Воскресенский А.Д. (ред.) Политические системы и политические культуры Востока

Подождите немного. Документ загружается.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 71

мусульман, то основным принципом шариата в этой сфере является не преобладание обязанностей, а идея

подчинения человека воле Аллаха

159

концепция, основанная на понимании права как сформулированных самим человеком и признанных

государством норм, не опирается на объективный критерий, который может быть положен в основу

определения природы универсальных, единых для всех прав и свобод человека Таким критерием является

лишь божественная воля, не подверженная влиянию субъективных интересов и желаний. Для мусульман эта

воля и выражена в шариате - Коране и сунне Пророка. Поэтому ислам источником прав и свобод человека

признает «божественный закон», а не законы, созданные людьми. Следовательно, в отличие от западной

концепции, которая видит основной смысл закрепления прав человека в их охране от посягательств со

стороны государства, ислам, напротив, рассматривает власть как институт, связанный с шариатом и

играющий главную роль в претворении его предписаний в отношении функционирования системы органов

государственной власти, а также прав и свобод человека. Поэтому, согласно мусульманской политико-

правовой теории, законодательная власть в мусульманском государстве должна принадлежать лицам,

являющимся наиболее авторитетными знатоками религиозных и правовых вопросов, а статус индивида

должен быть основан, прежде всего, на подчинении его воле Аллаха, который определяет права человека,

оценивает его поведение и, в конечном счете, воздает ему в той мере, в которой человек соблюдает

предписания шариата (показательно, что для обозначения правоспособного лица в исламе используется

термин «мукаллаф», т. е. «обремененный», «тот, на кого что-либо возложено»).

Классическим примером модели государства, где ислам -это не только государственная религия, а

по сути- основной закон государства, определяющий основы государственного и общественно-

экономического строя, систему государственных органов, порядок их образования и деятельности,

обязанности подданных, является Саудовская Аравия. Властные и религи-

160

озные структуры в этом государстве совмещены либо очень тесно переплетены. В «Основах

системы власти» (1992 г.) содержится категорическое предписание исповедовать ислам и фактически не

допускается распространение иной религии. Исключительное положение шариата в королевстве

предусмотрено и статьей 48, которая гласит: «Суды обязаны применять нормы исламского шариата при

рассмотрении ими дел в соответствии с Кораном и сунной, а также законами, декретированными

правителем на основе Корана и сунны». Кроме того, власти содействуют закреплению исламской морали,

культуры, этики не только в массовом сознании, но и поведении, что также предусмотрено

конституционной нормой, которая" гласит: «Государство стоит на защите исламской веры, реализует ее

установления, следит за отсутствием греховности, препятствует пороку, выполняет долг распространения

ислама». Гарантией выполнения этой статьи служат так называемые «Комитеты дозволения добра и

воспрещения зла», которые действуют во многих населенных пунктах королевства и охватывают

практически все сферы быта человека.

В других монархиях Персидского залива исламский фактор не носит столь императивный характер,

а Основные законы этих государств предусматривают свободу вероисповедания. Государство в этих странах

регулирует деятельность исламских учреждений через существующее Министерство вакуфов и исламских

дел. Во всех монархиях Персидского залива действуют шариатские суды, которые господствуют в сфере

личного и семейного права, напрямую вытекающего из основополагающих источников ислама. Важным

проявлением действия религиозного фактора в этих странах является и запрет деятельности политических

партий, подрывающих единство мусульманской Уммы.

Важной составляющей частью общественного сознания и функционирования государственного

механизма исламский фактор является и в арабских республиках. Государственный характер ислама - один

из основополагающих принципов мусульманского государственного права. В конституциях посвященные

ему статьи помещаются в разделах о принципах общества и государства на одном из первых мест.

Все конституции арабских республик (кроме Ливана) провозглашают ислам государственной

религией и декларируют

161

его в качестве основы деятельности высших органов государственной власти (в некоторых странах

(Египет) шариат провозглашается источником законодательства). В первую очередь это относится к

важнейшему институту всей государственной системы - главе государства (президенту), для которого

условием на занятие поста главы государства является его мусульманское вероисповедание, а условием при

вступлении в должность главы государства- принесение официальной присяги «Во имя Аллаха». Это

требование шариата закрепляют все конституции государств. Необходимость принадлежности к

мусульманской вере главы государства исламские юристы обусловливают тем, что последнему

принадлежит право принятия окончательных властных решений, которые должны соответствовать догмам

ислама. Это требование не может быть выполнено иноверцем в силу отсутствия у него соответствующего

внутреннего убеждения.

Что касается всех других высших государственных постов, то их занятие, согласно мусульманской

доктрине, не обусловливается религиозным цензом. Известно, что еще в период Халифата посты везиров и

губернаторов предоставлялись и немусульманам. Однако современное законодательство в ряде случаев

отходит от этой практики. Обычно и члены правительства большинства стран также должны приносить

присягу, аналогичную президентской, но уже перед главой государства (Сирия). А в Египте такую присягу

приносят и депутаты Национального собрания. Исключение составляет Конституция Ливана, где действие

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 72

государственного механизма усложняется существовавшей в этой стране до недавнего времени

конфессиональной системой, связанной с необычайно пестрым религиозным составом населения, где

действуют 17 основных религиозных общин, крупнейшими из которых являются марониты (арабы-

католики), православные, сунниты, шииты, друзы, греко-католики. В арабских странах было несколько

примеров организации органов власти на конфессиональной основе. Так, например, в Сирии и Ираке до 50-х

годов в Палату депутатов избиралось определенное количество представителей от различных религиозных

общин; в Ираке 6 мест резервировалось за христианами; в Сирии, согласно избирательному закону 1949 г., в

Палату депутатрв избиралось 86 мусульман, 15 христиан, 1 иудей и 6 представителей бедуинских племен.

Но классиче-

162

ским образцом сохранения конфессиональной системы, которая действовала до 90-х годов XX века,

является Ливан.

