Вега Г. История государства инков. Книга 3 и 4
Подождите немного. Документ загружается.
жертвоприношении, которые не обходимо было свершить, и для всего остального, что
составляло службу храма. Это ложе, как и остальные, было сверху донизу украшено
золотом. (Как следует из описания Гарсиласо и других источников, Храм Солнца
{Инти васи, «дом Солнца»), помимо зала бога Солнца с мумиями царей, имел особые
помещения богини Луны, бога громовника и его сестры, богини радуги, а также
звездных божеств (созвездие Плеяд, планета Венера). Храм имел 12 дверей, по числу
месяцев в году.)9[190]
Глава XXII
ИМЯ ВЕРХОВНОГО ЖРЕЦА И [ОПИСАНИЕ] ДРУГИХ ЧАСТЕЙ ДОМА
Верховного жреца испанцы называют1виляома,1тогда как его следует
называть1вилъак уму —1имя, составленное из этого глагола1вилъа,1что
означает1говорить,1и из этого существительного1уму,1что
означает1прорицатель1или1волшебник. Вильак1с [буквой] к является причастием
настоящего времени; с прибавлением существительного1умуполучается
[фраза]:1прорицатель1иди1волшебник, который говорит;1и они не объясняют, что
именно он говорит, давая, однако, понять, что он говорил народу, что он, как
верховный жрец, совещался с Солнцем, и о том, что Солнце приказывало ему сказать,
— как рассказывают их сказки, — и о том, что ему говорили дьяволы из идолов и
святилищ, и о том, что он сам, как понтифик, предсказывал и узнавал из своих
предвестий, наблюдая (cantando) жертвоприношения, толкуя сны и остальные
приметы, которые имелись в их язычестве. И в них не было слова, которым можно
было бы сказать1жрец;1они составляли его из [названий] тех вещей, которыми
занимались жрецы.
Из пяти [описанных] помещений я застал три, стены и крыши которых все еще стояли
на своих старых местах. Не хватало лишь слитков золота и серебра. Два других,
являвшихся ложами Луны и звезд, были уже повержены на землю. В стенах всех этих
помещений, выходивших на крытую галерею, с их наружной стороны, в каждом этом
фасаде прямо в толще самих стен, построенных из камня, как и все помещения того
дома, имелось по четыре молельни (tabernaculos). Углы и все пространство молелень
имели свои украшения, и в соответствии с украшениями, которые были высечены из
камня, были обложены золотом не только стены и потолок, но также и пол молелень.
По углам карнизов проходила широкая оправа (muchos engastes) с изысканными
камнями — изумруды и бирюза, ибо в той земле не было ни алмазов, ни рубинов.
Когда совершались празднества в честь Солнца, инка восседал в этих молельнях
иногда одного фасада, иногда другого, что зависело от времени празднества.
В двух таких молельнях, которые находились в стене, смотревшей на восток, помню, я
видел множество дырок в украшениях, которые были высечены из камня; те, что были
в углах [молелен], пересекали их от одного конца до другого, от других же, [прежде]
размещавшихся по всему пространству молельни, остались лишь следы на стенах.
Дома я слышал от индейцев и от монахов, что в тех самых местах во времена
язычества обычно поверх золота прикреплялись оправы с драгоценными камнями.
Молельни и все двери, выходившие на крытую галерею, — их было двенадцать
(исключая ложе Луны и ложе звезд) — были целиком обшиты (chapadas) золотыми
листами и слитками в виде порталов, а две1[191]1другие, которые своим цветом
должны были походить на своих хозяев, имели серебряные порталы.
Помимо пяти больших гальпонов, о которых мы рассказали, в доме Солнца имелось
много других помещений (aposentos) для жрецов и слуг дома, которыми были инки,
[но] по привилегии, поскольку в тот дом не мог войти ни один индеец, каким бы
великим господином он не был бы, если он не являлся инкой. Также не имели права
входить туда женщины, даже если они были дочерьми и женами самого короля.
Жрецы служили в храмах по неделям, которые исчислялись лунными четвертями. На
этот период времени они воздерживались от своих жен и не покидали храм ни днем,
ни ночью.
Индейцы, служившие в храме в качестве слуг, т. е. привратниками, метельщиками,
поварами, подавальщиками напитков (botelleres), кондитерами, охранниками
драгоценностей, дровосеками, водоносами или занимавшиеся любыми другими
делами, относившимися к службе в храме, были уроженцами тех же самых селений,
[жители] которых несли службу в королевском доме и которые были обязаны
выделять этих самых мастеров (occiales) для домов инки и Солнца; ибо оба эти дома,
как дома отца и сына, ни в чем не отличались в службах, за исключением того, что в
доме Солнца не допускалась женская служба, а в доме инки — жертвоприношения:
все остальное было одинаковым в своем величии и великолепии.
