Балаев Айдын. Азербайджанское национальное движение 1917-1918гг
Подождите немного. Документ загружается.
меньшевиками, проводимой в первые месяцы после февральской
революции, после чего бакинскими большевиками был взять курс на
размежевание с ними. Следует отметить, что процесс оформления
самостоятельных большевистских организаций несколько затянулся, о чем
свидетельствует обращение Бакинского комитета РСДРП от 28 мая 1917 г.
Отмечая отсутствие "постоянной и стройной партийной организации" у
большевиков, оно призывало "очистить организацию от сомнительных и
нежелательных социал-демократов" (7).
В середине июня Краевой комитет РСДРП(б) вновь потребовал от местных
организаций категорического размежевания с меньшевиками. Таким
образом, раскол между большевиками и меньшевиками в Азербайджане в
немалой степени был навязан сверху. 25 июня 1917 г. межрайонная
конференция бакинской организации РСДРП (большевиков и
интернационалистов) учитывая, что разногласия между большевиками и
меньшевиками "по всем вопросам, выдвинутым современной жизнью
носят глубокий и непримиримый характер", сочла их "совместную работу
в одной организации невозможной" (8). Данное решение конференции
означало окончательное организационное размежевание между
меньшевиками и большевиками.
Этот факт представляет для нас интерес постольку, поскольку он оказал
определенное влияние на рисунок тактических действий организаций,
составляющих Азербайджанское национальное движение.
Организационное размежевание большевиков и меньшевиков, и отказ
первых от оборончества, означало распад единого блока социалистических
партий, что предоставило азербайджанским политическим организациям
определенный простор для маневра. Расширились их возможности сыграть
на разногласиях, существующих между большевиками, с одной стороны, и
меньшевиками, эсерами и дашнаками, с другой стороны. В свою очередь,
большевики, поставив во главу угла борьбу со своими вчерашними
политическими союзниками, пытались при этом заручиться поддержкой
азербайджанских партий. По этой причине неудивительно, почему в этот
период, непосредственно предшествовавший октябрьскому перевороту
1917 г., позиции большевиков и азербайджанских политических
организаций, в частности "Мусавата", по некоторым вопросам текущего
момента иногда совпадали.
Некоторые исследователи пытались объяснить такое совпадение
проявлением "дружеского отношения "Мусавата" к большевикам" (9) и
даже "тяготением мусаватистов к большевизму" (10). Особенно
усердствовали в этом отношении авторы, близкие к дашнакской партии.
Стремясь скомпрометировать "Мусават", они обвиняли его в
пособничестве большевикам. Один из таких авторов, Б.Ишханян писал:
"Нельзя указать ни на один существенный вопрос, по которому "Мусават"
выступил бы против точки зрения большевиков и защищал бы какую-
нибудь другую партию. Но можно указать на целый ряд основных
вопросов, по которым мусаватисты всегда поддерживали большевиков и
выступали против прочих партий - меньшевиков, эсеров и дашнаков" (11).
Необходимо отметить, что в данном случае как Б.Ишханян, так и другие
авторы подобного рода опусов, выдергивая отдельные факты из общего
контекста, пытаются в гипертрофированной форме представить отдельные
случаи непроизвольного совпадения позиций большевиков с "Мусаватом"
по ряду вопросов. Эти авторы сознательно замалчивают тот факт, что
мотивации одинакового отношения этих партий к тем или иным событиям
политической жизни были различны, и подобные совпадения бьши
обусловлены не идентичностью их стратегических целей, а политической
конъюктурой текущего момента.
В этой связи, учитывая, что именно национальный вопрос во многом
определял тактику и стратегию российских политических партий на
национальных окраинах империи, в том числе и в Азербайджане, мы
считаем целесообразным несколько подробнее остановиться на т.н.
"национальной политике" большевиков. Это необходимо не только с точки
зрения понимания сути взаимоотношений большевиков с "Мусаватом", но
и для выявления истинного места и роли большевистского "Гуммета",
придатка РСДРП(б), в политическом спектре азербайджанского общества.
Тем более, что за 70 лет в этом вопросе нагромождено множество далеких
от исторических реалий мифов и небылиц.
