Бердников Г.П. (глав.ред). История всемирной литературы в 9 томах, Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

5. ТЕАТР

Существование театральных представлений в

Древнем Египте не подлежит никакому сомне-

нию, но скудость источников ограничивает на-

ши сведения о них. Происхождение египетско-

го театра аналогично происхождению древне-

греческого: начала его теснейшим образом свя-

заны с религией, с культом. Представления,

действующими лицами которых были боги

(роли их исполняли жрецы), разыгрывались

уже в эпоху Древнего царства. Прямое указа-

ние на это есть в замечательном богословском

тексте, известном в науке под названием «Па-

мятник мемфисской теологии» и сохранившем-

ся от начала VII в. до н. э. Текст этот представ-

ляет собой копию с оригинала времен Древнего

царства и излагает космогонию, согласно кото-

рой мир был сотворен силой божественного сло-

ва (древнейшее в мире учение о логосе, разви-

тие которого мы находим позже у Филона

Александрийского, а затем — в Евангелии от

Иоанна, 1, 1—4). В тексте содержатся диалоги

между богами, которые можно считать отрыв-

ками своего рода мистерийных сценариев. Не

менее четырнадцати подобного же типа отрыв-

ков сохранилось также от эпохи Среднего цар-

ства и более позднего времени. Помимо этого,

мы располагаем очень ценным свидетельством

в автобиографической надписи сановника Ихер-

нофрета (современника фараона XII династии

Сенусерта III; XIX в. до н. э.) о разыгрывании

мистерий Осириса в храме Абидоса, куда Ихер-

пофрет был послан царем для ревизии храма и

постановок этих мистерий.

В ряде текстов этого времени сохранились и

свидетельства о популярности таких представ-

лений. Любопытно, что Геродот (II, 48—49)

сравнивает греческие мистерии Диониса с еги-

петскими религиозными празднествами, нахо-

дит в них много общего и приходит к заключе-

нию, что греки переняли у египтян их праздни-

ки и обычаи.

Был ли мистерийный театр в Египте лишь

частью официального культа? Тщательные ис-

следования показали, что это не так и что даже

сценариям мифологического содержания неред-

ко придавался комический характер (например,

в 39-й главе «Книги мертвых», где главным дей-

ствующим лицом является египетский «дья-

вол» — Апопи). Кроме того, в мифологическом

по содержанию папирусе IV в. до н. э. содер-

жится отрывок из сценария, в котором главное

действующее лицо — бог Сетх — недвусмыслен-

но олицетворяет собой захватчиков-персов, а

поражение Сетха символизирует их изгнание

(ср. «Сказку о Хоре и Сетхе»).

•

На протяжении нескольких десятков веков

развития литература Древнего Египта достигла

очень высокого уровня, была богата жанрами,

носила вполне самобытный характер. Ее исто-

рия опровергает, в частности, распространен-

ное мнение, будто гуманистические идеи впер-

вые нашли отражение лишь в литературе ан-

тичной Греции, а затем, в эпоху Ренессанса,

возродились в Италии и других европейских

странах. Египетская литература неопровержи-

мо свидетельствует о научной необъективности

и односторонности такого представления. На-

чиная с эпохи Древнего царства, с автографиче-

ских надписей вельмож того времени и с «По-

учения Птаххотепа», мы находим во многих

произведениях египетской литературы ярко и

глубоко выраженные гуманистические тенден-

ции: интерес к человеку, к его поведению, к

его психологии, тонкую наблюдательность, лю-

бовь к природе и художественное ее восприя-

тие, стремление к справедливости и доброте,

высокое уважение к мужеству, любовь к жизни

и умение ценить ее радости.

Египетская литература была в то же время

одной из первых литератур в мире, достигшей

высокого эстетического уровня и давшей нема-

ло художественных шедевров. В связи с этим

возникает вопрос, оказала ли египетская лите-

ратура влияние на более поздние литературы

народов Древности и если да, то в какой мере?

Вопрос этот является частью более общего во-

проса о влиянии древнеегипетской цивилиза-

ции в целом на последующее развитие челове-

чества, вопроса очень важного и сложного.

В настоящее время для всякого объективного

ученого огромное влияние Древнего Востока на

всемирную культуру бесспорно. Египет в целом

и его литература оказали в частности явное

влияние на Библию. Остановимся здесь лишь на

некоторых моментах. Некоторые места ветхоза-

ветной «Книги притчей Соломоновых», соглас-

но текстологическим исследованиям,— пере-

сказ египетского оригинала, а именно «Поуче-

ния Аменемопе», известного дидактического

памятника, составленного в период XXII—

XXVI династий (X—VII вв. до н. э.). Неопро-

вержимые следы египетского влияния содер-

жат также псалмы 104 и 110 и некоторые дру-

гие места Библии. Наконец, следует подчерк-

нуть, что общеизвестный рассказ Библии об

Иосифе и Потифаре (Быт., 39) навеян египет-

ской «Сказкой о двух братьях».

Несомненно влияние египетской литературы

и на литературу античную, древнегреческую

особенно. Но далеко не всегда мы можем про-

следить конкретные пути этого влияния. По-

этому для нас особенно ценны те бесспорные

данные, которые говорят, что египетская куль-

6 История всемирной литературы, т. 1

ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

тура, египетская литература оказали значитель-

ное воздействие на греков, живших в Египте

до Александра Македонского и в еще большей

степени — после него, что три века греческого

господства не могли пройти и не прошли бес-

следно для греческой культуры. В эпоху элли-

низма в Египте появилась литература, состояв-

шая из греческих переводов или пересказов

египетских литературных текстов. Эта греко-

египетская литература, несомненно, была весь-

ма обширна. На греческом языке сохранились

фрагменты трех версий так называемого «Про-

рочества горшечника», оригиналом которого

был египетский текст. В греческом папирусе

Британского музея № 274 содержится версия

египетского мифа о богине Тефнут. В Окси-

ринхском папирусе № 1381, написанном на гре-

ческом языке, есть греческий пересказ египет-

ской легенды о фараоне Нектанебе.

