Алаев Л.Б., Козлова М.П., Котовский Г.Г., Непомнин О.Е., Смилянская И.М. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 4. Восток в новое время (конец XVIII - начало XX в.): Кн. 2
Подождите немного. Документ загружается.
В XIX в. между Кавказом и Россией установились тесные политические контакты. Молодая
интеллигенция Закавказья увлекалась идеями западников, модными в образованном российском
обществе второй трети столетия.
364
Особые симпатии у нее вызывала публицистика Чернышевского, Герцена, Бакунина, призывавшая к
революционному свержению самодержавия и социальному освобождению народных масс. С другой
стороны, среди молодежи Закавказья были популярны идеи национального освобождения и
самоопределения. Их любимыми героями были Джузеппе Гарибальди и польские инсургенты,
боровшиеся против порабощения своих народов иноземными завоевателями. Еще в 60-е годы Степанос
Назарян и Григор Арцруни создали движение, выступавшее за объединение армян России, Турции и
Ирана в единое независимое государство Великая Армения. В 1872г. Арцруни основал в Тифлисе
газету «Мшак» («Работник»). В конце XIX в. в Азербайджане начало складываться движение
«Мусават», боровшееся за национальное объединение тюркских народов Кавказа. В его формировании
немаловажную роль сыграли идеи распространявшегося тогда в Османской империи и среди ее
соседей пантюркизма.
В конце столетия в Западной Европе сложилась кавказская революционная эмиграция, появились
первые политические партии. Микаэл Налбалдян лично познакомился с Герценом в Лондоне,
участвовал в распространении его запрещенного в России журнала «Колокол». Основанная в 1887 г. в
Женеве армянская националистическая партия была названа в честь этого издания «Гнчак» («Коло-
кол»). Подобно русским революционерам-народникам партия считала террор основным средством
революционной борьбы. При помощи терактов и организации восстаний в турецкой части Западной
Армении она намеревалась добиться создания Великой Армении. За самостоятельное армянское
государство на Кавказе выступала также созданная тогда же партия «Дашнакцутюн» («Союз»). Однако
особого успеха политическая деятельность армянских националистов не имела. Организованные ими
демонстрации и теракты в Стамбуле лишь спровоцировали массовую резню армян по всей Османской
империи в 1895-1896 гг.
Под влиянием российских революционеров в Закавказье появились партии социального направления.
Наряду с армянской диаспорой Тифлиса и Баку в их создании активно участвовала грузинская
интеллигенция. В 70-е годы XIX в. в Грузии возникли нелегальные народнические кружки,
пытавшиеся вести революционную пропаганду в деревне. В 1889-1892 гг. революционные народники
нелегально печатали в Тифлисе журналы «Муша» («Рабочий»), «Гантиади» («Рассвет»), «Синатле»
(«Свет»), предназначенные для распространения среди рабочих. Легальные народники издавали в
1881-1883 гг. в Тифлисе журнал «Имеди» («Надежда») и газету «Шрома» («Труд») в Кутаиси.
Для грузинской интеллигенции идеи социального освобождения трудящихся и демократизации
общества были неразрывно связаны с национальным возрождением Грузии. Еще в 1863 г. известный
поэт и писатель Илья Чавчавадзе основал культурно-политическое движение «Пирвели даси» («Первая
группа»). Печатным органом движения был сначала журнал «Сакартвелос моамбе» («Вестник
Грузии»), а с 1877 г. — газета «Иверия». Чавчавадзе связывал возрождение края с просветительской
деятельностью дворянской молодежи. Более радикально были настроены Георгий Церетели, Серно
Месхи, Нико Николаидзе и другие грузинские национальные деятели, создавшие в 1866г. «Вторую
группу» («Меоре даси»). Они выступали за социальное переустройство города и деревни, уничтожение
сословных привилегий дворянства. «Меоре даси» пропагандировала свои
365
взгляды через газету «Дроеба» («Время»), а с 1871 г.— со страниц журнала «Кребули» («Сборник»).
В начале 90-х годов в Закавказье проник марксизм, появились первые группы социал-демократов. В
1892-1893 гг. журналист Ноэ Жордания (1869-1953) создал в Тифлисе социал-демократическую
«Третью группу» («Месаме даси»). В нее вошел целый ряд членов «Меоре даси». В программе
организации Н.Жордания попытался соединить взгляды умеренного крыла немецких социал-
демократов Э.Бернштейна и Карла Каутского с идеями сторонников национального возрождения
Грузии. Его идеалом была европеизация Грузии с сохранением национальной самобытности народа.
Жордания выступал против революции в Закавказье.
