Якобсон В.А. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 1. Восток в древности
Подождите немного. Документ загружается.
связи со скотом были довольно суровы.
В Хатти были развиты птицеводство и пчеловодство. Занимались и рыболовством и охотой.
Развитие разных отраслей сельского хозяйства имело важнейшее значение для общего
экономического благосостояния населения и удовлетворения его потребностей. Производимые
продукты земледелия и скотоводства использовались не только для внутренних потребностей
жителей Хатти (в том числе в религиозной сфере для различных ритуалов и жертвоприношений),
но и для товарного производства, обслуживавшего внутренний и внешний рынок.
Значительного развития достигли различные ремесленные производства, в особенности гончарное
дело и металлургия. В письменных источни-
122
ках хорошо отражена деятельность плотников, каменщиков, ювелиров, гончаров, пекарей,
сапожников, прядильщиков, портных, ткачей, рыбаков, поваров, медников, «делателей» разных
металлов и др. Иногда встречаются кварталы, которые можно определить как профессиональные
мастерские. Поблизости от Аладжа-Хюкжа был раскопан квартал горшечников с двумя печами
для обжига гончарных изделий. В Богазкёе обнаружен квартал, в доме-мастерской которого
осталось большое количество металлургического шлака. Прядением и ткачеством занимались на
дому: большое количество веретен и грузиков от ткацких «станков» обнаружено во многих
поселениях Центральной Анатолии.
Добыча и обработка металлов (меди, бронзы, золота, серебра, железа) и поделочных камней
(ляпис-лазури, мрамора, яшмы, диорита) издавна занимали значительное место в хозяйственной
жизни населения Малой Азии, территория которой была богата полезными ископаемыми.
Наиболее распространенными металлами у хеттов были медь и бронза, из которых производили
основные виды орудий производства, оружия, различной утвари, культового инвентаря,
украшений и т.п. Золото и серебро имели меньшее практическое применение, если не считать их
важное значение (в особенности серебра) в качестве мерила стоимости. Из них изготовлялись
посуда, различные украшения, предметы культово-ритуального значения и т.д.
Производство и применение железа занимали особое место в хозяйственной жизни хеттов, что
подтверждается и новейшими данными хеттских клинописных текстов, датируемых XV—XIII вв.
до х.э. Существовали разные виды метеоритного и земного, рудничного железа («железо» и
«небесное железо», «черное железо», «хорошее железо», «железо очага»). По обработке
«хорошего железа» (видимо, стали) Центральная Малая Азия занимала исключительное
положение среди современных хеттам стран Ближнего Востока, которым также была известна
железная металлургия. В хеттских текстах сохранились сведения о весе (от 1 сикля, т.е. ок. 8,4 г,
до 90 мин, т.е. ок. 45 кг) и размерах (от 3 пядей до миниатюрных, не считая размеров трона,
скипетра, копья, кинжала, многих сосудов и т.д.) железных изделий. В большом количестве
изготовлялись из железа ларцы, какие-то «длинные сосуды», кинжалы и ножи и их лезвия
(клинки), постаменты для статуэток божеств, сами статуэтки, булавы, гвозди (колышки), молотки,
топоры, разные предметы культово-ритуального назначения, предметы роскоши и т.д. В хеттских
текстах упоминаются кузнецы по железу («железоделатели»), сопоставляемые с кузнецами по
золоту, серебру и меди. Железо производили в разных местах Хеттского государства, в
особенности в северных и северо-восточных районах.
Торговые отношения развивались в Хатти, правда, не так интенсивно, как это было в Анатолии во
время «каппадокийских» табличек (XX— XVIII вв. до х.э.), однако торговля в Хеттском
государстве была высоко развита. Если в период ассирийских торговых колоний в Малой Азии
ведущую роль в торговле играли иностранные купцы, то в хеттскую эпоху положение изменилось:
основные торговые операции в Хатти вели хеттские купцы. Объектами купли-продажи были скот,
металлы, поделочные камни, рабы (в основном из числа депортированных), земельные участки,
мясо, кожа, разные сельскохозяйственные продукты, ткани, одежда и многие другие товары.
Хеттские купцы активно участвовали во внешнеторговых операциях, охватывавших многие
страны Ближнего Востока. Функцию денег выполняло серебро, эквивалентом которого часто
выступала овца
123
(стоимость могла оцениваться и в зерне). Значительно реже в качестве денег выступали золото и
медь. Были установлены цены на различные товары.
Формы землевладения и землепользования были разными. В Хеттском государстве существовали
царские (дворцовые), храмовые и частные (общинные) земли. Царские и храмовые земли
находились в непосредственном распоряжении верховной государственной власти, ибо царь уже
считался не только верховным правителем страны, но и верховным жрецом, следовательно,
главным собственником дворцовых и храмовых земель. Однако он не был собственником всех
земель страны. Определенная часть земли находилась вне государственного хозяйства (сектора).
Такие земли свободно отчуждались (куплей-продажей, дарением и т.д.).
Государственные земли могли быть переданы — обычно в виде целых поселений — разным
царским (дворцовым) и храмовым хозяйствам. Царское хозяйство охватывало разные «дома»-
хозяйства: «дом царя» (иногда называвшийся «домом Солнца»), «дом царицы», «дом дворца» и
т.д., в которых трудились различные категории непосредственных производителей. Определенная
часть их была прикреплена к «дому». В числе храмовых хозяйств были «дома бога» (т.е. храмы),
так называемые каменные дома, дома печати, дома таблички и т.п. Они имели собственные
контингенты непосредственных производителей, часто также прикрепленных к землям этих
храмовых (а также вообще культовых, например заупокойных) хозяйств. «Дома» передавались в
эксплуатацию различным царским или храмовым служащим, как правило вместе с рабочим
персоналом, прикрепленным к земле того или иного поселения. Выдавались участки и без
персонала.