Греко-египетская литература оказала воздей-

ствие и на собственно античную литературу.

Как показывают новейшие исследования, бла-

годаря ей знакомились с египетской литерату-

рой и испытали в какой-то степени на себе ее

влияние античные авторы, не знавшие египет-

ского языка, например Плутарх, Сенека-млад-

ший и некоторые другие. Написанное латин-

ским поэтом IV в. н. э. Клавдианом восхвале-

ние римского полководца Стилихона содержит

совершенно явные следы религиозных и мифо-

логических представлений египтян. Надо отме-

тить и обнаруженную исследователями связь

между египетской и античной любовной лири-

кой. Так называемый параклауситрон, любов-

ная песнь у закрытых дверей любимой, в кото-

рой нередко дверь трактуется как живое суще-

ство (Плавт, Катулл, Проперций), традицион-

но рассматривался как исконно античный жанр.

Однако задолго до античных поэтов мы тот же

мотив и в той же трактовке находим в египет-

ской любовной лирике. Приведенные несколь-

ко фактов выбраны наудачу из многих им по-

добных, они только небольшая иллюстрация не-

сомненного и значительного влияния литерату-

ры Древнего Египта на литературу античную.

Сам факт такого влияния отрицать теперь

нельзя, можно лишь полемизировать об объеме

и роли этого влияния. Бессмысленно и нелепо

умалять творческий гений греков и самобыт-

ность античной литературы. Но также совер-

шенно неоправданы попытки возвести непрохо-

димую стену между литературами египетской

и античной, отрицать явные связи между ними,

не видеть исторической преемственности циви-

лизаций.

Влияние египетской литературы сказалось

также не только на литературе античной или

литературе древних евреев, но при посредстве

коптской литературы — и на литературе араб-

ской. Иначе говоря, мировая литература мно-

гим обязана одной из древнейших своих лите-

ратур — литературе египетской.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ДВУРЕЧЬЯ

Шумерская цивилизация, наряду с египет-

ской — древнейшая в мире: уже в конце IV тыс.

до н. э. в Двуречье, в долине рек Тигра и Ев-

фрата, образовалось классовое общество. Но, в

отличие от Египта, культура Двуречья не была

однородной. В ее создании участвовали шуме-

ры — народ, говоривший на языке, не принад-

лежавшем ни к одной из известных нам языко-

вых групп; аккадцы (вавилоняне и ассирийцы),

пользовавшиеся одним из семитических языков,

родственным древнееврейскому, финикийскому

и арабскому; обитавшие в Северной Месопота-

мии и Северной Сирии хурриты и многие дру-

гие народы. Письменность в Двуречье была

создана, по-видимому, шумерами. Аккадцы, а

затем и другие народы Передней Азии заимст-

вовали их систему письма (клинопись), и она

служила на протяжении трех тысячелетий, по-

степенно эволюционируя и совершенствуясь.

Таким образом, изучая древнюю клинописную

литературу, мы имеем возможность проследить

пути становления литературы па самых раш-ийг

этапах цивилизации и в течение весьма дли-

тельного периода.

По числу сохранившихся произведений (из-

вестные нам литературные памятники исчисля-

ются сотнями) клинописная литература далеко

превосходит все остальные литературы Древно-

сти, кроме греческой и римской. Правда, объем

клинописных литературных произведений по

большей части невелик: на тяжелых и громозд-

ких глиняных плитках трудно было записывать

пространные тексты. Поэтому даже самые боль-

шие клинописные литературные памятники со-

держат не более двух-трех тысяч строк.

Изучение клинописной литературы представ-

ляет ряд специфических трудностей.

Дело в том, что большинство литературных

шумерских текстов дошло до нас в записях

(или в копиях), которые датируются временем,

когда шумерский язык уже вымирал (XIX—

XVIII вв. до н. э.). Значительная часть вави-

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ДВУРЕЧЬЯ

116

лоно-ассирийских памятников также плохо

поддается датировке: дошедшие списки иной

раз отделены, по-видимому, многими столетия-

ми от оригинала-памятника. Как же опреде-

лить время создания того или иного произведе-

ния клинописной литературы? Иногда с этой

целью прибегают к анализу его языка, но при

этом необходимо учитывать, что и при испол-

нении, и при переписке памятника язык мог

подвергаться модернизации и что, с другой сто-

роны, языковые архаизмы могут оказаться сти-

листическим приемом. Столь же несовершенны

и другие способы датировки памятников. В от-

дельных случаях датируют текст по употреб-

ленным в нем специфическим терминам, по

упоминаниям исторических лиц и событий, но

такие упоминания, как правило, редкое явле-

ние. Некоторую возможность для датировки

текста дают географические названия, когда

они в нем имеются, но и они нередко бывают

интерполированными. В очень редких случаях

можно датировать текст по негативным призна-

кам, например по отсутствию в нем какого-ни-

будь типичного для определенного периода по-

нятия или явления (так, неупоминание в ран-

них версиях аккадского эпоса о Гильгамеше

главного бога Вавилона — Мардука позволило

предположить, что эпос впервые записан до

XVIII в. до н. э., т. е. до того времени, когда

Мардук выдвигается на первый план). Но, по-

жалуй, наиболее надежно датировать текст по

его стилистическим особенностям, так как раз-

витие стиля шумеро-вавилонской литературы

можно проследить по твердо датируемым цар-

ским надписям, в которых мы находим и ха-

рактерную для той или иной эпохи фразеоло-

гию, и даже цитаты из некоторых литератур-

ных произведений.