В 1901 г. группа радикалов, включая будущего руководителя Советской России И.В.Сталина (члена
«Месаме даси» с 1898 г.), откололась от «Второй группы», образовав Группу революционеров социал-
демократов, издававшую газету «Брдзола» («Борьба»). В следующем году в Тифлисе по инициативе
С.Г.Шаумяна, Б.М.Кнунянца и А.Зурабяна был образован Союз армянских социал-демократов,
подпольно выпускавший газету «Пролетариат» на армянском языке. Наряду с возникновением местной
социал-демократии следует отметить проникновение в города Закавказья партий социал-демократов
Центральной России. В 1901 г. были образованы Тифлисский, Бакинский и Батумский комитеты
РСДРП, имевшие свои подпольные типографии, на Кавказе начала распространяться выпускавшаяся
РСДРП газета «Искра». В марте 1903 г. в Тифлисе состоялся первый съезд кавказских социал-
демократических организаций. На нем был создан Кавказский союз РСДРП, ознаменовавший
подчинение армянской и грузинской социал-демократии Закавказья российскому «большевистскому»
центру этой антиправительственной организации.
Однако вплоть до 1900-х годов ни социал-демократы, ни националистические партии не оказывали
особого влияния на политическое развитие Закавказья. Они не определяли общественного мнения
городов, а в деревне их вообще не знали. Ситуация резко изменилась в годы первой русской
революции (1905-1907). Революция пришла в кавказские города из Центральной России. Ее быстрые
успехи в значительной мере объясняются тем, что после русско-японской войны (1904-1905)
владычество Российской империи в регионе было поколеблено. Большая часть русских войск с Кавказа
была отправлена на фронт в Маньчжурию. Большие города Закавказья впервые испытали тогда ужасы
безвластия и политического террора.
В отличие от России основная масса населения Кавказа приняла революцию холодно, не возлагая на
нее серьезных надежд. Революционная анархия парализовала нормальную жизнь в городах на юге
края. Отдельные митинги и стачки проходили летом 1905 г. на Владикавказской железной дороге.
Летом 1906 г. прошла всеобщая забастовка на грозненских нефтяных промыслах. Пользуясь
ослаблением государства, крестьяне повсеместно отказывались платить налоги и выполнять
повинности в пользу казны. В Восточном Закавказье в 1905 г. начались кровавые армянские погромы и
резня в Баку, Шуше, Нахичевани, Ереване. Елизаветполе и других местах со смешанным христиано-
мусульманским населением. В ответ на насилия мусульман горцы-армяне Карабаха, в свою очередь.
366
поголовно вырезали азербайджанские селения. Столкновения эти продолжались до 1906 г.
Не охваченные революционным движением горцы-мусульмане Северного Кавказа помогали властям в
осуществлении карательных экспедиций в городах Центральной России. В 1905-1907 гг. в
Дагестанской, Кубанской и Терской областях формировались отряды конной стражи, которых наряду с
полицией и казаками использовали для разгона демонстраций. В то же время на Северном Кавказе в
1905-1913 гг. наблюдалось оживление банд профессиональных разбойников-абреков. На это время
приходится деятельность наиболее известных на Кавказе абреков — Зелимхана Гушмазукаева из
чеченского селения Харачой и Са-ламбека Гараводжева из ингушского села Сагопш в Терской области,
Бубы из лезгинского селения Икра на юге Дагестанской области, Ших-заде и Дали Али из Северного
Азербайджана. Власти вынуждены были держать в районах действия абреков значительные отряды
регулярных войск и иррегулярной горской милиции. В 1913 г. всех наиболее известных абреков
удалось истребить физически. К началу Первой мировой войны Кавказ был вновь, но ненадолго
замирен. Уже чувствовалось приближение второй русской революции.
Глава б
ПРОБУЖДЕНИЕ ИНДИИ И КОНСОЛИДАЦИЯ КОЛОНИАЛЬНОГО РЕЖИМА
В начале XX в. подходило к концу «славное правление» королевы Виктории, в течение которого
Великобритания превратилась в неоспоримую ведущую мировую державу. Владения английской
королевы, где «никогда не заходило солнце», включали обширные территории на всех континентах.
Казалось, что и Индийская империя, составлявшая часть Британской, прочно удерживается в руках
колонизаторов как вооруженной силой, так и экономической зависимостью.
Результаты развития Индии в XIX в. были довольно впечатляющими. Аграрные отношения
претерпели значительные изменения. В результате введения систем постоянного и временного
заминдарства, а также систем райятвари на Юге и махалвари на Севере повсюду возникла
юридически оформленная частная собственность на землю. Первоначально она была ограничена
необходимостью уплачивать высокий поземельный налог и некоторыми другими правилами. Но после
Синайского восстания англичане отказались от попыток серьезных пересмотров ставок налога, и он
стал реально уменьшаться благодаря некоторому развитию хозяйства и росту цен в результате падения
стоимости серебра. В конце XIX в. земельный налог в районах постоянного обложения (Бенгалия,
Бихар, Орисса) охватывал 5-6% сельскохозяйственного продукта, в Соединенных провинциях— 8-10%,
в Мадрасской провинции— 6-10%. Стремясь сохранить поддержку созданной ими же земельной
аристократии, колонизаторы не облагали ее также и иными налогами. Так, доходы, получаемые от
сельского хозяйства, были освобождены от подоходного налога, введенного в 1886г., который был
невысок сам по себе (не более 5%).
