Белов В.А. Занимательная цивилистика. Выпуск 1

Подождите немного. Документ загружается.

Такие сделки встречаются чрезвычайно редко.

Это одна из немногих норм ГК РСФСР 1964 г., сохранивших силу до сего времени.

Об интересах какого «автора» и в отношении какого «произведения» может идти речь? Неужели П. Астахов

всерьез считает В. В. Путина «автором» собственного внешнего облика? Если бы речь шла, например, об актере,

создавшем некий сценический образ, наверное, можно было бы говорить о нарушении его исключительного

права исполнителя.

Так, например, созданный актерами Вицыным, Моргуновым и Никулиным сценический образ

шайки Труса, Бывалого и Балбеса, был использован в мультипликационном фильме «Бременские музыканты», а

также в рекламном ролике пива «Белый медведь». Но в случае с В. В. Путиным ни о чем подобном, конечно, и речи

быть не может.

В этом свете вызывают некоторое недоумение действия профессора В. И. Громова, изготовившего робота

Электроника с использованием внешнего облика мальчика Сергея Сыроежкина (см. повесть Е. С. Вел-тистова

«Электроник — мальчик из чемодана»; см. также худ. фильм «Приключении Электроника») не только без

согласия самого Сергея и его родителей (Сергей был несовершеннолетним), но даже и без их уведомления об этом.

Конечно, профессор не использовал Электроника в коммерческих целях, но, тем не менее, нарваться на иск об

убытках все равно рисковал; что было бы, к примеру, если бы в каком-нибудь ущербе, причиненном Электроником,

обвинили бы Сергея Сыроежкина?

Внимательное изучение Закона позволяет установить, что борьбу с терроризмом осуществляет Российская

Федерация в целом в лице федеральных органов исполнительной власти. Субъекты РФ несут лишь скромную

обязанность содействия органам, осуществляющим борьбу с терроризмом (ст. 9). Не странно ли получается: с

терроризмом борется РФ, а если борьба окажется неуспешной и теракт все-таки произойдет — все претензии ... к

ее субъекту. Почему? С той же степенью основательности можно было бы обязать к возмещению террори-

стического вреда, например, граждан, которые проживают поблизости от места совершения теракта.

Поэтому вопросы, типа «как можно оценить человеческие страдания?», «жизнь человека нельзя оценить на

деньги» и т.п., столь часто задаваемые сегодня россиянами, в действительности оказываются бессодержательными.

Сумма компенсации морального вреда —это не цена страданий, боли и утраты («вот тебе три раза „собака" по три

рубля за каждого и „щенок" на рубль!»); это такая денежная сумма, поступление которой в собственность

потерпевшего позволит ему забыть о своих страданиях или, по крайней мере, снизит их степень. С этой точки зрения

вполне закономерно, что суммы предъявленных исков были довольно высоки — забыть о потери ребенка или

родителя, мягко говоря, непросто, какие бы суммы для этого ни получать.

Не потому ли власти так старательно скрывают наименование газа, примененного при штурме? Не отсюда ли

«свидетельства о смерти» заложников, в которых причиной смерти указан «террористический акт»? Как будто

заложники были больны «террористическим актом»!

Сомнение может возбуждать только одно обстоятельство: в нормах о компенсации морального вреда нет указания

о том, что при его причинении неправомерными действиями должностных лиц государственных органов

ответственность несет соответствующее публичное образование (нормы, подобной ст. 1069 ГК). Однако, применение

к отношениям по компенсации морального вреда правил ст. 1070, которые представляют собой частный случай

правил ст. 1069, позволяет, на наш взгляд, говорить о том, что и ст. 1069 в целом также распространяется на

отношения, связанные с компенсацией морального вреда.

Хотя суд может и освободить от такого возмещения лицо, причинившее пред, учитывая обстоятельства, в которых

ему пришлось действовать. Но это уже совсем иное основание для освобождения от ответственности.

Которое вовсе не может находиться под юрисдикцией какого-либо государства — см. ст. 2 Договора о принципах

деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая луну и другие

небесные тела, подписанного в Москве, Вашингтоне и Лондоне 27 января 1967 г. (Ведомости Верховного Совета

СССР. 1967. № 44. Ст. 588).

В данном случае отсутствующий — Юрий Маленченко — был гражданином России — государства, законы которого

не разрешают браки между отсутствующими.

За вычетом, естественно, того весьма незначительного времени, которое требуется для прохождения

радиосигналами, распространяющимися со скоростью света, 400-километрового расстояния от орбиты до поверх-

ности земли.

Как ни странно, гораздо больше сомнений вызывал бы подобный «брак посредством телемоста», заключенный с

лицом, отсутствующим в месте заключения брака, и находящимся при этом на Земле (в том же штате, или в

другом государстве — безразлично). Здесь безусловно имеется возможность замены молодожена его «двойником», а

значит — и риск нарушения начала добровольности заключения брака. Такой брак должен рассматриваться как брак

между отсутствующими и совершаться через представителя. Однако, законодательство государства — места заключе

ния брака может предусмотреть применение определенных средств легализации (удостоверения) самоличности

волеизъявления отсутствующего; так, например, можно предусмотреть, что такое волеизъявление должно делаться

с использованием определенных каналов связи, участием определенных должностных лиц (например, нотариусов или

судей) и использованием ими ключевых слов, своеобразных радио- и телеподписей — средств авторизации.

