Вега Г. История государства инков. Книга 3 и 4
Подождите немного. Документ загружается.
или чтобы над ними насмехались, а чтобы они приводились бы в исполнение по
отношению к тем, кто решился бы их нарушить.
Глава IV
ИМЕЛОСЬ МНОГО ДРУГИХ ДОМОВ ДЛЯ ИЗБРАННИЦ. ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ
СТРОГОСТЬ ЗАКОНА
Все, что было сказано, относится к дому девственниц в Коско, предназначенных
Солнцу [в жены], по образцу и подобию которого имелось много других [домов] в
наиболее важных провинциях всего королевства, в которых инка в виде великой
милости и привилегии приказал их соорудить. В них допускались знатные девушки
всех семейств (suerte), как законнорожденные королевской крови, так [и] те, которых
мы называем бастардами, с примесью инородной крови. Допускались также в виде
великой милости и одолжения дочери кураков, господ вассалов; точно так же
допускались [туда] дочери простых людей, которые избирались за выдающуюся
красоту, ибо они предназначались в жены или сожительницы инке, а не Солнцу.
Родители и сами дочери считали великим счастьем, когда их отбирали в жены
королю.1[205]
Они охраняли свою [девственность] с той же строгостью и заботой, что [и жены]
Солнца. У них были девушки-служанки, так же девственницы, как и те, другие; они
содержались [за счет] владений инки, потому что были его женами; занимались они
тем же, чем [и жены] Солнца, — пряли, и ткали, и изготовляли одежду для инки в
великом количестве; они также делали все остальное, что мы рассказывали о других
[девственницах]. Эти изделия инка раздавал [людям] своей королевской крови,
господам вассалов, и капитанам войны, и всем остальным лицам, которым он в знак
великой благосклонности и одолжения хотел оказать милость, и ему не было
запрещено дарить их, потому что их изготовляли его жены, а не [жены] Солнца, и они
изготовляли их для него, а не для Солнца.
У них были свои1мама-куны,1которые правили ими, как те из Коско. В целом все эти
дома были одним и тем же, за исключением того, что в Коско допускались жены
Солнца и они должны были быть законнорожденными [девственницами] королевской
крови и хранили вечное затворничество, а в остальные дома королевства допускались
женщины всех сословий (suerte), лишь бы они были очень красивыми и
девственницами, потому что предназначались для инки. Оттуда, когда он просил,
забирали самых красивых, чтобы отвезти их туда, где он находился, и они стали бы
его наложницами.
Для тех, кто совершал преступление против этих домов для жен инки, имелся тот же
самый суровый закон, что и против прелюбодеев [по отношению] к избранницам для
Солнца, ибо преступление было одним и тем же, однако [и] он никогда не был
применен, ибо не было к кому [применить его]. В подтверждение того, что мы
говорим о строгом законе против тех, кто посмел бы [склонить к сожительству] жен
Солнца или инки, интендант Агустин де Сарате, рассказывая о причинах жестокой
смерти Ата-вальпы, — книга вторая, глава седьмая, — говорит следующие слова,
которые мы дословно приводим [и] которые касаются нашего предмета: «А поскольку
результаты следствия, которое проводилось, были [взяты] со слов самого Филипильо,
он интерпретировал их, как хотел, согласно своему намерению; причину, которая
толкнула его, никогда не могли выяснить как следует, однако она была одной из
двух: или этот индеец имел любовные [отношения] с одной из жен Атабалибы и хотел
с его смертью спокойно (seguramente) насладиться ими, что уже было сообщено
Атабалибе, и он жаловался на это губернатору, говоря, что он больше страдает от
того оскорбления, чем от своего плена или стольких бедствий, свалившихся на него,
хотя бы за ними наступила бы его смерть, ибо столь низкий индеец так мало
посчитался с ним и нанес ему столь великую обиду, зная закон, который существовал
на той земле для подобных преступлений, потому что того, кто был виновен в его
[нарушении] или только попытался бы его [нарушить], сжигали живьем вместе с
самой женщиной, если она была виновна, и убивали его родителей, и детей, и
братьев, и всех других близких родственников, и даже лам[206]1такого прелюбодея,
и, помимо этого, опустошали землю, уроженцем которой он был, засевая ее солью, и
срубали деревья, и сносили дома всего селения, и совершались другие очень суровые
наказания в память о преступлении», и т. д. Досюда взято из Агустина де Сарате, из
чего видно, что он располагал полным сообщением о строгости того закона. Я
обнаружил [этот отрывок] после того, как написал то, что знал о нем; я очень
обрадовался, что нашел [этот] закон столь точно записанным испанским кабальеро,
потому что он удостоверяет [сказанное] мною своим авторитетом, ибо, хотя все
остальные историки говорят об этом законе, самое большое, что они говорят, — это
то, что преступников наказывали смертью, не говоря о том, что его детей, родителей,
родных и всех соседей его селения тоже [убивали], даже убивали скот, и вырывали с
корнем деревья, и опустошали его родину, и засыпали ее камнями или солью, что
одно и то же. Все это содержал в себе закон, делая дорогой [плату] за преступление,
чтобы дать понять, сколь тяжким оно было. И точно так же бедный инка Ата-вальпа
определил [преступлению] высокую плату, говоря, что он страдал от того
оскорбления больше, чем от своего плена и всех своих несчастий, даже если вместе с
ними наступит [его] смерть.