Крупные «дома» государственного сектора распадались в конечном счете на мелкие хозяйства —
индивидуальные «дома», которые и служили основными производственными ячейками в хеттском
обществе. Владение и пользование государственной землей были связаны с выполнением государ-
ственных повинностей двух типов — саххан и луцци. Саххан — это натуральная повинность, она
обязывала отдельных непосредственных производителей или крупные хозяйства поставлять в
готовом виде всякого вида производственную продукцию (молочные или другие продукты
питания, шерсть, изделия ремесла и т.д.), а также скот в пользу царя и крупных государственных
служащих («господина страны», начальника округа, градоначальника и т.д.). Луцци — трудовая
повинность, она состояла в выполнении работ на полях или виноградниках, вспашке земли,
ремонте крепостей, строительных или других государственных и общественных работах в пользу
правителя страны (дворца) или государственных сановников. Эти повинности включали в себя и
обязанности царского служащего или крупного государственного хозяйства поставлять
государству вспомогательные отряды, которые включались в хеттское войско.
От выполнения саххана и луцци освобождались только по специальному указу царя. Обычно от
государственных повинностей освобождались храмы, непосредственные производители которых
трудились только в пользу «бога». Однако бывали случаи и двойной эксплуатации, когда непо-
средственного производителя заставляли работать как на царя или его сановников, так и на храм.
Хеттские законы делят хеттское общество на свободных людей и на противопоставленных им
несвободных («рабов»). С самого начала «свободными» назывались лица, освобожденные царем
(дворцом) от государствен-
124
них повинностей саххан и луцци не только в пользу царя (дворца) или крупных государственных
служащих, но и в пользу храма, а также других культовых учреждений. Свободные от всех
повинностей люди постепенно становились «знатными, почетными, благородными», т.е. социально
свободными. Из них образовался верхний, господствующий слой общества (царские служащие,
военачальники, разные представители администрации, храмовые служащие и др., владевшие крупными
земельными участками), для которого трудовая деятельность становилась уже позорным занятием или
одной из форм наказания. Впоследствии же — с периода Новохеттского царства — выражение
«свободный человек» обозначало все категории социально свободных людей — от высших слоев
общества до низших его групп.
«Несвободными» же были лица, лишенные социальной свободы, находившиеся в определенной
зависимости (самым бесправным существом был раб в прямом значении слова, так как он был
собственностью хозяина). Существовали разные категории «несвободных». Такими были как совер-
шенно бесправные рабы, всегда являвшиеся объектами права и стоявшие вне гражданской общины, так
и те, которые имели определенные права — были субъектами права, членами гражданской общины.
Они имели свои «дома» (хозяйства), включавшие в себя семью, земельный участок (как правило,
только на правах владения), определенное количество собственного скота и рабочий персонал — своих
рабов. При всем этом создавалась экономическая возможность для известной материальной
заинтересованности и хозяйственной инициативы мелких производителей материальных благ. С
правовой точки зрения все категории непосредственных производителей составляли единый
эксплуатируемый класс-сословие «зависимых, несвободных, подневольных людей» хеттского
общества.
Война обеспечивала хеттское общество подсобной рабочей силой и материальными благами. В
походах хетты захватывали много пленных. Только Мурсили II привел из арцавских стран 66 тыс.
пленных, названных в «Анналах Мурсили II» шумерским термином нам-ра (по-хеттски читался как
арнувала), т.е. «депортированные» (уведенное в плен население покоренной территории). Часть из этих
депортированных обращали в рабов различных категорий, других поселяли на землю в качестве
обязанных повинностью подданных хеттского царя (иногда их зачисляли и в войско). По истечении
определенного времени они оказывались приравненными к трудовому населению самой страны Хатти.
В хеттских источниках довольно четко отражены формы эксплуатации: рабская и нерабская.
Рабскую эксплуатацию в хеттском обществе не следует рассматривать как главный фактор,
определяющий характер хеттского социального организма. Этот последний определялся
общественным слоем социально свободных, но экономически зависимых хеттских общинников как
основных производителей материальных благ в Хеттском государстве. И в количественном отношении
свободный общинник был основной фигурой хеттского общества. Правда, иногда происходил процесс
вытеснения труда общинников рабским трудом, который временно даже приобретал преобладающее
значение. Наибольшее применение рабского труда имело место в эпоху Новохеттского царства, когда
хетты с успехом вели завоевательные войны. В мирное же время (в особенности с периода
царствования Хаттусили III) приток депортированных людей прекращался, что сказывалось на
социальном составе населения, число рабов резко уменьшалось, а сельская община
125
приобретала прочное положение. В таких случаях рабство принимало патриархальный характер и
значительно уменьшалась его роль в экономике страны.
Нерабская эксплуатация была выражена в формах отработочной повинности, а также наемного труда.
Способы рабской эксплуатации сочетались с формами нерабской эксплуатации.
Государство у хеттов имело рыхлую структуру. В этом отношении оно не отличалось от Митанни и
других сравнительно недолговечных государственных образований Малой Азии, Сирии и Северной
Месопотамии. Кроме городов и областей, подчинявшихся непосредственно царю или царице,
существовали мелкие полузависимые царства (для царевичей), а также области, выделенные в
управление крупным сановникам. Во главе всего государства стояли царь (хассу), носивший (в отличие
от менее значительных царей) также титул табарна, и царица, которая могла носить титул тавананна.
Царь выполнял важные военные, культово-религиозные, правовые, дипломатические и экономические
функции. Царица-тавананна наряду с царем занимала высокое положение в хеттской социальной орга-
низации: она была верховной жрицей с широким кругом культовых и политических прав и
обязанностей, получала самостоятельные доходы.