Однако проблема датировки текстов еще не

самая сложная в изучении клинописной лите-

ратуры. Когда мы говорим, что письменность

в Двуречье возникла в конце IV тыс. до н. э.,

то это еще не означает, что и литература в

широком смысле этого слова возникла в этот

период. Появление письменности, а затем и

употребление ее для записи литературных тек-

стов как бы пересекло процесс развития устно-

го литературного творчества, захватив его на

определенном этапе развития. При этом необ-

ходимо учитывать, что не все жанры и произ-

ведения устного творчества стали достоянием

литературы письменной и что устное творчест-

во продолжало сосуществовать с письменной

литературой.

Таким образом, процесс эволюции литерату-

ры отражен в письменных текстах не полно-

стью. Более того, письменность была изобрете-

на первоначально исключительно для хозяйст-

венных нужд: ранние памятники — в основном

тексты хозяйственные. Но довольно скоро она

начинает служить для записей текстов другого

содержания, в частности литературных. В свою

очередь, запись литературных текстов преследо-

вала главным образом две цели: учебную и ре-

лигиозную (светские произведения, которые со-

хранила для нас клинописная литература, как

правило, служили материалом для школьных

упражнений, а богослужебные тексты долгое

время запоминались наизусть, и записывать их

стали гораздо позже, да и то частично). Поэто-

му нам очень мало известно о таких жанрах

шумерской и аккадской литератур, как повест-

вовательная проза, любовная лирика и т. п.

Если добавить к этому, что, наконец, колит

чество клинописных памятников зависит от

случайностей археологических находок, стано-

вится ясным, что полного представления о раз-

витии шумерской и аккадской литературы мы

не имеем и, возможно, никогда иметь не будем.

Поэтому часто речь может идти не о литера-

турном процессе в современном его понимании*

но, скорее, о систематизации тех сведений и

данных о литературе Древнего Двуречья, кото-

рые доступны нам на современном уровне на-

уки.

1. ШУМЕРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Шумерский период в истории Двуречья охва-

тывает около тысячи лет — с конца IV тыс. до

н. э., когда в низовьях Тигра и Евфрата начи-

нают складываться древнейшие классовые го-

сударства, и до конца III тыс. до н. э. В XXIV—

XXII вв. до н. э. Шумер попал под аккадское

владычество. Но аккадцы-семиты жили бок о

бок с шумерами еще с конца IV тыс. и к мо-

менту прихода к власти аккадской династии

были в значительной степени шумеризованы

по своей культуре. Поэтому во время аккадско-

го господства ни шумеры, ни их традиции по-

давлены не были, хотя аккадское влияние уже

сказывалось на развитии художественного твор-

чества Двуречья (особенно изобразительного

искусства этого периода). Последний этап не-

зависимой истории Шумера — правление III

династии Ура и династии Исина (XXI в. до

н. э.) — время окончательного установления ра-

бовладельческого государства, выработки его

идеологии, упорядочения системы пантеона и

ритуала. Вскоре после этого Двуречье оконча-

тельно объединяется под властью Вавилона, и

шумеры перестают существовать как самостоя-

тельная народность.

Шумерские памятники литературы дошли до

нас в поздних записях, главным образом от так

называемого послешумерского периода (XIX—

XVIII вв. до н. э.), т. е. того времени, когда

ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

сами шумеры уже слились с аккадцами, а шу-

мерский язык уступил место аккадскому. Это

были либо записи или копии произведений, на-

писанных на шумерском языке, либо двуязыч-

ные, шумеро-аккадские, тексты, что говорит о

большой роли, которую продолжала играть шу-

мерская культура в истории Двуречья.

Что же касается ранних шумерских текстов,

то наши сведения о них пока незначительны:

нам известны некоторые школьные тексты, ис-

торические надписи (строительные, хроникаль-

ные), самые древние из которых восходят к

XXVII—XXVI вв. до н. э., а также гимны

(особенно много их появляется в конце III тыс.

до н. э., во время III династии Ура, в честь

обожествленных правителей этой династии).

Правда, совсем недавно, в середине 60-х годов,

в местечке Абу-Салябих, неподалеку от древ-

нейшего обще шумерского культового центра

Ниппура, американскими археологами был об-

наружен большой архив, датируемый прибли-

зительно XXVII—XXV в. до н. э., который, по

предварительным данным, среди прочих клино-

писных документов включает большое число

гимнов, мифов, поучений. Однако, пока эти па-

мятники не изучены, мы можем отметить лишь

крайнюю важность самого факта записи тек-

стов литературного характера в столь ранний

период *. И поэтому наш обзор целесообразно

начать с рассмотрения жанра, который самим

своим возникновением обязан изобретению

письменности — жанра исторической надписи.

Царские надписи появляются в Шумере во

второй четверти III тыс. до н. э., незадолго до

начала правления так называемой I династии

Ура.