Те [девственницы], которые однажды покидали [дома], чтобы сделаться
наложницами короля, став порчеными, не могли вернуться в дом; они служили в
королевском доме [придворными] дамами или служанками королевы, пока им не
давали отставку и разрешение вернуться в свои земли, где им давались дома и
поместья и им служили с великим почтением, ибо было величайшей честью всего
народа иметь при себе жену инки. Те, кому не удавалось стать наложницей короля,
оставались в доме до глубокой старости; потом им предоставлялась свобода, чтобы
вернуться в свои земли, где о них заботились, как мы рассказали, или они оставались
в домах [девственниц], пока не умирали.
Глава V
СЛУЖБА И УКРАШЕНИЯ ИЗБРАННИЦ, И О ТОМ, ЧТО ИХ НИКОМУ НЕ ДАВАЛИ В
ЖЕНЫ
Те [женщины], которые предназначались для царствующего короля, после его смерти
назывались матерями преемника, и тогда им с еще большим основанием давали имя
мама-куна, ибо они уже являлись матерями и обучали и охраняли тех, кто приходил в
качестве наложниц любого инки, словно теща невесток. Каждая из этих обителей
имела своего правителя (gobernador), который должен был быть инкой; у них были
майордомы, и экономы, и остальные службы, необходимые для услужения женам
короля, которых, хотя они [и являлись] наложницами, называли1[207]1женами ради
достоинства [их] имени. Во всех домах девственниц, предназначенных для инки,
посуда и остальные употреблявшиеся ими сосуды были из серебра и золота, как в
доме жен Солнца и в его знаменитом храме и как в королевских домах, [как мы
расскажем], ибо, суммируя, можно утверждать, что все богатство золота, и серебра, и
драгоценных камней, которое добывалось в той огромной империи, использовалось
не иначе, как для украшений храмов Солнца, которых было много, и домов
девственниц, которых, следовательно, было столько же, и для великолепия и величия
королевских домов, которых было гораздо больше. То, что расходовалось на
обслуживание господ вассалов, было незначительным или ничем, потому что оно
употреблялось лишь для сосудов для питья, да и они ограничивались в своем
количестве и счете соответственно привилегиям, которые инка им давал; еще
немного [золота и серебра] употреблялось для одежды и нарядов, в которых они
отмечали свои главные празднества.
[Некоторые] утверждают, что из тех домов избранниц брали девственниц, чтобы
отдать их в жены господам вассалов, и знаменитым капитанам, и другим
заслужившим [милость] инки, и что он сам отдавал им их в жены; это ложь, которую
сообщили [этим] авторам в неверных сообщениях, которые они получили. Потому что
не были дозволено однажды предназначенную в жены инке и принятую на ту службу
ставить в более низкое положение или допустить, чтобы о жене простого человека
говорили: «Она была женой инки». Ибо это означало бы надругательство над
священным, потому что вслед за Солнцем священным считалось то, что
предназначалось инке, особенно [это относилось] к женам, поскольку с ними у него
было самое близкое соприкосновение (mayor union); не могло быть допущено
оскорбление, которое наносилось бы им низвержением из жен инки в жену простого
лица, ибо даже в самых незначительных вопросах они никогда не допускали, чтобы
кто-либо был оскорблен, и было совсем недопустимо оскорбление в столь
значительных [делах], потому что они предпочитали быть рабынями инки, нежели
женами господ вассалов; даже будучи рабынями инки (назовем это так, хотя у них не
было и они не знали, что такое быть рабом), они почитались бы, как священная вещь
(cosa), поскольку она принадлежала инке, а как жены господ вассалов они
пользовались не большим уважением, чем другие простые [вещи] по сравнению с
теми, которые [являлись] предметами инки. Всем этим соображениям индейцы
уделяли огромнейшее внимание и весьма строго соблюдали их, потому что они
относились к своим королям не только как к королевскому высочеству, как уже
говорилось, но и как к богам.1[208]
Глава VI
КАКИМ ЖЕНЩИНАМ ИНКА ОКАЗЫВАЛ МИЛОСТЬ
Это правда, что инки из своих рук отдавали [девушек] в жены лицам, отличившимся
на его службе, — куракам, и капитанам, и другим подобным. Однако они были
дочерьми других капитанов и других кураков, которых инка брал, чтобы отдать их в
жены тем, кто служил ему; и тот, у кого просили дочь, чувствовал себя не менее
облагодетельствованным и не менее вознагражденным, чем тот, кому ее отдавали,
ибо инка вспомнил о его дочери, чтобы попросить ее и сделать ее своей
драгоценностью и отдать из своих рук тому, кто ему служил, потому что из [всех]
оказываемых инкой милостей, какими бы значительными они ни оказывались, не было
более пенного дара, чем то, что получали из рук [его] величества инки, поскольку это
считалось божественной, а не человеческой милостью.
Инка, хотя и в редких случаях, давал также в жены куракам — господам больших
провинций — девушек-бастардок своей королевской крови как для того, чтобы
оказать им милость, так и для того, чтобы заставить их быть ему верными вассалами.
