дарство. Последствия такого положения вещей в советском об-
ществе Россия пожинает до сих пор, после десяти лет правовой и
судебной реформы.
И вот в такой ситуации А.С. Есенин-Вольпин решает обратить-
ся к государству на языке права. С этой целью он составляет так
называемое "Гражданское обращение"'. Вот его текст:
"Несколько месяцев тому назад органами КГБ арестованы два гражда-
нина: писатели А.Синявский и Ю.Даниэль. В данном случае есть основа-
ния опасаться нарушения закона о гласности судопроизводства. Общеиз-
вестно, что при закрытых дверях возможны любые беззакония и что
нарушение закона о гласности (ст. 3 Конституции СССР и ст. 18 УПК РСФСР)
уже само по себе является беззаконием. Невероятно, чтобы творчество
писателей могло составить государственную тайну.
В прошлом беззакония властей стоили жизни и свободы миллионам
советских граждан. Кровавое прошлое призывает нас к бдительности в
настоящем. Легче пожертвовать одним днем покоя, чем годами терпеть
последствия вовремя не остановленного произвола.
У граждан есть средства борьбы с судебным произволом, это митинги
гласности, во время которых собравшиеся скандируют один-единственный
лозунг "Тре-бу-ем глас-но-сти су-да над..." (следуютфамилии обвиняемых)
или показывают соответствующий плакат. Какие-либо выкрики или лозун-
ги, выходящие за пределы требования строгого соблюдения законности,
безусловно, являются при этом вредными, а возможно, и провокационны-
ми и должны пресекаться самими участниками митинга. Во время митинга
необходимо строго соблюдать порядок. По первому требованию властей
разойтись следует расходиться, сообщив властям о цели митинга.
Ты приглашаешься на митинг гласности, который состоится 5 декаб-
ря с.г. в 6 часов вечера в сквере на площади Пушкина, у памятника поэту.
Пригласи еще двух граждан посредством текста этого обращения"
1
.
В ноябре копии "Гражданского обращения" разошлись по все
тем же "самиздатским" каналам, и к концу месяца большая часть
московской интеллигенции знала о предстоящем митинге гласно-
сти. Некоторое количество копий попало на три факультета МГУ
и в другие вузы. На филологическом факультете МГУ, например,
оказался всего один экземпляр "Обращения", но нашедший его
студент, судя по всему, с самыми лучшими намерениями отнес
эту копию на семинар по истории КПСС для обсуждения. Препо-
даватель, разумеется, разъяснил всю вредность подобной идео-
логической диверсии, но в результате о митинге узнала вся груп-
па, а вскоре - весь курс и затем факультет.
Многие пытались отговорить Вольпина от осуществления этой
идеи, считая, что Синявскому и Даниэлю митинг не принесет ни-
какой пользы, наоборот, может навредить и что вся эта акция ини-
циирована КГБ с целью выявления диссидентов, которые немед-
Цит. но: Алексеева Л. М. Указ. соч. С. 202.
ленно будут отправлены в лагеря. Однако Вольпин возражал: дело
здесь не только и не столько в Синявском и Даниэле (чьи произве-
дения он, кстати, принципиально прочел только после митинга),
а в требовании соблюдения процессуальных прав (т.е. гласности
судопроизводства), которые, как он считал, были в той ситуации
гораздо важнее, чем права материальные (т.е. свобода творчества).
Что же касается угрозы арестов, то Вольпин, ссылаясь на опыт
упомянутой апрельской акции СМОГа, считал, что участникам
митинга вряд ли грозит большее, чем пять суток ареста за мелкое
хулиганство.
Разумеется, власти немедленно узнали о готовящейся акции.
Некоторые из участвовавших в распространении "Обращения"
были еще до 5 декабря принудительно госпитализированы в пси-
хиатрические больницы. Но в целом можно сказать, что власти
не стали предпринимать попыток помешать проведению митин-
га. По мнению некоторых мемуаристов, они, как и определенная
часть интеллигенции, отнеслись к митингу как к очередной ак-
ции "антиобщественной" литературной молодежи. Такое же от-
ношение, похоже, имело место и во время проведения самого
митинга.
Итак, 5 декабря 1965 г., в день Советской Конституции, в 6
часов вечера на Пушкинской площади собралась небольшая толпа
- очевидцы называют разные цифры, но чаще всего говорят о 60-
80 демонстрантах и сочувствующих наблюдателях. Примерно
таким же количеством была представлена "противная сторона" -
в основном это были сотрудники КГБ в штатском, а также
представители комсомольского актива МГУ и других вузов. Зада-
чей последних было выявление поддавшихся на провокацию сту-
дентов для последующей расправы над ними, с чем, как выясни-
лось впоследствии, они довольно успешно справились. Вообще
на площадь в тот день пришли самые разные люди. Многие были
друг с другом знакомы. В основном были представлены две на-
стороженно относившиеся друг к другу "группировки": занимав-
шие определенные ступени в советской иерархии представители
гуманитарной интеллигенции и диссиденты (тогда они еще так
не назывались) старшего поколения, с одной стороны, и моло-
дежь -смогисты и связанные с ними студенты гуманитарных ву-
зов - с другой. По словам очевидцев, трудно было сказать, кто
был демонстрантом, а кто - наблюдателем. Если считать непос-
редственными участниками тех, у кого были плакаты, то их было
немного - челове.к пять-семь.
375