Бакаев А.А. Историография российского революционного терроризма конца XIX

Подождите немного. Документ загружается.

обращены на нужды того же крестьянства. Усиление стихийности в кре-

стьянском движении дезорганизовывало революционную борьбу крестьян-

ства и могло привести к деморализации его участников»^^^.

Многочисленные факты участия большевиков в экономическом тер-

роре замалчивались. Об их существовании свидетельствовал в начале

1930-х годов видный деятель большевистского крыла социал-демократии

Н.М. Ростов: «Вся наша боевая и террористическая работа ныне - удел ис-

тории. Если двадцать пять лет тому назад по тактическим соображениям

мы не афишировали эту часть своей деятельности, то теперь эти соображе-

ния, полагаю, отпали. Актов партизанской войны в 1906-1907 гг социал-

демократы совершили много, в том числе и большевики»'^\ В.И. Тропин,

ссылаясь на работу А.А. Шишковой, выражал сожаление о наличии в со-

ветской историографии работ, где аграрный террор: «рассматривается как

результат влияния эсеров на крестьян» . Он рассматривал аграрно-

террористические выступления в деревне в качестве одной из форм реши-

тельной борьбы крестьянства в конкретных условиях революции 1905-

1907 гг Однако сам автор доказывал, что именно эсеры являлись провод-

никами аграрной террористической тактики в деревне. «Организуя аграр-

ный террор (убийство отдельны помещиков, поджоги их имений и т. д.),

эсеры наводили большой страх на поместное дворянство». Ниже он пори-

цал эсеров за «попытку подменить массовое крестьянское движение аграр-

ным террором» . Таким образом, указывая на эсеровское руководство аг-

рарным террором и считая аграрно-террористическую деятельность

принципиально отличной от революционного движения крестьян, В.И.

Тропин фактически сам становился на ту же точку зрения, наличие которой

^^°Taмжe. С.108.

'^^ Ростов Н.М. Еще о взрыве трактира «Тверь» // Красная летопись.

1931.

№1(40). С. 246.

^^^ Тропин В.И. Борьба большевиков за руководство крестьянским

движением в 1905

т.

М., 1970. С. 44-45.

^^^

Там же. С. 54-55.

178

фактически сам становился на ту же точку зрения, наличие которой в со-

ветской историографии он с сожалением констатировал.

В отличие от предшествующей историографической традиции, К.В.

Гусев давал положительную оценку аграрному терроризму, считая его вы-

ражением революционного движения масс. Тезис о руководстве эсеров

данным процессом был подвергнут им пересмотру. Более того, отказ их от

тактики аграрного террора К.В. Гусев рассматривал как неоправданное от-

ступление от революционной борьбы в сторону соглашательства с бзфжуа-

зией. В одном из своих ранних исследований в 1963 г он писал: ««Аграр-

ный террор», который на заре деятельности эсеры считали действенным

средством борьбы за «землю и волю», означал практически насильствен-

ный захват крестьянами помещичьих земель. Однако если признание тер-

рора вообще сохранилось у эсеров всех мастей, и правых, и левых, вплоть

до полной гибели этих партий, то как раз от единственного более или ме-

нее разумного метода - "аграрного террора" эсеры отказались уже в пер-

вые годы своего существования»^^'^. В более поздних работах К.В. Гусева

оценка аграрного террора как единственно разумного метода борьбы уже

не встречается, но общий вывод остается по существу прежним. Отказ эсе-

ров от аграрно-террористических способов борьбы - это «практически был

шаг назад, принятый в угоду правому крылу партии и означавший начало

отхода эсеров от собственной аграрной программы»^^^.

Другой исследователь, А.Ф.Жуков, считал, что к 1904 г. «(времени

образования "аграрно-террористического" течения) эсеры фактически от-

казались от поддержки революционного крестьянского движения... Реакци-

ей на это было стремление "аграрных террористов" повернуть партию к

поддержке массовой борьбы крестьян»^^^. Он полагал, что зарождение эсе-

^^"^

Гусев К.В. Крах партии левых эсеров. М.,1963. С. 27.