И, таким образом, имелось столько женщин, которых можно было отдавать [в жены],
что у короля не было необходимости отдавать в жены тех, что были предназначены
ему [самому] в названных домах; ибо это было бы унижением для него, и для жены, и
для его религии, которую они считали непререкаемой, поскольку законнорожденные
могли стать женами Солнца, как было сказано, или инки, что соответствовало обычаю
брать наложниц своей королевской крови, или женой другого законнорожденного
инки; находясь в этих трех положениях, они не выходили из того, что у них считалось
божественным, поэтому было недозволено, чтобы они становились женами людей
земных (hombre humano), сколь великими они не были бы, так как это означало бы
принизить божественность той своей крови, которую они считали божественной. А
поскольку девушка-бастард была уже частично низвергнута с их лживой
божественности, не было оскорблением отдать ее в жены какому-либо великому
господину.
Глава VII
О ДРУГИХ ЖЕНЩИНАХ, КОТОРЫЕ ХРАНИЛИ ДЕВСТВЕННОСТЬ, И О ВДОВАХ
Помимо девственниц, которые поступали в монастыри-приюты для обета вечной
девственности, было много женщин королевской крови, которые жили в своих домах,
словно в приютах, [соблюдая] непорочность и обет девственности, хотя и не
затворничества, потому что они1[209]1не отказывались посещать самых близких
родственниц во время их болезни и родов, и когда совершался [обряд] остригания
волос (tresqui-laban), и присвоения имени перворожденным. Они пользовались
величайшим почтением из-за своего целомудрия и чистоты, а за их превосходство и
божественность их называли1окльо,1что являлось как бы священным именем их
язычества. Их целомудрие было не притворным, а самым настоящим; [они соблюдали
его] под страхом быть сожженной заживо или брошенной в озеро пум, если они
обманут или сфальшивят в своей пустой религии и не окажутся таковыми. Мне
довелось знать одну из них в ее последней старости; она не была замужем; мы звали
ее1окльо;1она нескольно раз посещала мою мать и, как я понял, была ее теткой,
сестрой [моих] дедов. Они относились к ней с почтением, о котором мы говорили,
потому что повсюду ей уступалось первое место, и я свидетель, что моя мать
относилась к ней именно так [и не только] потому, что она была ее теткой, но из-за ее
возраста и целомудрия.
Не следует забывать о повсеместном (en comun) целомудрии вдов, которые
соблюдали затворничество весь первый год своего вдовства, и очень немногие из них,
у которых не было детей, снова выходили замуж, а те, у которых были дети, никогда
больше не выходили замуж, и они жили в воздержании. В силу этого им очень
благоприятствовали законы и порядки инков; например, они приказывали, чтобы
земли вдов обрабатывались бы прежде, чем [земли] кураков или инки; кроме того,
[имелись] многие другие подобные привилегии, которыми они пользовались. Правда
также то, что индейцы считали бедой жениться на вдове, особенно если он сам не
был вдовцом, потому что они говорили, что, женясь на вдове, мужчина утрачивал
многие из своих качеств, что [именно], я не знаю. Сказанное является наиболее
значительным из того, что можно сказать о девственницах и целомудренных
[женщинах], и о вдовах.
Глава VIII
КАК ЖЕНИЛИСЬ ПРОСТЫЕ ЛЮДИ И КАК ОНИ ЗАКЛАДЫВАЛИ ДОМ
Будет правильно, если мы коснемся того, как женились во всех королевствах и
провинциях, подвластных инке. Необходимо знать, что каждый год или через два
года в такое-то время инка приказывал собрать всех юношей и девушек брачного
возраста, которые имелись в городе Коско [и принадлежали] к его роду. Девушки
должны были быть от восемнадцати до двадцати лет, а юноши двадцати четырех и
более, и им не разрешалось жениться раньше, потому что они говорили, что для этого
необходимо иметь [подходящий] возраст и здравый смысл, чтобы1[210]1управлять
домом и хозяйством, ибо, при женитьбе в более раннем возрасте, все это
превратилось бы в ребячество.
Инка занимал место посреди сговорившихся [о женитьбе], стоявших рядом друг с
другом, и, глядя на них, он подзывал его и ее, и каждого из них он брал за руку, и
соединял их, словно объединяя их супружескими узами, и передавал их родителям,
которые направлялись в дом родителя жениха, и в кругу самых близких родных
праздновалась свадьба -два, или четыре, иди шесть дней, или еще больше, в
зависимости от желания. Эти [девушки] становились законными женами, и для
большего блага и чести их называли у себя на родине1врученные рукою инки.1Когда
король [завершал] бракосочетание тех, кто принадлежал к его роду, министры,
которые были [специально] для этого избраны, на следующий же день в том же
порядке женили детей других жителей города, соблюдая его деление на две группы,
называвшиеся Верхнее Коско и Нижнее Коско, о которых мы подробно рассказывали в
начале этой истории.