Правда, низкое обложение сельского хозяйства не повлекло за собой бурного развития этой отрасли.
Индийские помещики использовали остававшиеся у них средства не на развитие производства, а на
разного рода непроизводительные траты. Отношения аренды на помещичьих землях оставались по
существу феодальными.
Осознав это, англичане стали принимать законы, расширявшие права арендаторов. Постоянные
арендаторы получали права «защищенной аренды»: арендная плата с них могла быть повышена только
в том случае, если повышался налог с помещика, и только по решению суда. (Об этих законах см.
предыдущую главу по Индии.) Отметим лишь, что категория «защищенных арендаторов» росла, а это
ограничивало гнет помещиков. По постановлениям 1902 и 1905 гг. помещикам запрещалось
произвольно повышать ренты и с остальных категорий арендаторов, не имевших юридических прав. В
начале XX в. стали создаваться кооперативные кредитные общества сельских хозяев. Однако все эти
законы и мероприятия не привели к созданию в Индии прослойки состоятельных фермеров.
368
Безземельные и мелкое нищее крестьянство составляли подавляющую часть сельского населения.
Соответственно, повышение производительности труда в сельском хозяйстве происходило крайне
медленно.
Англичане предпринимали и другие меры с целью повышения объема производства
сельскохозяйственной продукции. С конца XIX в. развернулась обширная программа ирригационного
строительства. Были орошены значительные площади в Соединенных провинциях, Панджабе, Синде и
некоторых районах Южной Индии.
К концу XIX в. англичане поняли также, что следует препятствовать концентрации земли в руках
торгово-ростовщических слоев, поскольку это не сулило никакого прогресса производства. В ряде
провинций были приняты законы, запрещавшие покупку земли членами торговых каст.
Еще один урок, который англичане долго не могли усвоить, заключался в том, что в Индии надо
предпринимать специальные меры по борьбе с голодом, случавшимся регулярно в той или иной
провинции. В 1900 г., когда разразился голод в Гуджарате, лорд Керзон создал специальную комиссию
по борьбе с голодом. В XX в. эта комиссия сумела улучшить положение при очередном бедствии.
В развитии индийской национальной промышленности англичане были совершенно не
заинтересованы. Они хотели превратить Индию в сырьевой придаток английской индустрии. Однако,
во-первых, этого сделать не удалось, а во-вторых, многие меры англичан, продиктованные самыми
эгоистическими мотивами, приводили к нежелательному для них развитию промышленности в Индии.
Так, первые прядильные фабрики появились в Индии в расчете на китайский рынок после того, как
англичане открыли его в результате так называемых опиумных войн. Увеличение производства хлопка
в Индии в 1860-е годы, вызванное требованиями манчестерских фабрикантов, переставших получать
хлопок из Америки во время Гражданской войны в США, привело, после того как война закончилась, к
перепроизводству хлопка в Индии, к падению цены пряжи и к увеличению конкурентоспособности
индийских фабричных тканей. В 1901-1902гг. местные ткани (фабричные и ручного производства)
составили 37,3% местного потребления, и затем этот процент продолжал повышаться. Уже в это время
начался процесс вытеснения английских тканей с индийского рынка.
Усилия по развитию транспорта имели целью прежде всего освоение индийского внутреннего рынка
английскими фабрикантами и торговцами. К 1905 г. в Индии было построено 6 тыс. миль железных
дорог. Но этими дорогами пользовались также и индийские предприниматели, что снижало их
транспортные расходы.
Внешняя торговля Индии была тесно привязана к европейским рынкам. К концу XIX в. 60% экспорта
и 80% импорта страны приходились на Европу и США. Однако следует учитывать, что индийская
экономика оставалась в целом замкнутой, самодостаточной. Внешняя торговля не играла в ней
серьезной роли: размер экспорта на душу населения в Индии в 1900г. составлял 1,2 долл., импорта —
0,8 долл. (Для сравнения, доля экспорта и импорта на душу населения Великобритании составляла 47 и
74 долл. соответственно.) Так что нельзя утверждать, что колонизаторам удалось превратить Индию в
сельскохозяйственный и сырьевой придаток метрополии.