^^^

Гусев К.В., Ерицян Х.А. От соглашательства к контрреволюции...

С. 55.

^^^ Жуков А.Ф. Идейно-политический крах эсеровского максимализ-

179

ровского максимализма произошло вследствие отказа ПСР от тактики аг-

рарного террора левого течения партии. Но утверждение об отказе от аг-

рарного террора в 1904 г. предполагало, что прежде такая тактика эсерами

проводилась, а это не соответствует фактическому материалу. Следова-

тельно, по интерпретации А.Ф. Жукова, получалось, что социалисты-

революционеры никогда аграрно-террористического движения не поддер-

живали.

К сходным оценками пришел и В.Н. Гинев, писавший о преоблада-

нии в ПСР неодобрительного отношения к аграрному террору. Правда, ав-

тор зафиксировал наличие разных мнений в партии. Неодобрение эконо-

мического террора в руководстве ПСР он представил не как категориче-

ский запрет, а как сдерживаюп],ую рекомендацию. Несмотря на то что в

Программе ставились такие ближайшие цели, как «устранение царского

правительства» и «созыв всенародного Земского собора», упоминалось о

восстании, как раз в рекомендациях о переходе к решительным действиям

проявлялась нерешительность, граничап];ая с умеренностью. Так, братст-

вам давался совет «удерживать крестьянскую борьбу по мере возможности

на почве мирных средств». Такие насильственные формы крестьянского

движения, как потравы, порубка, поджоги, избиения чиновников или

управляющих, вооруженные нападения, т. е. все то, что получило у эсеров

название «аграрного террора», мож:но было только в крайнем случае под-

держивать, если они возникали стихийно. Местным кружкам рекомендова-

лось при решении о переходе от мирных средств борьбы к актам аграрного

террора проявлять «величайшую сдержанность и осторожность» и делать

такой шаг лишь тогда, когда это представится «абсолютно необходи-

197

мым» .

Исследователи крестьянского движения В.М. Горхлернер, СМ. Дуб-

ровский, А.Ф.Кугузова, А.В. Шестаков и др. были склонны видеть в аграр-

ма.Л., 1979. С. 12.

180

но-террористических выступлениях одно из главных проявлении крестьян-

ской- революции. Эсеры, с точки зрения перечисленных авторов, стреми-

лись направить борьбу крестьян по мирному пути. Участие отдельных эсе-

ровских организаций в аграрно-террористических акциях представляло со-

бой исключение. По сути, аграрная политика эсеров отождествлялась с по-

литикой в деревне конституционных демократов.

Если в 1950-е годы в советской историографии неоправданно преуве-

личивалась роль эсеров в аграрном терроре, то к началу 1980-х годов она

неоправданно преуменьшалась.

Статья М.И. Леонова «Аграрный террор в программе и тактике эсе-

ров» является пока единственной работой в отечественной историографии,

специально посвяш;енной указанной проблеме. Автор характеризовал аг-

рарных террористов как приверженцев анархистского метода. Отношение к

ним руководства ПСР он представлял как непоследовательное. Основной

ошибкой лидеров партии он считал нежелание их идти на организованный

разрыв с аграрными террористами ^^^.

Особенно много нового фактического материала по деятельности

террористических групп было выявлено провинциальными историками,

изучавшими историю революционного движения применительно к собст-

венному региону. Значительная часть этого материала, из-за слабого зна-

комства с краеведческими изысканиями, остается до сих пор невостребо-

ванной в центральной исторической печати. Правда, тема революционного

терроризма ни в одном из этих исследований не имела самостоятельного

199

значения.

^^''

Гинев В.Н. Борьба за крестьянство... С. 31-32.

^^^ См.: Леонов М.И. Аграрный террор в программе и тактике эсеров

// Великий Октябрь и революционное движение в Среднем Поволжье.

Куйбышев, 1978.

