Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие
Подождите немного. Документ загружается.
361
ДВИЖЕНИЕ
таты оказались бы выгодными и тем и другим. Между тем необходимо привести
несколько примеров. Поскольку речь идет о нежелательности стробоскопического
движения, то, по всей вероятности, никакого короткого замыкания не произойдет
до тех пор, пока объекты появляются на экране на достаточно далеком расстоянии
друг от друга. Если их местоположение одинаковое или довольно схожее, то
только значительное изменение внешнего вида этих объектов сможет
предотвратить их путаницу. Простое изменение размера, которое достигается
фотографированием объекта с разных расстояний, здесь недостаточно, так как
объект будет казаться неестественно уменьшающимся или увеличивающимся.
Поворот головы, окажем на 30 градусов, по всей вероятности, образует движение,
но быстрая смена кадра с лицом анфас на кадр с лицом в профиль вызывает такое
сильное изменение того, что я назвал «структурной основой», что переход, по всей
вероятности, должен быть осторожным.
Самый сильный перцептивный фактор в кинофильме — это направленное
движение. Если человек передвигается по экрану слева направо и вслед за этим
справа налево, то между двумя движениями никакой связи нет и, следовательно,
будет отсутствовать зрительно воспринимаемое отождествление двух человеческих
фигур. Подобным же образом различия в освещенности или местоположении
фигур могут нарушить отождествление. При сильном солнечном свете фигура
актера будет выглядеть очень яркой, если фотографировать ее с. одной стороны, и
черной как смоль, если снимать ее с другой. Когда предусмотрены и другие
достаточно эффективные средства отождествления объекта, глаз будет в состоянии
установить определенную связь между различными вариантами. Однако внезапное
изменение настроения остается.
Важность фактора местоположения иллюстрируется следующим примером,
который приводится Руди Бретцем. Если спортивный матч по боксу передается
двумя телевизионными камерами, расположенными на противоположных сторонах
ринга, то естественно, что изображение одной камеры будет перевернутым по
отношению к изображению другой камеры. Боксер, который находится справа,
внезапно оказывается расположенным слева, и наоборот. Путаница устраняется
лучше всего тем, что появившийся кадр сопровождается пояснением
комментатора, который определяет роли партнеров настолько ясно, что правильное
установление тождества объектов не будет зависеть от парадоксального
месторасположения и движения.
Зрительно воспринимаемые силы движения
Когда объект находится в состоянии движения, мы часто видим больше, чем
только простое перемещение. Объект воспринимается так, как если он находится
под воздействием сил. Действительно,
362
ДВИЖЕНИЕ
именно наличие этих перцептивных сил придает движению выразительность.
В движении автомашин или самолетов очень часто можно заметить признак
«омертвелости». В отличие от одушевленной деятельности лошадей или птиц не
видно, чтобы самолеты или машины подвергались действиям каких-либо сил.
Приводимые в движение «непостижимым образом», они демонстрируют
передвижение в чистом виде.
Для того чтобы быть выразительными и, следовательно, удовлетворить
требованиям художественного жанра движения танцора должны передавать
действие сил. Но так как в танце движения людей имеют определенный смысл, то
мы обычно полагаем, что деятельность на сцене является экспрессивной потому,
что нас научили понимать значение этой деятельности. Возможно, зритель был
глубоко тронут действиями Орфея, который заламывал руки, потому что знал
людей, которые делают это в отчаянии, и еще потому, что по сюжету Орфей
потерял Эвридику. Однако во всей этой книге я проводил мысль, что значение,
основанное на простом научении или познании, в лучшем случае играет
второстепенную роль для художественных целей. Художник должен полагаться на
прямое и самостоятельное воздействие перцептивных сил на человеческое
сознание. Очень важно, что в последних экспериментах эффект восприятия
движения изучался на объектах, которые по возможности были свободны от
дополнительных значений, связанных с повседневной жизнью. С помощью
подобных экспериментов мы сможем узнать, как воспринимается движение как
таковое и при каких специфических условиях происходит воздействие определен-
ного явления. Так как подобным исследованиям не придавалось большого
значения, я остановлюсь на них подробнее, изменив изложение материала, а также
форму донесения основных мыслей в соответствии с моей целью и методикой.
Основные эксперименты были опубликованы А. Мишоттом' в 1946 году.