Кроме того, условием заключения брака по российскому Семейному кодексу (п. 1 ст. 11) является

предварительная подача молодоженами совместного письменного заявления о вступлении в брак. И если от правила

о совместном характере заявления в случае с космической свадьбой можно было бы отступить (подобно тому,

как это делается, например, при заключении браков с осужденными, отбывающими наказание в местах лишения

свободы), то считать волеизъявление, переданное с использованием средств радио- и телевизионной связи за

письменное, конечно же, никак невозможно. Видимо, и здесь следовало бы воспользоваться правилом о подписании

заявления рукоприкладчиком в присутствии нотариуса, непосредственно воспринимавшего волеизъявление о

вступлении в брак.

О наличии таких обстоятельств ничего не сообщалось, из чего можно предположить, что их все-таки, не было.

Ценность вещей положительного содержания выражается в наличии лиц, заинтересованных в получении

возможности господства над вещами; отрицательного — в наличии лиц, заинтересованных в переложении бремени

содержания вещей на других субъектов.

СЗ РФ. 1996. № 3. Ст. 146; 1997. № 26. Ст. 2952; 1998. № 30. Ст. 3613; 2000. № 33. Ст. 3348; 2001. № 23. Ст. 2282;

2002. № 30. Ст. 3033; № 50. Ст. 4931; 2003. № 2. Ст. 160, 167; № 27. Ч. I. Ст. 2700; 2004. № 35. Ст. 3607; 2005. № 17. Ст.

1482. Далее— «Закон о погребении».

Как полнородные, так и неполнородные (единокровные и единоутробные).

Видимо, и внучки тоже.

Не ясно, с чьей стороны — отца, или матери. Видимо, правильнее было бы говорить во множественном числе:

«дедушки и бабушки» (ср. п. 1 ст. 1143 ГК).

Конечно, затруднительность эта может иметь место во всех случаях установления права общей собственности, в

том числе и при минимальном числе сособственников; так, например, один из детей может быть за осуществление

кремации, другой — против; один из родителей настаивать на церковных похоронах, другой — на светских и т. д.

Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 2. Ст. 62; СЗ РФ. 2000. № 26. Ст. 2738.

Далее- «Закон о трансплантации».

К числу близких относятся, по всей видимости, родственники, прямо перечисленные в цитированной выше норме

Закона о погребении, хотя, с-трого говоря, прямого указания об этом там нет.

Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ 1993. № 33. Ст. 1318; СЗ РФ. 1998. № 10. Ст.

1143; 1999. № 51. Ст. 6289 2000. № 49. Ст. 4790.

Так, в настоящее время действует 5-летний запрет на клонирован» человека, на ввоз в Россию и вывоз из России

клонированных эмбрионот человека (см. ст. 1 и 3 Федерального закона от 20 мая 2002 г. № 54-Ф5 «О временном

запрете на клонирование человека» // СЗ РФ. 2002. № 21 Ст. 1917). Не исключено, что с отменой такого запрета и

адекватным раз витием технологии клонирования, потребует законодательного решенш вопрос о круге лиц, имеющих

право давать согласие на клонирование использованием клеток умершего человека.

В ней предметом пользования становится, как правило, не само тело, а участок земли, на котором находится могила

или склеп, в котором тело захоронено; право на этот участок приобретается в общегражданском порядке, а

осуществляется с сохранением целевого назначения участка. Несомненно существование права членов семьи и

близких родственников определять режим доступа любых посторонних лиц как к самому телу, например, на

гражданской панихиде или публичном прощании, так и к участку, на котором находится захоронение.

Обыкновенно в литературе подобные обязанности описываются как обязанности воздерживаться от действий по

нарушению того или иного абсолютного права. Мы, тем не менее, полагаем, что в данном случае правильнее

говорить именно об обязанности претерпевания (pati), а не бездействия (поп facere), ибо совершить такие действия,

которые привели бы к нарушению завещания, другие лица просто не в состоянии; им остается только молча взирать

на последствия (возможно, для них весьма неблагоприятные) исполнения завещания.

Не обязаны претерпевать исполнение завещания третьи лица, имеющие право на обязательную долю в наследстве

— несовершеннолетние или нетрудоспособные дети наследодателя, его нетрудоспособные супруг и родители, а также

наследники скользящей очереди. Они наследуют независимо от содержания завещания не менее половины доли,

которая причиталась бы каждому из них при наследовании по закону (п. 1 ст. 1149) и, следовательно, своим правом

существенно ограничивают так называемую свободу завещания и наследственные права наследников по завещанию.

Сходным является и такое условие существования личности, как возможность рассчитывать на достойное

отношение к своей памяти после смерти. Она заключается в возможности гражданина рассчитывать на охрану своих

личных прав, возникших вследствие его общественно-полезной деятельности, после своей смерти, назначить для этого

определенных лиц и требовать, чтобы после его смерти другие лица воздерживались от посягательства на эти права.

Данное право специально законодательством не выделяется, однако, оно выводимо из норм п. 1 ст. 150 и п. 1 ст. 152

ГК, допускающих осуществление и защиту личных прав гражданина, в частности — на условия формирования чести

и достоинства (памяти о гражданине) — после его смерти. Данная возможность существует всегда и для ее

реализации не требуется оставлять какого-либо положительно выраженного посмертного волеизъявления.