Дома для жилья жениха и невесты, которые являлись инками [и] о которых мы
[сейчас] рассказываем, строили индейцы тех провинций, в обязанности которых
входило их строительство, в соответствии с распределением, которое имелось в
отношении каждого дела. Приданое, каковым являлись предметы домашней утвари,
собирали родственники, каждый из которых приносил свою вещь, и не было других
церемоний или жертвоприношений. А если испанские историки говорят, что они при
своих бракосочетаниях совершали иные дела, то происходит это из-за неумения
отличать провинции, в которых совершались такие-то и такие-то дела. Отсюда
возникло приписывание инкам варварских обычаев, которые имели место во многих
провинциях до того, как они стали там господствовать и которые сами инки не только
не практиковали, но скорее запретили их индейцам, у которых имелись таковые,
применяя к ним строжайшие наказания, если они практиковали их.
У инков не было другой формы бракосочетания, кроме той, которая была указана, и в
соответствии с ней по всем королевствам распространялся его приказ, чтобы каждый
губернатор [инка] в своем округе вместе с куракой провинции бракосочетал бы
юношей и девушек, которые были намерены жениться, и кураки должны были
присутствовать при бракосочетаниях или осуществлять их сами, как хозяева и отцы
родины; ибо никогда и ни в чем инка не ущемлял права курак, а инка-губернатор
присутствовал на бракосочетаниях, которые осуществлял курака, не для того, чтобы
что-то узурпировать или привнести в них что-либо [свое], а для того, чтобы от имени
короля утвердить то, что совершил курака со своими вассалами.
При бракосочетаниях простых людей советы каждого селения были обязаны
построить дома для своих молодоженов, а приданым их обеспечивала родня. Им не
был дозволен брак между одной и другой провинциями,9[211]1ни одного селения с
другим; все они [женились] в своих селениях и внутри своей родни (как племена
израильтян), чтобы не смешивать род и не перемешать бы народы одни с другими.
Исключение составляли [только] сестры, а все [жители] одного селения и даже одной
провинции считались родственниками (наподобие пчел из одного улья), поскольку
они принадлежали к одному народу (nacion) и [говорили на] одном языке. Им было
также запрещено переходить жить из одной провинции в другую, или из одного
селения в другое, или из одного [городского] квартала в другой, дабы декурии,
которые составлялись из жителей каждого селения и квартала, не перепутались бы, а
также потому, что дома строились советами, и они не должны были строить их более
одного раза, и делалось это в том же квартале или по соседству (colacion) со своими
родственниками.
Глава IX
ПРИНЦА-НАСЛЕДНИКА ЖЕНИЛИ НА ЕГО РОДНОЙ СЕСТРЕ, И АРГУМЕНТЫ,
КОТОРЫМИ ОНИ ОБЪЯСНЯЛИ ЭТО
Поскольку мы уже сказали о том, как женились простые индейцы, будет правильно
рассказать, как, в частности, бракосочетался наследный принц королевства. Для
этого следует знать, что короли инки, начиная от первого из них, считали своим
законом и обычаем, строго соблюдавшимся, что наследник королевства должен был
жениться на своей старшей сестре, законнорожденной по отцу и матери, и именно
она является его законной женой; они называют ее1койа,1что означает то же,
что1королева1илиимператрица.1Перворожденный [сын] этих двух брата в сестры
являлся законным наследником королевства.
Они соблюдали этот закон и обычай, начиная от первого инки Манко Капака и его
жены Мама Окльо Вако, которые, как только пришли к ним, сразу заявили, что они
были братом и сестрой, детьми Солнца и Луны, и именно в это поверили индейцы —
их вассалы и невассалы. Они брали другой древний пример, дабы возвеличить этот
второй, и заключался он в том, что в своем язычестве, как мы говорили, они считали
Луну сестрой и женой Солнца, происхождением от которых чванились инки. Отсюда
родилось, что ради подражания во всем Солнцу и первым инкам, его детям, они
установили закон, по которому перворожденный [сын] инки в подражание этим двум
примерам женился на своей собственной сестре по отцу и по матери. Если [у него] не
было законнорожденной сестры, он женился на своей ближайшей родственнице
королевского дерева — на двоюродной сестре, или племяннице, или тетке, — которая
при отсутствии мужчин [в роду], согласно законам Испании, должна была бы
унаследовать королевство.1[212]1Если у принца не было сыновей от первой сестры, он
женился на второй и на третьей, пока у него не родился бы сын, и эту строгость
закона и обычая они обосновали уже указанными нами примерами. Они говорили, что
раз Солнце женилось на своей сестре и совершило то бракосочетание своих первых
сына и дочери, было справедливо соблюдать этот же самый порядок для первенцев
короля. Они поступали так и ради сохранения чистоты крови Солнца, ибо говорили,
что было недозвoлено смешивать ее с человеческой кровью: они называли
человеческой кровью ту, что не была [кровью] инков. Они также говорили, что принцы
женились на своих сестрах, чтобы королевство принадлежало бы им как по [линии]
отца, так и матери; ибо если бы было иначе, утверждали они, то в унаследовании
[престола] принц не имел бы на него права по своей материнской линии. Такая вот
строгость имелась у них в деле наследования и в праве унаследовать королевство.
К этим аргументам они добавляли другие и говорили, что не следовало допускать,
чтобы величие быть королевой доставалось бы какой-либо женщине, которая не
имела бы на него своего собственного [и] законного права, а [обретала бы его] в силу
своего соединения (роr conjunta) с королем; было бы несправедливо, чтобы ей,
поскольку она сама как таковая не могла царствовать, поклонялись бы и служили
другие [женщины], которые в случае такой же удачи были бы лучшими (королевами],
нежели она.