^^^ См.: Меликян С.Г. Борьба большевистских организаций Закавка-

зья против идеологии и политики мелкобуржуазной партии эсеров

(1903-

181

Теоретическому осмыслению накопленного фактического материала

и обмену мнений в немалой степени способствовали научные конференции

по истории непролетарских партии, регулярно проводимые с 1975 г. в ре-

гиональных центрах - Калинине (1975, 1979 и 1981), Куйбышеве (1976),

Тамбове (1983), Орле (1985), Риге (1986). Содержание конференций под-

робно освещалось в советских исторических журналах. По материалам вы-

ступлений было издано несколько сборников. Правда, непосредственно об

истории революционного терроризма как самостоятельной проблеме никто

из выступавших не говорил.

В коллективной монографии «Непролетарские партии России: Урок

истории» тема революционного терроризма рассматривалась в параграфе с

характерным названием «Оживление старчески дряхлого народничества».

Основным объектом исследования в ней стали взаимоотношения ЦК ПСР

и Боевой организации. Отмечалось, что партийный контроль над боевика-

11918): Дне. ... канд. ист. наук. Ереван, 1983; Надеева М.И. Банкротство

эсеровских организаций Поволжья (1902-1923гг.): Дис. ... канд. ист. наук.

Куйбышев, 1986; Леонов М.И. Эсеры и крестьянство Поволжья в револю-

ции 1905-1907 гг //Классовая борьба в Поволжье в 1905-1907гг Куйбы-

шев,

1985; Черняк Э.И. Эсеры в Сибири между буржуазно-

демократическими революциями // Революционное и общественное дви-

жение в Сибири в конце XIX - начале XX в. Новосибирск, 1986; Капцуго-

вич И.С. Историография политической гибели эсеров на Урале // Ученые

записки Пермского ун-та им. Горького. Вып. 5. Пермь, 1976.; Афанасьев

А.Л. Эсеры в Восточной Сибири в период революции 1905-1907 гг. Дис. ...

канд. ист. наук. Томск, 1979; Суслов М.Г. Народничество на Урале в 90х го-

дах и борьба с ним В.И. Ленина // В.И. Ленин и социально-экономические

проблемы развития Урала. Вып. 1. Свердловск, 1970; Плотников Н.И.

Борьба искровцев против эсеров на Урале // Борьба местных партийных

организаций против мелкобуржуазных групп и течений. Пермь, 1988; Ка-

линский А.А. Влияние политической ссылки на деятельность эсеровских

организаций Западной Сибири накануне первой российской революции //

Политическая ссылка и революционное движение в России. Конец XIX -

начало ХХв. Новосибирск,

1988;

Шиловский М.В. Взаимоотношения си-

бирских областников с эсерами и кадетами в годы первой русской револю-

ции // Некоторые вопросы истории древней и современной Сибири. Ново-

сибирск,

1976;

Солошенко В.И. Большевики в борьбе с мелкобуржуазными

182

ми был упрочен после ареста Г.А. Гершуни и прихода к руководству БО

Е.Ф. Азефа, стремящегося превратить ее в свою вотчину. Сам эсеровский

ЦК проявлял непоследовательность, давая директивы то об усилении тер-

роризма, то о его приостановке. Авторы монографии видели в этой непо-

следовательности колебания руководства ПСР между максимализмом и

реформизмом. В целом же, резюмировали они, ставка эсеров на терроризм

как на орудие расстройства правительственной системы и устранения вер-

,- 200

ховнои власти себя не оправдала .

В той же монографии в разделах, составленных А.Д. Степанским и

В.Н. Гиневым, в концентрированном виде сосредоточен фактический мате-

риал по неонародническому терроризму, что выгодно отличает данную ра-

боту от многих предшествующих исследований, в которых преобладали

общетеоретические рассуждения. Название «непролетарские» свидетель-

ствует, что авторы попытались избавиться от рассмотрения российских

партий через призму истории большевиков^°\

Определенный интерес в развитии изучения истории революционно-

го терроризма представляет книга О.В. Волобуева «Идейно-политическая

борьба по вопросам истории революции 1905-1907 гг.». В ней автор рас-

сматривал практику терактов, не перенося в нее категории современной

эпохи, а исходя из особенностей социокультурной среды России начала XX

века. Применение данного подхода означало частичное преодоление мар-

ксистской методологии исторического творчества.