До октябрьского переворота 1917 г. В.И.Ленин и большевики являлись
твердыми сторонниками централизованного унитарного государства и
выступали против федеративного устройства будущей социалистической
России. Лидер большевистской партии в этот период писал: "...пока и
поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в
каком случае не будут проповедывать ни федеративного принципа, ни
децентрализации" (12).
Тезис о федеративном устройстве России большевиками, впервые был
провозглашен лишь 12(25) января 1918 г. в "Декларации прав трудящегося
и эксплуатируемого народа", принятой III Всероссийским съездом
Советов. Однако, даже тогда большевики считали это вынужденной мерой
и рассматривали федерацию в качестве промежуточного звена на пути "к
полному единству трудящихся разных наций", которая в перспективе
должна была воплотиться в "единую международную Советскую
республику" (13). При этом они полностью отвергали даже саму
возможность прихода к власти национальных сил в автономных единицах.
Следовательно, в исследуемый нами период большевики по одному из
главных вопросов текущего момента - в вопросе государственного
устройства страны - занимали диаметрально противоположную позицию
по сравнению с "Мусаватом", чьим политическим кредом являлось именно
децентрализация и федерализация России.
Как известно, основные принципы национальной политики большевиков
были сформулированы на VII (Апрельской) Всероссийской конференции
РСДРП(б). Осудив идею национально-культурной автономии и заложив в
основу своей национальной политики наиболее радикальный принцип -
"права наций на самоопределение вплоть до государственного отделения",
большевики, вместе с тем, отнюдь не собирались реализовывать этот
принцип в реальной практике. Выступивший на конференции
Докладчиком по национальному вопросу Сталин прямо заявил, что вопрос
"о праве наций на самоопределение непозволительно смешивать с
вопросом об обязательном отделении наций в тот или иной момент". В
частности, он привел пример Закавказья. "Я лично,- отметил Сталин,-
высказался бы, например, против отделения Закавказья, принимая во
внимание общее развитие в Закавказье и в России, известные условия
борьбы пролетариата и др." (14). По мнению большевиков,
самоопределение наций ''должно было быть обусловлено не чаянием
народов, а решениями и нуждами Коммунистической партии" (15).
Весьма характерными в этом отношении являются решения 1 краевого
съезда большевистских организаций Кавказа, состоявшегося 2-7 октября
1917 г. в Тифлисе. "Признавая право на самоопределение за всеми
нациями вплоть до государственного отделения их, и требуя от
Временного правительства немедленнего, открытого провозглашения
этого права для всех наций, населяющих Россию, в том числе народов
Кавказа", съезд вместе с тем, заявил, что "он не рекомендует ни отделения,
ни образования федеративных государств кавказским национальностям".
Наоборот, принимая во внимание пестроту и многочисленность, а также
перемешанность наций и племен в крае и, с другой стороны, исходя из
интересов единства рабочего движения на Кавказе, большевики призвали
"к самому тесному единению и сближению всей демократии Кавказа без
различия национальности" (16).
Кроме того, большевики квалифицировали национальные устремления
угнетенных народов как националистические и сепаратистские, и вели
непримиримую борьбу с подобными "реакционными и
контрреволюционными стремлениями", считая, что "они не могут
привести к добру" (17).
В итоге, закавказские большевики вслед за Сталиным призвали народы
Закавказья воздержаться от отделения и образования самостоятельных
государств. Таким образом, т.н. "ленинская национальная политика"
провозглашалась чисто ритуально, а на деле и по существу подменялась
великодержавной политикой. Подобная тенденция, господствовавшая в
стратегии и тактике закавказских большевиков в национальном вопросе,
на наш взгляд, окончательно подорвала их позиции в борьбе за влияние в
массах и сыграла решающую роль в крахе большевистской власти в
регионе.
По мнению стратегов РСДРП(б), "национальное государство относилось к
прошлому, а не к будущему" (18). На практике это означало отказ от
участия в борьбе за национальное освобождение, в то время как по всей
империи бурно развивались национальные движения угнетенных народов.
Наглядным примером подобной политики в действии является
деятельность большевистского "Гуммет" - "филиального отделения
Бакинского комитета РСДРП(б)" (19). Причины "слитно-раздельного"
существования "Гуммет" на VI съезде РСД РП(б) П.А.Джапаридзе
объяснил следующим образом: "...после революции мы не решились снять
это название, по крайней мере до сих пор. За "Гуммет" уже упрочилось
известное влияние. Вместе с тем, выросла после революции якобы
общенациональная организация - мусульмано-националистический "Совет
мусульманских организаций". В целях борьбы с этой организацией... мы
решили оставить старое название" (20).
