Бейкер К. Теория семейных систем Мюррея Боуэна
Подождите немного. Документ загружается.
2.1. Методика
Для проведения интервью авторами был создан опросник из 58 вопросов с закрытыми и открытыми
ответами. Вопросы предполагали получение двух видов информации: объективной — такой, как даты,
состояние здоровья, образование, профессия и т. д., и субъективной, например удовлетворенность
жизнью, профессией, отношение к будущему, взаимоотношения в семье и т. д.
Все вопросы относились к четырем основным категориям: 1) основная демографическая информация; 2)
успешность функционирования респондента, его родителей, дедушек и бабушек; 3) отношение к
режиму (лояльность/ протест); 4) степень отрыва, или потери/сохранения связи респондента с
предшествующими поколениями.
Многие вопросы относились сразу к нескольким категориям, соответственно ответы заносились в
каждую из них. Вопросы с открытыми ответами адресовались к тем же областям жизни, однако
оставляли опрашиваемым большую свободу в выражении своих мыслей и отношений.
Время интервью не ограничивалось.
Приводим перечень основных вопросов по каждой из указанных категорий. Демографическая
информация о респонденте: 4) уровень образования; 5) профессия; 6) общее здоровье; 8) хронические
физические симптомы; 9) хронические психологические симптомы; 10) число беременностей (для
мужчин — у жены); 11) число родов; 12) число детей, умерших в детстве; 13) порядок собственного
рождения в семье; 14) число перемен места жительства в детстве;
15) число перемен места жительства после 18 лет;
16) жил(а) ли с бабушкой/дедушкой; 17) если да, то в течение скольких лет; 18) число женитьб/
замужеств; 19) число разводов; 21) сколько раз оставался вдовцом/вдовой; 25) кто из членов семьи был
репрессирован, что с ними случилось, вернулись ли они, если да, то через сколько лет; 43) был ли
членом КПСС; 44) если да, то находился ли на партийной работе; 48) численность семьи в настоящее
время (сколько человек живут вместе).
Вопросы на успешность функционирования были составлены на основании теории М. Боуэна и
одобрены специа-
425
листами, хорошо знакомыми с этой теорией. Они включали следующие номера в опроснике: 4); 5); 6);
8); 9); 18); 19) (см. выше); 23а) уровень жизни; 29) и 30) реакции супругов и детей жертв на репрессию;
49) функционирование в настоящее время, в том числе финансовая стабильность, обеспеченность едой,
жильем, одеждой, состояние здоровья, отношение к образованию, удовлетворенность профессией,
общая удовлетворенность жизнью; 56) отношение к социально-экономическим и политическим
изменениям в России (участие в голосовании, демонстрациях и митингах, чтение газет, личные
международные связи, путешествия за границу, членство в новой политической партии, социальные
инициативы, организация бизнеса либо пассивность, активное противостояние изменениям).
Вопросы на отношение к режиму (лояльность/протест) респондента и его семьи были следующими: 23)
имела ли семья в течение советского периода (в каждом из поколений) какие-либо привилегии; 33)
какие истории или легенды передавались в семье о репрессированном члене; 43) членство в КПСС (в
каждом поколении); 44) руководящая работа в партии (в каждом поколении); 46) делал ли кто-то из
членов семьи в послевоенный период и позже что-либо, за что государство могло его преследовать; 47)
если да, то каковы были мотивы этих действий.
Степень отрыва от предшествующих поколений (ОТ) определялась с помощью вопросов на знание
различных обстоятельств жизни соответствующих членов семьи. Это были уже упоминавшиеся
вопросы относительно дат рождения и смерти, образования, профессии, здоровья, числа браков и
разводов, числа детей и т.д. Хотя главным предметом интереса была степень отрыва внуков от
репрессированных членов семьи, указанная информация собиралась по отношению ко всем дедушкам,
бабушкам и родителям. Осведомленность респондентов кодировалась по трехбалльной системе. В
случае уверенного знания ставился 1 балл, в случае неуверенного или неполного — 2 балла, в случае
ответа «не знаю» — 3 балла. По теории М. Боуэна передача информации в поколениях — верный
показатель вертикальных связей в семье.