Несмотря на господство схематизма, все-таки советские историки в

1970 - первой половине 1980-х годов сумели ввести в научный оборот зна-

партиями в Белоруссии

(1903,

март; 1917 гг.). Минск, 1981.

^°°

См.: Непролетарские партии России: Урок истории. М., 1984.

^°^

Там же. С.

27-33,

69-84.

183

чительное количество новой информации по истории революционного тер-

роризма^°^.

Однако господство идеологического схематизма препятствовало при-

ращению исторических знаний. В советской историографии в контексте

критики мелкобуржуазных партий даже в конце 1970-начале 1980-х годов

по-прежнему утверждалось о контрреволюционной сущности террористи-

ческой тактики. По мнению В.В. Витюка, терроризм лишь сбивал пролета-

риат с истинного пути классовой борьбы. «Кучка героев» не смогла бы на-

нести истинного вреда самодержавию, поскольку трудящиеся массы игра-

ют в этом случае лишь роль зрителей^^^. «Без рабочего класса, - констати-

ровал В.В. Витюк, - все бомбы бессильны априори». А потому террори-

стические акции наносят вред «не правительству, а революционным си-

лaм»2°^

В целом же встречаемая экстраполяция выводов о стагнации соци-

ально-экономического развития страны на сферу науки выглядит упрощен-

но и не соответствует действительности. Изучение истории революционно-

го терроризма в советской историографии шло хоть и медленно, но посту-

пательно, год от года увеличивая темпы и объемы работы. Однако даль-

нейшему качественному развитию препятствовали идеологические схемы,

с которыми вступал в противоречие собранный фактический материал.

^'^^'

См., например: Леонов М.И. Из истории образования партии эсе-

ров//Вопросы истории

СССР.

М., 1972.

^°^

Витюк В.В. К анализу и оценке эволюции терроризма // Социоло-

гические исследования. 1979. № 2. С. 143-144.

^°^Тамже. С. 145-146.

184

Глава 3

РОССИЙСКИЙ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ТЕРРОРИЗМ

В ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

3.1.

Освещение истории российского революционного терроризма

в литературе русского зарубежья

Оказавшись в эмиграции, бывшие революционеры, представлявшие

небольшевистские партии, продолжали сводить счеты друг с другом. Об-

ращение к истории революционного движения дооктябрьской эпохи осу-

ш;ествлялось через призму вопроса: кто виноват? Одни приходили к выво-

ду о порочности самой политической платформы, на которой они находи-

лись,

что предопределило эволюцию воззрений многих бывших социали-

стов и либералов в направлении разного рода этатистских концепций. Дру-

гие объясняли причину своего поражения обстоятельствами частного и

субъективного характера. К таким обстоятельствам было, прежде всего,

отнесено провокаторство.

Неизменно ассоциировавшееся с «делом Е.Ф. Азефа», оно так или

иначе подводило исследователей к рассмотрению феномена революцион-

ного терроризма. Правда, по большей части исследования эмигрантских

авторов базировались лишь на личных воспоминаниях, что снижало уро-

вень репрезентативности представленных концепций^ Взаимные обвине-

ния политических эмигрантов в провокаторстве и иных грехах, совершен-

ных на ниве служения террору, были лишь на руку большевикам. Не слу-

чайно книга В.Л. Бурцева «В погоне за провокаторами» и отрывок из бур-

цевских мемуаров «Как я разоблачил Азефа» увидели свет в конце 1920-х

годов в СССР^. И это несмотря на то, что автор к тому времени зарекомен-

См.: Бурцев В

Л.

Борьба за свободную Россию. Мои воспоминания.

(1882-1922 гг.) Берлин, 1924. Т. 1.