Как указывалось выше, обязанность достойного отношения к посмертной памяти гражданина вытекает

непосредственно из закона и существует независимо от его волеизъявления на этот счет.

А может быть, и обязанности такой не рождается — это зависит от того, признаем ли мы, или нет существование

обязательств с чисто неимущественным содержанием (см. об этом ниже).

Естественно, в случае «отпирательства» девушки — я, дескать, ни о чем не просила, и вообще «ничего мне от тебя

не надо» — возникнет вопрос о доказательствах дачи-принятия такого поручения.

Хотя, этот момент является спорным; случись подобный иск, суд, скорее всего, напишет что-нибудь вроде того, что

явка на свиданье — дело сугубо добровольное и не может быть предметом обязательства.

То есть все перечисленные стадии заключения договора имеет смысл различать только тогда, когда идет речь о

договоре между отсутствующими лицами.

Путем довольно объемных и сложных логических умозаключений из действующего законодательства и

подзаконных нормативных актов можно сделать вывод о том, что с продажей билета на транспортное средство

пригородного сообщения перевозчик принимает на себя обязанности (1) подать транспортное средство, следующее

ближайшим рейсом ко времени приобретения билета и (2) не изменять расписания движения в течение всего срока

действия билета. Возможно, мы наберемся терпения изложить рассуждения по этому вопросу в отдельной статье.

От подобных эксцессов избавлены, разумеется, обладатели пластико-пых карт. К сожаленью, сеть магазинов,

практикующих их использование, пока остается довольно «крупноячеистой».

В магазинах самообслуживания лица, принимающие платежи за отобранные покупателями товары, именуются

кассирами-контролерами.

Точно также квалифицируются ситуации, на бытовом уровне обозначаемые фразами «Не пробивает касса!»

(штриховая кодировка товаров, уже выложенных для продажи, еще не введена в память контрольно-кассовых машин) и

«Не поменяли ценники!» (на ценнике указана цена меньшая, чем та, которая фигурирует в кассовом чеке и требуется к

уплате кассиром). Бремя своевременного совершения того и другого действия — информационно-технического

обеспечения работоспособности электронных ККМ и замены ценников — лежит на розничном торговом предприятии, а

значит, на него же должны падать и все последствия их несвоевременного совершения.

Действует в редакции Федерального закона от 9 января 1996 г. № 2-ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 3. Ст. 140; 1999. № 51. Ст.

6287; 2002. № 1. Ч. I. Ст. 2; 2004. № 35. Ст. 3607; № 45. Ст. 4377; № 52. Ч. I. Ст. 5275.

Заключена в Женеве 25 июня 1991 г. Россия не участвует. Текст документа содержится в БД «Гарант-Максимум».

Текст документа (в извлечениях) содержится в БД «Гарант-Максимум». Законность запрещения получать

предложенные пассажиром чаевые вызывает, по меньшей мере, сомнения.

Это весьма полезно знать российским туристам, отбывающим за границу.

Об этом форуме и завязавшейся на нем дискуссии мне поведала супруга. Интересующихся отсылаем к Интернет-

странице: http://www.7ya.ru /conf/confer-theme.asp?cid=Edu&tid=18063.

Страница http://www.mirdetstva.ru/vash/dz/torg.html. Увы, в момент подготовки настоящего издания к печати,

мы выяснили, что эта страница уже удалена. Никакой подобной информации на иных страницах ВЭБ-сайта

сегодня больше не содержится.

Некоторые участники конференции упоминали о том, что в неких «памятках», размещенных в магазине возле кассы,

условия данного предложения уточняются: сотрудники «МД» только развлекают детей, а присмотр за ними

осуществляют сами родители. Но совершенно очевидно, что данное одностороннее изменение условий публичной

оферты юридического значения не имеет; по крайней мере, до тех пор, пока соответствующему уточнению не

подвергнется цитированное выше объявление с сайта, граждане вправе руководствоваться исключительно им, не при-

нимая во внимание пресловутые «памятки».

Агарков М, М. Обязательство по советскому гражданскому iipuuy // Избранные труды по гражданскому праву. Т. I.

M., 2002. С. 226-228.

Кстати, вполне можно представить себе безвозмездный присмотр за детьми, организованный в публичных

интересах (присмотр органов опеки и попечительства, присмотр в детских больницах, интернатах, детских домах и т.

п.), а также присмотр, осуществляемый из личных неимущественных соображений (например, осуществляемый по

просьбе родителей присмотр бабушек и дедушек за внуками).

Хотя и ее применение может быть поставлено под сомнение, ибо она относится к случаю возмещения вреда,

причиненного вне связи с договорными отношениями.

Вроде бы примеры таких исков известны американским судам.

В принципе, все ниже сказанное, относится как к акционерным, так и к любым другим хозяйственным обществам.

Дабы не раздувать текста за счет многократного перечисления всех трех видов хозяйственных обществ мы везде

будем говорить только об обществах акционерных.

Причины такого отношения могут быть самыми разнообразными — начиная от попытки защиты своих,

действительно нарушенных, субъективных прав и реализации охраняемых законом интересов, и кончая попытками

корпоративного шантажа (так называемого грин-мэйла).