Общие принципы построения государственной системы Ливана были сформулированы еще в

период французского мандата. Тогда по переписи населения, которая проводилась в 1932 г., христиане

составляли большую часть населения, примерно 52%, а мусульмане 48%. Поскольку христианская часть

преобладала, а между Францией и ливанскими христианами (в особенности маронитами) исторически

сложились более тесные отношения, держава-мандатарий стремилась создать привилегии именно для

христианской части, с тем, чтобы в дальнейшем сохранить возможность своего влияния на внутреннюю и

внешнюю политику Ливана. Ливанские христиане, в большинстве своем представители крупной буржуазии,

со своей стороны поддержали конфессиональный принцип построения государства, опасаясь влияния

Сирии, Иордании и других мусульманских стран этого района. Они считали конфессиональную основу

ливанского государства своеобразной гарантией безопасности своих интересов. Конфессиональный

принцип был закреплен как в ливанской Конституции 1926 г. (статья 95 конституции предусматривала

обеспечение «справедливого» представительства общин в правительственном и государственном аппарате),

так и в Национальном пакте 1943 г. (устном «джентльменском» соглашении между первым президентом

республики Бишаром аль-Хури, христианином-маронитом по вероисповеданию, и ее первым премьер-

министром Риядом Сольхом, мусульманином-суннитом), ставшим на практике неписаной частью

Конституции Ливана. Согласно этому была утверждена определенная пропорция представительства в

государственном аппарате от различных религиозных общин. Наиболее важный пост- пост президента,

обладающего широкими конституционными полномочиями, - отдавался крупной христианской общине -

маронитам, пост премьер-министра - суннитам, председателя парламента- шиитам, посты заместителя

премьер-министра и председателя парламента- православным. Соответствующее соотношение было

установлено для представительства религиозных общин в парламенте, правительстве, министерствах и

ведомствах (был введен даже специальный термин для характеристики государственного строя этой страны-

«конфессиональный парламентаризм»).

163

Поправки, внесенные в Конституцию Ливана в 1991 году, отражают изменившуюся политическую

ситуацию в этой стране после окончания многолетней гражданской войны и подписания в 1989 году

Таифских соглашений. Они предполагают постепенный отход от конфессиональной системы

государственного устройства. Теперь, согласно конституции, предусмотрено равное представительство

мусульман и христиан в Палате депутатов и правительстве, а правило конфессионального

представительства заменяется «специализацией и компетенцией» во всех областях и учреждениях согласно

«национальным потребностям».

Признание ислама государственной религией в других арабских республиках обусловливает

необходимость создания специальных органов по управлению делами религии. Можно выделить две группы

таких институтов. Первая из них представлена органами государственного управления (примером являются

органы типа Министерства по делам вакфов, организационная структура и компетенция которых

регламентируется специальными актами). Вторую группу составляют органы, выполняющие традиционные

функции мусульманского духовенства, такие, как, например, Высший исламский совет (в Алжире, Египте,

Мавритании), сформированные обычно при главе государства как консультативно-согласительные органы, в

компетенцию которых входит «высказывать свое мнение по вопросам, переданным ему на рассмотрение

президентом, с точки зрения их соответствия религиозным предписаниям».

При этом следует отметить сложный и противоречивый характер взаимодействия ислама и

государства. Так, с одной стороны, как государственная религия и нормативная основа государства, ислам

должен предопределять и. все важнейшие черты его организации и деятельности. Но с другой стороны, как

часть политического механизма, он сам становится объектом государственного воздействия и подчинен

достижению определенных целей, а зачастую и прямо используется государством. Одним из результатов

такого взаимодействия является своеобразное закрепление системы политических прав и свобод граждан,

основанных на главных постулатах государственной религии. Типичным является сочетание

государственного характера ислама с провозглашением свободы совести и вероисповедания, а также

равенства граждан. Ибо там, где

164

ислам - религия государства, немусульманин не может стать президентом республики или премьер-

министром. В новых конституциях арабских стран наблюдается тенденция к появлению целых глав или

разделов о правах, свободах и обязанностях граждан. При этом вся система прав и обязанностей граждан в

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 73

странах этого региона, включая разнотипные по своей природе нормы, отличается незавершенностью и

противоречивостью, что способствует известному несоответствию между законодательно закрепленными и

реально действующими правами и свободами граждан. Целый ряд аспектов гражданского статуса решается

на основе установившихся веками традиций и норм шариата (наследование, брачно-семейные отношения,

религиозный статус человека, имущественные отношения и т. д.) Все это создает определенную

пробельность в точном определении правового статуса личности.

О некоторых личных, политических и социальных правах граждан конституции не упоминают, и

они регулируются нормами текущего законодательства, что, естественно, придает им уже совсем другой

статус и снижает их юридическую защищенность. Кроме того, текущее законодательство подвержено более

частому изменению, чем текст основного закона. А неконкретность и декларативность ряда основных прав и

свобод, многочисленные отсылки к действующим законам (иногда просто отмененным или еще не

принятым) еще больше усиливают пробельность в правовом положении личности. В текстах конституций

существуют и серьезные оговорки и ограничения, касающиеся правового регулирования статуса личности.

Это могут быть указания на реализацию этих прав только в рамках действующего закона (а если его

действие приостановлено?), ограничения по основаниям безопасности государства, угрозы общественному

порядку, нормам религии и т. д. Практика многих арабских стран показывает, что такие оговорки часто

использовались органами государственной власти для ограничения прав и свобод граждан.

Многие положения арабских конституций, касающиеся семейных отношений и особенно

положения женщины в семье и обществе, носят общедекларативный характер и во многом рассчитаны на

будущее применение. Они, разумеется, имеют значение как конституционные и программные установки, но

в повседневной общественно-политической жизни правовое и фактиче-

165

ское положение женщин довольно значительно расходятся. Во многих сферах общественной жизни

женщина продолжает оставаться неравноправным членом общества, и ее положение, особенно в семье,

регулируется не столько действительно демократическими положениями конституции, сколько

устоявшимися традициями, основанными на исламском праве.

Говоря о влиянии ислама на законодательство арабских республик, следует отметить, что оно

может осуществляться и опосредованно- например, через регулирование отношений, связанных с

выполнением религиозных обязанностей. Так, в период мусульманского поста государство устанавливает

особый режим работы предприятий и учреждений. Действие института паломничества в Мекку

обусловливает необходимость регулирования вопросов предоставления отпуска для совершения

паломничества, паспортного контроля, безопасности паломников и т. д. При этом, регулируя комплекс

отношений, связанных с паломничеством, законодательство многих стран испытывает невольное

воздействие законодательства Саудовской Аравии (предусматривающее, например, что женщине без

сопровождения мужчины запрещено посещать Мекку).

