Западов А.В. История русской журналистики XVIII-XIX веков
Подождите немного. Документ загружается.
рассказывать о них. Екатерина желала убедить читателей «во всем, в чем только можно,
что всякое добро нисходит от престола и что в особенности национальное просвещение не
может обойтись без поддержки правительства»
34[28]
.
Менее осторожен был критик в своей оценке заметок Екатерины II, печатавшихся
под общим названием «Были и небылицы». Некоторые пункты из этого раздела его статьи
вызвали энергичный протест в лагере идейных врагов «Современника», поспешивших
обвинить Добролюбова в неуважении к лицу царствующего дома.
Подробно и внимательно осветил Добролюбов наиболее яркий эпизод в истории
«Собеседника», перепечатывая со своими замечаниями «Вопросы к сочинителю «Былей и
небылиц» Фонвизина и «Ответы» на них Екатерины II. «Только ответы эти такого рода, –
говорит он, – что большая часть из них уничтожает вопросы, не разрешая их; во всех
почти отзывается мысль, что не следовало об этом толковать, что это – свободоязычие,
простершееся слишком далеко»
35[29]
.
Знаменитая ода Державина «Фелица», напечатанная в первой книжке
«Собеседника», в сущности начала собой две линии, свойственные этому журналу, –
прославление монархии вообще и Екатерины II как образцового правителя страны и
сатирические выпады против вельмож, двора и недостатков общественного быта.
Сатирический элемент, весьма сильный в творчестве Державина, был широко представлен
в «Собеседнике» его стихотворениями. Но первое по общественной важности место в
журнале занимали произведения Фонвизина. Рядом с «Былями и небылицами»,
34
[28]
Добролюбов Н.А. Собр. соч. в 3-х т., т. 1, М., 1950, с.24.
35
[29]
Там же, с.38.
официозными поздравительными одами и нейтральной лирикой малоизвестных поэтов в
«Собеседнике» появились лучшие сатирические статьи Фонвизина.
В журнале Фонвизин напечатал «Опыт российского сословника» т. е. словаря
синонимических выражений. Разъясняя смысл ряда слов и сходных понятий, Фонвизин
приводил примеры, звучавшие сатирически остро и смело. Он писал: «проманивать, –
обманывать проводить, – есть больших бояр искусство. Стряпчие обыкновенно проводят
челобитчиков... Не действуют законы тамо, где обиженный притесняется. В низком
состоянии можно иметь благороднейшую душу; равно как и весьма большой барин может
быть весьма подлый человек».
Свои «Вопросы» в третьей книжке «Собеседника» Фонвизин обращал к сочинителю
«Былей и небылиц», т. е. к императрице Екатерине II. Прочитав их, она распорядилась
напечатать «Вопросы» в журнале в сопровождении своих ответов, обнаруживших ее
недовольство дерзостью сатирика. Например, Фонвизин спрашивал: «Отчего в век
законодательный никто в сей части не помышляет отличиться?» Екатерина отвечала
прямо: «Оттого, что сие не есть дело всякого». «Отчего в прежние времена шуты, шпыни
и балагуры чинов не имели, а ныне имеют, и весьма большие?» – говорилось в другом
вопросе, и читатели понимали, что речь идет о ближайшем друге императрицы вельможе
Л. А. Нарышкине, которого прозвали «шпынь» – шутник, балагур. Екатерина сердито
отвечала: «Предки наши не все грамоте умели», явно желая уклониться от существа дела,
и поспешила приписать тут же: «Сей вопрос родился от свободоязычия, которого предки
наши не имели». Стало видно, что сатирик попал в цель.
В статьях Фонвизина затрагивался ряд острейших общественно-политических тем, и
недаром Екатерина II ответила ему так резко и грубо. Большое значение имеет вопрос
Фонвизина, заключающий всю серию: «В чем состоит наш национальный характер?»
