Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век

Подождите немного. Документ загружается.

года занять место ее председателя, под руководством которого

она добилась заключения с Конгрессом Лакхнауского пакта.

Расходясь с Ганди и халифатистами в послевоенные годы

массовых кампаний и обструкции действий властей, Джинна в

1924 г. сумел вернуть себе положение одного из наиболее влия-

тельных лидеров мусульман и председательствовал на собрав-

шейся после перерыва сессии Мусульманской лиги в Лахоре

Выбранный членом центрального законодательного совета, Джин-

на возглавил комитет по реформам, солидаризируясь с теми по-

литиками, которые видели смысл в парламентской деятельности,

пусть и усеченного вида. Размежевание на сторонников и против-

ников сотрудничества с колониальными властями захватило тог-

да все политически активные круги.

В Конгрессе до 1929 г. господствовали так называемые сва-

раджисты, сторонники участия в созданных англичанами пред-

ставительных органах, возглавляемые Мотилалом Неру. Этому

способствовало самоустранение Ганди после выхода из тюрьмы в

1923 г. Пытаясь ослабить позиции властей действиями изнутри,

путем парламентской критики и обструкции, свараджисты и дру-

гие либералы, в числе которых был Джинна, выдвигали радикаль-

ные цели передачи реальной власти индийцам, добиваясь в до-

статочно близкой перспективе полной независимости страны.

Действия англичан в конце 1920-х годов, казалось бы, давали

основания для сближения позиций лидеров индусской и мусуль-

манской общин. Речь идет о назначении англичанами (британ-

ским консервативным правительством) Комиссии по подготовке

предложений по дальнейшему совершенствованию системы

управления Индией (реформы Монтегю - Челмсфорда предпола-

гали проведение такой ревизии через 10 лет). Однако в комиссию

во главе с умеренным либералом Дж. Саймоном не был включен

ни один представитель индийского населения. Это вызвало край-

нее недовольство общественности в Индии. Развернулась кампа-

ния по бойкоту деятельности прибывшей в колонию комиссии, в

которой приняли участие многие либерально настроенные деяте-

ли, в том числе М.А. Джинна

. На волне протестов умеренное,

свараджистское руководство Конгресса подготовило свои пред-

ложения с требованием о предоставлении Индии статуса домини-

она в составе Британского содружества наций.

Надо сказать, что уже к тому времени после опубликования в

1926 г. декларации лорда Бальфура этот статус подразумевал

полную самостоятельность входивших в Содружество государств.

В 1931 г. британский парламент принял так называемый Вест-

минстерский статут, то есть Закон, согласно которому Англия

(Соединенное королевство) и все прочие государства - члены Со-

дружества пользовались одинаковыми правами в его рамках,

объединенные лишь преданностью символу короны, и были пол-

ностью независимы в своей внутренней и внешней политике

Несмотря на эти шаги, упреждавшие появление крайних на-

строений, в политической Индии, прежде всего в ее тогдашнем

средоточии, Индийском национальном конгрессе, развернулась

ожесточенная борьба между сторонниками сохранения связей с

метрополией и разрывом этих связей. Упомянутые выше пред-

ложения о самоуправлении и статусе доминиона для Индии легли

в основу подготовленного главным образом лидером умеренных

конгрессистов Мотилалом Неру (другой автор - известный

либе-

рал-неконгрессист Тедж Бахадур Сапру) доклада, одобренного в

1928 г. на Всепартийной конференции в Дели с участием различ-

ных организаций, в том числе мусульманских

Джинна в этот период вел борьбу на два фронта. Он поддер-

живал бойкот, объявленный ИНК Комиссии Саймона, а также

основные цели доклада Неру. Вместе с тем он потребовал от

конгрессистов учесть особые требования мусульман, сведя их к

14 пунктам. Соглашаясь с федеративным характером будущей

конституции независимой Индии, Джинна требовал предоставле-

ния мусульманам не менее трети мест в центральной легислатуре,

уважения к автономии провинций и обеспечения «адекватного и

эффективного» представительства меньшинств в каждой провин-

ции. Кроме ряда требований, предусматривавших расширение

числа и повышение статуса провинций с мусульманским боль-

шинством, программа Джинны включала пункт о том, чтобы ни

один центральный или провинциальный кабинет не имел в своем

составе меньше трети представителей мусульманской общины

Пожалуй, вполне предсказуемо, что на сессии Конгресса в

Декабре 1928 г. Джинна столкнулся с жесткой критикой своих

пунктов и вынужден был покинуть заседание, ничего не

Добившись

В то же время радикально настроенные молодые лидеры Конг-

ресса (Джавахарлал Неру, Субхас Чандра Бос и др.) настаивали

на размежевании с метрополией, необходимости борьбы за пол-

ную независимость. Вернувшийся к активной политической дея-

тельности Махатма Ганди, стремясь не допустить раскола орга-

низации, выступил посредником между крайними лагерями и

предложил дать англичанам время на раздумье до конца 1929 г.