Следовательно, речь шла лишь о формальной независимости "Гуммета".
Неслучайно С.М.Эфендиев отмечал, что большевистская партия "в
вопросе о "Гуммет" осталась верной основному принципу т.е. единству и
нераздельности партии и рабочего движения" (21).
Большевистский "Гуммет" фактически превратился в руках рСДРП(б) в
инструмент борьбы с национальным движением. Примером этого является
отношение "Гуммет" к реорганизации Комитета бакинских общественных
мусульманских организаций, "душой которого была партия "Мусават"
(22). Всеми средствами стремясь не допустить превращения этого
Комитета в представительный и авторитетный политический орган,
способный осуществлять руководство национальным движением,
"Гуммет" сначала предложил ограничить его компетенцию "общинными и
культурными делами гор. Баку и его районов" (23).
Объясняя реорганизацию Комитета бакинских общественных
мусульманских организаций "недовольством широких кругов
мусульманской демократии его деятельностью", гумметисты предлагали
созвать специальную организационную комиссию для выработки "проекта
выборов в будущий мусульманский Совет". При этом они требовали
зарезервировать за представителями "Гуммет" половину мест в этой
комиссии (24).
Когда попытки гумметистов ликвидировать Комитет бакинских
общественных мусульманских организаций как политическую структуру
провалились, они еще более ужесточили свою позицию в отношении этой
организации. В сентябре 1917 г. "Гуммет" выступил с предложением
вообще упразднить данный Комитет. "Гуммет" аргументировал свою
позицию тем обстоятельством, что "сегодня нет необходимости в
существовании специального политического мусульманского комитета,
ибо великая русская революция уже открыла путь к национальному
прогрессу и развитию, и обеспечила свободу совести". Поэтому, считали
гумметисты, "представители мусульманского народа должны войти в
общие демократические Советы" (25). В условиях практически полного
отсутствия азербайджанских представителей в упомянутых гумметистами
Советах, подобное предложение былорав носильно обезглавливанию
национального Движения и могло привести к полному вытеснению
азербайджанских национальных организаций с политической арены.
Вполне логично предположить, что политика недооценки и даже
фактического игнорирования национальных устремлений азербайджанцев,
в конечном счете, привела "Гуммет" к политическому банкротству и
потере опоры в массах. Это подтверждается признанием самих
большевиков. Так, в материалах межрайонной конференции большевиков,
состоявшейся в конце сентября 1917 г., указывалось на крайне
неблагоприятные для представителей "Гуммет" условия работы среди
тюркских рабочих, "пропитанных национально-шовинистическим духом и
находящихся под влиянием мусульманских контрреволюционных
буржуазных организаций" (26).
Гумметисты, как и в целом большевики, будучи безоговорочно
убежденными в неизбежном триумфе классового сознания над
национальным, явно недооценивали национальный момент в
политической борьбе. Неслучайно, в передовой статье первого номера
газеты "Гуммет", написанной Н.Наримановым, и посвященной целям и
задачам организации говорилось: "Если вы хотите счастья своему народу и
призываете его к достижению своих возвышенных целей, становитесь под
знамена социал-демократической партии "Гуммет". Тем самым, вы
покончите с вопросом о мусульмано-армяно-русских отношениях,
который теперь, затуманивая разум людей, наносит большой ущерб делу
свободы" (27).
Вышеизложенные факты показывают, что практические действия
большевиков откровенно противоречили духу самоопределения народов.
Большевики использовали этот лозунг, исходя из тактических
соображений, и национальная политика большевистской партии, на самом
деле, была не программой практических действий партии, а средством
вовлечения нерусских народов империи в борьбу за Советскую власть. По
нашему мнению, очень точная оценка этой политики дана в работе
С.Зенковского "Пантюркизм и ислам в России". Он пишет: "В.ИЛенин,
разрабатывая национальный вопрос, ставил перед собой задачу превратить
нерусские народы России в очень полезный инструмент для достижения
своих коммунистических целей, для чего и выработал тонкую программу
завоевания их лояльности" (28).