Поистине флагманская роль в деле реализации прав женщин в арабских странах принадлежит

Тунису. Сразу после провозглашения независимости в 1956 году был принят Кодекс законов о личном

статусе, который, в частности, упразднил полигамию, запретил принудительные браки, установил судебную

процедуру развода и положил конец практике одностороннего расторжения брака. Был пересмотрен и

целый ряд законодательных положений, касающихся прав женщин, в интересах обеспечения большего

равенства между мужчинами и женщинами и для усиления роли и влияния женщины в тунисском обществе;

создано Министерство по делам женщин и семьи, а в 1991 году сформирован отдельный правительственный

орган- Центр научных исследований, документации и информации в интересах женщин (ЦНИДИЖ). В 1991

году в Тунисе был создан орган, призванный защищать и гарантировать права человека на национальном

уровне - Высший комитет по правам человека и основным свободам, который является консультативным

органом при президенте республики. Этот Комитет, члены которого назначаются президентским указом,

оказывает содействие президенту республики, предоставляя ему, в частности, свои заключения по вопросам

прав

166

человека, и проводит исследования в этой области. Этот орган может также принимать жалобы

частных лиц в отношении нарушений в области прав человека. Успех Туниса отчасти объясняется также его

присоединением в Европейскому союзу в качестве ассоциированного члена в результате заключения

соглашения, которое было подписано 17 июля 1995 года и вступило в силу 1 марта 1998 года. Согласно

статье 2 этого соглашения, предусматривающего постепенную ликвидацию таможенных барьеров между

двумя сторонами, Тунис, в частности, обязался соблюдать общепризнанные демократические принципы и

права человека. Ратифицировав ряд международных соглашений по вопросам прав человека, Тунис принял

определенные меры, которые позволяют говорить о наличии реальной политической воли к проведению

преобразований. Так, проблематика прав человека была включена в учебные программы начальных,

средних и высших учебных заведений и в программы подготовки судебных работников и судей, а также

журналистов. В последние годы в основных министерствах (иностранных дел, юстиции, внутренних дел)

были также созданы департаменты по вопросам прав человека. В октябре 1997 года было создано

специальное министерство, занимающееся исключительно правами человека. Между тем, целый ряд

существенных ограничений в общественной жизни существует и в этой наиболее демократической арабской

стране

Интересно отметить, что уже с 1988 года в Тунисе была легализована установка антенн

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 74

спутникового телевидения, однако для приобретения спутниковой антенны требуется предварительное

административное разрешение министра связи, которое выдается на основании заявления председателя

соответствующей местной общины. Наиболее серьезные ограничения существуют в отношении системы

«Интернет». В 1996 году было создано Агентство «Тунис - Интернет» (АТИ) с целью поощрения новых видов

связи, в 1997 году оно стало государственным оператором сети, под эгидой которого функционируют две

частные компании, обеспечивающие абонентское подключение к системе «Интернет» по более низким ценам.

В результате этого сеть «Интернет» стала более доступной и менее дорогой в использовании, а число новых

абонентов с 1997 года увеличилось в три раза Вместе с тем, некоторые адреса в системе заблокированы на

постоянной основе, а также сайты таких организаций, как «Международная амнистия», Комитет защиты

журналистов и др., сайты некоторых французских периодических изданий («Монд», «Либерасьон»). Кроме

того, в соответствии с декретом от 22 марта 1997 года к «Интернету» стали применяться ограничительные

положения Кодекса законов о печати, касающиеся ответственности за содержание публикуемого материала

Наконец, операторы системы обязаны ежемесячно представлять властям список абонентов системы

«Интернет».

167

В целом, политические права и свободы граждан (право на создание политических партий и

организаций, право на демонстрации, свободу слова, печати, собраний) закреплены в довольно

незначительном объеме и серьезно корректируются действующими законами о политических партиях, о

печати и т. д. В Египте, согласно конституции, на прессу возлагается обязанность формировать и толковать

основные направления общественного мнения, но в рамках «принципиальных устоев египетского

общества». В стране создан Высший совет прессы, который следит за тем, чтобы ее деятельность

соответствовала национальным интересам. Египетский Закон о политических партиях 1977 года ставит

целый ряд преград на пути формирования новых партий, не подконтрольных властям. Так, запрещено

создание политических организаций по региональному, религиозному или классовому принципу. При этом

программы партий не должны противоречить принципам шариата, как основного источника

законодательства страны, принципам революции 23 июля 1952 года, и должны провозглашать

«приверженность национальному единству, социальному миру, социалистическим завоеваниям и

демократической системе». Кроме этого, партиям запрещается организовывать массовые митинги; их

политические позиции разрешается пропагандировать только через партийную прессу или в парламенте, а

также во время парламентских выборов.

В настоящее время существует тенденция к более расширенному и четкому закреплению

социально-экономических прав граждан, попытке государства ввести определенные социальные гарантии

для работающих и поддержать наименее обеспеченные слои населения. Здесь следует отметить, что

социальные права и свободы в арабских странах представлены в значительно большем объеме, чем

политические, и они детальнее и конкретнее сформулированы. Кроме того, конституционные нормы

дополняются обширным социально-трудовым законодательством. Объясняется это, прежде всего, стремле-

168

нием законодателя создать наиболее благоприятные условия труда для наемной рабочей силы,

особенно в нефтедобывающих арабских государствах, с целью поддержания на высоком уровне отраслей

промышленности и получения сверхприбыли. Поэтому не кажется парадоксальным положение, когда

некоторые арабские страны с крайне неразвитой политической системой, пронизанной к тому же

традиционными ценностями, имеют наиболее передовое, демократическое социально-трудовое

законодательство. Именно эта система прав и свобод в наибольшей степени продвигает арабские страны в

направлении построения правового государства, а не личный или политический статус граждан, хотя и здесь

ряд законодательных положений расходится с реальной социально-экономической практикой.

Армия в политическом процессе

Активное вмешательство армии в политику арабских государств не является региональным

явлением. Это- составная часть социального феномена, характерного для различных регионов мира.