Первые такие надписи связаны со строитель-

ством храмов и каналов и обычно представляют

собой одну фразу: «Такому-то богу такой-то

такое-то сооружение построил». Затем надписи

увеличиваются, перечисляется уже несколько

сооружений, начинают упоминаться войны:

«Когда такой-то разгромил того-то или то-то,

такое-то сооружение он построил». Известны

подобного рода надписи царя Энмебарагеси,

правителя города Киша, царей города Ура и др.

К середине III тыс. до н. э. надписи стано-

вятся еще пространнее: в знаменитой «Стеле

коршунов» Эаниатума, правителя города Jlara-

ша (XXV в. до н. э.), уже содержится описание

битвы, а надпись другого лагашского правите-

ля, Энметены, на глиняном конусе (XXIV в. до

и. э.) представляет собой краткую историю вза-

имоотношений городов Лагаша и Уммы.

Размеры надписей продолжают все увеличи-

* В настоящее время большинство этих памятников

готовится к публикации.

ваться и параллельно начинают складываться

основы стиля, который становится все более

образным и выразительным. Некоторые из над-

писей уже воспринимаются нами как подлинно

литературные памятники. Таковы поэтические

надписи лагашского правителя Гудеи, время

царствования которого падает на послеаккад-

ский период (XXII в. до н. э.). Гудеа в ритми-

зованной форме не просто рассказывает о по-

стройке храмов, он называет причины, побудив-

шие его за нее приняться, например веление

богов в пророческом сне.

В сновидении некий человек явился.

Велик он, как небо, как земля велик,

Корона бога на его голове,

Орел Анзуд на его руке,

Буря внизу, у его ног,

Справа и слева львы лежат.

Дом свой построить он приказал, но смысла сна я

не понял.

Над горизонтом свет засиял — женщина появилась.

Кто такая она, кто такая она?..

Правителю мать его, богиня Нанше,

Говорит: «Пастырь мой!

Сон твой да объясню тебе!

Человек, что как небо велик, как земля велик,

С короной бога на голове, с орлом Анзудом у руки,

У ног которого бури, справа и слева — львы,

Это брат мой Нингирсу воистину был,

Храм его Энинну тебе приказал он построить...

Затем Гудеа описывает подготовку и ход

строительства, восхваляет красоту и убранство

возведенного здания, разнообразие и ценность

материалов, привезенных для постройки из

дальних стран.

Из надписи впоследствии развивается очень

любопытный и весьма характерный для Шуме-

ра, а позже и для Вавилонии жанр псевдонад-

писи. В нем имитируется стиль древней надпи-

си и повествование ведется от первого лица.

Посвящены псевдонадписи, как правило, воен-

ным событиям, в том числе, видимо, и действи-

тельно происходившим. К такого рода памятни-

кам относятся анналы легендарного царя Адаба

Лугальанемунду и описание войны царя Урука

Утухенгаля с вторгнувшимся в Месопотамию

племенем кутиев и победы над кутийским ца-

рем Тириканом.

Говоря об исторических и псевдоисториче-

ских текстах, необходимо упомянуть еще о не-

которых любопытных памятниках, стоящих

особняком. Так, в «Истории святилища Тум-

маль», находившегося в древнем шумерском

городе Ниппуре, перечисляются имена правите-

лей разных городов, строивших и перестраивав-

ших храм Туммаль и, видимо, оставивших там

свои надписи. Наряду с известными из истории

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ДВУРЕЧЬЯ

правителями Ур-Намму, Ибби-Суэном и други-

ми, в ней упоминаются царь Урука Гильгамеш,

его сын Ур-Нунгаль, а также правители города

Киша Энмебарагеси и его сын Агга, легендар-

ный соперник Гильгамеша. Эти сведения в сое-

динении с другими данными позволяют пред-

положить, что известный герой шумеро-аккад-

ского эпоса Гильгамеш — историческое лицо.

Не менее интересен так называемый «Цар-

ский список», очень важный для установления

хронологической канвы истории Шумера, а так-

же «Перечни названий годов» при III дина-

стии Ура.

«Царский список» содержит идею единой и

вечной «царственности» — «пам-лугаль». Это не-

кая магическая субстанция (царское достоин-

ство), которая снизошла с небес и которой об-

ладали правители. Список перечисляет царей,

обладавших «царственностью», и иногда, поми-

мо стандартной формулы («такой-то царь пра-

вил столько-то лет, такой-то город был поражен

его оружием»), о том или ином царе сообщает

какие-либо дополнительные данные, обычно

легендарные. Согласно концепции «Царского

списка», во время мирового потопа «царствен-

ность» вернулась на небо, а затем снова спус-

тилась с небес. Таким образом, династии, упо-

мянутые в «Царском списке», делятся на «до

потопа» и «после потопа».

Составлен список был не ранее времени III

династии Ура (первоначально список был до-

веден до III династии Ура, а затем вновь про-

должен). Хотя многие перечисленные в нем

династии, как можно установить по историче-

ским надписям, правили одновременно, здесь

они представлены последовательно сменявши-

ми друг друга. Это объясняется тем, что зада-

чей списка было внушить читателю мысль о

божественном происхождении власти III дина-

стии Ура и единой от начала мира преемствен-

ности этой власти по прямой линии. Между тем

деспотическая царская власть была чужда ран-

ней истории Шумера, и «цари» были только

местными общинными вождями. Уже по одному

этому ясно, что все данные списка нельзя при-

нимать безоговорочно.

«Перечни названий годов» при III династии

Ура можно считать первичной хроникой или ле-

тописью, ибо каждый год назывался в них по

какому-нибудь выдающемуся событию, совер-

шившемуся в этот год. Такие перечни сущест-

вовали примерно с династии Аккада (XXIII в.