При царском дворе находилось множество должностных лиц и служителей: «сыновья дворца»,
«оруженосцы золотого копья», «люди жезла», «надсмотрщики над тысячей», «виночерпии»,
«стольники», «повара», «чашники», «брадобреи», «хлебопеки», «доилыцики» и др. Царя обслуживали
«кожевники», «сапожники», «изготовители царских боевых колесниц» и т.д. Они назывались «рабами
(слугами) царя», хотя не были рабами в прямом смысле слова. Все они получали за службу участок
земли на прокорм.
Храмы представляли собой крупные хозяйства, аналогичные по структуре царскому. Служителями
храма были «великие жрецы», «малые жрецы», «помазанники», «музыканты», «певчие», служители
«кухни» («кравчие», «стольники», «повара», «хлебопеки», «виноделы»), непосредственные
производители (пахари, пастухи, овцеводы, садовники). Все они обозначены как «божьи рабы и
рабыни». В действительности же и они не были собственно рабами.
5. ПРАВО И ЗАКОН
Законам у хеттов приписывалось божественное происхождение, хотя в их текстах это и не отражено.
Дошедший до нас сборник законов состоит из двух основных таблиц, которые были составлены еще в
начале древне-хеттского периода (существует и позднейший вариант законов, датируемый XIII в. до
х.э.). Хеттские законы уделяли большое внимание защите собственности, в особенности собственности
«свободного» человека. Они устанавливали твердый тариф цен — доказательство известного развития
товарно-денежной системы (приводятся и цены на рабов-ремесленников: гончаров, кузнецов,
плотников, кожевников, портных, ткачей, птицеловов — от 10 до 25 сиклей серебра). Целый ряд
параграфов посвящен семейному праву, а также праву наследования. Семья у хеттов носила патри-
архальный характер: во главе ее стоял отец. Его власть распространялась не только на семейную
собственность, но и на жену и детей, хотя права
126
главы семьи по отношению к ее членам не были безграничны. Существовали различные формы
брака: брак, подразумевавший уплату определенной суммы со стороны семьи жениха; брак
эрребу, при котором зять входил в семью невесты, уплатившую выкуп; брак-похищение.
Разрешались браки между различными категориями свободных и несвободных.
6. ХЕТТСКАЯ КУЛЬТУРА
Если в результате слияния хаттских и индоевропейских племен образовался хеттский этнос, то в
процессе слияния культурных достижений этих двух этнических групп была создана хеттская
культура, которая с самого начала характеризовалась обилием местных, хаттских традиций. В
образовании хеттской культуры значительную роль сыграли также хурритский и лувийский
культурные элементы. На нее оказали влияние также северосирийский и шумеро-аккадский
культурные миры.
Богазкёйский архив сохранил нам богатую хеттскую литературу, содержащую тексты
официального характера (указы царей, анналы), а также мифы, легенды. Благодаря этому архиву
мы познакомились с одной из самых ранних автобиографий — «Автобиографией Хаттусили III».
В новохеттский период было переведено на хеттский язык значительное число произведений
литературы народов Ближнего Востока («Эпос о Гильга-меше», хурритские мифы). Наибольшее
значение имеют хурритское эпическое повествование о царстве на небесах, в котором
рассказывается о переходе власти от одной династии богов к другой, и хурритская эпическая
поэма о боге Кумарби — «Песнь об Улликумми». Эти произведения служат звеном, связывающим
древние литературы Ближнего Востока с древнегреческой мифологической и поэтической
традицией, в частности с «Теогонией» Гесиода. Сюжет поэмы о смене четырех поколений богов
на небесах аналогичен рассказу Гесиода о переходе власти от Урана к Кроносу и от Кроноса к
Зевсу
4
. Сюжет «Песни об Улликумми» очень похож на гесиодов-ский миф о Тифоне.
Довольно богата хеттская мифологическая литература, включившая в себя и мифы хаттского
происхождения. Один из них — «Миф об Иллу-янке», легший в основу протохеттского
новогоднего ритуала. Ритуал передавал битву между божественным героем и его противником —
драконом Иллуянкой, происходившую в связи с приближением Нового года. Эту схватку
сравнивают с ритуальными сражениями, которые отмечены во время новогодних праздников у
разных народов мира. К хаттской традиции восходит миф о временно исчезающем и вновь
появляющемся божестве — «Миф о Телепину». Одним из атрибутов культа этого божества было
вечнозеленое дерево, что очень напоминает использование елки в рождественских и новогодних
празднествах.
Памятники хеттского искусства обращают на себя внимание многообразием и оригинальностью
форм и типов (серебряные и бронзовые фигурки животных, чаши и кувшины из золота, золотые
орнаменты, так называемые штандарты, иногда с изображением оленя). Уникальны каменные
идолы из Кюль-тепе, образцы керамики (посуда, ритоны, вазы). С периода
4
Вероятно, «Теогония» через посредство хурритского эпоса восходит к недавно опубликованной вавилонской поэме о смене
поколений богов. — Примеч. ред.
127
Новохеттского царства в Центральной Малой Азии появляется монументальный стиль в разных
областях искусства (рельефы на камне, изображения животных — сфинксы, львы), а также в
архитектуре. Высокого уровня достигла в Хатти обработка камня, прекрасным примером которой
является высеченная в скале скульптурная галерея в Язылыкая. Сохранились оригинальные
образцы хеттской глиптики: на царских печатях помещены надписи, выполненные «хеттской» (на
самом деле лувийской) иероглификой и хеттской клинописью.
Хеттская религия играла колоссальную роль в идеологической и хозяйственной жизни общества.
Как считали сами хетты, существовала «тысяча богов Хатти», включавшая божества хаттского,
индоевропейского (несит-ского, лувийского, палайского, арийского), хурритского, ассиро-
вавилонского и другого происхождения. Главным божеством был бог грозы, именуемый «царем
неба, господином страны Хатти», супругой которого считалась богиня Солнца из Аринны —
«госпожа страны Хатти, неба и земли, госпожа царей и цариц Хатти».