Я указывал, что движение воспринимается целостно тогда, когда
последовательные расположения объекта в пространстве суммируются в
траекторию, имеющую наипростейшую форму. Эта объединенная сила простого
движения такова, что движущийся объект воспринимается одним и тем же на
протяжении всего пути его следования, даже тогда, когда его форма резко
меняется. В одном из экспериментов, в котором Мишотт подвергает проверке мой
пример с зайцем и индюком, маленький черный квадрат (А) появляется на левой
стороне белого поля и движется горизонтально к центру. В определенный момент
он пропадает и заменяется такого же размера красным квадратом (В), который
появляется рядом с ним и сразу же движется в том же направлении и на той же
скорости.
'A. Michotte, La perception do la causalite. Louvain, 1946.
363
ДВИЖЕНИЕ
Воспринимающий субъект видит один объект, который в ходе единого движения
меняет только свой цвет.
Совершенно другой результат получается в следующем эксперименте.
Черный квадрат А, опять расположенный на левой стороне, начинает двигаться
горизонтально и останавливается прямо под или над красным квадратом В,
который оставался неподвижным (рис. 202). В момент остановки квадрата А
квадрат В начинает двигаться в том же направлении. В этом эксперименте
испытуемый видит два объекта, совершающих два движения, которые почти
независимы друг от друга. То же самое относится и к изображению на рис. 203,
на котором квадрат В движется под прямым углом по направлению к квадрату А.
Отношение, неразделенного единого движения, с одной стороны, и частично или
полностью независимого движения — с другой, порождает ряд проблем. Основной
эксперимент Мишотта заключается в следующем. Красный квадрат В находится в
центре поля, черный квадрат А — несколько левее. В определенный момент
квадрат А начинает двигаться горизонтально в направлении к квадрату В. В
момент, когда они касаются друг друга, квадрат А останавливается, а В начинает
двигаться. Воспринимающий субъект видит, как квадрат А толкнул квадрат В и
заставил его двигаться. Другими словами, данное явление содержит в себе причину
и следствие.
Конечно, никакой физической причинности здесь не содержится, потому что
оба квадрата нарисованы либо проектируются на экране. Почему же в таком случае
воспринимающий субъект видит причинно-следственную связь? Хорошо известно
мнение Давида Юма, что объект восприятия сам по себе не содержит ничего, кроме
нейтральной последовательности событий. В этом случае сознание
, привыкшее к
тому положению, что один вид явлений сопровождается другим, предполагает, что
здесь налицо необходимая связь, которая будет возникать каждый раз.
Особенности причинно-следственной связи, которые закрепились в сознании
человека па основе его повседневного жизненного опыта, оказывают свое
дополнительное воздействие на результат восприятия.
364
ДВИЖЕНИЕ
В противоположность данному взгляду Мишотт показывает, что
причинность также является одним из моментов самого объекта восприятия, как
форма, цвет, движение самого объекта. Воспринимается ли причинность и в какой
степени — зависит исключительно от условий восприятия. Причинность,
обращающая на себя внимание, обычно бывает в тех случаях, когда практический
опыт подсказывает нам, что так не может, быть. Например, когда мы видим, что
деревянный мяч толкает светящийся диск, спроектированный на экране.
Причинность также может быть наблюдаема, когда знакомая ситуация
превращается в противоположную, как, например, в следующем эксперименте.
Красный квадрат В движется довольно быстро вправо. Квадрат А, движущийся
быстрее квадрата В, догоняет его. В момент их соприкосновения квадрат В вдруг
значительно замедляет свой ход и продолжает двигаться с меньшей скоростью.
При этих парадоксальных условиях, причинность, воспринимается особенно четко.
Основное условие можно сформулировать так. Причинность будет
восприниматься тогда, когда объекты отличаются друг от друга настолько, чтобы
не выглядеть одинаковыми, и когда в то же время последовательность их действий
достаточно объединена, чтобы выглядеть как один-единственный процесс. Если
эти предпосылки выполняются, перцептивная сила, присущая объекту, имеющему
первостепенное значение, передается другому, второстепенному объекту.
Небольшой перерыв во время соприкосновения разрушит
последовательность движения и упразднит ощущение причинности. Действие
квадрата В будет казаться в таком случае независимым от действия квадрата А. То
же самое окажется справедливым и в случае, когда отсутствует внутренняя
согласованность траектории и направления (рис. 203).
Почему квадрат А воспринимается как производящий удар, а квадрат В как
испытывающий удар? Ответ очевиден: это происходит потому, что квадрат А
движется первым. Условие это необходимо, но недостаточно. Например, если в
момент, когда квадрат А достигнет своего неподвижного партнера, квадрат В
начинает двигаться на скорости, значительно
большей, чем скорость квадрата А,
движущая энергия квадрата В не кажется уже заимствованной у квадрата А.