Дополнительными вопросами на ОТ были: 1-7) длительность жизни с бабушкой (дедушкой) в детстве;
21) знание о жизни прабабушек и прадедушек (ответами могли быть: «много», «мало», «ничего»); 27) в
каком возрасте опрашиваемый узнал о бывшей репрессии (предполагалось, что чем позже, тем больше
отрыв); 28) от кого он узнал (если непосредственно от жертвы, то отрыв был меньше, если не от члена
семьи — то больше); 29) и 30) как жили оставшиеся взрослые и дети (родители опрашиваемых) после
репрессии (включая взаимодействие с другими членами семьи, развод с арестованным и т. п.); 31-32) в
какой форме и какая память о репрессированном хранилась в семье; 33) какие истории и мифы о нем
складывались и передавались в семье; 35) упоминался ли он в качестве положительного или
отрицательного примера для внуков; 36) были ли у него какие-нибудь специальные таланты и
склонности, которые продолжаются во внуках; 37) есть ли лично у внука фотографии, письма,
памятные вещи репрессированного; 38) был ли кто-нибудь в семье назван его именем; 39) похож ли кто-
нибудь из внуков на него; 48) живет ли сейчас опрашиваемый с кем-нибудь из родителей или бабушкой
(дедушкой).
Наконец, еще одну группу составили вопросы о членах семьи, погибших в Великой Отечественной
войне, и памяти о них (вопросы 41-42), а также открытые вопросы. Последние были следующими: 22)
подробности знания о семейных корнях; 26) знает ли опрашиваемый что-либо о причинах и
обстоятельствах ареста; 57) думает ли респондент, что есть какая-либо связь между пережитой семьей
репрессией конца 30-х гг. и тем, как сложилась его собственная жизнь; 58) были ли у опрашиваемого
попытки активно собирать информацию о репрессированном члене семьи.
Вопрос 57 обеспечивал возможность сопоставления объективной информации об искомой связи с
субъективным мнением опрашиваемого. Вопрос 58 пополнял наши сведения об отрыве. Данные по
открытым вопросам кодировались и использовались при оценке параметров функционирования, отрыва
и отношения к режиму.
2.2. Процедура исследования
2.2.1. Интервьюеры и их подготовка
Интервью проводили пять специально отобранных и подготовленных интервьюеров: четверо из них
были студенты и выпускники Московского университета, пятый — один из соавторов исследования,
профессор Ю.Б. Гиппен-рейтер.
Интервьюеры прошли подготовку под руководством К. Бейкер и Ю.Б. Гиппенрейтер. В подготовку
входили детальное ознакомление с опросником и смыслом каждого вопроса; рассказ о теориях М.
Боуэна, объяснение связи исследования с положениями этих теорий; ознакомление с техникой
проведения интервью и кодирования. До основных встреч каждый интервьюер провел пробное
интервью.
2.2.2. Отбор испытуемых
Поиск внуков жертв репрессий 30-х гг. был организован с помощью и при содействии общества
«Мемориал»
2
. Мы получили возможность связаться сначала с членами «Московского объединения
жертв незаконных репрессий и членов их семей» при «Мемориале» — детьми репрессированных, т. е.
родителями наших потенциальных респондентов, и через них — с их детьми, внуками
репрессированных.
На выборку испытуемых было наложено несколько ограничений.
Пол. Предполагалось включить в исследуемую группу примерно равное количество мужчин и женщин
для возможного сравнения результатов по параметру пола. Всего в группе из 50 испытуемых оказалось
26 женщин и 24 мужчины.
Возраст. По этому параметру отбирались испытуемые в возрасте от 35 до 45 лет, т. е. родившиеся
между 1948 и 1958 гг. Выбранный диапазон означал средний возраст,
2
Авторы благодарят руководителей, сотрудников и членов общества «Мемориал» за помощь и живую
заинтересованность в данном исследовании. Особенную благодарность приносим Л.А. Щербаковой за
содействие в организации контактов с семьями и поисками испытуемых.
в котором люди с большой вероятностью образуют собственные семьи и имеют детей. Кроме того,
указанный возраст был естественным для внуков лиц, подвергшихся репрессиям в конце 30-х гг. (т. е.
примерно за 55 лет до момента исследования) и в ту пору также находившихся в среднем возрасте.
Возрастной состав наших испытуемых оказался следующим: 54% родились до 1953 г. (середина нашего
диапазона и одновременно год смерти Сталина) и 46% — после.
Место жительства. Все испытуемые были москвичами, что значительно облегчало встречи и
проведение интервью.
Образование. Было решено выбирать лиц с высшим образованием. При этом главным соображением
была возможность получать от испытуемых более полные и детальные ответы об опыте семьи и
собственных переживаниях. Хотя фиксация указанного параметра ограничивала возможность
обобщения результатов исследования, преимущества ее, на наш взгляд, превосходили этот недостаток.