Реакция английских властей не устроила большинство Конгресса,

который 26 января 1930 г. объявил днем борьбы за полную неза-

висимость (пурна сварадж). Весной того года по инициативе

Ганди началась новая сатъяграха

Деятельность Национального конгресса по расширению под-

держки населением его политической борьбы проходила в фор-

мах, специфических для сознания большинства, то есть масс ин-

дусов. Мусульмане оставались, как правило, слабо вовлеченными

в организованные Ганди в 1930-1931 и 1932-1934 гг. кампании

несотрудничества и неповиновения властям. Известное исключе-

ние составили мусульмане Северо-Западной пограничной про-

винции. Там пуштунская националистическая организация

Худаи

хитматгар (Слуга бога) во главе с Абдул Гаффар Ханом под-

держала Конгресс и его антиправительственные акции

Между тем основной поток мусульманской политической

активности продолжал оставаться в высшей степени элитарным,

верхушечным. В 1927 г. в Мусульманской лиге произошел раскол

по вопросу об отношении к Комиссии Саймона. Большая часть

членов совета Лиги поддержала Джинну, энергично выступивше-

го за бойкот. Однако большинство ее членов из Панджаба, воз-

главляемые М. Шафи (подробнее о нем ниже), высказались за

сотрудничество с Саймоном и провели отдельную сессию Лиги.

Фракция Шафи в конце десятилетия приобрела заметный вес и

влияние: едва ли не более значительное, чем основная фракция

Джинны

В начале 1929 г. разобщенные и дезориентированные после

провала Халифатистского движения политические группы му-

сульман сделали попытку выработать совместную платформу и

для этого собрались в Дели на Всепартийную мусульманскую

конференцию. Председательствовал на ней Ага Хан III, который

с 1907 по 1914 г. был постоянным почетным президентом Мусуль-

манской лиги, а затем надолго отошел от публичной политики.

Появившийся на конференции М.А. Джинна надеялся сплотить

мусульман вокруг своей программы из 14 пунктов, однако ему не

удалось добиться успеха. Традиционалистски настроенные му-

сульманские политики восприняли его приход как «возвращение

блудного сына» и признак его разрыва с Конгрессом, хотя на

самом деле до него было еще далеко. Разуверившись в поддержке

коллег и по Конгрессу, и по Лиге, Джинна обратился к англи-

чанам с предложением предотвратить радикализацию настроений

в Индии путем принятия декларации о намерении предоставить

ей самоуправление, а также организации конференции с участием

индийцев, представлявших весь спектр различных интересов, с

целью содействовать в выработке основ нового конституцион-

ного устройства. Таким образом, как полагает С. Волперт, он был

едва ли не главным инициатором конференций круглого стола,

открывшихся в Лондоне в 1930 г.

Лондонские конференции, проходившие осенью 1930, 1931 и

1932 гг., не оправдали ожиданий. Они были призваны сгладить

впечатление от назначения комиссии Саймона, среди членов

которого не было ни одного индийца, и нацелены на обсуждение

планов, противоположных рекомендациям этой комиссии. Опуб-

ликованный в 1930 г. доклад Комиссии предлагал предоставить

права самоуправления провинциям, ссылаясь на сложность опре-

деления единой формы самоуправления для всей Индии.

Нужно отметить, что за этими рекомендациями стояло осозна-

ние вполне реальных, что называется, объективных трудностей.

Выше уже характеризовалась причудливая, лоскутная админи-

стративно-политическая структура британских колониальных

владений в южной части Азии. Главную проблему составляло

наличие княжеств, наследственных владений, имевших формаль-

но юридически особый статус по сравнению с Британской Инди-

ей. В рамках реформы Монтегю - Челмсфорда англичане в

1921 г. создали совещательный орган - Палату князей

. В 1926 г.

вице-король лорд Ридинг впервые официально распространил

принцип сюзеренитета (Paramountcy) английской короны над

княжествами, а в 1929 г. в соответствии с выводами комиссии

Х. Батлера князья получили от англичан заверения, что никакая

будущая центральная власть в Индии не будет автоматически

Распространяться на княжества, наперекор требованиям, зафик-

сированным в докладе Неру.