См.:

Бурцев В.Л. В погоне за провокаторами. М.; Л., 1928; Бурцев

185

довал себя как злейший враг советский власти. В.Л. Бурцев активно под-

держивал версию о германском финансировании большевистской партии в

1917 г., пытался вести борьбу с коминтерновской агентурой в среде русской

эмиграции, выпустил антисоветскую брошюру - памфлет «Юбилей преда-

телей и убийц. (1917-1927 гг.)»\

Псевдоагент царской охранки Е.Ф. Азеф настолько эпатировал рос-

сийскую обш[ественность, что даже по прошествии значительного количе-

ства лет ему приписывали какие-то дьявольские, сверхъестественные воз-

можности. За ширмой любого теракта подозревалось присутствие его зло-

вещей фигуры. Так, даже посвященный во все тайные стороны деятельно-

ф сти охранного отделения, многолетний полицейский руководитель Л.А. Ра-

таев утверждал, что некто иной, как Е.Ф. Азеф, «придумал и проделал вме-

сте с армянами покушение на султана»"^. В действительности ни к покуше-

нию на турецкого султана Абдул-Хамида в июле 1905 г., ни к армянским

террористическим организациям он никакого отношения не имел. Сами

армянские боевики категорически отвергали его причастность к этому те-

ракту. Но даже лично получив опровержение ратаевского утверждения со

стороны последних, М.А. Алданов все же допускал возможность участия

Е.Ф. Азефа в заговоре против султана^. Таким же образом и в современную

эпоху в любом теракте американцы непременно обнаруживают след Бен

Ладена, а россияне - Шамиля Басаева.

Большинство исследователей полагали, что движущим мотивом

двойной игры Е.Ф. Азефа являлись эгоизм и корыстолюбие. В каждом кон-

кретном случае между службой охранке и революции он выбирал ту, кото-

В.Л. Как я разоблачил Азефа // Провокатор. Воспоминания и документы о

разоблачении Азефа. Л., 1929.

^ См.: Бурцев В.Л. Юбилей предателей и убийц. (1917-1927). Париж,

1927.

Ратаев Л.А. История предательства Евно Азефа // Провокатор. Л.,

1991.

С. 140.

См.: Алданов М.А. Азеф. Париж,

1931.

С. 219.

186

рая приносила больше финансовых дивидендов. Революционная работа за-

частую была более выгодной, чем полицейская, поскольку через кассу БО

проходили огромные суммы, бывшие в полном распоряжении Е.Ф. Азефа.

Одним из первых данную точку зрения на феномен «азефш,ины» сформу-

лировал А.И. Спиридович: «Азеф - это беспринципный и корыстолюбивый

эгоист, работавший на пользу иногда правительства, иногда революции;

изменявший и одной и другой стороне в зависимости от момента и личной

пользы; действовавший не только как осведомитель правительства, но и

как провокатор в действительном значении этого слова, то есть самолично

учинявший преступления и выдававший их затем частично правительству

корысти ради»^.

Другая тенденция оценок, обнаруживаемая в эмигрантской историо-

графии, - попытка объяснить феномен Е.Ф. Азефа через призму психоло-

гии игрока. В.М. Зензинов, отвечая на вопрос, какие цели преследовал Е.Ф.

Азеф,

писал: «Эта тайна осталась с ним. Я могу лишь высказать предполо-

жение: по натуре своей он был игроком - он играл головами других и своей

собственной, и эта игра, в которой он должен был себя чувствовать масте-

ром, давала ему в руки ту власть, которая его опьяняла, - власть над прави-

тельством и революцией. Но за эту игру никогда он не забывал получать от

правительства свои тридцать серебреников»^. В целом же делался вывод,

что роль Е.Ф. Азефа как сотрудника полиции превышала его роль как рево-

люционера.

Фигура Е.Ф. Азефа являлась подлинной находкой для литераторов.

Одним из первых его образ в художественном произведении использовал

Андрей Белый, представив под фамилией Липченко в романе «Петербург».

Широкий резонанс в литературных кругах вызвала изданная в 1929 г. в

^ Спиридович А.И. При царском режиме: записки начальника охран-

ного отделения. М., 1926. С. 14.

Цит. по: Городницкий Р.А. Три стиля руководства боевой организа-

цией... М., 1998. С. 59.

187

Бакаев А.А. Историография российского революционного терроризма конца XIX - начала XX века

Подождите немного. Документ загружается.