369
В течение первых десятилетий XX в. англичане продолжали бороться за индийский рынок. Этой цели
служила, в частности, денежная реформа, проведенная в 1899 г. Рупия была жестко привязана к фунту
стерлингов (падение стоимости серебра перестало оказывать на нее влияние); ее курс был
искусственно завышен и установлен в размере 1 шиллинг 4 пенса. Этот курс стимулировал ввоз
товаров в Индию из Англии и был невыгоден для экспорта индийских товаров.
Однако тот же курс сокращал возможности для вложения иностранного капитала. Вопрос, почему
английский капитал не добился для себя более выгодных условий инвестирования, требует изучения.
Но суть заключается в том, что привлекательность Индии для английского капитала оставалась низкой.
Доля Индии в английских зарубежных инвестициях с 1870 по 1914 г. упала с 20 до 10%.
Власть в стране находилась в руках английской бюрократии, организованной в иерархическую
структуру Индийской гражданской службы. В конце XIX в. в ее рядах стали появляться индийцы.
Сдача экзаменов на чин была затруднена тем, что экзамены должны были приниматься только в
Лондоне и только у лиц до 19 лет. Под влиянием просьб Индийского национального конгресса в 1892 г.
возраст экзаменующихся был повышен (не ранее 21 года и не позже 23 лет), а в 1905 г. повышен еще
раз (не ранее 22 и не позже 24 лет). Но сдавать экзамены все равно можно было только в Лондоне.
Несмотря на все препоны, образованные индийцы находили возможность сдавать эти экзамены и
получали видные должности в администрации. В 1903-1904гг. 6,7% высших служащих были индийцы.
Чуть большая доля индийцев находилась на службе в провинциальных управлениях.
Складывалась национальная индийская интеллигенция, получавшая образование европейского типа. К
началу XX в. сформировалась система образовательных учреждений, дававших начальное (на местных
языках), среднее и высшее (на английском) образование. Уже в 1887-1888 гг. в Индии было 4 млн.
студентов, обучавшихся на английском языке. Университеты пользовались довольно широкой
автономией. С 1880 г. пресса была свободна от цензуры. Формально индийцы и англичане имели
абсолютно равные права при разборе их уголовных дел. Индийские судьи имели право судить
англичан. Реально, конечно, продолжалась дискриминация, когда преступления, совершенные
англичанами, оставались безнаказанными.
Образованные индийцы имели мало возможностей для карьеры. Набор в административный аппарат,
как видим, был ограничен. Шире были возможности в адвокатуре и суде. Даже медицинская карьера
была для них закрыта. В среде интеллигенции начала расти безработица. Неудивительно, что среди
лиц, имеющих образование, нарастало недовольство. Именно эти круги стали средой, в которой
распространялись идеи самоуправления Индии, ограничения авторитарности режима.
Однако англичане вводили нечто вроде представительных учреждений крайне робко. В 1892 г. под
влиянием петиций Индийского национального конгресса был принят новый закон об Индийских
советах при генерал-губернаторе и при губернаторах провинций. По этому закону число членов
законодательных советов, не являющихся чиновниками, было расширено. Их должно было быть от 10
до 16. Все они назначались, но, если место в совете оказывалось вакантным,
372
его мог занять член, избранный муниципалитетом Калькутты, Бомбея или Мадраса. Советы получили
право выражать свое мнение о бюджете (хотя и не утверждать его) и подавать запросы правительству.
Этот закон не удовлетворил индийских либералов, возглавлявших Индийский национальный конгресс.
Они хотели гораздо больших прав для представителей индийского общественного мнения. Однако
видные члены Конгресса, такие, как Гопал Кришна Гокхале, Асутош Мукхерджи, Раш Бехари Гхош,
Сурендранатх Банерджи, не отказались, когда их в эти советы назначили.
Индийский национальный конгресс (ИНК) подошел к началу XX в. внутренне расколотым на
либеральное большинство и радикальное меньшинство («умеренных» и «экстремистов», как их
называли) и потерявшим в значительной степени завоеванный им было авторитет. Он все еще был
просто ежегодным съездом, не имевшим членства и сколько-нибудь разветвленной организации. Его
методы воздействия на власти (петиции и резолюции) оказались малодейственными. Англичане делали
некоторые уступки, вроде бы идя навстречу Конгрессу, однако каждый раз эти уступки отставали от
требований конгрессистов и вызывали не удовлетворение со стороны даже наиболее умеренных
либералов, а разочарование и раздражение.
Колониальные власти проявили близорукость, не увидев в лице индийцев, составлявших умеренное
крыло Конгресса и воспитанных на идеалах европейской демократии, своих союзников и партнеров по
управлению Индией (последние в то время на большее не претендовали). Если в свое время Конгресс
возник при молчаливой поддержке администрации, то впоследствии его деятельность вызывала все
большее раздражение властей.
Министр по делам Индии лорд Хамилтон в письме вице-королю лорду Элд-жину 16 сентября 1897 г.