Первая конференция круглого стола 1930 г. добилась опреде-

ленного успеха в продвижении к идее создания федерации и

передаче в будущем властных полномочий национальному цент-

ральному правительству. Этому содействовала позиция участво-

вавших в ее работе представителей князей, а также мусульман,

прежде всего Джинны. В заявлениях последних выражалось со-

гласие на отказ, при гарантиях учета прав меньшинств, от прин-

ципа выборов по религиозным куриям. Однако под давлением

радикальных требований, которые в ответ на известия о про-

ходивших в Лондоне дискуссиях стали выдвигаться в Индии,

произошло ужесточение позиций сторон, представлявших инте-

ресы князей и общинно-религиозных меньшинств.

Заключенный весной 1931 г. между Ганди и вице-королем

лордом Ирвином пакт о приостановке кампании гражданского

неповиновения позволил Ганди (в качестве единственного пред-

ставителя Конгресса) принять участие во второй конференции

круглого стола. Однако она свелась лишь к подтверждению жела-

тельности принципов федеративного устройства для всей Индии

(включая Индию княжеств) и статуса доминиона. Попытки Ганди

уговорить собравшихся в Лондоне лидеров меньшинств отказать-

ся от идеи курий оказали на них, как отмечает Дж.М. Браун, об-

ратное воздействие

Оставшийся открытым после двух конференций вопрос о схе-

ме голосования был решен в августе 1932 г. вынесенным британ-

ским правительством Общинным приговором (Communal Award).

В соответствии с ним сохранялась и даже расширялась система

избирательных курий на выборах в провинциях, введенная зако-

ном 1919 г. Мусульмане, как и ранее, выделялись в отдельную

электоральную группу, что давало им, как и другим меньшин-

ствам (сикхам, англо-индийцам и т. д.), определенные гарантии с

точки зрения представленности в выборных органах. В то же

время в ключевых провинциях с мусульманским большинством,

Бенгалии и Панджабе, квота мусульман не дотягивала до поло-

вины. Интересно, что в СЗПП немусульманам, составлявшим

лишь 8 % жителей, выделялось 28 % мест, а в Синде (еще не

выделившемся из Бомбея) 30 % немусульман предоставлялось

43 % депутатских мест

Понятно, почему не эти особенности решения англичан вы-

звали острый протест со стороны Конгресса. Его внимание

привлекло главным образом выделение каст неприкасаемых в

отдельную курию. Ганди объявил голодовку, угрожая довести

себя до смерти, если данное положение не будет отменено. Лидер

неприкасаемых Б.Р. Амбедкар, находясь под большим давлением,

согласился пойти навстречу требованиям Ганди и решил ограни-

читься резервированием за неприкасаемыми определенного числа

мест по общей (индусской) курии. Пакт, подписанный Конгрес-

сом и неприкасаемыми в Пуне, скорректировал Общинный при-

говор, подтвердив тем самым остальные его принципы

Сложная внутриполитическая обстановка в Англии в период

после Великой депрессии (1929-1932 гг.), с одной стороны, по-

давление властями Индии массового движения неповиновения и

заключение в тюрьму лидеров Конгресса - с другой, способство-

вали замораживанию процесса выработки и утверждения нового

закона об управлении Индией. Он был одобрен парламентом

лишь через два с половиной года после окончания конференций

круглого стола и подписан королем весной 1935 г.

Закон состоял из двух частей - федеральной и провинциаль-

ной. Первая часть касалась передачи прав самоуправления центру

при условии вхождения в общеиндийскую федерацию княжеств.

При этом князьям предоставлялось право вступать или воздержи-

ваться от вступления в федерацию, и положения закона о цент-

ральном самоуправлении обретали силу лишь после того, как

половина княжеской Индии (из расчета численности населения)

выразит согласие на присоединение к создаваемой федерации.

Ввиду отсутствия желания у обеих сторон (князей и прави-

тельства в Дели) процесс формирования федерации затягивался.

Англичане решили ввести в действие вторую часть Закона

1935 г., касавшуюся самоуправления в провинциях. По сравне-

нию с предшествующим актом от 1919 г., полномочия избранно-

го законодательного органа (переименованного из совета в собра-

ние) расширялись - его большинство могло формировать ответ-

ственное перед легислатурой правительство.