Традиции хеттской культуры не исчезли и после падения Хеттской державы. Многие из них
продолжались в позднюю эпоху в Северной Сирии и на восточной периферии Анатолии, где в I
тысячелетии до х.э. образовалось несколько «новохеттских» (на самом деле лувийских) княжеств,
общим названием которых было также «Хатти». Видимо, какие-то группы хетто-лувийцев
сохранялись и далее к югу, что легло в основу библейских преданий относительно существования
хеттов в Палестине и Сирии с древнейших времен
5
.
5
Что касается хеттских традиций в Центральной и Западной Анатолии, то об этом известно очень мало. Но, по-видимому,
византийский геральдический символ — двуглавый орел, позаимствованный позднее Русью, восходит к хеттской культуре. —
Примеч. ред.
Глава VIII
СИРИЯ, ФИНИКИЯ И ПАЛЕСТИНА в III-II тысячелетиях до х.э.
1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Здесь и в дальнейшем названия «Сирия, Финикия и Палестина» будут употребляться
исключительно в их древнем значении, когда Сирия включала в себя лишь западную часть
современного государства (от р. Евфрат до Средиземного моря) и отчасти прилежащие области
Турции к югу от гор Тавра; древняя Финикия примерно соответствовала современному госу-
дарству Ливан; древняя Палестина занимала не только территорию, выделенную по решению
Организации Объединенных Наций государству Израиль, а также территорию палестинских
арабов, но и современную Иорданию (эта часть древней Палестины называлась также
«Заиорданьем»).
В природном отношении эти области весьма разнообразны. От Египта древняя Палестина была
отделена пустыней; сама Палестина — страна природных контрастов: к западу от р. Иордан она
занята нагорьем и отчасти оазисами и плодородными долинами; плодородная низменность тянется
и вдоль Средиземного моря. А на севере поднимаются нередко покрытые снегом вершины.
Заиорданье было отделено от остальной Палестины глубокой, заросшей влажным лесом и чащами
папируса впадиной р. Иордан и соленым Мертвым морем с его выжженными солнцем, почти
безжизненными берегами; горное или холмистое Заиорданье, покрытое степной растительностью,
постепенно переходило в Сирийско-Аравийскую полупустыню.
Финикия отгорожена от остальной Передней Азии высоким горным хребтом Ливана с кедровыми
и смешанными лесами, альпийскими лугами и снежными вершинами. Склоны Ливана,
обращенные к морю, покрывала вечнозеленая средиземноморская растительность, и влажные
морские ветры, приносившие дожди, делали ненужным искусственное орошение.
К востоку от Ливана расположена Сирия. Ее с юга на север прорезает долина между Ливаном и
Антиливаном; в южной части она называется Бека'а или Келесирия; здесь на юг течет речка
Литани, прорывающаяся к морю, а на север — река Оронт (ныне аль-Аси); за Антиливаном, в сто-
рону Сирийской полупустыни, находился большой оазис Дамаска, а за ним шли бесплодные
лавовые поля; караванный путь, которому обычно угрожали скотоводческие племена, проходил
через маленький оазис Пальмиру в сторону среднего течения Евфрата. Излучина этой реки
составляла в древности северо-восточную границу Сирии. Северная Сирия простиралась от
Средиземного моря (куда, пройдя через ныне уже почти не существующие озера и болота,
впадала, сворачивая к западу, р. Оронт) до гор Малоазийского Тавра и переправ через Евфрат.
Устье Оронта широко открывало доступ ветрам со Средиземного моря в эту холмистую страну, и
поэтому она была достаточно плодородна.
Уже из этого описания ясно, что Восточное Средиземноморье (под этим названием можно
объединить все эти три исторические области) не пред-
129
ставляло собой в природном отношении ничего целостного и единообразного; здесь встречались и
пустыни, и плодородные низменности, и нагорья, и вечнозеленая растительность, и болота, и
снежные горы. Но не существовало полноводных разливающихся рек, на основе которых могла
бы возникнуть обширная ирригационная система. Страна была в древности богата ценными
породами леса, но полезных ископаемых здесь тогда открыли сравнительно мало. Если через
Сирию и Палестину провозили медь, то она шла либо с юга, с Синайского полуострова, либо с
севера, от верховьев р. Тигр, либо с запада — с о-ва Кипр. Лишь позже на юге Палестины стали
добывать медь, железо и естественный асфальт. Зато здесь всегда проходили важнейшие
караванные пути — из Египта в Малую Азию и Месопотамию и обратно. Заметим, что если в
нашем представлении слово «караван» связывается с вереницей верблюдов, то древние караваны
перевозили грузы на ослах; самых выносливых разводили на продажу в дамасском оазисе.
В пещерах Восточного Средиземноморья найдены едва ли не самые архаические останки
«Человека разумного». Палестина, Сирия, Малая Азия, горы Верхней Месопотамии и области за
Тигром были самой первой родиной скотоводства и особенно земледелия. К XI—X тысячелетиям
до х.э. относится натуфийская культура (названная так по сухому руслу Натуф в Палестине), по
мнению некоторых исследователей, созданная первыми носителями афразийских языков.
Натуфийцы жили в полуземлянках из глины, песка и камня, жали дикие злаки специальными
деревянными серпами с кремневыми зубьями, возможно, начали приручать дикий мелкий скот. В
Палестине (в Иерихоне), так же как в Чатал-Хююке (в Малой Азии) и в некоторых пунктах Сирии,
уже в VIII тысячелетии до х.э. существовали процветающие земледельческие поселки, иногда (как
в Иерихоне) обнесенные мощными каменными стенами еще в раннем неолите. Есть основание
полагать, что именно Палестина—Сирия была центром расселения одной из групп племен,
говоривших на афразийских языках, — семитов; отсюда они распространились по всему
Аравийскому полуострову (южноаравийцы и арабы), Восточному Средиземноморью (западные
семиты) и Месопотамии (аккадцы). Ни одно из этих племен первоначально не было вполне
кочевым, зато чем дальше в глубь степей и полупустынь, занимавших в IV—III тысячелетиях до
х.э. Аравию, тем большую роль играло скотоводство и тем меньшую — земледелие.