Фонвизин, как и другие прогрессивные деятели русской культуры, полагал, что свойства
русского национального характера состоят в преданности родине, гражданском
патриотизме, военных доблестях, уважении к личным достоинствам людей независимо от
их происхождения и т. д. Екатерина же дала иное определение. По ее мнению, русский
национальный характер заключается в «остром и скором понятии всего, в образцовом
послушании и в корени всех добродетелей, от творца человеку данных». «Скорое
понятие» указаний, исходящих с высоты престола, «образцовое послушание» русских
людей воле императрицы, нравственные чувства, внушаемые церковью, – вот что желала
видеть Екатерина II в народе, которым она управляла. Послушания же после крестьянской
войны 1773–1775 гг. ей хотелось больше всего. Нечего говорить, насколько этот
провозглашенный императрицей идеал отличался от представлений передовых русских
людей, по-настоящему болевших за судьбы отечества, и как он был далек от подлинного
характера русского народа.
Несмотря на то, что после своих «Вопросов» Фонвизин продолжал некоторое время
печататься в «Собеседнике», и на то, что он тонко и умно сделал вид, будто пытается
оправдаться перед автором «Былей и небылиц» в особом извинительном письме, его
судьба была уже решена: Фонвизин оказался отлученным от литературы, и последующие
сочинения не увидели света при жизни автора.
Интересным и новым явлением журналистики последней четверти XVIII в. был
журнал «Санкт-Петербургский вестник». Издавал его Г. Л. Брайко. Журнал выходил
ежемесячно с января 1778 по июнь 1781 г. и в отличие от многих современных изданий
ставил своей целью не только печатать литературные произведения или научные статьи,
но и снабжать читателей разнообразной информацией.
Каждая книжка журнала состояла из двух частей. В первой помещались «мелкие
сочинения для увеселительного чтения», оригинальные или переводные, критические
заметки о новых книгах, научные известия, сообщения о фактах русской истории. Второе
отделение называлось «политическим», и на его страницах публиковались императорские
указы, придворная хроника, сведения о произведенных в чины, награжденных,
распоряжения столичного губернатора и т. д. Кроме того, здесь печатались иностранные
известия и аннотации на некоторые вновь выходящие французские и немецкие книги.
Таким образом, «Санкт-Петербургский вестник» держал своего читателя в курсе
злободневных событий внутри страны и за ее рубежом и предоставлял ему занимательный
материал для чтения.
Редактор Брайко сумел привлечь к участию в своем издании ряд талантливых
писателей – Державина, Капниста, Княжнина, Хемницера и публиковал их новые
произведения, причем испытал однажды цензурные неприятности. В ноябрьской книжке
1780 г. он поместил написанное Державиным переложение 81 псалма – оду «Властителям
и судиям». Стихи эти показались чересчур смелыми, в них услышали угрозу царям. Тираж
«Вестника» был задержан, стихи Державина вырывались из каждой книжки, и лист затем
перепечатали без них.
В своей статье о «Собеседнике» Н. А. Добролюбов отметил, что «Санкт-
Петербургский вестник» значительно превосходил остальные журналы 1770-х годов.
«Этот журнал, – писал он, – менее обнаруживающий наклонности к отвлеченным,
бесплодным умствованиям, больше вникавший в жизнь и лучше ее понимавший, нежели
остальная журнальная братия, скоро овладел общим вниманием и продолжался
непрерывно в течение почти четырех лег, – явление очень редкое в то время»
36[30]
.
Необходимо добавить, что в эти годы появляется в России первое провинциальное
издание – в 1786 г. в Ярославле выходил журнал «Уединенный пошехонец». Редактор его
В. Д. Санковский был в юности студентом Московского университета и в 1764 г. издавал
журнал «Доброе намерение». Через двадцать с лишним лет, оказавшись на службе в
Ярославле, он стал выпускать «Уединенного пошехонца» в частной типографии, открытой
тремя ярославскими чиновниками после указа о дозволении заводить «вольные
типографии».