В подобной ситуации не могло быть и речи о стратегическом партнерстве
между "Мусаватом", выступавшим за национальное освобождение и
предоставление национально-территориальной автономии Азербайджану,
и большевиками, которые, несмотря на декларируемые ими
привлекательные лозунги о самоопределениии наций, в действительности
стремились к перелицовыванию Российской империи в марксистскую
упаковку. Партия "Муссават" и большевики как в идеологическом, так и в
политическом плане представляли собой две антагонистически
противоположные политические силы. Поэтому всерьез говорить о
"тесном сотрудничестве" между мусаватистами и большевиками не
приходится, что лишний раз подтверждается событиями, связанными с
корниловским мятежем.
Лидеры "Мусавата" ясно отдавали себе отчет в том, что в случае успеха
мятежа, предпринятого верховным главнокомандующим генералом
Л.Г.Корниловым в конце августа 1917 г. с целью установления военной
диктатуры в России, был бы положен конец стремлениям
азербайджанского народа к национальной свободе. По этой причине
партия резко осудила авантюру Корнилова как ''дерзкое проявление
контрреволюционного движения" и призвала "к единству и сплочению
революционной демократии, независимо от партийной и национальной
принадлежности" (29).
Одновременно руководство партии "Мусават" обратилось в
Исполнительный комитет Бакинского Совета с просьбой предоставить ей
место в "Бюро борьбы с контрреволюцией". Однако Исполком Бакинского
Совета, возглавляемый С.Г.Шаумяном, отклонил эту просьбу под
предлогом, будто бы "Мусават" не является партией, объединяющей
широкие слои мусульманской демократии" (30). Хотя лидеры Бакинского
Совета прекрасно были осведомлены в том, что ни одна власть в стране не
могла быть жизнеспособной без опоры на "Мусават", "партии,
насчитывающей в своих рядах громадное большинство организованной
демократии Азербайджана, партии, которой принадлежала руководящая
роль на всех съездах и выборах в Азербайджане с первых дней
революции" (31).
Протестуя против подобного решения Исполкома Бакинского Совета,
партия "Мусават" приняла специальное постановление, в котором, в
частности, отмечалось: "...неужели Исполком Совета думает, что
демократия находится в исключительной монополии определенных
партий". Далее в постановлении подчеркивалось, что "подобное
отношение Исполкома Бакинского Совета, конечно, не лишит нас
возможности бороться с контрреволюцией и защищать столь дорогие нам
завоевания революции". Вся ответственность "за возможные последствия
настоящего игнорирования организации тюркской революционной
демократии" возлагалась на руководителей Совета (32). Уже в это время
большевистские руководители Бакинского Совета сознательно взяли курс
на изоляцию азербайджанских демократических сил, и прежде всего
"Мусавата", что имело далеко идущие трагические последствия.
Интересно отметить, что во время сентябрьской всеобщей стачки в Баку
городской комитет "Мусават", который советские историки именовали
"прислужниками буржуазии" и "партией народной кабалы" (33), выпустил
воззвание к рабочим-азербайджанцам, где призывал их "к
организованному участию в стачке и подчинению решениям Центрального
стачечного комитета" (34), тем самым, вновь продемонстрировав свою
приверженность демократическим идеалам в деле защиты интересов
рабочего класса.
В сентябре 1917г. произошло еще одно событие, оказавшее определенное
влияние на дальнейшее развитие национального движения - образование
партии "Иттихад-и-ислам". На первоначальном этапе деятельности
"Иттихад" лидерами партии являлись Г.Мамедбеков, С.М.Ганизаде и
Б.Ашурбеков.
Впоследствии "Иттихад" стал главным конкурентом "Муса-вата" во
внутриполитической жизни Азербайджана. Политическое соперничество
между этими партиями символизировало непримиримую борьбу двух
антагонистических политических линий, одна из которых олицетворяла
стремление к переменам, другая - привязанность к традициям.