2.2.3. Проведение интервью
Сотрудник «Мемориала» звонил родителям предполагаемых испытуемых, объяснял замысел
исследования и просил помочь связаться с их детьми (договориться о согласии, дать телефон и т. д.). В
случае положительного ответа назначенный интервьюер звонил испытуемому непосредственно,
описывал характер и цели исследования, озвучивая текст вводного обращения, составленный авторами.
В этом тексте, помимо всего прочего, говорилось, что будет обеспечена анонимность результатов
беседы и что работа респондента будет оплачена за счет гранта. Затем назначалось место и время
интервью. Интервью могло проводиться в одном из трех мест: на квартире испытуемого, на его работе,
на квартире интервьюера; выбирал сам испытуемый. Средняя длительность интервью оказалась равной
1 ч 20 мин с колебаниями от 50 мин до 4 часов.
Во многих случаях, когда интервью проводилось дома у испытуемого, его родители выражали
стремление находиться тут же и, как оказалось, не могли удержаться, чтобы
429
не вмешиваться в ответы испытуемых. Поэтому ради чистоты результатов приходилось от них
изолироваться на время интервью. Вместе с тем вовлечение родителей было бы крайне полезно для
будущего развития данного исследования.
В конце каждой беседы интервьюеры отвечали на любые вопросы испытуемого. Последний получал
также гонорар в размере рублевого эквивалента 15 долларов. Трое испытуемых отказались от денег,
прося передать их в фонд «Мемориала» или нуждающимся семьям.
Стоит заметить, как чувствовали и вели себя опрашиваемые во время беседы.
Некоторые из них держались несколько формально и отстраненно, другие нервничали, проявляя
признаки осторожности и тревоги по поводу «правильности» своих ответов. Большинство испытуемых
волновались: одни непрерывно курили, у других появлялись красные пятна на лице и шее, иногда слезы
на глазах. Многие просили сообщить о результатах исследования по его завершении.
Сразу после беседы интервьюер кодировал ответы испытуемого. Авторы с помощью контент-анализа
кодировали открытые ответы.
3. РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБРАБОТКА
Простые частоты дают представление о некоторых аспектах жизни наших респондентов.
Положение в родительской семье. Типичный для России размер и образ жизни семей выразился в
следующих данных: 56% опрошенных были единственным ребенком в семье, 34% — старшим, 10% —
младшим, и ни один из них не был средним. 82% респондентов жили в детстве с бабушкой или
дедушкой, и 83% из них — в течение более трех лет.
Семейное положение. 88% опрошенных были женаты (замужем), из них 68% — только один раз. 28%
женились (выходили замуж) два и более раза. Никто не был вдовцом (вдовой). У 70% есть дети, из них
60% имеют только одного ребенка. 40% живут вместе с матерью (и/или отцом). 28% обладают
достаточным оптимизмом, чтобы в современных условиях недавно (в течение последних
430
двух лет) завести ребенка или планировать иметь его в ближайшем будущем.
Членство в партии. 16% респондентов состояли членами КПСС, из них 1 человек — освобожденный
комсомольский работник!
Репрессии. Среди репрессированных членов первого поколения больше всего в семьях респондентов
оказалось отцов матерей, т.е. дедушек по линии матери. Из общего их числа 50 человек было
арестовано 43, т. е. 86%. Треть бабушек по линии матери (34%) были также репрессированы. Жертв по
линии отца было соответственно: дедушек— 20% и бабушек — 8% (см. рисунок 1). На том же рисунке
1 видно, что сравнительно немногие члены второго поколения, т. е. дети репрессированных и будущие
родители наших респондентов, подверглись репрессиям (4% отцов и 14% матерей). Многие из них были
еще слишком малы (их средний возраст к моменту ареста родителей составлял 10 лет), в то же время
старшие дети отправлялись в ссылку вместе с матерью. В одной трети семей число репрессированных
было больше одного, из них в двух семьях оказались репрессированы четыре члена
Рис. 1. Репрессированные члены семьи
семьи (дед и бабушка по материнской линии, мать и отец), в шести семьях — по три человека, в 10
семьях — по два человека.
В приведенных данных на рисунке 1 обращает на себя внимание преобладание числа репрессированных
в обоих поколениях по линии матери. Это объясняется скорее всего членским составом «Объединения
жертв незаконных репрессий и членов их семей» при обществе «Мемориал», через которое
производился отбор наших семей: в нем преобладают дочери репрессированных. Последнее можно
объяснить действием нескольких факторов. Продолжительность жизни мужчин меньше (так, 30% отцов
наших респондентов уже скончались, в то время как все матери были живы), кроме того, мужчины, как
известно, на пять лет позже выходят на пенсию, т. е. больше и дольше заняты работой, но и будучи на
пенсии, реже обращаются за помощью в «Мемориал».