утверждал: «Если мы сможем удержать расположение воинственных племен и высших слоев
индийского общества, мы сможем игнорировать нелюбовь и отчуждение интеллектуальных
невоинственных классов, бабу
1
, студентов и адвокатов». Он же 5 января 1900г. писал другому вице-
королю, лорду Дж.Н.Керзону: «Ввиду значительных трудностей в выдвижении каких-либо свежих мер,
которые согласовывались бы с ожиданиями „молодой Индии", было бы наиболее желательно любыми
способами поддержать „старую Индию". Прежние гражданские служащие Ост-Индской компании
управляли страной через знатных людей и джентльменов на местах».
Основатели ИНК часто апеллировали в своих речах и резолюциях к положениям Акта 1833 г. и
Прокламации 1858 г. о запрещении дискриминации по национальному или расовому признаку при
формировании индийской администрации. Тот же министр в письмах к вице-королям позволял себе
критиковать Прокламацию королевы и, по существу, советовал ее игнорировать: «Я не думаю, что мы
должны очень уж выдвигать Прокламацию королевы 1858 года. Как образец английского языка она
прекрасна. Но 40-летний опыт показал, что исключительно опасно претворять в жизнь академическую
формулировку о равенстве рас... Одна из величайших ошибок, которая когда-либо была совершена, —
это
Бабу— уважительное и вместе с тем ироническое обозначение образованного человека или мелкого чиновника в Бенгалии.
373
включение в Прокламацию об аннексии Индии принципа необходимости полного равенства
европейцев и туземцев при назначении на посты».
Отсутствие взаимопонимания между колониальными властями и умеренными националистами
привело к тому, что более радикальное направление набирало силу. Признанным вождем «крайних»
был Бал Гангадхар Тилак (1856-1920). В отличие от западников-либералов он склонялся к опоре на
национальные традиции, в отличие от секуляристов — считал необходимым использовать религию в
национальной борьбе. Такая позиция обеспечивала ему влияние в самых широких массах. Это обычно
расценивается как его вклад в пробуждение Индии: он придал движению большую массовость. Но эта
тактика имела и свои издержки: таким образом разжигались ксенофобия, мракобесие, не говоря уже о
том, что подобная тактика означала бесповоротное отсечение от движения мусульман.
Тилак проводил массовые квазирелигиозные праздники в честь бога Ганеши (с 1893г.) и
национального героя маратхского народа Шиваджи, который сражался за независимость Махараштры
против империи Великих Моголов. В ходе таких празднеств устраивались демонстрации и митинги, на
которых звучали призывы к защите религии и освобождению родины от иноземцев, т.е. они пре-
вращались в антиколониальные мероприятия. Все это пробуждало националистические и
свободолюбивые чувства среди индусов, способствовало их сплочению и вовлечению в национально-
освободительную борьбу. Но многих такие празднества и отталкивали. В 1893 г. в Бомбее произошла
страшная индусско-мусульманская резня, спровоцированная сторонниками Тилака. Арестовано было
1500 человек.
Ненависть Тилака к англичанам и ко всему английскому доходила до того, что он, например, выступал
против решения, принятого Советом при вице-короле в 1891 г., повышающего брачный возраст для
девочек с 10 до 12 лет, так как считал это вмешательством колониальных властей в вековые обычаи
индийцев. Когда в Махараштре вспыхнула эпидемия холеры и англичане стали посылать по деревням
медицинские отряды для проведения профилактических мероприятий, Тилак настолько резко
высказался против этого «насилия», что фактически по его призыву были убиты коллектор округа
Пуна и сопровождавший его офицер. Тилака судили за подстрекательство к убийству, приговорили к
одному году тюрьмы (он отбыл его в 1897-1898 гг.), но это не остудило его темперамента.
Серьезным недостатком деятелей Конгресса следует признать их игнорирование проблемы индусско-
мусульманских взаимоотношений. Задуман был Конгресс как общеиндийский форум. Помимо индусов
в нем принимали участие и парсы, и мусульмане. Отцы-основатели ИНК были уверены, что
представляют весь индийский народ. Между тем многие мусульмане вовсе не считали их своими
представителями. Среди требований Конгресса до Первой мировой войны не было и речи о защите
прав религиозных меньшинств, а некоторые его действия, как увидим ниже, показали, что он и не
собирался учитывать интересы меньшинств.
Возникло несколько центров, ставивших целью развитие образования и культурное возрождение
мусульман, противопоставлявших себя Конгрессу и находившихся на еще более лояльных позициях в
отношении англичан, чем Конгресс.
374
Крайне негативную роль в процессе отчуждения индусов и мусульман сыграли организации,
считавшие своей задачей «защиту» индуизма от угроз, исходящих для него будто бы от ислама.