Религиозно-политическая доктрина "Иттихада" базировалась на исламских
ценностях. Иттихадисты воспринимали ислам не только в качестве
религии, но и как систему политических, экономических, юридических
норм, являющихся, по их мнению, фундаментальной основой всего
мусульманского общества. Они предполагали, что лишь путем
совершенствования и развития этих норм можно достичь прогресса
мусульманского мира (35). При этом идеологи партии очень своеобразно
интерпретировали идею развития исламских норм. По их словам, такое
развитие означало бы возвращение к первоначальной чистоте исламских
законов и традиций, подвергнутых грубым искажениям в течение многих
столетий.
"Иттихад" выступал за единение всех мусульман без различия
национальности. Как было заявлено партией "Иттихад", "единственный
путь к счастью для мусульман лежит через объединение всех
мусульманских народов во имя ислама и человечества. Наше счастье в
единстве" (36).
Отрицая нацию, как историческую категорию, а следовательно, и идею
национальной независимости, партия "Иттихад" рассматривала разделение
мусульман на отдельные национальности как попытку внести раскол в
"умму". Особенно враждебно партия относилась к идеям
азербайджанизма. В одном из документов "Иттихада" говорилось: "В
теперешнем угнетенном положении мусульман оспаривание идеи нации
несовместима со здравым смыслом, т.к. именно эта идея привела некогда
блистательный и могущественный исламский мир к нынешнему
смиренному и рабскому состоянию. В настоящее время никакой
благочестивый человек не может поставить идею нации превыше ислама и
никакой мудрый мусульманин не имеет право игнорировать такую
большую политическую силу, как "Иттихад-и-ислам". Нам не нужна
другая партия, кроме партии ислама" (37).
Несмотря на возникновение новых политических партий и организаций, к
осени 1917 года доминирующее положение "Мусавата" в политической
жизни Азербайджана уже не вызывало никаких сомнений. К этому
моменту "Мусават" стал ведущей силой Азербайджанского национального
движения. Об этом свидетельствовали и результаты выборов в Бакинский
Совет, проведенные 22 октября 1917 г. Они продемонстрировали
огромный авторитет "Мусавата" среди азербайджанского населения
г.Баку. Голоса избирателей на этих выборах распределились следующим
образом:
Мусават ............ 9617 голосов
Большевики ....... 3823 "-"
Эсеры .................6305 "-"
Меньшевики ........687 "-"
Дашнакцутюн........5288 "-" (38)
Как видно, даже в многонациональном Баку "Мусават", значительно
опередив все другие партии, собрал около 40 процентов голосов
избирателей, что отражало реальное соотношение политических сил в
городе. Учитывая немалый авторитет партии и в сельских местностях
Азербайджана, нетрудно догадаться, что "Мусават" в этот момент являлся
политическим авангардом азербайджанской нации.
Победа "Мусавата" на выборах в Бакинский Совет сильно напугала
большевиков, в чьи планы отнюдь не входило подобное Развитие событий,
т.к. оно могло привести к кардинальным Изменениям в соотношении
политических сил как в Баку, так и в целом по Азербайджану. Поэтому
уже через день после выборов, 22-го октября 1917 г. Бакинский комитет
РСДРП(б) постановил объявить их результаты недействительными.
Большевики объясняли свое решение допущенными якобы
злоупотреблениями в ходе их проведения со стороны национальных сил
(39). Они договорились до того, что стали объяснять успех мусаватистов
на выборах неудачностью системы выборов, хотя сами являлись ее
авторами.
Аргументы большевиков были настолько беспочвенными и
смехотворными, что даже самые непримиримые противники "Мусавата" в
лице эсеров и меньшевиков не осмелились их поддержать при обсуждении
этого вопроса на расширенном заседании Бакинского Совета. Тем не менее
большевикам, имевшим численное превосходство на заседании, под
предлогом мнимых нарушений удалось добиться аннулирования
результатов выборов в Бакинский Совет от 22 октября 1917 г.
Выступивший на расширенном заседании Бакинского Совета лидер
"Мусавата" М.Э.Расулзаде в категоричной форме отверг утверждения о
несправедливости выборов. Он выразил уверенность в том, что "партия
"Мусават" имеет такую прочную организацию и влияние среди тюркских
рабочих, что на новых перевыборах она получит еще более значительное
большинство, чем на октябрьских" (40).
Упорное стремление большевиков дезавуировать результаты октябрьских
выборов в Бакинский Совет вновь продемонстрировало, что для РСДРП(б)