Вмешательство армии в политику весьма многообразно по своей социальной и идеологической

направленности, и приход к власти военных носит далеко не однозначный характер, что определяется

конкретными условиями данной страны и расстановкой внутриполитических сил. Сам факт вступления

вооруженных сил на авансцену политической борьбы, их идеологическая и политическая ориентация, а

также, в конечном счете, уход с политической арены также определяется взаимоотношением различных

политических сил, масштабами социальных противоречий и попытками их разрешения со стороны армии. К

факторам, благоприятствовавшим возрастающей роли армии в политике арабских стран, следует отнести

острую борьбу за власть между различными многочисленными политическими группировками,

представлявшими интересы этнических, конфессиональных и клановых групп, порождавшими

политическую нестабильность, которая, в свою очередь, усиливала тяготение различных слоев населения к

установлению сильной авторитарной власти. Привилегированные слои общества видели в армии

эффективное средство подавления выступлений оппозиционно настроенных или просто недовольных групп

населения,

169

фактор стабилизации политического положения в стране на консервативной основе.

Об армии и ее огромной политической роли в арабских, равно как и во всех развивающихся

странах, написано довольно много (достаточно упомянуть получившие широкое признание труды

отечественного востоковеда Г. И. Мирского). Поэтому отметим лишь некоторые общие характерные

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 75

аспекты влияния армии на функционирование государственных институтов и политических систем в целом

в арабских странах, учитывая то, что в отдельной главе роль армии на Ближнем и Среднем Востоке будет

рассмотрена подробнее и представлена в сравнительной перспективе.

В условиях незавершенной социально-политической структуры и экономической многоукладности

в арабских странах армия зачастую являлась единственной силой (к тому же вооруженной), способной

организовать национально-освободительное движение, а затем и возглавить молодое государство. Реальная

власть на местах чаще всего концентрировалась в руках армейских командиров, решавших не только

военные, но и важные общественно-государственные вопросы. Участие армии во всех значительных

мероприятиях - в кампаниях лесопосадок, в полевых работах, в создании сети общеобразовательных школ, в

народных стройках и других видах общественной деятельности - было традицией. Обязанностью армии

стало даже обеспечение социально-политической интеграции, решение задач чисто экономического

характера, функции по поддержанию общественного порядка и т.д. Выдвинутая концепция о «гражданской

миссии» армии как нельзя лучше способствовала закреплению за военными их новой роли гаранта

внутренней безопасности и порядка, и в определенной степени гаранта самой конституции, и подразумевала

привлечение на сторону военных широких слоев населения. С первых дней независимости армия во многих

арабских странах уже располагала значительным влиянием в руководстве страны, являясь к тому же

единственным поставщиком кадров в государственно-административный аппарат и превращаясь в

важнейший элемент новой элиты, контролирующей государственный, партийный и хозяйственный аппарат.

В целом, армия явилась тем орудием, с помощью которого на вершину власти взошли представители

мелкобуржуазных и средних слоев арабского общества, т. к. значительная

170

часть офицерского корпуса в 50-е годы была представлена выходцами именно из этих слоев,

являвшихся носителями националистических настроений различного толка. Все это в дальнейшем

обусловило ее роль в политической жизни арабских стран и было в большом объеме закреплено в

конституциях, что фактически оформило вооруженные силы в качестве самостоятельного института

политической системы. Так, например, в Конституции Алжира 1976 г. армии был посвящен целый раздел,

озаглавленный «О национальной народной армии»; при этом на армию возлагалась обязанность участвовать

«в развитии страны и строительстве социализма»; а Конституция Египта 1971 года возлагала на

вооруженные силы наряду с основными обязанностями «охрану социалистических завоеваний народа». В

новой Конституции Судана, принятой в 1998 году, подчеркивается, что вооруженные силы обязаны

«защищать страну, охранять безопасность, участвовать в развитии страны, в защите национальных

интересов, а также культурного и конституционного порядка». Вооруженные силы в Сирии несут

ответственность за защиту «целей революции- единства, свободы и социализма». В Ираке с 1963 года

практически вся общественная и частная жизнь контролируется Национальной гвардией - специально

созданной партией Баас милицией, обеспечивающей опору правящему режиму.

Борьба внутри военной элиты, пришедшей к власти во многих арабских республиках, приводила к

череде военных переворотов. Особенно это было характерно для политического развития Сирии. Характер

правящего блока и форм его политической власти менялся в этой стране после достижения независимости

семь раз. Поэтому государственно-политическое устройство и политическая система современной Сирии,

прошедшие сложный и многоэтапный процесс развития, несут в себе особенности различных типов

республиканского строя: и парламентарной и президентской республики, и однопартийного режима, и

военной диктатуры.

Политическая нестабильность, в свою очередь, отразилась и в конституционной нестабильности.

Спецификой арабского региона является распространение чрезвычайного порядка отмены конституции,

когда она утрачивает силу в результате очередного государственного переворота. В настоящее время в

арабских странах действуют только 3 относительно «старых»

171

конституции (Ливана 1926 г., Иордании 1952 г., Туниса 1959 г.) с внесенными многочисленными

поправками и дополнениями. В других странах региона принималось по несколько конституций (в Сирии -

12, Египте - 5, Марокко - 4 и т. д.).

Результатом быстро меняющейся политической ситуации в арабских странах является также

наличие временных конституций, действие которых предполагается в рамках относительно короткого

переходного периода. Временные конституции принимались в Египте (1958 и 1964 гг.), Кувейте (1962 г.),

Судане (1964 г.), Сирии (1969 г.) и т. д. Интересно отметить, что многие временные конституции действуют

до настоящего времени (в Катаре с 1972 г.) В Ираке переходный период, необходимый для принятия

постоянной конституции, длился с 1958 г. За этот период здесь было принято 4 конституции -1958, 1964,

1966 и 1970 гг.- и все временные. Кроме того, в отдельных странах конституции приостанавливались на

довольно длительное время, что означало фактически бесконституционное правление, имевшее место, в

частности, в Алжире в 1965-1976 гг., в Марокко в 1965-1970 гг., на Бахрейне с 1975 г. и т. д.

Влиянием роли армии на политическую систему государств арабского региона объясняется и

традиционное существование в этих странах в определенные промежутки времени специфических органов

верховного командования армией, осуществляющих государственные функции. В Египте после революции

1952 г. впервые в практике арабского мира был создан Совет руководства революцией- временный орган

власти, состоявший из военных. В дальнейшем эта форма коллективного правления представителей армии

создавалась всюду, где власть оказывалась в руках военных, хотя называлась она по-разному: Совет

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 76

революционного командования в Сирии (1963 г.), Ираке (1963 г. и 1958 г.), Ливии и Судане (1969 г.),

Верховный комитет руководства революцией в Йемене (1962 г.), Революционный совет в Алжире (1965 г.).