до н. э.), по до нас они не дошли.

Примечательно, что исторические тексты, не-

смотря на очевидные художественные достоин-

ства ряда из них, сами шумеры не относили к

числу тех памятников, которые они включили

в особый литературный канон. Принципы сос-

Сидящая фигура Гудеи

Диорит. Древний Лагаш. XXII в. до н. э.

Париж. Лувр

тавления этого канона для нас еще не вполне

ясны, но именно по нему мы в значительной

степени можем судить и о том, что считали

шумеры своей литературой, и о характере жан-

ров этой литературы. Термин «канон», равно

как и «канонизация», общепринятый в шумеро-

логии, конечно, здесь условен и вызывает оши-

бочные ассоциации с канонизацией древнеев-

рейских или новозаветных текстов, ибо в дан-

ном случае речь идет скорее о процессе разра-

ботки окончательного литературного варианта

текста. Возможно, более уместен термин аме-

риканского исследователя JI. Оппенгейма «по-

ток традиций», к сожалению пока не привив-

шийся.

86 ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

Сохранилось несколько шумерских текстов,

которые их издатель С. Н. Крамер назвал лите-

ратурными каталогами. Тексты представляют

собой списки названий литературных произве-

дений. Это удалось сравнительно легко обнару-

жить, поскольку шумеры в качестве названия

текста брали начало первой строки произведе-

ния, а в списках был ряд уже известных памят-

ников. Самый древний из этих каталогов дати-

руется временем III династии Ура, наиболее

поздний — серединой I тыс. до н. э. По всей

видимости, это не библиотечные каталоги, а,

скорее, каталоги произведений, входивших в

канон обязательного чтения писцов. Следует за-

метить, что грамотность в Двуречье была рас-

пространена гораздо шире, чем предполагалось

ранее, и грамотными были не только предста-

вители жреческих кругов. Литературные тек-

сты найдены во многих частных домах. Шумер-

ские каталоги сохранили для нас названия 87

литературных произведений. Для многих из них

указаны авторы, по большей части легендарные

(так, сочинение некоторых произведений при-

писано богам). До нас дошла примерно одна

треть памятников (32 произведения) из числа

названных в каталогах. IL, в то же время кано-

нические списки явно не включали всех лите-

ратурных текстов, поскольку ряд сохранивших-

ся произведений туда не попал.

Всего известно около 150 памятников шумер-

ской литературы (многие сохранились в фраг-

ментарном виде). Среди них стихотворные за-

писи мифов, эпические сказания, молитвы, гим-

ны богам и царям, псалмы, свадебно-любовные

песни, погребальные плачи, плачи о народных

бедствиях, составлявшие часть храмового бого-

служения; широко представлена дидактика:

поучения, назидания, споры-диалоги, а также

басни, анекдоты, поговорки и пословицы. Ко-

нечно, такое распределение по жанрам совер-

шенно условно и опирается на наши современ-

ные представления о жанрах. Сами шумеры

имели свою собственную классификацию — поч-

ти в каждом литературном произведении в по-

следней строке обозначен его «жанр»: хвалеб-

ная песнь, диалог, плач и т. д. К сожалению,

принципы этой классификации нам не всегда

ясны: однотипные, с нашей точки зрения, про-

изведения попадают в шумерских обозначениях

в разные категории, и наоборот — к одной кате-

гории отнесены памятники заведомо разных

жанров, скажем гимн и эпос. В ряде случаев

классификационные обозначения указывают на

характер исполнения или музыкального сопро-

вождения (плач под свирель, песнь под бара-

бан и т. д.), поскольку все произведения испол-

нялись вслух — пелись, а если ие пелись, то

читались нараспев после заучивания по таб-

личке. Неясность и разноплановость собствен-

но шумерской классификации, требующей даль-

нейшего изучения, вынуждают нас при изуче-

нии шумерской литературы для удобства поль-

зоваться современными жанровыми категори-

ями.

Пытаясь классифицировать шумерскую лите-

ратуру, мы сталкиваемся с теми же трудностя-

ми, как и при классификации любой другой

литературы Древнего мира: очень трудно от-

граничить собственно литературные памятники

от иных памятников письменности, отделить

художественную литературу от деловой, фольк-

лор — от собственно письменной литературы и

прежде всего литературу религиозную от лите-

ратуры светской, поскольку вся идеология древ-

ности тесно связана с религией. Опыт показал,

что при современном состоянии наших знаний

выделение сравнительно больших групп памят-

ников удобнее и объективнее, чем дробная и

детальная классификация. Поэтому известные

нам шумерские памятники мы попытаемся раз-

бить на четыре обширные группы (кроме рас-

смотренных выше исторических текстов, стоя-

щих особняком) и уже внутри каждой группы

будем давать там, где это возможно, более де-

тальную дифференциацию. Эти четыре группы,

на наш взгляд, следующие: космогонические и

этиологические мифы; сказания о подвигах бо-

гов и героев; лирические тексты; педагогиче-

ские и дидактические сочинения (так называе-

мые тексты Эдубы).

Религию шумеров условно можно определить

как верования, основанные на общинных куль-

тах, иначе говоря, она принадлежала к древ-

нейшему типу религий. Культы носили во мно-

гом еще первобытный характер. Этические уче-

ния в религиозных воззрениях не играли роли,

а наиболее важную их часть составлял магиче-

ский ритуал. Между общинами не было ника-

кого единообразия ритуала и мифологии, но не

было и противоречия между ними. Единого пан-

теона (вплоть до конца III тыс. до н. э.) у шу-

меров не было, хотя они и почитали несколько

общих космических божеств.