Однако в дальнейшем — может быть, в связи с постоянным движением племен и войск по сиро-
палестинским тропам или в связи с недостатком сырья, необходимого для техники медно-
каменного и затем бронзового века, — развитие общества здесь определенно замедлилось по
сравнению с Южной Месопотамией и Египтом; во второй половине III тысячелетия до х.э.
подлинные города-государства типа шумеро-аккадских возникли здесь лишь в Северной Сирии
(где процветал, в числе прочих, важный город Эбла, связанный со Средней и Южной
Месопотамией), а также в одном пункте на финикийском побережье — в г. Библ, центре вывоза
драгоценного кедра в Египет.
Изучение древнейших географических названий на этой территории и отчасти непосредственные
данные египетских и месопотамских текстов заставляют считать, что Восточное Средиземноморье
по крайней мере с III тысячелетия до х.э. было заселено различными группами западных семитов.
Они могут быть классифицированы по некоторым особенностям их говоров. Условно эти говоры
можно разделить так: эблаитский говор осед-
130
лого населения Северной Сирии и Северо-Западной Месопотамии; аморейские говоры
преимущественно скотоводческого населения этих же или несколько более широких территорий;
ханаанейские говоры Палестины и Финикии; арамейские говоры племен, выступивших на
историческую арену несколько позже, а пока обитавших в глубине Аравийского полуострова в
контакте с племенами арабов.
Помимо этого с III тысячелетия до х.э. с гор вокруг озер Ван и Урмия (на территории совр. Турции
и Ирана), а в конечном счете из Закавказья отдельными волнами через Верхнюю Месопотамию и
Сирию шло продвижение хурритских племен, о которых речь шла в предыдущих главах; первая
волна во второй половине III тысячелетия до х.э. достигла Северной Палестины. При династии
Аккаде (XXIII в. до х.э.) в Северную Сирию проникали месопотамские войска, а позже, при III
династии Ура (XXI в. до х.э.), на Северную Сирию и Библ временно распространило свою власть
царство Шумера и Аккада. Несколько позднее начали свои набеги на Палестину фараоны
египетского Среднего царства; Библ на некоторое время становится изолированным центром
египетской культуры среди семитского населения (древние египтяне, как известно, говорили на
афразийском языке другой, не семитской ветви). Однако к концу III тысячелетия до х.э. Библ и его
египетский храм были сожжены; возможно, именно тогда, как гласит предание, на берегах
Средиземного моря обосновалась та группа племен, вышедших из Северной Аравии и говоривших
на западносемит-ском наречии ханаанейской группы, которая позже носила имя финикийцев.
Севернее Библа сохранился говор аморейского типа, в частности в г. Угарит, впоследствии удачно
соперничавшем с Библом.
К концу III тысячелетия до х.э. уже все Восточное Средиземноморье покрывается сетью
раннеклассовых городов-государств; города были укреплены стенами, в центре их находились
святилища и резиденции местных правителей, окруженные лепившимися друг к другу
глинобитными и кирпичными домами, обычно двухэтажными, с открытой или зарешеченной
галереей на верхнем этаже, где обитали хозяева. В нижнем, часто каменном, хранились запасы и
ютились рабы. Города располагались почти исключительно по долинам; нагорья были мало
населены, а по окраинам — в дамасском оазисе, Заиорданье и в других областях по краю пустыни
— люди жили в шатрах и весной, когда степи цвели, откочевывали со стадами от засеянных в
оазисе полей. Жизнь этих племен красочно описана в древнеегипетской «Повести о Синухете», а
позже — в повествованиях Библии о племенных патриархах.
Основной ячейкой общества пастухов-амореев этого времени была родовая община, составлявшая
часть племени, а иногда и племенного союза. Власть главы патриархальной большой семьи
распространялась помимо его жен и детей также на семьи сыновей, на чужаков,
присоединившихся к роду или усыновленных им, на рабов и рабынь. Патриарх распоряжался
жизнью и смертью и всем имуществом этих лиц. Делами племенной общинной группы ведали
совет «старцев» и вождь, которого выкликали на сходке всех взрослых мужчин-воинов. Время от
времени вокруг того или иного предводителя складывались боевые дружины, которые могли
явиться ядром родо-племенного ополчения. Иной раз споры между соседями решались
единоборством силачей с той и другой стороны.
Оседлое земледельческое население, однако, преобладало. Крупнейший город Северной
Палестины — Хацор занял к этому времени площадь в 50 га, очень большую по тогдашним
временам. Хацор вел торговлю да-
131
леко — даже с Мари на Евфрате. В Финикии и приморской Сирии не только Библ, но и Угарит и
ряд других поселков превратились хотя и в гораздо меньшие, чем Хацор (обычно раз в десять), но
процветающие городки. Причиной расцвета было раннее развитие торговли в Финикии, и прежде
всего с Египтом: финикийцы возили туда на кораблях строительный лес, и египтяне стремились
держать в Библе своих царских чиновников. В то же время, как показывают торговая переписка из
Каниша в Малой Азии и известия о постоянном следовании египетских царских людей через
пастушеские районы, сухопутная торговля через Сирию как с Египтом, так и с Месопотамией и
Малой Азией тоже имела серьезное значение. Важнее всего была, конечно, торговля транзитная,
но и сама Сирия торговала лесом, вьючными ослами и слоновой костью (в Сирии тогда еще во-
дились слоны). В соответствии с направлениями торговли, если на побережье ощущалось
египетское влияние (в Библе найдено много египетских надписей), то во внутренних частях
страны — также и аккадское: здесь не только много людей умели говорить по-египетски, но
встречались и такие, кто мог писать клинописью.