Глава XXIII
МЕСТА ДЛЯ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ И ГРАНИЦА, ГДЕ ОСТАВЛЯЛИ ОБУВЬ,
ЧТОБЫ ВОЙТИ В ХРАМ. ИСТОЧНИКИ, КОТОРЫЕ У НИХ ИМЕЛИСЬ
Места, где сжигались жертвы [при жертвоприношениях], соответствовали
торжественности акта: одни осуществлялись в одних дворах, другие — в других, ибо
дом имел много дворов для тех и других праздников соответственно обязанностям
или наклонностям инков. Главные (generales) жертвоприношения, имевшие место во
время главного праздника Солнца, называвшегося1Райми,1совершались на главной
площади города. Другие же, не столь важные жертвоприношения и праздники
проходили на большой площади, которая имелась перед храмом, на которой все
провинции и народы королевства исполняли свои танцы и пляски; а оттуда они не
могли войти в храм, хотя даже там [на площади] они должны были находиться без
обуви, поскольку считалось, что это уже входит в пределы [территории], где
следовало находиться босым; мы укажем ее здесь, чтобы было известно, где она
находилась.
Три главные улицы выходят с главной площади Коско и идут с севера на юг в сторону
храма: одна из них та, что следует вниз по ручью; другая1[192]1та, что в мои времена
называли улицей тюрьмы, потому что на ней находилась тюрьма испанцев, которая,
как мне рассказали, уже переведена в другое место; третья та, что выходит из угла
площади и идет дальше этим же направлением. Дальше на восток от этих трех есть
[еще] одна улица, которая идет тем же направлением [и] которую сейчас называют
[улицей] святого Августина. По всем этим четырем улицам они шли к храму Солнца.
Однако самой главной улицей, которая идет прямо к дверям храма, является та,
которую мы называем улицей тюрьмы, ибо она подходит к середине площади; по ней
шли и приходили к храму поклониться Солнцу и принести ему свои прошения
(emhaxadas), подношения и жертвоприношения, и она была улицей Солнца. Все эти
четыре [улицы] пересекает другая улица, которая идет с запада на восток, от ручья
до улицы святого Августина. Та, что пересекает другие [улицы], являлась границей и
пределом, где разувались те, что шли к храму, и даже если они не шли в храм, они
должны были, подойдя к тем постам, снять обувь, потому что было запрещено идти
дальше обутым. От улицы, о которой мы говорили, что она являлась границей, до
дверей храма было более двухсот шагов. На востоке, западе и юге от храма были
установлены такие же границы, достигнув которые следовало разуться. Возвращаясь
к украшениям храма, [нужно сказать], что внутри дома имелись пять [искусственных]
источников воды, которая поступала в него из различных мест. У них были трубы из
золота; бассейны были сделаны из камня, другие из золота [в виде] кувшина со
срезанным верхом или из серебра; в них в соответствии с их качеством и величием
праздника происходило омовение жертвы. Я застал только один из источников,
служивший для орошения овощного огорода, который имел тогда тот монастырь;
остальные были разрушены; [испанцы] допустили их разрушение то ли потому, что не
нуждались в них, то ли потому, что не знали, откуда к ним подводилась [вода], что
представляется более достоверным. И даже тот источник, о котором я говорил, что я
его видел, через шесть или семь месяцев оказался также испорченным, а огород
запустелым из-за нехватки орошения, и весь монастырь и даже город опечалились из-
за его потери, ибо они не могли найти индейца, который мог бы сказать, откуда
поступала вода того источника.
Тогда причиной его разрушения стал ручей, который бежит посреди города, ибо вода,
поступавшая в монастырь с запада под землей, пересекала тот ручей. Во времена
инков он имел глубокие берега из искусно обтесанных камней, а ложе — из больших
каменных плит, что предотвращало разрушение дна и берегов при подъеме [воды], и
это сооружение выходило за город более чем на четверть лиги. По причине
нерадивости испанцев оно начало разрушаться, особенно каменное покрытие [дна],
ибо у того ручья (хотя в нем крайне мало воды, потому что он родится почти, в самом
городе) иногда бывают стремительные и невероятной силы подъема воды, которые
уносили каменные плиты.1[193]
В году тысяча пятьсот пятьдесят восьмом унесло те [плиты], что лежали поверх труб
того источника, а сама труба оказалась сломана, и разбита, и все было покрыто
тиной; таким образом, путь для воды оказался отрезан и огород высох, а из-за
отбросов, которые весь год выбрасывают в ручей, все закупорилось и не осталось
даже признаков труб.