Весной 1937 г. состоялись выборы в провинциальные собра-

ния. Они принесли крупный успех Индийскому национальному

конгрессу, продемонстрировав, что он является ведущей в стране

политической силой. Конгресс получил более половины мест в

пяти из 11 провинций, управляемых губернаторами (Бирма в

1935 г. была выделена в отдельную колонию; в 1934 г. Ориссу

отделили от Бихара, а Синд от Бомбея; уже в 1932 г. права пол-

ноправной провинции получила СЗПП). Еще в четырех про-

винциях Конгресс получил значительную поддержку (от четверти

до почти половины мест)

. В результате ожесточенной борьбы

между сторонниками и противниками участия в провинциальных

правительствах Рабочий комитет ИНК принял решение разре-

шить конгрессистам участвовать, оставив за собой право контро-

ля за их действиями, а также приостановки, в случае принципи-

альных расхождений по позициям сотрудничества с колониаль-

ными властями.

Несмотря на общий успех, Конгресс не смог добиться под-

держки мусульман. Последним были отведены в общей слож-

ности 482 места в провинциальных собраниях. Конгресс сумел

выставить кандидатов на выборах только в 58 округах и победил

в 26

. Причем это был парадоксальный успех, достигнутый в

основном за счет Северо-Западной пограничной провинции, где

популярность местной организации (вышеупомянутой Худай

хит-

матгар) объяснялась по большей части ее опорой на лозунги

пуштунского (как тогда говорили, патанского) национализма. Что

же касается образовавшейся на рубеже 1920-1930-х годов группы

видных деятелей Конгресса из числа мусульман, таких как мау-

лана (богослов) Абул Калам Азад, д-р Ансари, Саед Махмуд и др.,

то они оказались в основном в положении генералов без армии.

Националистические мусульмане (так их называли по участию в

национальном, претендовавшем на общеиндийское значение

Конгрессе) добились некоторых электоральных успехов лишь в

Мадрасе и Бихаре, ни один конгрессист не победил в трех

провинциях с мусульманским большинством - Бенгалии, Панд-

жабе и Синде, а также в Соединенных провинциях, где при доле

населения в 15 % мусульмане традиционно играли видную роль в

общественной и политической жизни

Между тем и Всеиндийская мусульманская лига добилась на

выборах 1937 г. весьма скромных результатов. Она завоевала все-

го 109 мест в провинциальных собраниях из 482 мусульманских

(23 %), победив, правда, в большинстве (60 %) округов, где вы-

ставлялись ее кандидаты. Наибольшего успеха Лига добилась в

Бенгалии, Бомбее и Соединенных провинциях, но нигде она не

могла претендовать на то, чтобы представлять интересы всего

мусульманского населения

Из трех провинций, где ей сопутствовал определенный успех,

только в Бенгалии мусульмане преобладали, хотя и незначитель-

но. Что же касается провинций с заметным мусульманским боль-

шинством, то в Синде и Панджабе Лигу ожидала полная неудача

(соответственно ни одного и лишь одно депутатское место).

В СЗПП победу, как выше отмечалось, одержало преимуществен-

но мусульманское по составу отделение главного антагониста

Лиги - Национального конгресса во главе с А. Гаффар Ханом.

В целом на северо-западе колониальной Индии, в будущем серд-

це Пакистана, главная сила, стоявшая за проектом его создания,

получила крайне небольшую поддержку избирателей.

В чем причины этого явления? Отчасти в общей слабости

Мусульманской лиги. В период Халифатистского движения она

не собиралась на свои сессии, оставаясь с 1916 г. расколотой.

Основную ее фракцию неформально возглавлял М.А. Джинна, а

параллельную - панджабец Миан Мухаммад Шафи. В конце

1920-х годов Джинна и его Лига выступили за бойкот комиссии

Саймона, а партия Шафи согласилась сотрудничать с ней. Разни-

ца точек зрения проистекала главным образом из того факта, что

во взглядах Саймона и его коллег по комиссии с самого начала

обнаружилось предпочтение к провинциальному самоуправле-

нию. Джинна выступал от имени и в интересах мусульман-феде-

ралистов, сторонников общеиндийского центра власти с предо-

ставлением гарантий политических прав мусульманам как в

центре, так и в провинциях. Именно на это были нацелены выше

упоминавшиеся его 14 пунктов и неслучайно они были выдвину-

ты в противовес и в добавление к другой федералистской схеме,

содержащейся в докладе (так называемой конституции) Моти-

лала Неру

Деятельность панджабской Лиги после смерти в 1932 г.

М.М. Шафи в основном сошла на нет, а политически активная

верхушка мусульман сплотилась вокруг Фазл-и-Хусейна, одного

из двух организаторов Юнионистской партии. Другим лидером

этой появившейся в 1922 г. партии был индус Чаудри Чхоту Рам.