Квадрат В начинает двигаться под действием своей собственной силы. И все же
причинность существует, но она сводится к тому, что квадрат А дает первый
толчок квадрату В. Испытуемые Мишотта описывают этот эффект освобождения
разными
способами. «Остановка квадрата А есть причина для движения квадрата
5». «Квадрат А передает электрический импульс, который заставляет двигаться
квадрат В». «Квадрат В испуган прибытием квадрата А и убегает». Последнее
описание — пример юмористического восприятия, часто вызываемого
освобождением, а не тол-
365
ДВИЖЕНИЕ
канием. Мишотт объясняет это диспропорцией между маленьким размером
предшествующего воздействия и большим размером следствия.
С другой стороны, толкание будет самым эффективным, когда движение
квадрата А быстрее, чем квадрата В, потому что в этом случае иерархия между
ними не только устанавливается приоритетом действия квадрата А во времени, но и
усиливается превосходством квадрата А в скорости. Квадрат В воспринимается как
объект, приобретший часть энергии квадрата А. При простом освобождении
энергия квадрата В не воспринимается подарком со стороны квадрата А, хотя
прибытие квадрата А все еще воспринимается как причина начала движения
квадрата В. Таким образом, очевидно, что воспринимаемое единство движения,
совершаемого последовательно двумя или больше объектами, требует не только
последовательной траектории и направления, но и постоянного уровня или — что
является более предпочтительным — постепенного понижения энергии. Если
какой-либо из этих двух факторов отсутствует, эффект причинности уменьшается.
Вполне естественно, что движущая энергия, как таковая, не только не
видима, но и физически не содержится в квадратах, изображенных на экране. В
самом деле, даже когда мы наблюдаем, как живой человек шагает по улице,
энергия, которую мы ощущаем в этом человеке, никоим образом не является
физической силой, заставляющей двигаться его тело. Ничего, кроме физических
перемещений, не предстает перед нашим взором. То, о чем я говорю, есть
психологический двойник физиологических сил, возбуждаемых в нервной системе
воспринимающего субъекта стимулами, поступающими со стороны зрительного
воспринимаемого движения. Действительно примечательно, как тонко и точно эти
воспринимаемые силы зависят от условий стимула.
Например, когда объект движется в зрительном поле с постоянной
скоростью, естественно, имеет место проявление энергии, но ничто не говорит о
том, движется ли он под воздействием собственных сил шли его толкают, тащат.
Мы получаем достаточно нейтральное, невыразительное ощущение простого
перемещения, часто имеющее место, когда видим
движущийся в небе самолет. В
основном эксперименте Мишотта квадрат А на миг остается неподвижным, прежде
чем начинает двигаться в сторону квадрата В. Не видя никакого внешнего
источника энергии, мы воспринимаем квадрат А как «срывающийся», то есть
использующий свою собственную движущую энергию. Отсюда и впечатление
внутренней силы, исходящей из квадрата А.
Мы можем вообразить, что квадрат А
воспринимается притягивающимся квадратом В, подобно магниту. Но этого не
происходит. Мишотт сообщает, что ни при каких условиях ему не удалось достичь
эффекта притяжения. Причина этого, по-видимому, состоит в том, что он не нашел
пути, при котором объект
366
ДВИЖЕНИЕ
можно было бы охарактеризовать визуально как место скопления энергии,
которое притягивает другие объекты.
Существенным моментом в этих экспериментах является то, что зрительно
воспринимаемые объекты в них указываются «неясно очерченными». Эти объекты
не содержат никаких других свойств, кроме тех, которые воспринимаются при их
появлении и поведении. Покоящийся квадрат не будет казаться центром
притяжения только потому, что воспринимающий субъект
старается представить его таким. На более сложных
уровнях доказательство факта притяжения может быть
продемонстрировано разными способами. В фильме яркое
яблоко или хорошенькая девушка могут быть наделены
зрителем силами, которые привлекают голодного
обожателя. Или же само тело актера, которого тянут куда-
то, показывает, что оно находится в пассивном состоянии.
Но даже и при таких условиях верно то, что эффект при
восприятии будет тем больше и тем больше будет
художественная ценность этого эффекта, чем более непо-
средственно доступными нашему взору становятся эти
работающие силы.
Подобно тому как сила, чтобы воздействовать на
другие объекты, должна как-то проявляться, так и квадрат В
только тогда будет готов для роли пассивной «жертвы»,
когда будет очевидно, что он не обладает своей
собственной энергией в достаточной мере. Мишотт видоизменил свой основной
эксперимент следующим образом. Квадрат В отсутствует. Квадрат А движется
вправо и останавливается, как прежде. В этот момент квадрат В, появляясь рядом с
квадратом А, сразу же начинает двигаться вправо. В этом случае некоторые ис-
пытуемые видят квадрат А толкающим квадрат В, но большинство испытуемых
воспринимает действие квадрата В как автономное. По-видимому, причина здесь в
том, что квадрат В не воспринимался неподвижным до того момента, как
приблизился квадрат А, и поэтому он не был четко определен как «омертвевший».