Большинство богов были покровителями от-

дельных общин, и в каждой общине с кругом

этих богов связывался свой круг мифов.

Так, в городе Эреду, древнейшем центре Шу-

мера, почитали бога Энки (акк. Эа), владыку

подземных пресных вод и мирового океана, ко-

торый считался также творцом и судьей богов

и людей, богом плодородия, а в дальнейшем и

богом мудрости. В другом крупном шумерском

городе — Уре — чтили бога Наину, или Зуэна,

(букв. «Владыка знания»), повелителя луны,

который часто изображался в виде быка с лазу-

ритовой бородой.

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ДВУРЕЧЬЯ

Стела Гудеи. Боги Лну, Нингишзида и правитель Лагаша Гудеа

Древний Лагаш. XXII в. до. н. э. Берлин. Музей переднеазиатского искусства

ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

Богиней-покровительницей города Урука,

возвысившегося, как и Ур, еще в IV тыс. до

н. э., была Инанпа, или Иннин, богиня неба

(планета Венера), божество плотской любви,

распрей и войны. В Уруке также чтили ее бо-

жественного отца Ана, владыку небосвода, и ее

брата Уту, бога солнца.

Главным божеством города Ниппура был Эи-

лиль, царь боков и людей, который сравнительно

рано стал общешумерским божеством.

Позже (в конце 111 — начале II тыс. до н.э.)

в северной части Двуречья, в Месопотамии,

возникает город Вавилон, и начиная со старо-

вавилонского периода главным богом всего пан-

теона делается Ьог Мардук, считавшийся сыном

Эа-Энки, бога города Эреду, и отождествленный

с младшим божеством Эреду — богом Асаллухи

(возможно, Вавилон первоначально был коло-

нией жителей этого города).

Почти все мифологические памятники, кото-

рые дошли до нас, найдены в школьной библи-

отеке Ниппура, однако они передают не только

традицию ниппурского цикла мифов, но также

предания Эреду и особенно Урука. Это связано

с тем, что III династия Ура, при которой склады-

вался общий для всей страны ниппурский ка-

нон, возводила свой род к мифическим и полу-

мифическим героям Урука. Видимо, существо-

вали циклы мифов и других городов, но тради-

ция почти не сохранила их.

Собственно космогонических шумерских ми-

фов мы не знаем. Однако некоторыми сведени-

ями о том, как шумеры представляли себе уст-

ройство и образование Вселенной, мы распола-

гаем. Почти все сказания начинаются чем-то

вроде пролога, возможно представлявшего собой

традиционную запевку. В нем, как правило,

идет речь о давно прошедших днях, когда боги

создавали землю и небо, причем рассказывается

об этом как о чем-то хорошо известном и по-

тому как бы мимоходом. Так, сказание о вол-

шебном дереве хулуппу начинается запевкой:

Когда небеса от земли отошли, вот когда,

Когда земля от небес отошла, вот когда,

Когда семя человечества зародилось, вот когда,

Когда Ан забрал себе небо, вот когда,

Когда Энлиль забрал себе землю, вот когда...

Запевка еще перед одним мифом, о создании

мотыги, говорит о том, как бог Энлиль разделил

небеса и землю.

Возможно, что записи чисто космогонических

мифов до нас не дошли, но, скорее всего, их

в Шумере и не было. Были, по-видимому, в

весьма отдаленное от записей мифологических

текстов время отдельные сказания о первых де-

яниях богов, но в особое космологическое фило-

софское учение они не вылились и кратко вос-

производились только в коротеньких, но обяза-

тельных заставках, прологах к другим сказа-

ниям.

Однако, если мы мало знаем из шумерских

мифов об устройстве Вселенной и небес, то ор-

ганизация жизни земной изложена в них доста-

точно подробно. Мифы о сотворении божеств,

которым поручено следить за порядком на зем-

ле, о распределении божественных обязанно-

стей, об установлении божественной иерархии,

о заселении земли живыми существами и даже

о создании отдельных сельскохозяйственных

орудий составляют самую обширную часть шу-

мерской мифологической литературы. Творца-

ми-демиургами выступают главным образом два

божества — Энки и Энлиль. Так, Энлиль поро-

ждает бога луны Нанну и некоторых богов под-

земного царства. В другом мифе он создает ско-

товодческих богов — Эмеша и Энтена (лето и

зиму), которые приходят на землю и делают ее

обильной и плодородной:

Энтен приказывает овце родить ягненка,

Корове и телке велит он дать много мяса и жира,

он создает изобилье.

В долинах дикому ослу, козлу и газели он дал

радость,

Небесным птицам в вольном небе — он дал им вить

гнезда.

Рыбам в море, в заболоченных реках — он дал им

иметь потомство.

Деревья он посадил, он создал плоды.

Зерно и травы он создал в изобилии...

Эмеш создал поля и деревья, сделал просторные

стойла и пастбища,

В полях он создал изобилие...

Деятельность Энки близка трудам Энлиля:

он также благодетельствует земной мир. В ска-

зании «Энки и Шумер» * Энки отправляется в

путешествие по земле и определяет судьбу от-

дельных городов и стран:

О дом Шумера, да будут полны твои стойла,

Да умножатся стада твои,

Да будут полны овчарни, да будут бесчисленны

стада твоих овец.