Начавшие возникать еще в последние десятилетия XIX в., в 1900г. они объединились в «Хинду
махамандал» («Индусский великий круг»), преобразованную позже в «Хинду сабха» («Индусское
собрание»). Эта организация считала, что она «призвана упорно и бдительно защищать интересы всей
индусской общины, в какой бы сфере общественной жизни они ни проявлялись».
В 1899 г. вице-королем Индии был назначен лорд Джордж Натаниэль Керзон (1859-1925)—
энергичный защитник имперских интересов, довольно широко понимавший свои задачи как правителя
Индии. Презирая индийскую интеллигенцию, он считал, что именно английская власть наилучшим
образом выражает интересы индийского народа. Керзон назначил комиссию по борьбе с голодом,
основал первые кредитные кооперативные общества, активизировал работу Археологической службы и
потратил много сил и средств на охрану древних и средневековых архитектурных памятников, снизил
налог на соль и подоходный налог. Он, пожалуй, был единственным вице-королем, который пытался
наказывать англичан за жестокое обращение с индийцами. Он прекратил непосредственное
вмешательство Британской Индии в дела Афганистана, требовал, и иногда добивался того, чтобы
индийские войска, используемые вне Индии, оплачивались не из индийского бюджета, а за счет
имперской казны (надо отметить, что это было одним из требований Конгресса с 1891 г.), резко
возражал против увеличения жалованья английским офицерам за счет Индии, требовал защиты прав
индийцев в Южной Африке.
Но керзоновская политика запоздала лет на 100. В начале XIX в. индийская интеллектуальная элита
еще испытывала чувство благодарности к колонизаторам за то, что они прекратили политический хаос
и установили порядок, и не ощущала в себе способности управлять самостоятельно. Но в конце XIX в.
ситуация изменилась кардинально. Блага английского правления уже воспринимались как само собой
разумеющиеся, а новая элита считала, что она вполне созрела для управления, хотя бы и под эгидой
англичан. Убедить интеллектуалов в том, что английский вице-король лучше выражает их интересы,
чем они сами, было уже невозможно, тем более что англичане давали достаточно доказательств тому,
что они всегда преследуют свои собственные интересы.
Тот же Керзон ввел цензуру в газетах, ограничил автономию университетов, сократил
представительство индийцев в муниципалитете Калькутты, имел обыкновение нелицеприятно
отзываться о лидерах национального движения. Наконец, уже собираясь в отставку, он объявил о
разделе Бенгалии на две провинции — Восточную и Западную.
Этот раздел, возможно довольно разумный с чисто административной точки зрения (провинция
Бенгалия в то время охватывала современные штаты Индии Бихар, Джаркханд, Ориссу, Западную
Бенгалию, все северо-восточные штаты, а также государство Бангладеш и становилась неуправляемой),
предусматривал расчленение территории, населенной бенгальцами, на индусскую и мусульманскую
части и был расценен как попытка противопоставить друг другу индусов и мусульман. Эти раздел и
борьба за его отмену представляют собой важный этап индийской истории, знаменуя собой, с одной
стороны, начало массового нацио-
375
нального движения, а с другой — возникновение политического противостояния индусов и мусульман.
Г.К.Гокхале на сессии Конгресса в 1905 г. значительную часть своего доклада посвятил оценке
деятельности лорда Керзона. Он отметил все те позитивные результаты его правления, о которых
говорилось выше, но обвинил его в непонимании индийского народа, в результате чего его
деятельность не укрепила, а ос-лабилиа британскую власть в Индии. По словам современного
исследователя, политика Керзона «практически убила партию умеренных» в Конгрессе и спо-
собствовала радикализации национально-освободительного движения.
Возмущение разделом Бенгалии усиливалось еще и слухами о том, что это лишь первый шаг к отмене
постоянного налогообложения. Заминдары-нндусы, владевшие почти всей землей в восточной,
мусульманской части Бенгалии на условиях уплаты почти символического налога, выступили против
раздела не столько из националистических чувств, сколько защищая свои материальные интересы. В
позиции Национального конгресса отразилось то, что большинство его лидеров были выходцами
именно из среды заминдаров.
На сессии в декабре 1905 г. Конгресс призвал к борьбе против раздела Бенгалии. В качестве метода
борьбы был избран бойкот английских товаров, выраженный лозунгом свадеши («отечественный»,
имелась в виду пропаганда исключительно отечественных товаров). Радикализация политических
требований выразилась в новом лозунге — сварадж («самоуправление»). Это был серьезный шаг
вперед в эволюции националистического самосознания. До этого Конгресс ставил вопрос лишь о
расширении участия индийцев в английской системе власти. Лозунг сварадж означал в этот момент
предоставление прав доминиона, т.е. фактической независимости, хотя и при формальном членстве в
Британской империи. Именно к этому времени Великобритания впервые стала предоставлять подоб-
ные права своим бывшим колониям (в 1869 г. — Канаде, в 1904 г. — Австралии).