Литературный уровень журнала невысок, фамилии авторов, за исключением
редактора и его сына Н. В. Санковского, неизвестны, но местный материал, печатавшийся
на его страницах, безусловно, заслуживает внимания. В журнале приводились сведения о
ярославском наместничестве, описывалось открытие в Ярославле дома призрения и
воспитания сирот, народных училищ в Ярославле и Вологде, печатались статьи о городах
Романове, Борисоглебске, Петровске, Рыбинске, Мологе, Мышкине и т. д.
Появление «Уединенного пошехонца» показало, что литературные силы в России
сосредоточены не только в столичных городах, что ими располагает и провинция. Это
подтвердили затем появившиеся в Тобольске ежемесячные журналы «Иртыш,
превращающийся в Иппокрену» (1789–1791), «Библиотека ученая, экономическая,
нравоучительная» (1793–1794).
Журналы П. И. Новикова 1770–1780-х годов
Сатирические журналы, которые издавал Н. И. Новиков в 1769–1774 гг., –
«Трутень», «Пустомеля», «Живописец», «Кошелек», сыгравшие такую заметную роль в
развитии русской журналистики, – один за другим были закрыты. Исправлять нравы
общества с помощью сатиры в России оказалось невозможным, и Новикову дали это
понять весьма недвусмысленно. Но желание служить людям, распространять
просвещение, развивать читателей, помогать их духовному росту не ослабело в
неутомимом издателе, и он после крестьянской войны 1773–1775 гг. в новых и очень
трудных социально-политических условиях решает продолжать свою деятельность,
находя для нее иные формы и методы.
Новиков знал, как тяжело живется русскому крестьянству и всем неимущим людям,
но мысль об открытой борьбе за общее счастье с оружием в руках не приходила ему в
голову. Он был враг насильственных потрясений, задуманных даже с самыми благими
целями. Новиков считал необходимым работать над моральным усовершенствованием
каждого отдельного человека, помочь ему освободиться от пороков, а когда это будет
сделано – исправится и общество в целом. Каждый должен был заботиться о своем
нравственном перерождении, активно действовать на пользу другим людям. Такие задачи
и принялись диктовать читателям периодические издания Новикова.
В 1775 г. в Петербурге Новиков вступил в ложу масонов. Участие в масонской
организации дало ему новые средства и возможности, которые Новиков направил на
развертывание издательской деятельности, на широкую и разумную благотворительность.
Оставив издание сборников исторических документов – «Древняя российская
вивлиофика» (1773–1775) и «Повествователь древностей российских» (1776), Новиков в
1777 г. начал выпускать первый в России журнал критической библиографии «Санкт-
Петербургские ученые ведомости». Предполагалось, что издание будет выходить
еженедельно в продолжение всего года, но, во-первых, оно началось с опозданием – в
марте вместо января, а, во-вторых, по неизвестным причинам окончилось на двадцать
втором номере.
36
[30]
Добролюбов Н.А. Полн. собр. соч., т. 1, с. 34.
Для младенческого состояния русской литературной критики в TV пору характерно,
что редакция с большими оговорками утверждала свое право оценивать новые книги,
испрашивая у просвещенных читателей «вольность благодарныя критики». Рецензии –
вернее сказать, аннотации отличались краткостью и почти не содержали критических
замечаний. Важно отметить, что в первом номере «Ученых ведомостей» были описаны
издания «Наказа императрицы Екатерины II данного Комиссии о сочинении проекта
Нового уложения» вышедшие из печати в 1770 г. на четырех языках – русском латинском,
немецком и французском. «Наказ» вскоре после своего составления был признан
либеральной книгой, рассчитанной вовсе не на общее пользование, и Екатерина приняла
меры к тому, чтобы экземпляры его были спрятаны подальше. Новое издание
предназначалось не для России, а для Западной Европы, в глазах которой Екатерина
хотела поддержать репутацию справедливой монархини. Тем большую смелость проявил
Новиков, в особой статье напомнивший об этом документе и о работе Комиссии, на
заседаниях которой, несмотря на все процессуальные преграды, горячо обсуждалось
положение русских крепостных крестьян.