См.: Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» // СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 1;

№ 25. Ст. 2956; 1999. № 22. Ст. 2672; 2001. № 33. Ч. I. Ст. 3423; 2002. № 12. Ст. 1093; № 45. Ст. 4436; 2003. № 9. Ст.

805; 2004. № 11. Ст. 913; № 15. Ст. 1343; № 49. Ст. 4852; 2005. № 1. Ч. I. Ст. 18. Далее— «Акционерный закон».

См.: Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» // СЗ РФ.

1998. № 7. Ст. 785; № 28. Ст. 3261; 1999. № 1. Ст. 2; 2002. № 12. Ст. 1093; 2005. № 1. Ч. I. Ст. 18.

Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 46. Ст. 4532; 2003. № 27. Ч. I. Ст. 2700; № 30.

Ст. 3101; 2004. № 24. Ст. 2335; № 31. Ст. 3230; № 45. Ст. 4377; 2005. № 1. Ч. I. Ст. 20; № 30. Ч. I. Ст. 3104.

Именно: ГПК предусматривает возможность обжалования решений и действий органов (1) государственной власти,

(2) местного самоуправления, а также — (3) должностных лиц, (4) государственных или муниципальных служащих

(ст. 254). Обжалование может осуществляться как посредством обращения непосредственно в суд, так и в

вышестоящий (в порядке подчиненности) орган государственной власти, местного самоуправления, к должностному

лицу, государственному или муниципала

;

ному служащему.

Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 19. Ст. 685; СЗ РФ. 1995. № 51. Ст.

4970.

Если сравнить понятие «органов» с перечнем ч. 1 ст. 2, можно установить, что в него входят органы

государственной власти, местного самоуправления, а также учреждения. Отсюда два вывода: (1) ч. 2 ст. 2 говорит о

предприятиях и объединениях, но не об органах предприятий

и объединений (это, в общем, естественно, ибо действия

последних представляют собой ни что иное, как действия самих предприятий и объединений); (2) коль скоро

учреждения охвачены термином «органы», следует заключить, что имеются в виду только публичные

(государственные и муниципальные) учреждения, ибо частные учреждения не являются

чьими-либо органами.

Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 30. Ст. 418. В настоящее

время утратил силу (СЗ РФ. 1994. № 32. Ст. 3302; 2002. № 12. Ст. 1093).

Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 3; 1997. № 1; 2000. № 4; 2002. №6.

К этому же разряду относятся такие «обеспечительные» меры, как запрещения проводить общие собрания

акционеров (см. по их поводу Постановление Пленума Высшего Арбитражного суда РФ от 9 июля 2003 г. № 11 //

Вестник Высшего Арбитражного суда РФ. 2003. № 9), запрещения осуществлять отгрузку и приобретение товаров

(п. 7 Обзора, утвержденного Информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 июля

2004 г. № 78 // Использован текст, содержащийся в БД «Гарант-Максимум»).

С тем же успехом можно было бы сжечь бюллетени, поступившие от «невыгодных» акционеров. С одной стороны,

бюллетени поступили в общество в положенный срок и их нужно учесть при определении кворума. С другой стороны,

они сгорели и определить, как именно голосовали акционеры, заполнившие сгоревшие бюллетени, невозможно. Значит,

их голоса можно не учитывать, отнестись к ним как к зарегистрировавшимся, но не принявшим участие в

голосовании.

В Обращении Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 22 февраля 2002 г. № 2514-ІІІ ГД к

Председателю Государственного комитета Российской Федерации по физической культуре, спорту и туризму П. А.

Рожкову и Президенту Олимпийского комитета России Л. В. Тягачеву (СЗ РФ. 2002. № 9. Ст. 920) упоминается и о

других фактах необъективного отношения к российским спортсменам на различного рода международных спортивных

соревнованиях.

Нас здесь интересуют правоотношения, возникающие именно в связи с самими соревнованиями. Сопутствующие

им отношения (например,

связанные с перевозкой, проживанием и питанием спортсменов, обеспечением их

спортивной формой и инвентарем, организацией их досуга, оказания им медицинской помощи, страхованием их

жизни и здоровья и т.п.) в настоящей статье не рассматриваются.

Вся справочная информация почерпнута нами с некоммерческого сайта esport.com.ua (см.). Здесь и далее понятие

«Олимпийские игры» употребляется в широком смысле — т. е. для обозначения как собственно Олимпийских игр

(летних), так и игр зимних Олимпиад.

Понятие спортсмена-любителя было выработано еще на конгрессе 1894 г.: «...любителем считается тот, кто не

состязался за получение какой-либо награды, не соревновался с профессионалом (кроме случая, когда призы не

представляли особой имущественной ценности. — В. Б.) и никогда не был штатным учителем физкультуры». Статус

любителя теряется спортсменом, нарушившим указанные правила, а также (в ряде случаев) спортсменом, который

продал полученный приз, был организатором или участником организованного с его согласия публичного пари на

результат своего выступления, либо приобрел статус профессионала, хотя бы и в другом виде спорта. Любое

нарушение правил любительства неизбежно должно приводить к дисквалификации спортсмена, которая, однако,

может быть отменена решением международной федерации по соответствующему виду спорта, если она решит, что

дисквалификация была незаслуженной.