Кроме законной жены, те короли имели много наложниц: одни из них были его
родственницами до и сверх четвертого колена (grado); другие не принадлежали к его
роду (alienigenas). Дети от родственниц считались чистокровными, ибо у них не было
примеси чужой крови; такая чистота высоко ценилась среди инков и не только
королей, но также всех [лиц] королевской крови. Дети от чужеродных (estranjeras)
наложниц были бастардами, и хотя к ним проявляли уважение как к сыновьям и
дочерям короля, оно не имело такого внутреннего и внешнего почтения и поклонения,
как к законнорожденным по крови, ибо этим они поклонялись как богам, а тем — как
людям. Таким образом, детей короля инки ожидали три судьбы: законных
наследников от его жены; чистокровных [инков] от [других] его родственниц и
бастардов — детей чужеземок.
Глава Х
РАЗЛИЧНЫЕ СПОСОБЫ НАСЛЕДОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ
По закону при отсутствии сыновей от законной жены [престол] мог наследовать
старший из чистокровных [инков], как Манко Инка стал наследником Васкара, о чем
мы расскажем в должном месте, и в cледующей9[213]1последовательности; если
отсутствовал старший, шли все остальные [сыновья]; наследование же [престола]
бастардом никоим образом не допускалось. А если не было законнорожденного по
крови сына, наследство переходило к самому близкому чистокровному родственнику-
мужчине.
Из-за этого закона Ата-вальпа уничтожил всю королевскую кровь, мужчин и женщин,
как мы расскажем в должном месте, ибо он был бастардом и боялся, что у него
отнимут узурпированное им королевство и отдадут его какому-либо
законнорожденному [инке]. Все [мужчины] королевской крови женились на своих
родственницах до четвертого колена, чтобы иметь как можно больше чистых по крови
детей. Исключение составляла [лишь] сестра, женитьба на которой разрешалась
только королю. Королевство всегда наследовал старший сын, и этот порядок никогда
не нарушался при [всех] двенадцати королях, которые царствовали до испанцев. У
господ вассалов кураков имелись различные обычаи наследования общественного
положения. В одних провинциях наследником был перворожденный сын [и] сыновья
во всем наследовали отцам. В других наследником становился тот сын, которого
больше всего любили вассалы за его достоинства и приветливость, что было больше
похоже на выборы, нежели на право наследства. Этот закон был как бы тормозом для
сыновей кураки, чтобы они не становились бы злыми тиранами, а все стремились быть
достойными унаследовать его положение и владения (senorio) благодаря своей
доброте и мужеству, которые заставили бы вассалов просить его господином, ибо он
был добродетелен.
В других провинциях все сыновья по старшинству становились наследниками: когда
умирал отец, ему наследовал старший сын, а затем второй и третий и т. д., а когда
умирали все братья, наследство переходило к сыновьям старшего из них, и потом к
[сыновьям] второго и третьего и т. д., и так они пребывали в томительном ожидании.
Узнав от некоторых кураков эту форму наследования, один из испанских историков
впал в ошибку, заявив, что общим для Перу обычаем не только у касиков, но также и у
королей было наследование [престола] братом [умершего] короля, а затем уже их
сыновьями, согласно старшинству; этого не было у королей инков, а было лишь у
некоторых кураков, как мы рассказали.
Три разных обычая или закона о передаче по наследству занимаемого положения,
которые имелись у господ вассалов в различных провинциях, не были установлены
инками, потому что их законы и приказы были едиными и общими для всех их
королевств. Кураки имели их и им следовали до империи инков, и, хотя потом они их
завоевали, они не отняли у них их положение [правителей] и также не запретили
обычаи, существовавшие в их древности, поскольку они не противоречили тому, что
[инки] приказывали соблюдать. Они скорее утвердили многие из тех [обычаев],
которые показались им полезными, в частности обычай1[214]1унаследования
положения [отца] наиболее способным и всеми уважаемым сыном, что сочли весьма
благоразумным, и так они утвердили и приказали исполнять его там, где он
существовал и где захотели бы его исполнять. И был среди [инков] один король,
который захотел воспользоваться этим законом кураков против жестокости и
злобного поведения принца, своего первородного сына, как мы расскажем об этом в
должном месте. В одном селении, находящемся в сорока лигах на восток от Коско,
которое я видел, — оно принадлежит народу кечва [и] называется Суткунка, —
случилось то, что последует далее [и] что касается различия в наследовании в той
земле. Кураку селения звали дон Гарсиа. Видя, что смерть близка, он позвал четырех
сыновей, которых имел, и знатных людей селения и сказал им в виде завещания,
чтобы они чтили закон Иисуса Христа, который снова (nuevamente) получили, и вечно
благодарили бога за то, что он им его направил, и хорошо служили и уважали бы
испанцев, ибо они принесли его им, и особо, с большой любовью служили бы своему
хозяину, ибо ему выпала судьба быть их господином. И под конец он сказал им: «Вы
хорошо знаете, что, по обычаю нашей земли, мое положение наследует самый
способный и всеми уважаемый из моих сыновей; я вам поручаю выбрать того, кто
таким является, а если среди них нет такого, я приказываю вам лишить их наследства
и избрать одного из вас, чтобы он следил за вашей честью, здоровьем и
благополучием, потому что я больше желаю блага для всех вас, нежели личного
[блага] моим сыновьям». Все это рассказывал священник, наставлявший индейцев на
праведную веру, как о подвиге и замечательном завещании своего прихожанина.