«Экстремисты» во главе с Тилаком призывали развернуть бойкот по всей стране, однако это
предложение было нереальным, поскольку Конгресс в то время еще не имел партийной организации и
не смог бы обеспечить выполнение этого лозунга. Подобный призыв оказался бы пустым звуком. Была
принята более умеренная резолюция — объявить бойкот и проводить демонстрации протеста только на
территории Бенгалии. Они прошли достаточно массово. Призывы Конгресса встретили довольно
широкий отклик. Начались митинги протеста, демонстрации, забастовки на железных дорогах,
хлопчатобумажных и джутовых фабриках. Наибольший размах движение имело, конечно, в Бенгалии.
На территории этой провинции Конгресс призвал организовать бойкот лавок, торгующих английскими
товарами. Были созданы отряды волонтеров, пикетирующих лавки и принуждавших их владельцев
снимать с продажи английские ткани.
В декабре 1906 г. Конгресс подтвердил выдвинутые лозунги и четко сформулировал, что под
свараджем понимаются права доминиона. Были предприняты меры по превращению Конгресса из
серии съездов в политическую партию. В провинциях были созданы постоянно действующие комитеты
Конгресса, начали создаваться также комитеты в ряде дистриктов. Движение ширилось. Можно
отметить даже некоторые его успехи: за 1907 г. цены на английские ткани упали на 25%, на индийские
поднялись на 8%.
376
Однако движение стало, видимо, выдыхаться, потому что уже на следующей сессии, в декабре 1907 г. в
Сурате, умеренное крыло Конгресса, вновь провозгласив целью достижение свараджа, решило тем не
менее движение прекратить. Это вызвало раскол Конгресса. Тилак увел своих сторонников с заседания.
В своих газетах он продолжал публиковать еще более настойчивые призывы бороться с англичанами.
Это дало властям основание снова обвинить его в пропаганде насилия. Состоялся суд, который
приговорил Тилака в июле 1908 г. к шести годам тюрьмы. Решение суда вызвало всеобщую забастовку
в Бомбее, однако движение уже шло на спад. Англичанам удалось справиться с этим первым подъемом
национально-освободительной борьбы.
Борьба против раздела Бенгалии имела противоречивые последствия. С одной стороны, она
ознаменовала принципиальный разрыв даже «умеренных» национальных лидеров с колониальной
властью. Лояльность по отношению к англичанам в среде конгрессистов практически исчезла. Было
четко осознано, что интересы индийцев и англичан расходятся. В движение впервые включились
довольно широкие слои индийского городского населения. Произошло «пробуждение Индии», каким
бы ни было оно тогда ограниченным.
С другой стороны, та же борьба проложила грань, которая оказалась впоследствии непроходимой,
между основными религиозными общинами Индии. Раздел Бенгалии, вызвавший столь
эмоциональный и активный протест со стороны индусской общины, мусульманами, особенно
бенгальскими, воспринимался иначе. Они увидели в создании «мусульманской» провинции шанс
усиления своей политической роли, развития своей культуры и даже улучшения материального
положения. Дело в том, что в Восточной Бенгалии помещиками были индусы, а их арендаторами —
главным образом мусульмане. Угроза положению заминда-ров, проглядывавшая в акте раздела, могла
только радовать крестьянские мусульманские массы. Национальный конгресс, отстаивая единство
Бенгалии, вольно или невольно встал на сторону индусских заминдаров против крестьян. Мусульмане
осознали, что для ИНК интересы заминдаров ближе, чем интересы мусульман. Причем индусская
интеллигенция, считавшая себя общеиндийской, этого даже не заметила. Индийские мыслители начала
XX в. совсем не были настроены против мусульман. Они просто не придавали им значения.
Современный историк пишет, что кампания против раздела Бенгалии «в конечном счете нанесла ущерб
общенациональным интересам». Считается, что раздел Бенгалии был задуман англичанами для того,
чтобы расколоть национальное движение по конфессиональной линии. Если это и так, то следует
признать, что наиболее негативную роль сыграл в этом отношении не сам по себе раздел, а борьба
против него.
Мусульманская интеллигенция спешила воспользоваться возможностями, которые ей предоставило
создание новой провинции. В ней увеличился прием мусульман на административную службу. В 1906
г. в Дакке, столице Восточной Бенгалии, была создана Мусульманская лига — партия, занявшая в тот
момент отчетливую верноподданническую позицию. Первоначально она представляла собой
верхушечную организацию мусульманской, главным образом традиционной элиты во главе с
духовным вождем секты исмаилитов Ага-ханом. Основные пункты программы новой партии
формулировались так:
1) развивать среди мусульман Индии чувство лояльности в отношении британского правительства;
377
2) защищать и развивать политические права мусульман;
3) предотвращать возникновение у мусульман Индии каких-либо враждебных чувств в отношении
иных общин без ущерба другим целям Лиги.