Кроме библиографических заметок, преимущественно о книгах исторического
содержания, и публикации документов, в «Ученых ведомостях» печатались похвальные
надписи к портретам Феофана Прокоповича, Антиоха Кантемира, Николая Поповского,
художника Антона Лосенкова и гравера Евграфа Чемезова, сочиненные Ф. Козельским, В.
Майковым, И. Дмитриевым, и надпись к портрету Ломоносова, сочиненная Поповским.
Журнал Новикова «Утренний свет», который он издавал ежемесячно с сентября 1777
по август 1780 г. включительно, сначала в Петербурге, а с мая 1779 г. в Москве, был
нравственно-религиозным изданием с философским уклоном: читатели приглашались не
только верить, но и размышлять об основаниях своей веры.
«Утренний свет» впервые в русской журналистике и литературе провозгласил самым
важным и необходимым делом внимание к человеку, к отдельной личности, ее развитию и
совершенствованию. В предисловии к первой книжке издатели утверждали: «Ничто
полезнее, приятнее и наших трудов достойнее быть не может как то, что теснейшим
союзом связано с человеком и предметом своим имеет добродетель, благоденствие и
счастие его... Все мы ищем себя во всем... Итак, нет ничего для нас приятнее и прелестнее,
как сами себе» (с. X–XI).
Таким образом, тезис «познай самого себя», характерный для учения масонов,
выдвигается на первый план в журнале «Утренний свет», он сыграл важную роль в
развитии русской литературы. Именно отсюда ведет начало сентиментализм в дворянском
своем варианте, достигший наибольшего расцвета в творчестве Карамзина. Ученик
московских масонов, Карамзин воспринял их методику работы над собой, стал
необычайно внимательно относиться к собственным наблюдениям, переживаниям,
чувствам и, воспроизводя их на бумаге, получил необычайный эффект. То, что еще лишь
намечалось у Хераскова, бывшего масоном, как можно думать с уверенностью, уже в
конце пятидесятых годов, что начинало складываться у M. H. Муравьева, – отчетливо
прозвучало в «Утреннем свете» Новикова и превратилось в творческий метод у
Карамзина. Журнал «Утренний свет» заявил о намерении возвести на величественный
престол униженную добродетель и представить порок во всей его наготе. Неверно думать,
что Новиков в своих изданиях восьмидесятых годов совсем отказывается от сатиры. Но в
отличие от прежних лет он обещает пользоваться бичом сатиры с тем, «чтоб давать
восчувствовать сие наказание единым токмо порокам, а не особам, поелику они суть
человеки»: нужно стараться быть человеколюбивым и личностей не касаться (с. XV–XVI).
Уже в Петербурге Новиков, принявшись издавать «Утренний свет», организовал
читателей вокруг просветительных целей, собирал пожертвования на бедных,
стекавшиеся к нему со всех концов России, – подписчики на журнал были в каждом
городе. Деньги, получаемые издателем, шли на содержание двух училищ – для мальчиков
и девочек, Екатерининского и Александровского. В книжках «Утреннего света»
печатались отчеты об успехах учащихся, публиковались письма жертвователей. Внезапно
выяснилось, что Новиков сумел создать крупное благотворительное общество, правда, не
имевшее определенного устава и членства, но от этого действовавшее отнюдь не хуже.
Такая гражданская самодеятельность пришлась совсем не по вкусу императрице
Екатерине II, и она, отпускавшая средства на издание «Древней российской вивлиофики»,
теперь распорядилась не выписывать для себя «Утренний свет» и ничем не помогла
новым училищам.
Новиков постарался привлечь к чтению и дам. Для них он в 1779 г. стал выпускать
журнал «Модное ежемесячное издание или Библиотека для дамского туалета». С января
по апрель этот журнал выходил в Петербурге, а с мая по декабрь – в Москве, куда
переехал Новиков. Всего вышло двенадцать книжек, и к каждой была приложена картинка
– «Щеголиха на гулянье», «Счастливый щеголь», «Раскрытые прелести», «Убор а ля белль
пуль», «Чепец победы» и т. д.