Практически везде временные формы военного правления были заменены президентскими режимами с

созданием в большей или меньшей мере ведущей роли армии в политической жизни. Практика создания

такого рода органов сохранилась и в настоящее время. Так, в результате военного переворота в Алжире в

1992 году был создан внеконституционный орган - Высший государственный совет (ВГС), который

172

был наделен властью, предоставленной Основным законом президенту Алжира и который в связи с

роспуском Национального народного собрания (парламента) временно получил право издавать декреты,

имеющие силу закона. ВГС был сформирован из пяти представителей высшей военной элиты Алжира и

действовал весь переходный период в течение двух лет, а в 1994 году из своего состава назначил президента

Алжира. После военного переворота 1989 года в Судане был образован Совет командования революции и

национального спасения (СКРНС), председателем которого стал генерал-лейтенант О.Х.А. Аль-Башир,

занявший также посты премьер-министра и министра обороны. СКРНС самораспустился в 1993 году, также

после назначения президента республики из своего состава.

Следует отметить, что военные режимы достаточно быстро обнаруживали свою неустойчивость,

что объяснялось отсутствием у большинства из них конструктивных программ социально-экономического

развития, а также мобилизующей идеологии, что ограничивало перспективы существования «чисто»

военных режимов как одной из разновидностей авторитаризма и предопределило их видоизменение через

легитимизацию своей власти в режимы «социальные», имеющие массовую базу, политическую

организацию и идеологию.

Очень часто роль армии в качестве самостоятельного института политической системы

закрепляется опосредованно, через обширные военные и внешнеполитические полномочия главы

государства в арабских странах - президента или монарха. При этом военные полномочия главы государства

традиционно рассматриваются как основополагающие, в частности, все, что касается вопросов войны и

мира, всеобщей мобилизации, объявления военного или чрезвычайного положения и т. д. Глава государства

является верховным главнокомандующим вооруженными силами страны, и в этом качестве он

непосредственно или через министра обороны руководит военным ведомством. Иногда текст конституции

прямо предусматривает, что президент- верховный главнокомандующий- одновременно занимает пост

министра обороны (Конституция Алжира 1996 года), а король Марокко кроме должности верховного

главнокомандующего вооруженными силами страны занимает одновременно пост начальника Генерального

штаба.

173

При главе государства в арабских странах формируется Совет национальной безопасности или

аналогичные ему совещательные учреждения. На практике этот орган превратился в одно из самых

значительных государственных учреждений, разрабатывающий военные доктрины и фактически

определяющий практическую военную политику главы государства. Конституции многих арабских стран

предусматривают принятие важнейших государственных решений главой государства по согласованию или

с прямого согласия Совета национальной безопасности. Разумеется, окончательное решение принимает по

всем вопросам государственной важности единолично президент или монарх, но Совет национальной

безопасности предварительно разрабатывает и обосновывает стратегические цели и тактические задачи

таких решений. Очень часто в условиях введения в стране военного или чрезвычайного положения, когда

действие конституции приостанавливается и глава государства принимает на себя осуществление всех

государственных полномочий, Совет национальной безопасности остается фактически единственным

действующим конституционным органом при главе государства. И хотя введение подобного вида особых

положений по нормам конституций преследует цели принятия исключительных мер в интересах сохранения

независимости страны и защиты государственных учреждений, политическая практика арабских стран

неоднократно доказывала, что цели введения военного положения могут обернуться необратимым

процессом усиления роли армии во всей государственной структуре страны.

Особенности партийных систем

Благодаря достигнутому рядом арабских стран еще в колониальную эпоху достаточно высокому

уровню развития, а также сильному влиянию европейских традиций, такой институт политической системы

общества, как партии, в арабских странах сложился достаточно давно. Это явилось отражением как

многоукладности и многоконфессиональности, так и социальной пестроты общества, порождавшими, в

свою очередь, многообразие идейно-политических течений. Причем эти партии уже имели относительно

развитую структуру и организацию, а многие из них в колониальный период стали выразителями

освободительных целей, вокруг которых формировались определенные

174

группы населения. По мере нарастания национально-освободительной борьбы менялась роль этих

партий, в зависимости от того, к какой социальной группе переходило руководство этой борьбой.

Множество партий существовало в начале XX века в Тунисе, Алжире, Марокко, Сирии, в королевском

Египте, где каждая партия выражала интересы определенных слоев населения (от партии крупных

землевладельцев «Шааб» и крупной промышленной и финансовой буржуазии- «Вафд» (в Египте) или

торговой буржуазии - «Народная партия» (в Сирии) до «Братьев-мусульман», которая в концу 30-х годов

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 77

имела уже около 500 отделений в разных арабских странах). В идеологии этих партий превалировало

главным образом западничество, среди мелкобуржуазных- панисламизм. Чрезвычайной пестротой

отличалась и партийная структура Ливана, которая начала складываться в 30-е годы XX века и носила

конфессиональный характер, отражая сложную религиозную ситуацию в стране. Многие партии в арабских

странах представляли собой массовые организации, в которые входили самые разнородные классы и слои

общества (Фронт национального освобождения в Алжире и др.) В некоторых странах принадлежность к

определенному племени, религиозной группе и т. п. имела решающее значение при определении места не

только в социальной иерархии, но и в политическом процессе. В Марокко, например, интересы арабской

буржуазии с начала 60-х годов выражала в основном партия «Истикляль», а берберская буржуазия

поддерживала партию Национальный союз народных сил.

К началу 60-х годов многие старые буржуазные и буржуазно-помещичьи партии сошли с

политической арены, т. к. в это время на авансцену национально-освободительного движения выдвинулась

мелкая буржуазия и средние слои, и вместе с ними- идеалы арабского национализма, которые требовали

отстранения от власти крупной буржуазии, не являвшейся носителем этих идеалов. Этатистская концепция

развития, которую приняли после достижения политической независимости многие арабские страны,

предопределяла концентрацию рычагов политического управления в одних руках, а следовательно - наличие

только однопартийной системы. Так, многопартийная система в Египте закончила свое существование после

антимонархической революции, совершенной организацией «Свободные офицеры» в 1952 году. Опыт 50-х -

60-х годов убедил арабские правящие

175

группы в том, что авторитарный режим является наилучшей гарантией политической стабильности.