Партия объединила в основном крупных панджабских землевла-

дельцев (лендлордов) из всех трех религиозных общин - мусуль-

манской, сикхской и индусской. Общим их интересом было

отстаивание гарантий против экспроприации прав земельной

собственности за долги ростовщикам, которые содержались

в принятом еще в 1900 г. Законе об отчуждении земли

. Кроме

общих, у лидеров юнионистов были резко расходившиеся инте-

ресы. Фазл-и-Хусейн, будучи в 1921-1926 гг. министром образо-

вания в кабинете Панджаба, способствовал расширенному досту-

пу мусульман в ряды чиновников и бюрократии через получение

ими полного среднего и высшего образования, чем вызывал

недо-

вольство и озлобление выразителей интересов других

общин

Несмотря на последнее обстоятельство, традиции панджабской

солидарности продолжали сказываться, тем более что они

опирались на безусловное лидирующее положение мусульман в

Юнионистской партии. Фазл-и-Хусейн в 1936 г. резко разошелся

с Джинной и отказался от сотрудничества с Лигой

. Его смерть,

последовавшая в том же году, не помешала юнионистам одер-

жать на выборах 1937 г. убедительную победу и сформировать

провинциальное правительство во главе с Сикандаром Хаят

Ханом.

Не менее сложной и противоречивой, с точки зрения борьбы за

Пакистан, оставалась ситуация в Синде. Он на протяжении почти

целого века (с 1843 г.) управлялся из Бомбея, входя в состав

сначала одноименного президентства, а затем провинции. В 1920-х

годах после окончания массовой агитации за халифат на первый

план в Синде выдвинулись требования его отделения от Бомбея.

С точки зрения мусульман это привело бы к созданию еще одной

провинции с мусульманским большинством и образованию еди-

ного блока такого рода территорий на северо-западе страны.

Вместе с тем влиятельная индусская община Синда, состоявшая

главным образом из горожан и представленная в верхнем слое

торговцами и банкирами, контракторами (разного рода подряд-

чиками), а также интеллигенцией (лицами свободных профес-

сий), активно использовала и развивала культурно-лингвистиче-

скую общность синдхов, содействуя формированию элементов

синдхского национализма

Решение о создании провинции было принято в 1934 г., но

еще до того, в соответствии с Общинным приговором 1932 г.,

англичане определили квоту мест в законодательном собрании,

кстати, очень невыгодную для мусульман (при 70 % населения на

их курию выделялось 34 места из 60). Образование Синда нашло

отражение в Законе 1935 г., хотя официально оно состоялось

лишь весной 1936 г. К моменту прошедших через год выборов

позиции Всеиндийской мусульманской лиги в провинции оказа-

лись исключительно слабыми

. Абсолютное большинство по

мусульманской курии получила Синдская объединенная партия,

или Партия единства, созданная в 1936 г. по образцу и подобию

Юнионистской партии в Панджабе. Но из ее состава уже в 1938 г.

выделилась группа влиятельных мусульманских политиков

(Г.Х. Хидаятулла, А. Харун, Г.М. Саед), поддержавших Мусуль-

манскую лигу и образовавших ее синдскую организацию.

Коммуналистские настроения в синдском обществе вне сом-

нения присутствовали, особенно на уровне низших городских

слоев и малообразованных сельских масс. Неслучайно, большин-

ство мест по общей (индусской) курии получили представители

коммуналистской Хинду махасабха

. В дальнейшем эти настрое-

ния нашли отражение в волнениях вокруг требований передачи

мусульманам под строительство мечети священного для них

места Манзильгарха, занятого индусским храмом. Нужно также

отметить массовый энтузиазм, с которым был встречен Джинна,

приехавший осенью 1938 г. на сессию Лиги в Карачи

Начальный этап борьбы за Пакистан

Внезапный выход Лиги из кризиса начался осенью 1937 г.

после образования в большинстве провинций конгрессистских

правительств. Ни в одной из семи провинций, где Конгресс воз-

главил местные органы власти, он не пошел на сотрудничество с

Мусульманской лигой. Особенно болезненным и глубоким по

последствиям был отказ конгрессистов от взаимодействия с мест-

ным отделением Лиги в Соединенных провинциях. Дело в том,

что Конгресс и Лига в этой части Индии вышли к избирателям с

общей платформой. Лига получила на выборах почти 30 манда-

тов (примерно половину мусульманских) и готова была войти в

состав правительства. Но конгрессистское руководство давало на

это согласие лишь на условиях самороспуска провинциальной ор-

ганизации и присоединения ее к Конгрессу. Легко представить

себе возмущение членов провинциальной Лиги, да и всех ее акти-

вистов за пределами провинции. Оглядываясь назад, видный дея-

тель Национального конгресса и фактический лидер мусульман-

националистов

Абул Калам Азад считал тогдашнее решение ИНК