Глава XI
ПРЕКРАЩЕНИЕ КОРМЛЕНИЯ ГРУДЬЮ, СТРИЖКА ВОЛОС И ПРИСВОЕНИЕ ИМЕНИ
ДЕТЯМ
Инки имели обычай устроить большой праздник по случаю прекращения кормления
грудью первородных сыновей, а не дочерей и не других—вторых и третьих
мальчиков; во всяком случае не так торжественно, как первого, ибо честь быть
перворожденным, особенно мальчиком, ценилась крайне высоко среди инков и,
подражая им, так поступали все их вассалы.
Их прекращали кормить грудью двух и более лет и состригали первые волосы, с
которыми они родились [и] которые до этого не трогали, я давали им собственное
имя, которое они должны были иметь, для чего собирались все родственники, из
которых выбирался один крестный отец ребенка и он выстригал первый пучок волос.
Ножницами служили ножи из камня, поскольку индейцы не сумели еще изобрести
ножницы.1[215]1За крестным отцом шли другие в соответствии со своим рангом,
возрастом или достоинством, чтобы отстричь свой пучок волос у отлученного от
грудей; закончив стрижку, они давали ему имя и вручали свои подарки, которые
принесли; одни — одежду, другие — скот, другие — различные образцы оружия,
другие давали ему золотые или серебряные кувшины для питья, и эти [подарки]
должны были иметь признаки королевского отличия (estirpe real), которыми простым
людям разрешалось пользоваться только по [личной] привилегии [от инки].
Как только заканчивались подношения, наступало торжество пития, ибо без него не
было доброго праздника. Они пели и плясали до ночи, и это ликование длилось два,
три или четыре дня, а то и больше, в зависимости от родства ребенка; и почти так же
поступали они, когда прекращали кормление грудью и стригли наследного принца,
только [все происходило] с королевской торжественностью, а крестным отцом был
верховный жрец Солнца. Там присутствовали лично или в лице своих послов кураки
со всего королевства; устраивался праздник, который по меньшей мере длился
двадцать дней; они приносили для него огромные подношения из золота, и серебра, и
драгоценных камней, и всего самого лучшего, что имелось в их провинциях.
Подобно сказанному, ибо все хотят подражать голове, так же поступали кураки и
поголовно все простые люди Перу, каждый в соответствии со своим рангом и
родством, и то было одним из их праздников наибольшего ликования. Для
интересующихся языками мы укажем, что во всеобщем [языке] Перу имеются два
слова, чтобы сказать дети: отец говорит1чури,1а мать —1вава1(huahua); следовало бы
писать это слово [huahua] без букв h, а только четыре гласные, произносимые каждая
сама по себе в двух дифтонгах:вава1(vava); я же добавляю к нему h, чтобы не
получилось два слога в каждом дифтонге. Оба они существительные и
означают1дети,1включая оба пола и оба [грамматических] числа; [правило] такое
строгое, что родители не могут пользоваться не своим словом под страхом
превращения мужчины в женщину, а женщины в мужчину. Чтобы отличить пол, они
добавляют слова, означающие1самец1и1самка;1а чтобы сказать1дети1во
множественном или единственном числах, отец говорит1чури,1а мать1вава.1Чтобы
сказать1дети одних родителей1(hermanos), у них имеется четыре разных слова.
Мужчина говорит мужчине1вауке,1что значит1брат;1женщина говорит
женщине1нъаньа,1что значит1сестра.1А если брат сказал бы сестре1нъанъа1(что значит
сестра), он превратил бы себя в женщину. А если сестра сказала бы брату1вауке1(что
значит брат), она превратила бы себя в мужчину. Брат говорит сестре1пана,1что
значит сестра; а сестра говорит брату1тора,1что значит1брат.1А брат брату не может
сказать1тора,1хотя это означает1брат,1ибо для него это означало бы стать женщиной,
и сестра сестре не может сказать1пана,1хотя это означает сестра, что для нее
означало бы стать мужчиной. Таким образом, имеются слова1[216]1одного и того же
смыслового содержания и того же рода, но одними из них пользуются
[исключительно] мужчины, а другими — женщины, не имея возможности поменяться
ими по причине названной угрозы. Все это нужно хорошо знать, чтобы обучать
индейцев нашей святой религии и не дать им случая посмеяться над варваризмами.
Отцы из ордена [иезуитов], такие любознательные во всем, и другие монахи много
трудятся над этим языком, чтобы обучить вере тех язычников, как мы вначале
рассказывали.
Глава XII
ОНИ ВОСПИТЫВАЛИ ДЕТЕЙ БЕЗ ВСЯКОЙ ЛАСКИ
Детей они воспитывали удивительно, как инки, так и простые люди, богатые и
бедные, не делая какого-либо различия, лишая их ласки, которую могли им дать.