В этой связи заслуживает внимания следующий эксперимент. Прежде чем
квадрат А начинает двигаться, квадрат В движется сам, сначала вправо, затем
поворачивает назад туда, откуда он начал двигаться, и повторяет свой
зигзагообразный путь несколько раз. Квадрат А «стартует» и
встречает квадрат В в
момент, когда он вернулся в свою первоначальную точку для последнего круга.
Если испытуемые не сконцентрировали свое внимание на точке встречи, они не
видят при данных условиях толчка, хотя последняя фаза опыта повторяет фазу
основного эксперимента. Своим зигзагообразным курсом квадрат В проявил себя
как движущийся под
367
ДВИЖЕНИЕ
влиянием своей собственной силы, и его последнее движение вправо кажется
просто частью его автономного движения, хотя квадрат А к этому моменту уже
приблизился к нему. Этот эксперимент соответствует эксперименту Вертхеймера с
демонстрацией неподвижных моделей (рис. 204). В точке встречи зигзагообразная
линия продолжает свой путь, хотя существует прямая связь с одной из сторон
восьмиугольника. Оба эксперимента показывают, что внутренняя согласованность
двух частей не приводит к их связи, если структура модели в целом отделяет их
друг от друга.
Уровни сложпости
Если после некоторого периода неподвижности объект неожиданно
срывается с места, то он воспринимается так, как будто сам порождает свою
собственную движущую силу. Этот эффект заметно усиливается, если переход от
состояния 'неподвижности к состоянию движения происходит не во всем объекте
одновременно, а сначала начинает движение одна часть объекта, а затем оно
охватывает остальные. В этом случае как причина, так и следствие находятся в
одном и том же объекте. Мишотт использовал горизонтальную пластину со
сторонами в отношении 2:1, которая находилась в левом углу зрительного поля.
Пластина начинала удлиняться вправо,, пока она не достигала четырехкратного
увеличения исходной длины. Когда правый край останавливался, начиналось
подтягивание левого конца, пока пластина не приобретала свою первоначальную
длину. Теперь левый край останавливался, и весь процесс начинался сначала. Это
повторялось три или четыре раза, в результате чего пластина целиком
перемещалась в правую половину зрительного поля. Рис. 205 показывает основные
стадии двух полных периодов.
Эффект, возникающий в этом эксперименте, очень сильный. Испытуемые,
как правило, восклицают: «Это гусеница! Ода движется сама!» Примечательна
внутренняя эластичность, проявленная пластиной. В изменении, вызываемом
перемещением ее концов, она участвует вся целиком. Между неподвижными и
движущимися частями не существует резких различий. Пластина начинает
увеличиваться с одной стороны, и расширение постепенно включает все большую
и большую ее часть. То же самое происходит и в процессе сжатия. Внутренняя
эластичность рождает разительные качества органической жизни.
Совершенно другой эффект получается в результате следующего изменения
эксперимента (рис. 206). Эксперимент начинается, как и раньше. Прямоугольник,
стороны которого находятся в отношении 2: 1, расположен на левой стороне
зрительного поля. Но, вместо того чтобы удлиняться, прямоугольник
раскалывается на два квадрата: левый остается неподвижным, а правый движется
вперед. В
остальном эксперимент аналогичен описанному выше эксперименту с
гусеницей (рис. 205). Теперь видно, как квадрат А движет-
368
ДВИЖЕНИЕ
ся за квадратом В и толкает его вперед. Оба квадрата твердые, и весь процесс
выглядит как механическое столкновение, а не как органическое движение.
В результате этих экспериментов возникает вопрос: имеются ли точные
перцептивпые критерии для отличия органического и неор-
ганического поведения? На первый взгляд мы можем предположить, что такое
отличие будет зависеть от того, напоминает ли наблюдаемое движение нам больше
машины или животных. Однако такое объяснение упустило бы из виду наиболее
важную сторону данного явления.
Хорошо известно, что различие неорганических и органических предметов —
явление довольно позднего периода развития человечества. На ранних стадиях
общества первобытные люди, так же как и дети, поведение которых определялось
тем, что они видят, в принципе не отличают мертвых вещей от живых объектов.
