи,
не
смириться
с
его
отсутствием.
Можно
ли,
скажут
нам,
беречь
то,
что
уже
отсутствует,
целый
мир?
Не
лvчше
ли,
если хоть
части
его
остались,
воспользоваться
напоследок
ими,
а
там
будь
что
будет?
Только
кто
будет
пользоваться,
когда
нас
самих
vже
нет
и,
хотя
части
мира
еще
есть,
мы
уже
потеряли
себя,
растеряны
в
прямом,
а
не
в
переносном
и
не
в
иносказательном
смысле?
Человека
без
мира
нет.
Нигде,
как
в
целом
мире,
не
может
иметь
места
существо
человека,
чистое
присутствие
с
его
основной
мелодией,
молчаливым
согласием.
Хранить
целый
мир
как
уже
отсутствующий
через
хранение
себя
как
последнего
оставшегося
в
мире
места,
где
целый
мир еще
имеет
себе
место
в
памяти
об
отсутствии
его
спасенного
целого
-
это,
может
быть,
и
безумное,
но
единственное
дело,
оставшееся
достойным
человека.
У
же
в
свои
давние времена
Дон
Кихот
был
безнадежным
чудаком,
но
до
сих
пор
он
занимает
единственное
место,
безоговорочно
уместное
для
человека.
Хранение
себя
как
места,
где
целый
мир,
упущенный
и
невосстановимый,
продолжает
при
сутствовать
своим
незабытым
отсутствием,
когда
нигде
vже
больше
его
нет
и,
похоже,
не
может
быть,--
совсем
не
то
же
самое,
что
выработка
мировоззренческой
установки,
говорящей, как
надо
мобилизоваться
в
сложившихся
условиях;
НО И не
то
же
самое,
что
плюрализм
и
деидеологизация.
Неупускание
упущенного
целого
-
это
возвра-
144
В. В.
Бибихин.
мир
шение
«мировоззрения»
в
старом
кантовском
смысле,
заставляющем
глядеть
на
всё
в
мире
в
свете
того,
на
что
взглянуть
никогда
и
ни
при
каких
обстоятельствах
невозможно.
Целого
мира
мы
не видим.
Но
уже
видеть
вещи
в
свете
целого
значит
спасать
честь
целого.
На
таком
видении
всего
в
свете
упущенного
и
все
равно
не
упускаемого
в
этой
своей
упушенности
целого
только
и
могут
еще
стоять
человек
и
общество-мир.
Потому
что
ведь
и
общество-мир
-
это
целое,
которое
упущено,
и
сохранить
себя
оно
теперь
может
ТО.1ЬКО
как
место,
где
ушедшее
еще
продолйист
существовать
в
существе
времени,
возвращении.
Целое
этим
еше,
конечно,
не
возвращается.
Но
уже
говоря
о
мире
как
эоне,
полнота
которого
отсутствует
во
времени,
и о
мире
как
обществе,
упустившем
целое,
мы
даем
миру
присутствовагь
как
упускаемому.
Не
нужно
думать,
будто
стоит
нам
занять
ту
или
иную
позицию,
как
произойдет
что-то
вроде
хранения
мира.
Целое
присутствует
только
в
нашем
надрыве
от
того,
что
его
нет.
Спрашивается,
что
же
такое
человек,
если
он
может
узнать
себя
только
в
целом
мире,
при
том
что
целый
мир
невозвратим?
Впрочем,
незнание
человека,
может
быть,
еще
не
самая
большая
бела.э--
во
всяком
случае
не
такая,
чтобы
сразу
спешить
во
что
бы
то
ни
стало
свести
тут
концы
с
концами.