Энки создает плуг, мотыгу, форму для кир-

пича, он поручает каждую область хозяйства

заботам какого-либо божества: богу Энкимду

(или Энки-Имду—«Энки создал») он вручает

попечение над каналами и рвами; наполнив до-

лины растениями и животными, отдает их во

власть «царя гор» Сумукана; пастуха Думузи

(акк. Таммуз) делает хозяином в овчарнях и

стойлах. В другом мифе Энки создает город

Эреду и поднимает его вверх из пучины мор-

• Большинство названий мифологических текстов ус-

ловно и дано их первым издателем С. Н. Крамером.

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ДВУРЕЧЬЯ

ской, а затем плывет в Ниппур к Энлилю, что-

бы тот освятил его город.

Путешествие богов за милостью к Энлилю,

видимо, являлось содержанием еще целого ряда

мифов. Так, до нас дошел миф о путешествии

в Ниппур Наины. В этом мифе Нанна едет к

Энлилю из Ура с богатыми дарами и просит

его наделить реки, леса и поля плодородием и

богатством, что Энлиль охотно исполняет.

Так же как у Энлиля, просили милости и

благословения и у Энки: миф о поездке богини

Инанны из Урука в Эреду, по существу, явля-

ется вариантом путешествия за благословени-

ем, но с совершенно иной разработкой сюжета.

Инанна, желая облагодетельствовать свой город

Урук, решает добыть для него ме — некие ма-

териальные символы общественных установле-

ний и институтов, которые хранятся у Энки.

Но добивается она этого не смиренными моль-

бами, как Нанна у Энлиля, а хитростью и ко-

варством. Она поит Энки допьяна, а затем, вы-

манив у него разрешение взять, что ей хочется,

погружает ме в свою ладью и тайком отплы-

вает в Урук. По дороге ей три раза приходится

сражаться со сказочными чудовищами, насы-

лаемыми против нее протрезвевшим Энки, тем

не менее она благополучно прибывает в город.

В этих ме, которыми Инанна нагрузила свою

лодку, отражены представления шумеров о сов-

ременных им достижениях цивилизации: ме —

это и обряды, и священные законы, и тожест-

венный порядок; Инанна грузит в свою лодку

верховную власть, силу богов, «возвышенную

корону», власть пастыря, знаки царского досто-

инства, жреческие должности, разного рода ре-

месла и т. д.

До нас дошли два мифа о появлении человека

на земле, и оба они очень характерны. В одном

рассказывается о богине скота JIaxap и богине

зерна Ашнан. Их создали в Дулькуге, горнице

рождения богов, Энки и Энлиль для того, чтобы

Ануннаки (божества, «которым бог небес Ан

приказал родиться») могли воспользоваться их

дарами и получить пищу. В то время еще ни-

чего ие было создано на земле, и Ануннаки не

знали, что можно есть хлеб и пить молоко,

«они жевали растения, как овцы, и пили воду

из канав». Когда Лахар и Ашнан были созда-

ны в Дулькуге, Ануннакам предлагают вос-

пользоваться продуктами, которые производят

эти боги. Но Ануннаки едят то, что создали Ла-

хар и Ашнан, и не утоляют голода, пьют вели-

колепное молоко в «превосходных овчарнях»,

но не утоляют жажды...

И вот, чтобы следить за их превосходными

овчарнями,

Человек получил дыхание жизни.

Второй миф посвящен сотворению человека.

В нем рассказывается, как и кем был создан

человек, а также указывается цель, ради кото-

рой он появился: человеку предназначено тру-

диться на благо богов. После того как мир был

устроен и на земле наведен порядок, этот по-

рядок необходимо было поддерживать: обраба-

тывать землю орудиями, которые создали боги,

пасти скот, собирать плоды. Но богам вскоре по-

казалось это изнурительным. И тогда Энки и

Нинмах решают создать на земле человека. Они

лепят его из глины, определяют затем его судь-

бу и устраивают пир. На пиру и Энки, и Нин-

мах пьянеют. Нинмах снова берет глину и де-

лает из нее шесть уродов (женщину, неспособ-

ную рожать, существо, лишенное пола, и т. д.),

а Энки «дает им вкусить хлеба» и определяет

их судьбы.

Вначале созданные богами люди жили счаст-

ливо, хотя им и приходилось работать на богов.

В двух дошедших до нас заставках к сказанию

о верховном жреце Урука Энмеркаре, а также

в мифе о проделках водного бога Энки расска-

зывается об этом «золотом веке» Шумера:

Давным-давно, когда змей не было, скорпионов

не было,

Гиен не было, львов не было,

Шакалов не было, волков не было,

Страха не было, ужаса не было,

У человека врагов не было...

Благословенная жизнь легендарного города

Тильмуна (совр. остров Бахрейн) примерно в

таких же выражениях описана в мифе об Энки.

Видимо, именно этот «золотой век» закончил-

ся всемирным потопом, погубившим человече-

ский род, после чего богам пришлось создавать

все заново.

Шумерский миф о потопе (древнейший сре-

ди аналогичных мифов, распространенных у са-

мых различных народов Древнего Востока) на-

чинается с повествования о том, как искусно

был создан род человеческий богами-демиурга-

ми и как превосходно все было устроено на зе-

мле. Затем мы узнаем о решении богов унич-

тожить человечество, но причины этого реше-

ния остаются неясными. Далее рассказывается

о набожном правителе Зиусудре, который, пови-

нуясь божественному голосу, построил огром-

ный корабль, благодаря этому кораблю спасся

во время потопа и получил затем от богов бес-

смертие. Боги поселили Зиусудру, который на-

зван в тексте «спасителем имени всех растений

и семени рода человеческого», на острове Тиль-

мун, в стране восхода солнца. «Имя», по шу-

мерским представлениям, есть сущность, нечто

вроде души всех явлений материального мира.