Возможно и еще одно, дополнительное объяснение. Очень вероятно, что сыновьям репрессированных
труднее было выживать и «прописываться» в обществе: получать профессию, заводить семью,
обеспечивать высшее образование детям (а именно такими были наши респонденты). У дочерей жертв
при всей тяжести общей судьбы была одна «отдушина»: они выходили замуж и могли изменить
фамилию, что уменьшало опасность дальнейших преследований.
Подробности о репрессиях и событиях вокруг них. Из ответов и свободных рассказов испытуемых
можно было узнать немало конкретных сведений. Они во многом совпадали с хорошо известными
описаниями очевидцев и самих жертв в мемуарной и художественной литературе.
Среди репрессированных дедов наших респондентов были партийные работники, военные командиры
(иногда перешедшие из царской армии в Красную Армию), директора заводов и строек,
хозяйственники, железнодорожные служащие, инженеры, авиаконструкторы, работники НКВД,
наркомы и заместители наркомов, священники, ученые, учителя, работники Коминтерна, лица, имевшие
родственников за границей: в Прибалтике, Польше, Германии, Австрии. Средний возраст мужчин к
моменту ареста
в наших семьях составил 44 года. 60% репрессированных мужчин и 30% репрессированных женщин
первого поколения были членами коммунистической партии.
Большинство пострадавших женщин были женами репрессированных, их забирали вслед за мужьями,
часто через два-три дня. Аресты происходили по ночам, сопровождались обысками в присутствии
испуганных детей. Уводимые заверяли близких, что скоро вернутся, так как это «нелепая ошибка». В
некоторых семьях, однако, ареста ждали (нервничали, не спали по ночам), так как к тому времени всех
соседей в доме или сослуживцев на работе уже «взяли». Иногда, спустя много времени, родственники
узнавали, что арест произошел по доносу, и узнавали даже имя доносчика. В двух случаях это был
сосед, который хотел получить освободившуюся квартиру. В одном случае высокий чин НКВД, «убрав»
из квартиры семью, вселился в нее сам.
Из общего числа арестованных мужчин первого поколения (по обеим линиям) 72% никогда не
вернулись к своим семьям, причем большинство из них были почти сразу расстреляны, а остальные
умерли в лагерях и ссылках. Семья обычно ничего не знала или знала очень мало о судьбе
арестованного мужа и отца. Та информация, которая сообщалась, как правило, была ложной.
Большинству семей сообщался приговор: «10 лет без права переписки». Многие годы спустя близкие
узнали, что эта формулировка означала расстрел. Из выживших мужчин немногие смогли вернуться в
семью: имелся запрет на проживание в Москве, за многие годы менялась семейная ситуация и т. п.
Из арестованных бабушек наших респондентов ни одна не была расстреляна, из них в лагерях и ссылках
погибло 18%. На рисунке 2 показано количество живущих представителей первого поколения по годам
(или, что то же, по историческим периодам страны). Из графиков видно, в какие годы они рождались,
достигали зрелости, подвергались репрессиям, умирали. Верхняя кривая показывает относительно
естественную динамику жизни первого поколения, т. е. нерепрессированных дедушек и бабушек, наших
респондентов. Небольшой спад кривой приходится на 1941 г.: в этом году четверо мужчин первого
поколения
433
Рис 2. Динамика числа живущих представителей первого поколения по годам
из семей испытуемых были убиты на фронтах ВОВ
3
. Вторая кривая отражает динамику числа
репрессированных членов первого поколения. Наконец, третья (нижняя) кривая выделяет из этого числа
долю женщин (бабушек респондентов).
Резкий спад второй кривой в районе 1937 г. отражает массовые расстрелы репрессированных мужчин.
Из обеих нижних кривых видно, что до амнистии 1956 г. дожили в основном женщины. Иными
словами, именно бабушки — и те, которые вернулись из лагерей и ссылок, и те, которые, потеряв в
конце 30-х гг. мужей, продолжали спасать и воспитывать своих детей в тяжелые годы войны,
послевоенной разрухи и возобновившихся репрессий. А затем
3
Конечно, относительные количества мужчин, убитых на войне и погибших от репрессий,
представленные в наших данных, не отражают такого же отношения по всему населению страны. Ведь в
обследованных семьях большинство мужчин, способных пойти на войну, уже были расстреляны до ее
начала.
28 Теория