9. Существует ли адиафора?
невозможно. У крестьянина, желающего как следует вспахать свое поле, мало времени,
чтобы думать о Боге. Как и у того, кто в часы досуга занят игрой. Люди остаются
людьми и не превращаются в богов. В воскресенье, когда Бог говорит с нами в церкви,
мы всем своим существом должны быть с Ним; но в будние дни мы должны полностью
отдаваться работе, которую тот же Бог возложил на нас. А то, что верно в отношении
работы, верно и в отношении отдыха. Примечательно, что пиетисты, отрицавшие
адиафору и тем самым стоявшие на прямо противоположных позициях по отношению к
стоикам, в сущности смыкались с ними, когда выдвигали требование, чтобы все
поступки были сознательными и обоснованными. В обоих течениях, независимо от их
направленности, в сфере этики можно обнаружить сильное проявление рационализма.
Стоик считает, что человек должен быть обращен в себя, пиетист желает, чтобы человек
всю свою жизнь сознательно направлял к Богу. Однако у обоих человек легко выпадает
из тех отношений, в которые Бог поставил его в этом мире. Стоики считают весь мир,
находящийся вне человека, адиафорой, пиетисты же с легкостью объявляют его
запретной зоной. В обоих случаях на пути развития человека, который всем своим
существом направлен на творчество, возникают серьезные препятствия.
9.4. Адиафоры нет
После этого экскурса в историю, перейдем к рассмотрению вопроса о том, существует
адиафора или нет. Излишне доказывать, что по поводу многих поступков в Писании не
дается каких-либо категорических предписаний. Бог дал человеку задание наполнять
землю, и обладать ею, и владычествовать над животными (Быт. 1:28). Однако о том, как
это делать, написано немного. Человеку запрещено есть от дерева познания добра и зла;
однако ему была предоставлена свобода выбрать другие плоды (Быт. 2:16,17). Согласно
Новому Завету, верующий может жениться, однако может и отказаться от этого шага (1
Кор. 7). Он может есть мясо и другую пищу, но может этого и не делать (Рим. 14; 1 Кор. 8
и 10). Можно отличать день ото дня, а можно судить о всяком дне равно (Рим. 14:5,6).
Один может поступать хорошо, другой поступает лучше (1 Кор. 7:38). Такое слово, как
«лучше», предполагает, что не может быть и речи о возложенном на человека
«долженствовании». Не вступать в брак, может быть, лучше, чем вступать, но все же
лучше вступить в брак, нежели разжигаться (1 Кор. 7:9). Во всяком случае, очевидно, что
человек, даже принимая в своей жизни весьма важные решения, не может сослаться на
особое откровение Бога, но он вправе и должен свободно найти свой путь.
Тот, кто отрицает это и на каждый поступок хочет наложить печать: «так говорит
Господь», ограничивает христианскую свободу. Действительно, существует очень много
вещей, которые и не предписаны нам Писанием, и не запрещены им. Однако значит ли
это, что здесь мы имеем дело с адиафорой? Тому, кто всерьез воспринимает буквальное
значение этого слона, очевидно, представляется некая нейтральная зона, внутри которой
человек может принимать самостоятельные решения. Это абсолютно неприемлемо для
исповедующего веру в то, что независимым является Бог, а человек со всей своей
жизнью, от величайшего до мельчайшего решения, стоит под законом Бога (Мф. 22:37—
39; 1 Кор. 10:31). Ведь и самое незначительное входит в целостную систему нашей
жизни и никогда не выпадает из нее как «безразличное». Здесь мы должны согласиться с
пиетистами, разделяя их вывод, что термин «адиафора» нельзя назвать удачным.
Адиафорой мы обозначали те вещи и поступки, которые нельзя назвать ни хорошими,
ни плохими. Однако термин «адиафора» непригоден ни по отношению к «вещам», ни по
отношению к «поступкам». Говоря о стоиках, мы уже видели, насколько искажается
взгляд на творение Божье, если всерьез принимать понятие адиафоры. Фактически
человек помещает себя автономно над творением и вне его, а всякие вещи, которые Бог
сотворил благими, определяет как адиафору. В Писании говорится иначе. Это можно
хорошо проиллюстрировать текстом из Рим. 14:14, где Павел утверждает, что «нет