При этом общее число спортсменов-участников игр не должно превышать 10 тыс. человек, а официальных лиц —

5 тыс. (подпункт 8 к официальному разъяснению п. 49 Хартии).

Правила проведения национальных соревнований в соответствующем виде спорта устанавливаются

Национальными спортивными федерациями (НСФ); международных — Международной спортивной федерацией

(МСФ).

Вот оно: право гражданина на собственное изображение, используемое в коммерческих целях!

Подпунктом 1 п. 48 Хартии установлено, что «МОК принимает Медицинский кодекс, который предусматривает,

помимо прочего, запрет на применение допинга, определяет списки классов запрещенных медикаментов и процедур,

публикует списки аккредитованных лабораторий, налагает на участников соревнований обязательство пройти

медицинский

контроль и осмотр, определяет санкции, которые должны применяться в случае его нарушения».

Основной санкцией за нарушение кодекса является дисквалификация спортсмена-нарушителя, применяемая без-

условно и немедленно по обнаружении нарушения (п. 2, 3 и 9 Главы 5 Кодекса). Апелляции на решения МОК о

применении санкций за нарушение Медицинского кодекса рассматриваются Арбитражным судом спорта (гл. 6

кодекса).

См. также п. 2.9 Официального разъяснения к правилу 70 Олимпийской хартии.

При этом диаметр медалей должен быть не менее 60 мм, толщина — 3 мм. Медали за первое и второе места

должны быть серебряными, не ниже 925-1000 пробы, причем медаль за первое место должна быть позолоченной не

менее, чем 6 г. чистого золота.

Если не считать многочисленных упоминаний в сообщениях новостей того обстоятельства, что этот суд находится в

Лозанне.

Однако, оговорка об обращении к этому суду является обязательной

составной частью договора спортсмена и

МОК об участии в Олимпийских играх, что заставляет несколько усомниться в правильности такой квалификации.

Кроме того, нам никогда не приходилось слышать о праве спорящих сторон выбирать арбитров, участвующих в

разрешени конкретных споров, что совершенно исключает возможность рассмотрения данного суда в качестве

третейского. Вообще мы решились бы высказать сомнение в законности подобного рода условия, ибо ст. 8 Всеобщей

декларации прав человека 10 декабря 1948 г. устанавливает, что «Каждый человек имеет право на эффективное

восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав,

предоставленных ему конституцией или законом». Неясно, впрочем, о нарушении каких именно основных прав,

предоставленных спортсменам Конституциями и их национальными законами, нарушаются в случае, скажем,

неправильного присуждения олимпийской награды или незаконного ее лишения.

А также — Национальному олимпийскому комитету соответствующей страны

В данном случае слово «комедия» обозначает произведения, трагические по ходу повествования, но с хорошим

концом, т. е. употребляется здесь в его исконном, первоначальном значении (ср. «Божественная комедия» Данте

Алигьери). Строго говоря, финал «Венецианского купца» молено назвать хорошим далеко не для всех ее

персонажей, отчего было бы более правильно считать его трагикомедией.

Разумеется, речь идет о художественном произведении. Иначе бы вся классика состояла из одной только

специально-юридической литературы, что, очевидно, не соответствует действительности.

На тематике раскрытия преступлений построено целое литературное направление — детектив.

У нас основанием к такому выводу являются, как минимум, нормы ст. 18, 22, 150 и 168 Гражданского кодекса.

Такой же вывод можно сделать также из положений Всеобщей декларации прав человека 1948 г. Конституции и

Уголовного кодекса РФ.

См. русский перевод монографии И. Колера «Шекспир с точки зрения права» (СПб., 1895), многочисленные

переводы знаменитой «Борьбы за право» Р. Иеринга (мы пользовались переводом И. Юровского, сделанным с 11-го

немецкого издания, напечатанным в СПб. в 1895 г. и перепечатанным в его «Избранных трудах» (Самара, 2003. С.

459-520), а также статьи русских авторов: Оке М. А. Правовые идеи в художественно-поэтических произведениях, в

частности, у Шекспира // Труды Одесского юридического общества. 1886-87. Т. 2. С. 1-17; Полетаев Н. А. Шекспир и

Иеринг, или Что такое борьба за право? СПб., 1900.

На процессуальной стороне дела — осуществлении правосудия ненадлежащим лицом и несоблюдении некоторых

формальных моментов — мы в данной статье не останавливаемся. Заметим лишь, что основанием к отмене

судебного акта могло бы послужить любое из этого рода обстоятельств.

Здесь и далее английский текст комедии цитируется по изданию: W. Shakespeare, The Merchant of Venice. L., 2001,

p. 121; за основу взят русский перевод П. Вейнберга (СПб., 2002, 160 с.). Случаи использования других переводов

специально оговариваются.

Строго говоря, впервые про вексель упоминает Шейлок несколько раньше: рассуждая в ходе переговоров о

кредитоспособности Антонио он говорит: «I think I may take his bond», что русскими переводчиками (Я. Вейнбергом

и Т. Щепкиной-Куперник) передается как «Я полагаю, что можно взять его вексель»; О. Сорока же переводит «.his

bond» по-прежнему, как «его поручительство». Перевод Т. Щепкиной-Куперник цит. по изданию: Шекспир У.