Еще недавно считалось, что в III тысячелетии до х.э. Внутренняя Сирия не достигла уровня
цивилизации; эта точка зрения изменилась после находок итальянской экспедиции на городище
Телль-Мардих, под которым скрывался древний город Эбла. Теперь, таким образом, установлено
существование в Сирии уже в III тысячелетии до х.э. цивилизации, не связанной с речной
ирригацией.
Тексты из Эблы писаны шумерским письмом, сохраняющим архаические особенности времен РД
II, хотя они современны периоду РД III в Нижней Месопотамии (XXVI—XXIII вв. до х.э.), но
предназначены эти тексты для чтения по семитским правилам, однако не по-аккадски, а на ранее
неизвестном семитском языке, который условно назван «эблаит-ским». Большинство текстов —
хозяйственные документы, хотя имеются также шумеро-эблаитские словари и небольшое число
религиозных текстов.
Эбла представляла собой город-государство, вероятно наиболее сильное в пределах земель по
Евфрату, вплоть до долины р. Оронт: от Мари на среднем Евфрате до Катны в Южной Сирии;
именно эти земли, возможно, соответствуют ареалу распространения «эблаитского» языка, но
государственные пределы самой Эблы были значительно меньше. Вокруг городов здесь обитали
уже тогда аморейские скотоводческие племена.
Территория собственно Эблы делилась на центральную (название не поддается прочтению) и
периферийную (шум. уру-бар). Обе части земли были подчинены дворцу (или дворцу-храму), но
первая входила в дворцовое хозяйство, а люди земли уру-бар были лишь обязаны поставками
дворцу; многие из них были оседлыми скотоводами. Существовала ли еще земля, вовсе дворцу не
подчиненная, — из документов не видно. Положение лиц, работавших на дворец, видимо,
походило на плотское, но это подлежит еще уточнению.
Правитель Эблы носил титул маликум, буквально «тот, кому советуют»; в большинстве
позднейших семитских языков, кроме аккадского, этот термин означает «царь», в отрезках
текстов, писанных по-шумерски, он называется эн. При маликуме Эблы состояли два советника (в
других городах — несколько) и ряд начальников — шаррум (шум. лу-галь).
Дворец Эблы выходил на небольшую площадь, обнесенную лоджиями,
132
под одной из них был постамент, возможно для кресла правителя: здесь принимали послов и
купцов из-за рубежа и, вероятно, поставщиков дани из владений самой Эблы. Сам дворец имел
усложненную планировку «нанизываемой» структуры — к нему постоянно пристраивались новые
помещения, и в конце концов он стал «сползать» с холма-цитадели на плоскость (в пределах
городских стен).
Эбла была крупным центром международной торговли; в документах часто упоминаются
странствующие торговцы, лу-кар — «люди пристани (рынка)». Во дворце были найдены большие
запасы необработанного бадах-шанского лазурита (из Афганистана) и обломки алебастровых
сосудов из Египта, в том числе с надписями фараонов Хефрена и Пиопи I.
Однако такие товары привозили иноземцы, а не эблаитские купцы: просмотр документов
показывает тесные связи Эблы только с городами Северной (сирийской) Месопотамии (Абарсаль,
Мари), а также с областью за Тигром (Гасур) и с северным Шумером (Киш). Даже Угарит, всего в
сотне километров к западу от Эблы на побережье Средиземного моря, упоминается только в
словарном списке названий местностей, но не в деловых документах. Ни разу не упомянуты ни
Библ, ни другие города Палестины и Сирии, не говоря уже о Египте, Малой Азии или Иранском
нагорье. Египетские и подобные изделия попадали в Эблу, очевидно, через многих посредников.
Из сообщений царей династии Аккада (Саргона Древнего и Нарам-Су-эна) следует, что они
совершали походы против Эблы, и есть все основания считать, что Эбла была разрушена в
правление ее последнего царя, Ибби-Зикира, Нарам-Суэном аккадским в конце XXIII в. до х.э.
После этого Эбла вновь возродилась в начале II тысячелетия до х.э., но уже никогда не имела
прежнего значения. Население ее к этому времени слилось с окружающими амореями.
В начале II тысячелетия до х.э. в Северной Сирии выдающуюся роль играло могущественное
государство Ямхад со столицей в г. Халеб — аморейское по составу населения, аккадское по
культуре. А в Южную Сирию (Катна) и даже вплоть до финикийского побережья проникает
политическое влияние верхнемесопотамского царя Шамши-Адада I.
В городах-государствах Сирии, о которых мы имеем мало письменных данных (исключение
составляют недостаточно изученные архивы XVIII в. до х.э. из г. Алалах к северу от нижнего
Оронта), социальное устройство было, по-видимому, очень сходным с описанным ранее (гл. VI)
для хуррит-ского общества Аррапхи. Это объясняется не только тем, что в Алалахе жило много
хурритов, но прежде всего одинаковым характером экономики и уровнем ее развития.
Любопытно, что здесь царь города иногда жаловал или продавал своим имущественным агентам
или просто приближенным целые общины; документы сформулированы именно как сделки
дарения или купли-продажи, хотя полагают, что на самом деле речь идет лишь о передаче права
получать с этих селений налоги и повинности. По-видимому, существовали как обратимые, так и
необратимые сделки об отчуждении земли, иногда скрывавшие изъятие имущества за долги.
Ростовщичество было сильно развито. Давали в долг и отдельные хозяева, и целые сельские
общины. Очевидно, происходило интенсивное имущественное расслоение общества с
обнищанием рядовых общинников, многие из них бежали и становились хапиру
1
, скрываясь в
пустынных районах Сирии.