В рассмотренных нами шумерских космого-

90 ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ И АФРИКИ

нических и этиологических сказаниях, расска-

зывающих об устройстве Вселенной и установ-

лении порядка на земле, явственно ощутимы

две тенденции. С одной стороны, в своем стрем-

лении канонизировать, распределить и упоря-

дочить все земные и небесные явления они но-

сят отчетливые следы поздней (не ранее III ди-

настии Ура) жреческой обработки, сказавшейся

в проповеди угодной жрецами морали: надо ра-

ботать на богов, потому что они этого хотели,

создавая человека; надо быть богобоязненным и

исполнять культовые предписания, как это де-

лал Зиусудра; надо терпеть все напасти, посы-

лаемые богами, потому что только боги и спа-

сут, и т. д.

Но, наряду с этой тенденцией, проступает и

другая: хотя боги и творцы всего сущего на зем-

ле, они часто бывают злы, грубы и жестоки, их

решения непонятны и нередко объясняются

капризами, пьянством и распущенностью. Та-

ково, например, поведение богов Энки и Энлиля,

которые рядом черт удивительно напоминают

так называемых «культурных героев» сказаний

австралийских, меланезийских и других перво-

бытных народов. Черты эти, несомненно, очень

древние и связаны с амбивалентным характе-

ром первобытного культа, в котором комиче-

ские и пародийные элементы играли значитель-

ную роль. Но характерно и знаменательно при

этом то, что позднейшая жреческая обработка

не сумела сгладить эти черты или вовсе устра-

нить их из шумерских мифов, которые тем са-

мым явственно обнаруживают свою народную

первооснову.

Указанные выше тенденции характерны и

для многих других памятников шумерской ли-

тературы, в первую очередь для мифов, примы-

кающих к этиологическим и космогоническим,

а именно рассказывающих о богах подземного

царства и о судьбе тех, кто туда попадет.

Среди них особенно интересны мифы о рож-

дении бога луны Нанны и о нисхождении под

землю богини Инанны.

Герой первого мифа, Нанна, был сыном Эн-

лиля и юной богини Нинлиль. В стародавние

времена, когда человек еще не был создан и в

Ниппуре жили боги, Нинлиль вопреки совету

своей матери отправилась купаться. Ее увидел

Энлиль, воспылал к ней любовью и овладел ею.

Поступок этот почему-то страшно разгневал

богов (может быть, Нинлиль была слишком

юна, в диалоге с Энлилем она говорит ему:

«Мое лоно мало, оно не знает соития, мои уста

малы, они не умеют целовать...»). Боги изгоня-

ют Энлиля в преисподнюю. Но Нинлиль, кото-

рая в чреве своем уже носит ребенка, будущего

владыку небес — бога луны Нанну, следует за

Энлилем. И тогда Энлиль, которого беспокоит

мысль о том, что его первенцу суждена жизнь

под землей, совершает странные и загадочные

поступки: он принимает поочередно вид трех

стражей подземного царства: стража ворот, «че-

ловека адской реки» и перевозчика, соединя-

ется в обликах этих существ с Нинлиль, и она

зачинает, кроме Нанны, еще трех богов, кото-

рые и должны остаться иод землей вместо

Нанны.

Текст другого мифа, о нисхождении богини

Инанны, начинается подробным рассказом о

сборах Инанны в путешествие. Богиня предчув-

ствует, что ее затея опасна, и потому оставляет

своему визирю Ниншубуру подробные настав-

ления, что он должен делать, если она не вер-

нется. Затем Инанна достигает ворот подзем-

ного царства и требует, чтобы ее впустили. Ца-

рица преисподней Эрешкигаль, узнав о ее при-

бытии, приходит в ярость и приказывает при-

вести Инанну к своему трону обнаженной. На

все вопросы удивленной Инанны, когда ее про-

водят через семь ворот ада, ей отвечают: «Хра-

ни молчание, Инанна, законы подземного цар-

ства совершенны; о Инанна, не осуждай обыча-

ев подземного царства». Когда Инанна, совсем

нагая, предстала перед Эрешкигаль, та издала

вопль проклятия, и Инанна превратилась в

труп. Труп подвешивают на крюк. Между тем

проходит три дня — срок, который Ниншубуру

назначала Инанна, и визирь отправляется ее

выручать. Энлиль и Нанна отказываются по-

мочь ему, но Энки реагирует иначе:

Отец Энки Ниншубуру отвечает:

«Дочь моя! Что с ней случилось? Я тревожусь!

Инанна! Что с ней случилось? Я тревожусь!

Владычица стран! Что с ней случилось?

Я тревожусь!

Жрица небес! Что с ней случилось?

Я тревожусь!»

Из-под ногтей своих грязи достал, кургара сделал,

Из-под ногтей своих, крашеных красным, грязи

достал, галатура * сделал,

Кургару травы жизни дал,

Галатуру воды жизни дал».

Кургар и галатур отправляются с этими да-

рами в подземное царство, заклинают Эрешки-

галь клятвой «небес и земли», требуют труп

Инанны и оживляют его, но когда Инанна хо-

чет покинуть Страну без возврата, судьи под-

земного мира Ануннаки ее задерживают;

Инанна из подземного мира выходит.

Ануннаки ее хватают:

* Значение этих терминов не вполне ясно, «галатур»

(«маленький певчий») — почти наверное, евнух.

«Кургар» — шут и урод, возможно, также был ев-

нухом.