Венецианский купец. Много шума из ничего: Пьесы. М., 2001. С. 5-146; перевод О. Сороки — по изданию: Шекспир

У. Комедии и трагедии. М., 2001. С. 141-208.

В двух других используемых переводах о расписке нет ни слова; в обоих случаях сказано сразу о векселе: «Вот

пойдемте вместе К нотариусу, вексель сочиним,... » (пер. О. Сороки, 152); «К нотариусу Вы со мной пойдете, —

говорит Шейлок, — И напишите вексель...» (пер. Т. Щепкиной-Куперник, 28).

100

См. еще стр. 90, 91, 92 и 93 английского оригинала и соответствующие ему места русского перевода.

101

Доказательством чему — перевод О. Сороки (180): «Я деньги взял друга дорогого, Из-за меня он в когти угодил К

заклятому врагу».

102

Ср. пер. О. Сороки: «Мой вексель — правосудье — неустойка» (180)1 и Т. Щепкиной-Куперник: «Просрочка ...

Правосудье ... Неустойка!» (88).

103

В пер. О. Сороки и Т. Щепкиной-Куперник в нескольких местах слов «bond» переведено как неустойка, что

очевидно не соответствует значению этого термина, хотя и отвечает общему смыслу (контексту) повествования.

104

Ср. пер. О. Сороки: «Я поручился телом за Бассанио... » (206).

105

Еще труднее предположить, что ее вдруг увидели русские переводчики.

106

О «простой расписке» более нигде переводчиками не упоминается; не будем говорить о ней и мы — ограничимся

вопросом только о векселе.

107

Кстати, в одном месте Шейлок, возражая Бассанио, говорит: «/ am not bound to please thee with my answer» —

«Угождать ответами тебе я не обязан», т.е. «bound» (производная от того же глагола «to bind») употребляется здесь в

своем обще-лексическом, не специальном значении.

108

Интересно также приводимое им словосочетание «straw bond», означающее ненадежное, «липовое» поручительство,

установленное для отвода глаз.

109

Ансон В. Основы договорного права. М.> 1947. С. 447-448.

110

Катков В. Д. Общее учение о векселе. Харьков, 1904. С. 27.

111

Там же. С. 31.

112

См. об этом, например: Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Под ред. Е. А.

Васильева, А. С. Комарова. Изд.-е 4-е. Т. I. M., 2004. С. 486.

113

См.: Самонд Дж., Вильяме Дж. Основы договорного права. М., 1955. С. 258-259.

114

Как известно, сюжет «Венецианского купца» Шекспиром заимствован из рассказа «II Percorone», вычитанного у

итальянского новеллиста XVI в. Джованни Фиорентино, написанного примерно в 1378 г., а напечатанного в 1558 г.,

и повествующего о некоем Джианетто (Giannetto), по забывчивости просрочившего уплату еврею-ростовщику 10.000

дукатов ко дню Святого Джона и выпутавшегося из долга с помощью своей молодой супруги — некоей леди

Бельмонтской, переодевшейся доктором права и «засудившей» жида. Действие этого рассказа происходит в XIII в. в

Венецианской республике (см. стр. 15-16 цитируемого английского издания). Известны и иные подобные истории.

Так, «в сборнике повестей под именем Gesta Romanorum, напечатанном в 1577 г., имеется новелла, в которой

рассказано, как Ансальдо занял десять тысяч червонцев у одного жида под условием, что если Ансальдо не заплатит

своего долга в назначенный срок, то он жид имеет право вырезать у должника фунт мяса» (Удинцев В. А. История

займа. Киев, 1908. С. 208).

115

Лучше всего это видно на примере фразы «I will have my bond». «Я требую (уплаты) по векселю!» —это звучит.

Но «Я требую (уплаты) по поручительству!» мало кто (кроме специалистов) поймет.

116

В нашем случае имел место гарантийный вексель первого типа, что явствует, в частности, из цитированных выше

указаний Шейлока о том, какое обеспечение он хотел бы получить: «... что если не внесете В такой-то день, в таком-

то месте мне, Ту сумму всю, которая в расписке Означится...». «Если не внесете», а не «если Бассанио не внесет», как

должно было бы быть, если бы имело место классическое поручительство. См. также ответ Антонио на опасения

Бассанио: «I will not forfeit it» (37), т. е. «Не будет мной просрочено» (я не просрочу), т. е. выданный bond удостоверял

срочное обязательство Антонио, никак не связанное со сроком обязательства Бассанио.

117

На это указывает и цитированное выше возражение Бассанио: «Нет, векселя такого ты за меня не выдашь...»;

вексель, выданный за кого-то— и есть гарантийный вексель третьего лица за кредитоспособность должника.

118

См. об этом, например: Федоров А. Ф. Русское вексельное право. Одесса, 1906. С. 10, 11.

119

Кроме того, нотариус мог быть привлечен и для выполнения чисто технической функции — оказания помощи в

составлении долгового документа, в том числе и для того, чтобы проверить наличие и правильность написания всех

его необходимых формальных элементов. Однако, это предположение маловероятно, ибо все участники операции

совершенно определенно были грамотными, а Шейлок и Антонио, кроме того, профессиональными коммерсантами

и, следовательно, не могли не обладать достаточными для такого составления юридическими познаниями.

120

Текст первого см.: Селиванкин В. А. Вексель. Л., 1925. С. 5; второго— см.: Цитович П. П. Курс вексельного

права. Киев, 1887. С. 11-12, сноска 109.