От высказывавшегося ранее предположения о том, что в термине «хапиру» следует ви-
133
Между концом XVIII и началом XVI в. до х.э. произошло просачивание в дельту Нила
воинственных скотоводческих племенных групп — так называемых гиксосов — из Палестины или
с Синая. Боевые отряды пришельцев постепенно захватили власть в северных номах Египта, и их
вожди стали присваивать себе фараонские титулы. В Египте гиксосы потеряли свою этническую
обособленность и слились с местным населением. Остается неясным, в какой мере они сохраняли
господство в местах своего первоначального обитания. Но именно в это время наблюдаются
признаки роста благосостояния в городах и сельских местностях Палестины; однако богатые,
обширные и комфортабельные дома знати контрастировали с жалкими хижинами бедноты:
процесс резкого имущественного расслоения шел и здесь. Палестина не была в это время
политически едина. На частые междоусобные войны указывают мощные укрепления городов и
археологические следы их разновременного разрушения неприятелями. Возможно, тем не менее,
что палестинские города номинально признавали верховную власть гиксосского царя в г. Аварис;
вторым гиксосским центром могла быть Газа в южной части палестинского побережья.
2. МИТАННИ И ФАРАОНОВСКИЙ ЕГИПЕТ
Во второй половине XVII в. до х.э. царство (или царства) гиксосов в Египте начинает клониться к
упадку. С начала XVI в. в Восточном Средиземноморье появляется сразу несколько новых важных
политических факторов.
На севере хурритская держава Митанни поглотила мелкие аккадские, хурритские и аморейские
царства, не исключая могущественного некогда царства Ямхад на Евфрате, державшего ключи от
Сирии. Идри-Ми, один из царей Алалаха того времени, рассказывает в своей надписи, как в его
городе произошел переворот, как он вынужден был бежать на колеснице с одним верным
колесничим к горным хапиру и провел там несколько лет, прежде чем снова смог овладеть
городом, но уже, по-видимому, на условиях признания верховенства Парраттарны, царя Митанни.
Непосредственно государственная власть Митанни к западу от Евфрата вряд ли была когда-
нибудь прочной, но распространение митаннийского влияния было значительным. Индоиранские
и хурритские имена династов встречаются вплоть до конца XV в. до х.э. в самых разных городах
обеих этих стран, притом что языками населения Сирии и Палестины оставались ханаанейские (на
юге) и аморейские (на севере) западносемитские говоры (лишь отчасти также хурритские). Такое
положение объясняется скорее всего тем, что династы были родичами митаннийских царей,
потому что живого индоиранского языка за пределами Иранского нагорья в Передней Азии тогда
не существовало.
Возвышение Митанни совпало со временем, когда были сделаны два важных изобретения,
способных обогатить Сирию и Финикию. Около XVIII—XVII вв. до х.э. хурриты Верхней
Месопотамии изобрели способ
деть древнейшую форму этнического названия «еврей», большинство современных исследователей решительно отказались,
оно поддерживается лишь немногими.
134
изготовления мелкой посуды из непрозрачного цветного стекла. Эта техника распространилась
впоследствии также в Финикии, Нижней Месопотамии и Египте, но в течение некоторого времени
хурриты и финикийцы были монополистами в международной торговле стеклянными изделиями.
Не позже конца XVI в. до х.э. в Финикии открыли способ окраски шерсти в лилово-красный и
лилово-синий цвета пурпуром — краской, добываемой из морского моллюска. В связи с этим
большое хозяйственное значение приобретает ввоз дешевой некрашеной шерсти (сама краска
была нетранспортабельна). В маленьких городках ханаанейской Финикии стали скапливаться
большие запасы хлеба и металлических изделий, поступавших в изобилии в обмен на пурпурную
шерсть. Начинается оживленная торговля (а также и разбой) финикийцев в более отдаленных
частях Средиземноморья. Примерно с 1400 г. до х.э. в Сирии и Палестине как свидетельство
происходившей торговли появляется микенская и кипрская керамика; весьма вероятно, что
финикийцы стали ввозить морем также испанское олово, что удешевило изготовление бронзы в
Передней Азии (но это, может быть, происходило уже позже).
Возросшая роль купцов замедлила развитие в Финикии монархического строя месопотамского или
египетского типа: хотя почти в каждом городке были цари, но в целом управление в них носило
олигархический характер с известными пережитками первобытной демократии.
Расцвет ханаанейских городов Палестины и Финикии, аморейских и хурритских городов Сирии,
которого можно было ожидать в этих условиях, не состоялся из-за начавшегося вскоре после 1600
г. до х.э. египетского завоевания. Гиксосская власть в Египте была уничтожена, а фараоны новой,
XVIII династии перешли от отдельных набегов к планомерному наступлению на Палестину—
Финикию—Сирию. Фараон Яхмес I занял последний оплот гиксосов в Южной Палестине; в
последней четверти XVI в. фараон Тутмос I совершил поход до самого Евфрата; после мирного
правления женщины-фараона Хатшепсут со времени ее преемника Тутмоса III начинается
длительное кровавое и систематическое разорение ханаанейских городов. Каждый египетский
поход завершался не включением пройденной территории в состав Египта, а лишь грабежом сел и
городов (особенно дворцов), угоном скота и людей. Административные мероприятия фараонов
были весьма примитивны. Было создано несколько египетских крепостей, контролировавших
основные дороги и перевалы. Наличие гарнизонов побуждало местных правителей в течение
возможно более длительного времени умиротворять завоевателя дарами и данью; в виде гарантии
к египетскому двору забирали в качестве заложников их детей: сыновей воспитывали в духе
преданности фараону, дочерей отдавали в его гарем. Но фараоны никогда не пытались
распространить внутреннюю административную систему египетского государства на Палестину и
Сирию в целом. Небольшие отряды, которые они держали при дворах отдельных царьков, имели
значение скорее наблюдательное. Взимание налогов, например, не входило в их задачи: и
ценности, и рабочая сила выкачивались из Палестины, Финикии и Сирии не регулярным
обложением, а более или менее постоянными военными походами, сопровождавшимися грабежом
и погромами на уже покоренной территории. Списки добычи, высеченные на стенах египетских
каменных храмов (хотя, вероятно, не вполне достоверные по приводимым в них цифрам),
перечисляют цветные ткани, лес, колесницы, слоновую кость и поделки из нее, золотые и
серебряные изделия во множестве, большие количества зерна, масла, десятки и сотни тысяч
угнанных
135
людей, сотни тысяч голов скота. Царьки и их знать, несомненно, старались наверстать потерянное
усиленной эксплуатацией и закабалением своих же граждан, попавших в неоплатные долги.