Процесс утверждения однопартийных режимов полностью отвечал представлениям новых

правящих групп о том, что именно режим, в рамках которого функционирует единственная партия,

наиболее адекватно отвечает задачам форсированной экономической модернизации и государственного

строительства стран, в которых существует структурная раздробленность и отсутствует сильный уклад,

который мог бы выступить в качестве непосредственного базиса государства. Кроме того, элементы

западного плюрализма, подразумевавшие принцип состязательности и соперничества, представлялись

несовместимыми с традиционной исламской концепцией монолитности общества. Поэтому отдельные

элементы буржуазного парламентаризма утратили свое значение после достижения политической

независимости, а большое распространение в арабских странах получили массовые политические

организации, которые постепенно трансформировались в авангардные правящие партии. На них возлагалась

функция «приводного ремня» от государства к обществу, а также органа идейного и политического

воспитания масс. В соответствии с Национальной хартией 1962 года в Египте была создана массовая

политическая организация- Арабский социалистический союз (АСС), который объединил более 4 млн.

человек и насчитывал 7 тысяч первичных организаций.

Единовластие правящих партий (в Ираке и Сирии - Партия арабского социалистического

возрождения (ПАСВ), в Алжире - Фронт Национального Освобождения (ФНО), в НДРЙ -Йеменская

социалистическая партия, в Ливии и Египте -Арабский Социалистический Союз и др.) обеспечивало

условия для создания политической системы, в которой ее властные структуры получили возможность

сформировать механизм, позволяющий осуществить максимальную централизацию государственного

управления, в результате чего происходило сращивание партийного и государственного аппаратов и

превращение государственной структуры в особую модель «партии-государства».

Источниками государственного права, наряду с конституциями, становились программные

документы правящих партий (хартии), закрепляющие стратегию социально-политичес-

176

кого развития, которые зачастую по своей юридической силе превосходили конституцию, т. к.

разработке идеологической платформы придавалось огромное значение. При этом практическое воздействие

идеологии усиливалось за счет идентификации ценностных установок масс с лидером, а идея или принцип

персонифицировались и становились духовно-ценностной основой общества («алжирский путь» к

социализму напрямую связывался с именем президента Хуари Бумедьена, египетский - с президентом

Насером и т. д.)

Руководство правящей партии непосредственно участвовало в формировании парламента,

поскольку баллотироваться на парламентских выборах могли только члены партии, чьи кандидатуры

одобрялись партийным органом. Такая система, естественно, ставила социальные и политические

ограничители для институционализированного политического процесса, превращаясь в труднопреодолимый

барьер для оппозиции. В результате парламент превращался в орган представительства и арену

противоборства фракций правящих групп, различающихся не по политико-идеологическим позициям, а по

функциональным, профессиональным, этнорелигиозным признакам.

После перехода большинства арабских стран на путь многопартийности бывшие правящие партии

стали постепенно трансформироваться в партии «пропрезидентские», которые по-прежнему занимают

главенствующее положение в партийной структуре общества и имеют большинство голосов в парламенте

(на выборах в Тунисе в 1999 г. Демократическое конституционное объединение президента Бен Али

получило 148 мест из 182 в Палате депутатов; алжирская «партия власти» Национальное Демократическое

Объединение получила на выборах 2002 г. в союзе с другими поддерживающими ее партиями 262 места из

380; Национал-демократическая партия Египта имеет в Народном собрании после выборов 2000 г. 388 мест

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 78

из 444 и т. д.) Таким образом, несмотря на существование многопартийности, механизм управления

продолжает сохранять преимущественно однопартийный характер, т. к. центральные и местные органы

власти и управления практически контролируются проправительственными партиями, сохранившими

доминирующую роль в обществе. Поэтому применительно к арабским странам можно говорить только о

начавшейся формальной либерализации, предполагающей

177

институциональное оформление политических партий и политических прав и свобод граждан. При

этом в одних случаях она происходит под давлением снизу (Алжир), в других - по инициативе сверху

(Египет, Марокко), в третьих- многопартийность представляет собой перевоплощение племенных структур,

этнических и традиционных кланов (Йемен, Судан)

В целом, для многовековой истории ислама проблематика политических партий в их современном

понимании является относительно новой, т. к. традиционная исламская мысль этим вопросом не занималась,

поскольку в Коране и сунне он не рассматривается. Поэтому современные исламские идеологи

придерживаются различных взглядов на политические партии. Выделяются две противоположные точки

зрения. Сторонники одной из них, ссылаясь на Коран и хадисы, отрицательно относятся к политическим

партиям, полагая, что их деятельность полностью противоречит исламу, который не приемлет

соперничества групп правоверных между собой в борьбе за власть. Поэтому в Саудовской Аравии и других

странах Персидского залива любая партийная деятельность запрещена, т. к. она нарушает единство

мусульманской Уммы, а виновные в нарушении этого запрета караются по всей строгости закона.

Однако большинство современных исламских идеологов отстаивает иную позицию. Они считают

партии важным элементом политической системы современного исламского общества, полагая, что их

функционирование вполне соответствует исламу, который поощряет свободу выражения мнений и даже

право оппозиции отстаивать свои взгляды. Сторонники такого подхода также подчеркивают, что ислам

выступает против разночтений по основам религиозной догматики и ключевым вопросам веры, которые

однозначно сформулиро-

В Судане, например, два крупнейших тариката - Ансарийя и Хатмийя - контролируют

соответственно две самые многочисленные партии- «Аль-Умма» («Нация») и Юнионистско-демократическую.

Другие тарикаты также участвуют в политической жизни, «курируя» небольшие партии или их фракции.

Националистическая партия «Аль-Умма» практически целиком базируется на Ансарийе, к которой

принадлежит половина арабо-суданцев, в т.ч. крупнейший союз племен баггара и другие племена. Хатмийя

пользуется влиянием среди некоторых арабо-суданских племен долины Нила и восточных районов, а также

неарабских этносов.

178

ваны Кораном и сунной. Что же касается различий во мнениях относительно путей реализации

исламских принципов и идеалов, несовпадения позиций по частностям, оставленным указанными

источниками на усмотрение самим правоверным, то они не только допустимы, но и необходимы как

гарантия гибкости ислама, его способности развиваться и отвечать потребностям современного общества.