После рождения младенца его купали в холодной воде, чтобы [затем] запеленать в
свои мантильи, и каждое утро, когда они пеленали его, они должны были купать его в
холодной воде, оставляя спать на открытом воздухе. Считалось большой нежностью
со стороны матери, когда она набирала воду в рот и так обмывала все его тело,
исключая голову, особенно макушку, к которой они никогда не прикасались. Они
говорили, что поступают так, чтобы приучить его к холоду и к труду, а также чтобы
окрепли бы его конечности. Не менее трех месяцев они не высвобождали из пеленок
руки, поскольку говорили, что, высвобождая их раньше [этого срока], они сделают
руки слабыми. Детей держали лежащими в своих колыбелях, которыми служили
неопрятные табуретки на четырех ножках, одна из которых была короче других,
чтобы можно было бы качать [колыбель]. Сидение или ложе, куда клали ребенка,
изготовляли из толстой сетки, чтобы оно не было бы таким твердым, как если бы это
была одна доска, и этой же сетью они обхватывали его с одной и с другой стороны
колыбели и завязывали веревкой, чтобы он не вываливался из нее.
Ни во время кормления молоком, ни в какое другое время они не клали детей в подол
и не брали их на руки, ибо они говорили, что если с ними поступать так, то они
становятся плаксами и не хотят лежать в колыбели, а всегда только на руках. Мать
укладывалась над ребенком и давала ему грудь, и так она его кормила три раза в
день: утром, в полдень и вечером. А вне этих часов им не давали молоко, хотя бы они
плакали, ибо индейцы говорили, что, привыкая весь день сосать грудь, они вырастали
нечистоплотными (suzios), со рвотой и калом, а став взрослыми, превращались в
ненасытных обжор; они говорили, что и животные не давали молоко своим
детенышам целый день и целую ночь, а только в определенные часы. Сама мать
выкармливала1[217]1своего ребенка; было запрещено отдавать выкармливать его
[другой женщине], какой бы важной госпожой [мать] не была бы, исключая случаи
заболевания [матери]. В период кормления она избегала половых сношений, ибо они
считали, что это было плохо для молока и младенец хирел [от этого]. Таких
захиревших звали1айуска;1это—прошедшее причастие; оно переводится во всем своем
значении как1тот, кому отказали,1а еще более точно —1тот, которого родители
обменяли на другого.1И по схожести один юноша говорил другому [это слово],
насмехаясь над ним потому, что его дама оказывала большую благосклонность
другому, а не ему. Было недопустимо говорить такое женатому, потому что это слово
циничное; тот, кто говорил это, строго наказывался. Однапальа1королевской крови,
[которую] я знал, вынуждена была отдать одну свою дочь выкармливать [другой
женщине]. Кормилица, должно быть, совершила какой-то обман или забеременела,
ибо девочка захирела и стала как чахоточная, так как у нее остались лишь кости и
волосы. [Ее] мать, увидя свою дочь1айуской1(прошло восемь месяцев, как у нее
кончилось молоко), стала вновь вызывать молоко у своих грудей примочками и
пластырями из трав, которые она ставила себе на спину; так она [вернула молоко], и
вновь стала выкармливать грудью свою дочь, и [помогла] ей выздороветь и спастись
от смерти. Она не захотела отдать ее другой кормилице, ибо сказала, что именно
молоко матери являлось тем, что давало ей пользу.
Если у матери было достаточно молока, чтобы прокормить своего ребенка, они
никогда, никогда не давали ему [другую] еду вплоть до того, как [окончательно]
отнимали его от груди, ибо они говорили, что яства вредили молоку и [дети] росли
зловонными и грязными. Когда наступало время вынимать их из колыбели [и] чтобы
не носить их на руках, они вырывали в полу ямку глубиною по грудь [ребенка]; ее
покрывали разными старыми тряпками, и опускали туда детей, и ставили перед ними
несколько игрушек, чтобы они ими развлекались. Там внутри ребенок мог прыгать и
скакать; было запрещено носить его на руках, носить, даже, если он был сыном
самого крупного кураки королевства.
Когда же ребенок начинал уже ходить на четвереньках, он [сам] подползал к матери
с одной или с другой стороны, чтобы достать ее грудь, а сосать ему приходилось стоя
на коленях на полу и никогда не лежа в подоле у матери; если же он хотел [сосать]
другую грудь, то ему показывали, что нужно обползти [лежащую мать], чтобы
получить ее и чтобы мать не брала его на руки. За роженицей ухаживали еще
меньше, чем за ее ребенком, потому что при родах женщина шла к ручью или же
дома она обмывалась холодной водой; потом она купала своего ребенка и вновь
приступала к своим домашним обязанностям, словно она никого не родила. Они
рожали без повивальных бабок; таких не было среди них; если же какая-нибудь
[женщина] занималась этим, то она была скорее колдуньей, нежели повивальной
бабкой. Таким,1[218]1словно созданный природой, был общий обычай, которого
придерживались индианки из Перу при родах и в воспитании своих детей, которого
придерживались богатые и бедные, знатные и плебеи.