Значительная часть населения городов и окрестных сел, как видно, бежала из них, пополняя ряды
хапиру. Потери сиро-палестинских государств от египетских нашествий к концу XV в. до х.э.
составили уже, видимо, огромный процент населения.
Хотя фараонам удалось оттеснить митаннийские силы за Евфрат, сломить Митанни они не
сумели. Митаннийские цари поддерживали постоянную связь с силами неорганизованного, но
непрекращающегося сопротивления фараонам в их собственном сиро-палестинском тылу.
Однажды египетским воинам удалось, например, схватить агентов митаннийского царя, несших на
шейных шнурках глиняные таблички с клинописным текстом обращения к местным царькам.
Главное же заключалось в том, что, чем роскошнее и богаче была добыча фараона, тем более
замирала торговля по сиро-палестинскому пути, а без нее страна была недостаточно богата, чтобы
непрерывно снабжать Египет всеми видами ценностей. В конце концов фараон Тутмос IV был
вынужден договориться о мире и разделе сфер влияния с митаннийским царем Артадамой I.
Северная Сирия с выходом к Средиземному морю осталась в зоне Митанни, а в своей зоне
египетские фараоны сделали попытку наладить выкачивание средств без ежегодных военных
погромов.
Конец XV — начало XIV в. до х.э. выделяются обычно в истории Палестины—Финикии—Сирии в
качестве «Амарнского периода» по тому формальному признаку, что это время довольно
подробно освещено дипломатическими клинописными документами, сохранившимися частью на
городище Телль-Амарна в Египте (древняя столица фараона Аменхетепа IV — Эхнатона), частью
на городище Богазкёй (древняя столица царей Хеттской державы). Участники дипломатической
переписки пользовались клинописью и разными языками: касситские и митаннийские цари —
аккадским (митаннийские — также и хурритским), хеттские — аккадским же и хеттским, царьки
Восточного Средиземноморья — странным, искусственным полуаккадским, полуханаанейским
языком.
В это время фараон держал своих резидентов в трех пунктах — на юге Палестины, на юге Сирии и
на севере Финикии. В остальном порядок управления оставался прежним. Любопытно, что любого
местного сиро-палестинского правителя могли именовать тремя разными обозначениями: для
фараона он был «человек такого-то города», в дипломатических документах — «градоначальник»,
а для собственных подданных — «царь». Только правитель Хацора решался называть себя
«царем» даже в письмах к фараону. Власть градоправителя, во всяком случае, всегда была
ограничена советом старейшин, а в ряде случаев совет или даже «сыны города» (т.е. народное
собрание) преспокойно правили городом и без царя, даже непосредственно сносились с другими
правителями и с великими державами. Из палестинских городов-государств важнее других были
Газру (Гезер), Лахиш, Иерусалим, Мегиддо, Хацор, в Финикии — Библ; важный торговый пункт
Угарит на Средиземноморском побережье Сирии принадлежал скорее к митаннийской зоне
влияния; в Южной Сирии особое значение имел город Кинза с ханаанейским прозвищем
«Священная» (Кудшу; более известен под условным египтологическим обозначением Кадеш),
Кинза-Кадеш закрывала доступ с юга в долину р. Оронт.
136
3. НАРОДНОЕ ДВИЖЕНИЕ ХАПИРУ
В самом начале XIV в. до х.э. в горах между Финикией и Сирией возникло новое, весьма
любопытное государство. Основное его население составляли хапиру, а так как они не имели
определенного единого племенного или территориального происхождения, то и название новое
государство получило весьма неопределенное — Амурру; до конца XV в. это по-аккадски
означало просто «запад, место обитания пастушеских племен» (которые поэтому назывались
«амореями», т.е. «западными»; их самоназванием, видимо, было сутии). Хапиру уже и раньше, где
могли, образовывали собственные самоуправляющиеся общины; часть из них шла на военную
службу к местным царям (преимущественно подальше от фараоновского Египта), и все они были
враждебны царской власти вообще и фараоновской в особенности.
Этими-то хапиру решил воспользоваться как орудием честолюбивый создатель царства Амурру —
Абди-Аширта. По донесению, полученному фараоном Аменхетепом III, он произнес перед своими
сторонниками такую речь: «Соберитесь, и нападем на Библ. И если там не будет человека, ко-
торый освободил бы его из рук врага, то выгоним градоначальников из их областей, и тогда все
области присоединятся к хапиру; и пусть настанет „справедливость" для всех областей, и пусть
будут в безопасности [от порабощения] юноши и девушки навеки. А если фараон пойдет против
нас, то все области будут ему враждебны — что же он тогда сможет нам сделать?» Под термином
«справедливость» в древней Передней Азии, как уже было сказано, понималось прежде всего
освобождение от долгов и возвращение заложников, а по возможности также отнятых или
скупленных земель. Итак, подданным всех мелких государств предлагалось прогнать своих
«градоначальников» (царьков) и стать вольными хапиру, долговая кабала должна была быть
отменена, а военной силе противопоставлено единодушие восставших. Неудивительно, что
фараоновское правительство издавна преследовало, ловило и отправляло хапиру на рабский
каторжный труд, например в каменоломни.