121

Кстати, плательщиками по векселю 1395 г. были назначены некие Alexandra di Bonromei и Dominico di Andrea из

... Венеции*.

122

В переводе на «современный русский» «in a merry sport» точнее было бы передать как «прикольное» условие —

т.е. не просто шутливое, но и необычное, оригинальное, нестандартное.

123

Возможно также, что полученная Шейлоком бумага была вовсе не простым векселем Антонио, а переводным

векселем Бассанио на Антонио, акцептованным последним. И хотя текст «Венецианского купца» об этом нигде

прямо не говорит, вместе с тем, такой возможности он и не исключает.

124

См., например: Колер И. Указ. соч. С. 38 (договор, по которому должник обязывался при неисполнении

обязательства дать кредитору отрубить себе голову).

125

См.: Там же. С. 39 (договор, по которому кредитор поручает право выставить неисправного должника ум

позорного столба «. . . и осыпать его пред всеми честными людьми насмешками, ругательствами и всяческими

поношениями»).

126

См.: Там же. С. 7-10, 21, 31 («Несчастного выводили на площадь, полную народом, ставили его на особый камень и

заставляли раздеться донага. Затем над ним совершались до такой степени позорные процедуры, что они в настоящее

время совершенно не поддаются описанию»); 32 («В Авиньоне полуобнаженного должника заставляли бегать по

улицам, причем подгоняли его ударами плети»).

127

См. об этом: Оке М. А. Указ. соч. С. 9-10.

128

От вещного права кредитора на самого должника (его личность, свободу, тело, здоровье, способности, честь)

вытекавшего из обычая, к такому же праву из закона, затем — к такому же праву из договора (сперва простого, затем

— квалифицированного, удостоверенного нотариусом или судом), и, наконец, к праву требования от должника

совершения определенных действий, а затем — к требованию о передаче должником определенного имущества, в

первую очередь — денег (И. Колер, указ, соч. С. 40-41). См. также очерк о тенденциях развития долгового права в

«Основных проблемах гражданского права» И. А. Покровского (любое издание 1917, 1997, 2000 гг.).

129

О. Сороке в данном случае удается избегнуть термина «неустойка»: «И упомянем — просто ради шутки — что в

случае просрочки с должника Взимается фунт должникова мяса...» (152). Но, очевидно, что перед нами —

описание именно неустойки — санкции, взимаемой за просрочку исполнения обязательства.

130

См. также цит. ниже место со стр. 83, где «the forfeiture» передается словом «неустойка».

131

Вот как перевел это место О. Сорока: «Свершится пусть закон. Я неустойку требую» (192); а вот как Т. Щепкина-

Куперник: «Я требую закона и уплаты» (112).

132

Все сказанное относится и к «the forfeiture».

133

Сходный перевод встречается у О. Сороки: «И что не только взыскивать не станешь Ты неустойку с этого купца...

» (187).

134

См. об этом соответствующие параграфы указ. соч. В. Ансона, Даю. Сомонда и Дж. Вилъямса, а также — любые

русскоязычные учебники по иностранному гражданскому и торговому праву, в частности — стр. 482-483 цит.

учебника под ред. Е. А. Васильева и А. К. Комарова

135

См. его замечательные объяснения о природе ценности предоставленного векселем права (английское издание, с. 62-

63 и 84, русское — 72-73 и 106-107); объяснения, которые могут очень достойно подкрепить известную

аргументацию Р. Иеринга, И. Б. Новицкого, Е. В. Пассека или И. А. Покровского о допустимости признания

обязательств с неимущественным содержанием.

136

Лишь в одном только случае (р. 84) Шейлок заявляет требование о взыскании «due and forfeit» по векселю, что

можно было бы перевести как «долг и неустойка»; но поскольку подобного выражения нигде в тексте комедии

больше не встречается, мы полагаем, что речь идет о простой описке.

137

По английскому праву любой платеж, сделанный после срока обязательства, рассматривается как возмещение

убытков, а не исполнение обязательства. К такому подходу имеется строго логическое основание: с пропуском срока

исполнения обязательство нарушается, и, следовательно, коль скоро никакими действиями нельзя этот срок

восстановить, всякое произведенное предоставление будет уже не исполнением обязательства, а только лишь его

суррогатом.

138

Именитый переводчик Шекспира на русский язык — Евсей Евсеевич Лунич — перевода которого, увы, нам, при

подготовке настоящей публикации, раздобыть не удалось, указывал, что сцена суда над Шейлоком была написана

Шекспиром под социальный заказ, а именно — с целью «...оправдать, средствами театра прихорошить судебное

убийство тогдашнего придворного врача Родериго Лопеса. Это был португальский еврей, обвиненный в попытке

отравить английскую королеву Елизавету. Под страхом дыбы он оболгал себя и был казнен летом 1594 года. Своего

рода «дело врача» (см. издание, по которому нами цитируется перевод О. Сороки. С. 833). Там же, Е. Е. Лунич

высказывает свое личное мнение о приговоре «мудрого Даниила» — настолько нелицеприятное, что воспроизводить

его здесь мы не считаем нужным. Приведем лишь эпитеты, отпущенные переводчиком в адрес приговора и

постановившего его суда: «антисемитский», «комически-нелепый, «несуразный», «придирки», «предвзятость»,

«некомпетентность», «нелепость», «лже-юрист», «идио-тики», «анекдот», «дураки», «окарикатурил». О причинах,

побудивших г-на Лунича дать столь суровый отзыв, мы предоставляем возможность судить самим читателям.