Единство в главном по принципиальным моментам не исключает различий в путях и способах достижения

общих целей, а значит, предполагает возможность соперничества и конкуренции между различными

группами мусульман, в том числе и в борьбе за власть. Более того, многопартийная система даже

необходима современному исламскому государству для осуществления принципа «шура» при принятии

важнейших политических решений, а также для обеспечения прав человека (в частности, немусульман) и

защиты граждан от возможного произвола властей. Партии нужны также для контроля за соответствием

политики государства исламу, поскольку именно они в состоянии наилучшим образом выполнить

возложенную на мусульман Кораном обязанность - следить за соблюдением всего предписанного

священной книгой ислама в качестве обязательного и предотвращать действия, ею запрещенные. При этом,

если консультативная функция возлагается в первую очередь на партии, находящиеся у власти и дающие

советы главе государства и правительству, то контрольно-критическая роль отводится оппозиционным

партиям. Если какая-либо партия выдвигает свою программу, агитирует за нее, стремясь убедить

избирателей в том, что она лучше других сумеет претворить в жизнь принципы ислама, то это вовсе не

противоречит последнему.

Однако партии, по мнению исламских правоведов, только в том случае играют позитивную роль в

исламском государстве, если они отвечают нескольким условиям, главное из которых заключается в том,

что в своих программах, организации и деятельности они должны руководствоваться принципами шариата

или по крайней мере не нарушать их. Кроме того, ислам не допускает образования партий, угрожающих

национальному единству и религиозному братству мусульман или препятствующих нормальной работе

государственных учреждений. Все эти критерии находят свое прямое отражение в современном

действующем законодательстве целого ряда арабских

179

стран, где существует многопартийная система. Например, алжирский Закон о политических

партиях и ассоциациях (1989 г.) не допускает создания партий, ставящих своей целью «отход от морали и

ценностей ислама»; тунисский Закон (1987 г.) требует от любой политической партии уважения и защиты

«арабо-исламской индивидуальности страны»; в соответствии с Законом о политических партиях Египта

(1977 г.) цели, программы, политика и методы работы партий не должны «противоречить принципам

шариата», объявленным конституцией главным источником законодательства, и т. д.

Особо следует сказать об исламских политических партиях, прямо ориентирующихся в своей

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 79

организационной структуре и деятельности на религиозные критерии. Отношение к таким партиям зависит

от решения более общего вопроса о взаимодействии политики и религии в каждом государстве. Причем

многое определяется тем, какое из направлений ислама преобладает в той или иной арабской стране. Там,

где господствует суннизм, часто открыто провозглашается отделение религии от политики, исходя из

принципа «нет политики в религии и нет религии в политике». Национальная хартия Туниса 1988 года,

например, делает акцент на том, что мечети не могут быть ареной политической борьбы и должны

оставаться во власти одного Аллаха. Данный подход нередко получает правовое закрепление. В частности,

египетский закон запрещает создание партий, чьи программные установки и деятельность «строятся на

дискриминации по религиозному признаку». Аналогичного принципа придерживается и тунисский закон.

Не случайно в обеих странах исламские организации не признаются в качестве политических партий.

Конституция Алжира запрещает создавать политические партии на религиозной основе, а Закон о партиях

1997 года запрещает использовать религию в политических целях. Часто государство открыто регулирует

деятельность религиозных организаций и мусульманских богословов. Так, в 1980 г. король Марокко Хасан

II создал Высший совет богословов (в функции которого входит распространение традиций нормативного

ислама и борьба со всевозможными «подрывными» исламскими течениями) и сам его возглавил. Если еще в

70-х годах контроль над религиозными кругами в этой стране осуществляло Министерство вакфов и по

делам ислама, то в 90-е годы его функции дублирова-

180

лись или замещались целым рядом других органов, непосредственно подчиненных королю.

Несмотря на попытки властей поставить ислам под свой контроль, во многих арабских странах на

авансцену политической жизни в конце XX века вышли исламские партии и достаточно быстро приобрели

ключевые позиции во властных структурах, либо установили доминирующее идеологическое влияние на

общество. Наиболее острые формы подъем оппозиционного мусульманского движения в 80-е - 90-е годы

принял в тех странах, где наиболее болезненно происходил отход от социально-политических принципов

50-х - начала 60-х годов в результате неспособности правящих режимов разрешить острые социально-

экономические задачи. Ассоциация «Братья-мусульмане» активно вышла на политическую арену

большинства арабских стран еще в 70-е годы, однако если первоначально в их пропаганде упор делался на

морально-этические ценности ислама, то уже в 80-е годы на первый план они стали выдвигать политические

проблемы (так, например, в Египте и Тунисе, добиваясь расширения возможностей своих политических

действий, «Братья-мусульмане» активно выступали за введение многопартийной системы). В 70-е - 80-е

годы деятельность «Братьев-мусульман» и близких к ним группировок приняла особенно широкий размах в

Сирии и в Египте, где она серьезно осложняла внутреннюю обстановку. Этому способствовали не только

острая внутриполитическая ситуация, но и поражение арабов в войнах с Израилем, нерешенность

ближневосточной проблемы, кризис идеологии буржуазного национализма.

Создание исламских партий стало одним из результатов политической эволюции исламских

движений. Эти политические образования, идеологической основой которых является политический ислам,

несут на себе отпечатки и характерные черты тех исламских движений, из которых они вышли. Они могут

быть традиционалистско-фундаменталистского или модернистского направления, могут быть в оппозиции к

существующему режиму или поддерживать и сотрудничать с ним. Определяющим фактором во

взаимоотношениях между властью и такими партиями является степень адекватности проводимой властями

политики и поддержки ее народными массами, позиция государства, которое либо устанавливает

конструктивный диалог с исламскими партиями, либо огра-

181

ничивает их политическую активность. Власть может воспринимать целиком или частично

программы и политику исламских движений. В этом случае в политической системе устанавливается более

или менее мирное равновесие. Если же политическое сотрудничество жестко ограничивается или

отвергается, исламские партии переходят в оппозицию и дальнейшее развитие событий может принять

самые непредсказуемые формы (начавшаяся в 1992 г. гражданская война в Алжире, например).