Глава XIII
ЖИЗНЬ И ЗАНЯТИЯ ЗАМУЖНИХ ЖЕНЩИН
Как правило, жизнь простых замужних женщин сводилась к постоянному пребыванию
в своих домах; в холодных землях или занимались пряжей и ткачеством шерсти, а в
жарких — хлопка. Каждая из них делала пряжу и ткала для себя, и для своего мужа, и
своих детей. Они шили мало, ибо одежда, которую они носили, как мужчины, так и
женщины, требовала немного шитья. Все, что они ткали, [делалось из] крученой
[нити], как шерстяной, так и хлопковой. Все полотна, какими бы они ни были, имели
четыре кромки. Их делали точно такой длины, которая требовалась для плаща или
рубахи. Одежда была не обрезной, а цельнотканой; [размером] с вытканную ткань,
ибо, прежде чем ткать, ей придавали ширину и длину, которую она более или менее
должна была иметь.
Среди тех индейцев не было ни портных, ни башмачников, ни сапожников. А что до
тех вещей, которые имеются здесь, то они в них не нуждались, потому что
обходились без них! Женщины заботились об одежде для [обитателей] своих домов, а
мужчины — об обуви, которую, как мы говорили, они обязаны были уметь изготовлять
для получения сана рыцаря (al armarse cavalleros), и, хотя инки королевской крови,
кураки и богатые люди имели слуг, которые делали обувь, они не считали для себя
непристойным иногда поупражняться в изготовлении пары обуви и любого вида
оружия, ибо их обязывала уметь это делать их профессия [воинов], поскольку у них
высоко ценилось умение выполнять требования профессии (cumplir sus estatutos). На
полевые работы выходили все: мужчины и женщины, чтобы друг другу помогать.
В некоторых весьма удаленных от Коско провинциях, которые не были еще
достаточно хорошо обучены (cultivados) королями инками, женщины шли работать в
поле, а мужья оставались дома изготовлять пряжу и ткать. Однако я говорю [не о них,
а] о том королевском дворе и народах, которые ему подражали, [а ими] были почти
все народы их империи; а эти другие, будучи варварами, заслуживают пребывания в
забвении. Индианки были такими любительницами (amigas) изготовления пряжи и
такими недругами потери любого самого маленького отрезка времени (espacio de
tiempo), что, направляясь или возвращаясь из города в деревню либо наоборот и даже
переходя из одного [городского] квартала в другой по причине необходимости и
вынуждаемые обстоятельствами1[219]1посетить кого-либо, индианки брали с собой
веретено для двух типов пряжи, я хочу сказать, для пряжи и для закрутки [нити]. По
дороге они скручивали пряжу, взятую с собой, поскольку такая работа была более
легкой; а во время своих визитов и доброй беседы они вынимали свою прялку и
делали пряжу. Эту [привычку] прясть и закручивать [нить], шагая по дорогам, имели
простые люди, однако пальи, принадлежавшие к королевской крови, когда посещали
одна другую, [также] брали с собою пряжу и поделки (labores), [но несли] их слуги, и
таким путем посетительницы и посещаемые были за разговором заняты [делом],
чтобы не тратить время на безделие. Веретена они делают из камыша, как в Испании
из железа; они пользуются тортерами, однако конец [веретена] не делается полым.
Из волокна, из которого тянут нить, делают петлю, а приступая к вытягиванию пряжи,
они освобождают веретено, как [это делается] при скручивании [нити]; волокно
изготовляется по возможности длинным; они берут его большим [и указательным]
пальцами левой руки, чтобы завести его на веретено. Прялку держат в левой руке, а
не на поясе: она длиною в одну пядь; держат ее двумя меньшими пальцами (dedos
menores), и обеими руками они помогают вытягивать пряжу и убирать скаток. Они не
берут ее в рот (No la llegan a la boca), потому что в мое время они не пряли лен, ибо
его не было [в Америке], а только шерсть и хлопок. Они изготавливают немного
пряжи из-за многоречивости (prolixidades), о которой мы говорили.
Глава XIV
КАК ЖЕНЩИНЫ ПОСЕЩАЛИ ДРУГ ДРУГА, КАК ОНИ ОБРАЩАЛИСЬ СО СВОЕЙ
ОДЕЖДОЙ, И ЧТО БЫЛИ [ТАМ] ПУБЛИЧНЫЕ ЖЕНЩИНЫ
Если какая-либо женщина, которая не являлась пальей, но была женой кураки, что
значит господина вассалов, шла в гости к палье королевской крови, она не брала с
собой свою работу; однако после того, как ею были произнесены первые слова,
[принятые] при визите, или слова поклонения, ибо предпочтение отдавалось
поклонению, гостья просила, чтобы ей дали работу, давая этим понять, что она
пришла не в гости, ибо не была ровней [палье], а служить ей, как [служит]
нижестоящий вышестоящему. Пальа, оказывая великую милость, отвечала на эту
просьбу тем, что давала какую-либо работу, которую она уже начала делать сама или
одна из ее дочерей, ибо этим она не ставила ее в одинаковое со служанками
положение, приказывая дать ей ту работу, которую делали они. Это была милость,
выше которой не могла и мечтать посетительница, ибо пальа столь гуманно
приравнивала ее к себе или к своим дочерям. Подобное же любезное и гуманное
отношение, проявлявшееся1[220]1во всех делах, имело место в обращении друг к