139

К тому же, если это меры частноправового воздействия, то как могло случиться, что таковые были применены

судом ... к истцу?!

140

Разве только правосудия искать больше было негде — решение-то было освещено авторитетом Дожа Венеции —

главы республики.

141

Таковое было чисто формальным актом, и не только не переменяло веры вновь крещеного (понятно, этого и не

могло бы произойти), но и не обязывало его ее переменить, как и не обязывало соблюдать внешние требования,

обусловленные принадлежностью к христианству.

142

Возможно, Шекспир имел в виду договор о наследовании, — институт известный английскому праву; увы, такового

не существовало в Венеции.

См. также стр. 119 и 122 цит. русского издания.

143

Кстати сказать, слова о необходимости вырезать мясо не абы где, а именно как можно ближе к сердцу,

впервые звучат из уст Порции. Странно, что это, довольно существенное условие, не прозвучало ни при

составлении векселя, ни позднее, в разговорах Шейлока с Бассанио и Ту-балом, в рассказе Бассанио Порции, в

объяснении Шейлока дожу Венеции. Больше того, ни в одном месте до суда не упоминается даже о праве

вырезать мясо именно из груди, не говоря уж о сердце. По произнесении приговора жид даже уточняет у

Порции: «Так сказано: как можно ближе к сердцу! — Не так ли?». Неужели Шейлок, несомненно,

внимательней шим образом изучивший принадлежащий ему вексель, не заметил этого условия раньше? Либо его

вопрос носил риторический характер и имел целью устрашить Антонио, усугубить его страдания, либо этого условия

в расписке ... просто не было. Думать именно так заставляют слова, сказанные Шейлоком при формулировании

условий векселя: «In what part of your body pleaseth me» («Там (из той части тела) вырезать его, где пожелаю

(захочу)», или, совсем дословно, «где мне будет приятно (угодно)»). Разумеется, такое условие предполагает

возможность вырезать из любого места, в том числе и из груди, и значит — места, близкого к сердцу, как, впрочем, и

самого сердца, но показательно, что к этой мысли Шейлока подвигает Порция, она 'провоцирует его на это

действие. Видимо это делается для того, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в покушении ростовщика на

убийство. Но в таком случае сама Порция становится еще и подстрекателем к убийству.

144

См. об этом: Оке М. А. Указ. соч. С. 12.

145

Иеринг Р. Указ, издание. С. 491

146

Там же. С. 492-493.

147

Выше мы уже говорили об оценке этого решения И. Колером; мы полностью с нею согласны и воспроизводить ее

здесь не считаем нужным.

148

Там же. С. 516-517.

149

Там же. С. 518.

150

См.: Там же. С. 491-492.

151

Колер И. Указ. соч. С. 56.

152

Там же. С. 69.

153

Колер И. Указ. соч. С. 83-90.

154

Иеринг Р. Указ. соч. С. 517-519.

155

Такую попытку предпринял А. Питгиер, назвавший происшедшее «одолением хитрости большей хитростью».

Да, Шейлок, убеждая Антонио в шутливом характере условия о forfeity, хитрил, если не сказать, обманывал купца —

уже из первых сцен с участием Шейлока становится видно его истинное отношение к Антонио и намерения любой

ценой погубить последнего; суд же одолел эту хитрость большей хитростью — заманил еврея в расставленную им же

самим ловушку. Можно указать и на сцену, когда Порция предлагает Шейлоку оплатить расходы на оплату

медицинской помощи, которую нужно будет оказать Антонио после исполнения решения суда. «А в векселе

написано об этом?» — спрашивает Шейлок. «Нет, не написано, — отвечает Порция, — но это все равно. Конечно вы

должны из состраданья Так поступить». «Нет, — возражает жид, — не могу найти Я в векселе условие такое» (120).

Шейлок, намеревавшийся погубить Антонио всеми доступными ему средствами, прибег в том числе и к сугубо

буквальному толкованию текста векселя. Судья поразил требование Шейлока его же оружием: «Твой вексель не дает

ни капли крови; Слова точны и ясны в нем: Фунт мяса» (пер. Т. Л. Щепки-ной-Куперник. С. 467).

Р. Иеринг,

разбиравший это возражение Питшера, совершенно согласился с ним в характеристике действий суда: уловка, увертка,

хитрость, буквоедство, крючкотворство — и ничего более. «Я ничего другого и не утверждал, — пишет он, — как то,

что у Шейлока при помощи хитрости крадут его право; но должно ли и может ли право прибегать к подобным

средствам? Ответ на этот вопрос остался за автором и я сомневаюсь, чтобы он, как судья (А. Питшер был президентом

местного суда в Дессау. — В. Б.) прибег к подобному средству» (Иеринг Р. Указ. соч. С. 517). Без комментариев.

156

157

Там же. С. 15.

158

К сожаленью, при написании настоящей статьи у нас не было под рукой брошюры И. Полетаева, поэтому мы

Оке М. А. Указ. соч. С. 9.