Так, например, некоторые первобытные люди полагают
, что камни бывают либо
мужского, либо женского рода, имеют потомство и растут. Они
369
ДВИЖЕНИЕ
живут вечно, в то время как животные и люди умирают. При восприятии природы
не предполагается, что человек будет наблюдать совершенно разные вещи. Скорее,
оно указывает на разные степени одухотворенности. Весенняя вода в ручье кажется
более живой,
чем цветок.
В своих беседах с детьми Пиаже изучал критерии того, что дети считают
живым и обладающим сознанием. В младшем возрасте вое, что «обладает
активностью», рассматривается как живое и сознательное независимо от того,
движется оно или нет. На следующей ступени различие живого и неживого
сводится к факту движения: велосипед обладает сознанием, обеденный стол — нет.
На третьей ступени дети основывают свои различия на том, движется ли объект
сам или приводится в движение извне. Дети старшего возраста считают живыми и
обладающими сознанием только животных, хотя к живым созданиям они порой
относят и растения.
Современные научные определения одушевленного и неодушевленного,
мыслящего и немыслящего не принимают во внимание момент стихийности в
восприятии. Подобный подход не пригоден и для художников. Режиссеру фильма
гроза может показаться более живой, чем пассажиру трамвая. Танец не является
средством передачи чувств или намерений личности танцора. Когда мы видим
волнение или спокойствие, бегство или преследование, мы наблюдаем за
действием сия, восприятие которых не требует осознания внешнего физического
вида и умственных способностей.
То, что нам приходится учитывать, — это степень сложности наблюдаемого
действия. Если мы попытаемся приблизительно обозначить несколько постоянных
критериев, то обнаружим следующее. В полном соответствии с мнением детей я
прежде всего привожу различие между движущимися и неподвижными объектами.
На втором месте стоит эластичное движение, которое включает внутреннее
изменение
. Оно находится на более высокой ступени сложности, чем простое
перемещение твердых объектов или частей объектов. Объект, мобилизующий свои
собственные силы и определяющий свой собственный курс, находится на еще
более высокой ступени, чем объект, который приводится в движение какой-то
внешней по отношению к нему силой, то есть толкается, тянется, привлекается
другим объектом. На следующей ступени сложности можно выделить среди
«активных» объектов определенное различие между теми, которые движутся
просто в силу внутреннего импульса, и теми, на проведение которых оказывает
воздействие существование внешних импульсов. В этой последней группе имеются
объекты, обладающие поведением низшего уровня и требующие
непосредственного контакта с внешним агентом. Например,
объект В «срывается с
места» только тогда, когда его коснулся объект А. На более высоком уровне объект
испытывает воздействие другого объекта на расстоянии: например, объект А
370
ДВИЖЕНИЕ
воспринимается как движущийся в направления к объекту В, либо объект В
удаляется при приближении объекта А.
Уровень четвертой группы не предполагает, чтобы объекты «обладали
сознанием». Он означает только, что модели поведения воспринимаемых сил
являются более сложными, когда они включают взаимную связь между объектом и
окружающей его средой. Такая связь может возникнуть, даже когда имеются чисто
физические силы, как, например, работа с
фотоэлектрическими механизмами, в го
время как примитивная «слепота» нижнего уровня может быть об-
нарушена у одностороннего мечтателя, который не обращает внимания на то, что
творится кругом.
Сложность траектории пути объекта будет указывать также на сложность
(модели движущихся сил. Например, сравните различие между квадратом А,
движущимся к квадрату В по прямой линии и на постоянной скорости, со
следующими вариантами. Квадрат А замедляет свое движение при приближении к
квадрату В и вдруг «бросается» на него, резко увеличив скорость. Или квадрат А
замедляет движение, останавливается, движется опять, останавливается снова и
вдруг поворачивается кругом и быстро исчезает. Или квадрат А начинает двигаться
в «ошибочном» направлении, медленно передвигается по извилистой траектории,
указанной на рис. 207, и после последнего поворота очень быстро присоединяется
к квадрату В. Вероятно, эти наглядные примеры движения создают впечатление
подкрадывания, колебания, побега, поиска. Их динамика более сложная, чем
простого прямолинейного движения на постоянной скорости, так как мы
наблюдаем результат взаимодействия силы и ее антагониста, противоположных
сил, сменяющихся в различные моменты времени, изменение курса из-за того, что
обнаружено или не обнаружено на данном месте, и т. д.
Эти экспрессивные качества проявляются не только в движении зрительно
воспринимаемых объектов, но также в опосредствованно наблюдаемых
передвижениях кинокамеры. Пока эти движения относительно просты (например,
когда камера движется вперед и назад по прямой линии и на постоянной скорости
или когда она