Последний пункт показывает, что на первых порах конфронтация с индусами не входила в планы
создателей Мусульманской лиги. Сотрудничество между политическими движениями различных
конфессиональных общин было вполне возможным, что и показали последующие события.
Однако для наиболее ортодоксально настроенных индусских деятелей само появление
самостоятельного мусульманского политического движения представлялось угрозой. В ответ на него
стало развиваться индусское коммуналист-ское движение. В декабре 1906 г. возникла
фундаменталистская индусская организация «Шри Бхарат Дхарма Мандал» («Круг дхармы
благородной Индии»), а затем более массовая политическая организация «Хинду Махасабха»
(«Великое собрание индусов»), которая стала претендовать на роль политической партии, отражающей
интересы индусов. Тогда же возникла «Ананда Марг» («Дорога радости») — сектантская организация,
провозгласившая целью защиту интересов индусов всеми средствами, включая насильственные.
Результатом деятельности этих организаций стали кровавые индусско-мусульманские столкновения в
1907 г.
С конца XIX в. в Индии стали появляться подпольные революционные организации, ставившие своей
целью вооруженную борьбу с колониальным режимом. Подъем национального движения в 1905-1908
гг. создал благоприятную обстановку для усиления их активности. В Бенгалии действовали общества
«Ануши-лон шомити» (вскоре расколовшееся на западнобенгальское с центром в Калькутте и
восточнобенгальское с центром в Дакке) и «Джугантар» («Новая эра»). Видными революционерами в
Бенгалии были Ауробиндо Гхош (1872-1950) и Бхупендранатх Датта (брат Вивекананды). В Панджабе
во главе группы террористов стоял Хар Дайял. В Бомбейской провинции действовала организация
братьев Саваркаров «Абхинав Бхарат» («Молодая Индия»), Наиболее известным стал впоследствии
младший из братьев, Винаяк Дамодар.
Общества требовали от своих членов полного самопожертвования в борьбе за свободу и строжайшей
дисциплины. Они рассматривали свою деятельность как религиозную и нередко понимали сварадж не
как независимость, а как возврат к древнему величию Индии. Члены «Анушилон шомити» давали
клятву верности организации, стоя перед статуей богини Кали с «Бхагават-гитой» в одной руке и
револьвером — в другой. В подпольных организациях принимали участие в основном выходцы из
высших каст. Так, из 186 революционеров, осужденных английскими судами за период с 1907 по 1917
г., 152 человека принадлежали к кастам брахманов и каястхов. Организаций было много, они
поддерживали между собою связь, но действовали несогласованно. Основным методом их борьбы был
индивидуальный террор против «изменников» и некоторых английских чиновников. Большинство их
акций заканчивались неудачно. После 1908 г. колонизаторам удалось подавить подпольное
террористическое движение. Участники террористических организаций, в том числе В.Д.Саваркар,
получили суровые приговоры. Создание волонтерских организаций Национального конгресса было
запрещено. В 1910г. произошло ужесточение закона о контроле за печатью.
378
Наряду с репрессиями колонизаторы использовали также метод уступок. В августе 1907 г. два индийца,
индус и мусульманин, были введены в состав совета при министре по делам Индии в Лондоне. В 1909
г. был принят новый Закон об управлении Индией, который в литературе получил название реформы
Морли-Минто. По этому закону при генерал-губернаторе создавался Имперский законодательный
совет из 68 членов, из них лишь 25 попадали туда в результате процедуры, напоминавшей выборы.
Избираемая часть Совета состояла из 12 делегатов от провинциальных законодательных советов: 6 —
от курии землевладельцев, 4 — от торговых палат и по одному— от муниципалитетов Калькутты,
Бомбея и Мадраса. Среди избираемых депутатов не менее шести должны были быть мусульмане.
Совет получил право обсуждать бюджет и принимать резолюции по нему и другим вопросам, за
исключением вопросов, касающихся армии, внешних сношений и вассальных княжеств. Эти
резолюции не были обязательными для исполнения правительством, а носили характер рекомендаций.
Индус (Сать-ендра Прасанна Синха) был назначен в центральное правительство, были введены также
по одному индийцу в правительства Бенгалии, Мадраса и Бомбея.
Законодательные советы в провинциях также были расширены, и в них вводилось большинство
избираемых членов. Все выборы были не прямыми, а двух-трехступенчатыми. Высокие
имущественные и образовательные цензы ограничивали число избирателей 5-6 тысячами.
Таким образом, реформы Морли-Минто «демократизировали» лишь фасад автократического
колониального режима. Вся власть оставалась в руках британского правительства и бюрократии,
преимущественно английской по составу.