Журнал назначался «доставить прекрасному полу в свободные часы приятное
чтение, почему и будут в оном помещаться только такие сочинения или переводы, кои
приятны или забавны». Страницы его заполнялись сказочками, анекдотами, идиллиями,
эклогами, песнями, эпиграммами, загадками, да прилагалось «и о том старание, чтобы
сообщаемо было о новых парижских модах».
В апреле 1779 г. Новиков взял в аренду сроком на десять лет типографию
Московского университета. Эту возможность предоставил ему директор университета M.
M. Херасков, с которым Новиков дружил как писатель и, кроме того, был связан по
масонской организации.
Издательские дела в Московском университете шли плохо, газета «Московские
ведомости» расходилась тиражом пять-шесть сотен экземпляров, книг почти не
печаталось. Новиков энергично принялся обновлять оборудование типографии, увеличил
шрифтовое хозяйство набрал новых работников и в очень короткое время развернул
огромную издательскую деятельность. Через пять лет бывшая убыточной университетская
типография превратилась в мощное полиграфическое предприятие, выпускавшее журналы
и книги, общее число которых к 1785 г. дошло до четырехсот! Для продажи печатной
продукции были открыты книжные лавки в Москве, а в другие города – Петербург, Киев,
Смоленск, Тамбов, Тверь, Ярославль – книги отпускались купцам на комиссию. Таким
образом, широкая организация книжной торговли, проведенная Новиковым, позволила
быстро доставлять книги читателю в далекие уголки российского государства.
Новиков вел дело не один. В конце 1779 г. вокруг него составилось «Дружеское
ученое общество», в котором приняли участие видные московские масоны князья
Трубецкие, князь Черкасский, И. П. Тургенев, профессор И. Г. Шварц и др. Все они
внесли денежные средства в фонд общества, что вместе с доходами от издательских
предприятий составило крупную сумму: годовой доход, как указывал на следствии
Новиков, в 1784 г. составлял свыше 40 тыс. рублей. При университете на средства
«Дружеского ученого общества» были открыты семинарии – Педагогическая,
Переводческая и Филологическая, принявшие несколько десятков студентов.
В 1784 г. взамен «Дружеского ученого общества» была создана «Типографическая
компания», участники которой были пайщиками издательского дела и вложили в него
немалые деньги. 30 тыс. рублей дал А. М. Кутузов, 20 тыс. – братья Лопухины, 10 тыс. –
братья князья Трубецкие, по 5 тыс. – Тургенев, Чулков и Ладыженский, на 80 тыс. рублей
внесли книг Новиков с братом по оценке 25 коп. с рубля продажной цены. Новая
компания приобрела несколько домов, основала крупную типографию на двадцать
печатных станков, открыла в Москве на Никольской улице аптеку, расширила продажу
книг.
Один за другим из типографии Новикова выходили журналы – «Утренний свет»,
«Московское ежемесячное издание», «Вечерняя заря», «Покоящийся трудолюбец»,
печаталась газета «Московские ведомости» с разнообразными приложениями, тираж
которой достиг четырех тысяч экземпляров – цифры для XVIII столетия весьма
значительной. В этих изданиях сотрудничали многие русские писатели и большое число
переводчиков. Новиков создал крупный коллектив литераторов, силы которого он
направлял на содействие просвещению русских людей, распространял культуру, знания и
снабжал множеством практических наставлений и рецептов.
После «Утреннего света» Новиков с января по декабрь 1781 г. выпускал
«Московское ежемесячное издание» – журнал, служивший продолжением предыдущего,
но отличавшийся от «Утреннего света» включением статей по истории, географии и
политике. Предисловие к первой книжке «Московского издания», написанное, как следует
полагать, Новиковым, выдвигало те же цели, которым был посвящен «Утренний свет».
«Московское издание» в ряде статей касалось вопросов современной