Правительства арабских стран в отношении этих движений в настоящее время стали

придерживаться политики маневрирования. Так, подвергая репрессиям экстремистские группировки, они

допускают и даже поощряют деятельность умеренных исламских организаций, чтобы противопоставить

исламскую пропаганду другим идеологическим течениям; в некоторых арабских государствах (Иордания,

Судан и др.) представители исламских партий были допущены к аппарату власти и стали легитимными

участниками политического процесса (в Иордании, например, на парламентских выборах 1989 года

представители исламских организаций и симпатизирующие им кандидаты завоевали 32 из 80 депутатских

мандатов).

Следует отметить, что некоторым странам (Марокко, Тунису) удалось не допустить роста

политического ислама до «критической массы», за которой следует взрыв, что стало следствием

определенной гибкости руководства этих стран, сумевших, с одной стороны, добиться относительно

поступательного движения экономического развития, с другой - противопоставить воинственному

исламизму усиление официальной исламской пропаганды.

Таким образом, исламские партии вне зависимости от их названия и правового статуса

представляют собой важный элемент современных политических систем большинства арабских государств.

Более того, происходит переход от политики полного неприятия и даже прямого вооруженного подавления

исламской оппозиции (Алжир) к четко выраженному стремлению создать условия для политического

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru || http://yanko.ru || http://tvtorrent.ru 80

согласия с исламскими партиями и нахождения общих целей дальнейшего развития в рамках национально-

исламского государства, учитывающего традиционные ценности ислама.

182

В целом, большинство арабских стран претерпело определенную трансформацию своих партийных

систем в последние десятилетия, начав постепенный переход от однопартийных режимов к политическому

плюрализму. Однако в настоящее время большинство из вновь появившихся партии, за исключением

исламских, представляют собой малочисленные объединения, не имеющие сформированной программы и

не оказывающие сколько-нибудь заметного влияния на политическую жизнь арабских стран, не имеющие

широкой социальной базы, поэтому и не представляющие собой реальной оппозиции правящим режимам.

Многопартийная система в арабских странах отражает социально-экономическую мозаичность

общества и определенное изменение в расстановке политических сил (в частности, связанные с

формированием новой политической элиты в результате политики экономической либерализации), но при

этом не создает действительно плюралистическую основу общества, т. к. все рычаги политической власти и

государственного управления сосредоточены в руках главы государства, а традиционное мусульманское

сознание и армия, являющаяся важнейшей частью государственно-политического механизма, не создают

условий для развития такой основы. Более того, движение по пути многопартийности, признания

существования политического плюрализма во многих странах инициировалось государством и самими

правящими режимами и отражало тенденцию их адаптации к современным реалиям, т. е. многопартийность

стала в решающей мере функцией государства, более или менее активно преобразующего надстроечные

структуры в целях расширения социальной базы режима. При этом правящие партии (Национал-

демократическая партия (НДП) в Египте, Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ или

Баас) в Сирии и Ираке, Демократическое конституционное объединение (ДКО) в Тунисе) подвергались

внутренним структурным изменениям, корректировке политического курса, но ни в одной арабской стране

(за исключением Алжира) не подверглась ревизии монополия партии на власть, поддерживаемая

законодательством (законами о выборах, о политических партиях), всячески препятствующим оформлению

организованной оппозиции. Поэтому возникающие многочисленные партии направляют свои усилия

прежде всего на

183

укрепление своих позиций в структуре власти, для чего начинают активно сотрудничать с правящей

партией. На фоне множественности партий и их политических взглядов только исламские движения

выступают в настоящее время как серьезная и организованная политическая сила, способная повлиять на

дальнейшую эволюцию политических систем.

* * *

Политическая система общества должна закреплять его существование в качестве целостного,

интегрированного в своих основных элементах организма. Формирование политических систем в арабских

странах, как представляется, сталкивается с проблемой складывания такого рода организма, где в настоящее

время соединяются совершенно разные стадии политического развития и типы политической организации

общества (современные конституции и исламская политическая культура, скопированные с западных

образцов институты представительной демократии и фигуры харизматических политических лидеров с их

доминирующей ролью в системе органов государственной власти и наличием традиционных институтов;

взятые в готовом виде правовые нормы гражданского общества западного образца и отрицающие эти нормы

традиции исламской культуры и эткоконфесснональной солидарности; провозглашенные и закрепленные в

конституциях права и свободы и абсолютное влияние армии, прерывающей по своему усмотрению

политический процесс; новейшие политические лозунги и архаические стереотипы поведения и т. д.)

Сложность объединения разнородных структур и институтов власти в современную политическую систему

определяется прежде всего тем, что у каждой из них свой тип и логика изменений, свои формы

политических отношений, которые внедряются в общество только после того, как в нем сложатся

необходимые социально-экономические условия.

С одной стороны, механизмы власти в арабских странах приспосабливают политическую

надстройку к глобальным тенденциям мирового развития, но с другой - идет адаптация заимствованных

форм политической организации к уровню развития каждой страны и особенностям национальной и

исламской культуры. На этой основе действуют и развиваются основные политические структуры арабских

стран.

184

Литература

Александров И. А. Монархии Персидского залива. Этап модернизации. М., 2000.

Арабский мир: три десятилетия независимого развития. Отв. ред. В. А. Исаев, В. В. Наумкин. М.,

1990.

Армия и власть на Ближнем Востоке (сборник статей) под ред. В. М. Ахмедова. М., 2002.

Видясова М. Ф., Умеров М. Ш. Египет в последней трети XX века. М., 2002. Гучетль Г. И.

Демократизация в арабском мире: опыт Туниса и Сирии. М., 1999.

Каминский С. А. Институт монархии в странах Арабского Востока. М., 1981. Комар В. И. Северная

Африка: национальные модели политической культуры. М., 1997.

Комар В. И. Исламские политические движения в Северной Африке: генезис и типология. М., 2001.

Милославский Г. В. Ислам: модели политической и социальной организации общества /

Интеграционные процессы в мусульманском мире (очерки исламской цивилизации). Отв. ред. Л. Р.

Полонская. М., 1991. Орлов В. В. Исламское духовенство и проблемы легитимности власти в Марокко /

Политические системы и политические культуры Востока / под ред. профессора А.Д. Воскресенского. —

2-е изд. перераб. и доп.— М: ACT: Восток—Запад, 2007. — 829 с.