Монахи, как они ни старались, все же не обнаружили следов, а для того, чтобы
проследить направление труб, начиная от источника, нужно было разрушить многие
здания и выкопать с глубины много земли, ибо источник был расположен довольно
глубоко; они не смогли разыскать индейца, который мог бы указать им направление
[труб], поэтому они потеряли веру в тот источник так же, как и в другие, которые
имелись в доме. Из этого можно сделать вывод, насколько мало традиций хранят от
своего прошлого те индейцы сегодня, ибо сегодня, спустя [лишь] сорок два года,
оказалось утеряно столь великое дело, каковым являлась вода, которой снабжался
дом их бога Солнца. Подобное было бы невозможно, если бы сохранились традиции,
[передаваемые] старшими мастерами и жрецами [своим] преемникам, чтобы не
допускались бы подобные ошибки. В действительности же, поскольку в те времена
уже не было старших мастеров и жрецов, имевшихся в этом государстве и
сохранявших традиции тех дел, которые считались священными и являлись славой и
службой храмов, то сообщение [о трубах] отсутствовало, как и многие другие, о
которых индейцы не имеют представления; ибо, если бы [эта] традиция сохранялась
бы в узелках [кипу] по сбору налогов или распределению королевских служб или в
историях об ежегодных событиях, относившихся к мирским делам (cosas profanas), без
всяких сомнений было бы найдено объяснение устройства (razon) тех источников, как
находят и объясняют другие такие же великие и более значимые дела счетчики
[узлов] и историки, сохраняющие их традиции, хотя и это уже утрачивается полным
ходом в связи с заменой новыми формами учета и современными историями новой
империи.
Глава XXIV
О ЗОЛОТОМ САДЕ И ДРУГИХ СОКРОВИЩАХ ХРАМА, ПО ОБРАЗЦУ И ПОДОБИЮ
КОТОРОГО БЫЛИ СОЗДАНЫ МНОГИЕ ДРУГИЕ [ХРАМЫ] В ТОЙ ИМПЕРИИ
Возвращаясь к источнику, скажу, что по прошествии шести или семи месяцев после
того, как он был потерян, несколько индейских мальчишек, игравших у ручья,
увидели родник воды, выбивающийся из разбитой и покрытой тиной трубы. Новость о
воде передавалась от одних к другим, пока не дошла до взрослых индейцев, а от них
к испанцам, которые, подозревая, что это та самая вода, которой лишился монастырь,
ибо ее1[194]1обнаружили рядом с ним, определили направление труб и, видя, что они
идут к дому, убедились в своем предположении, о чем сообщили монахам. Те с
великим ликованием починили трубы, правда не с той тщательностью, с какой
раньше они были сделаны, и восстановили [поступление] воды в свой огород, даже не
попытавшись узнать, откуда она поступала и где протекала. Правда, на трубах сверху
лежало много земли, потому что они были проложены очень глубоко.
Тот огород, который сейчас служит для обеспечения монастыря овощами, во времена
инков являлся садом из золота и серебра — такие сады имелись в королевских домах
королей; в них находилось множество трав и цветов различного происхождения
(suertes), множество малых растений и больших деревьев, множество больших и
малых, свирепых и домашних животных и пресмыкающихся, которые ползают, как
змеи, большие и маленькие ящерицы и улитки, бабочки и птицы и другие более
крупные воздушные пернатые — каждая вещь стояла так и на том месте, которое
более всего делало ее схожей с изображаемой ею натурой.
Было [там] большое кукурузное поле и растение (semilla), которое они
называют1кинуа1(quinua), и другие овощи и фруктовые деревья со своими плодами,
целиком из золота и серебра, повторявшие натуру. В доме имелись также
повторенные в золоте и серебре груды дров, как те, что находились в королевском
доме; [там] были также большие фигуры мужчин, и женщин, и детей, отлитые из того
же самого [металла], и много житниц и амбаров, которые они называют1пирва, —1все
для украшения и большего величия дома своего бога Солнца. Поскольку каждый год
на всех главных праздниках, которые проводились в его [честь], они подносили ему
так много золота и серебра, которое полностью использовалось для украшения его
дома, что изобретали каждый день новые [символы] величия; все золотых дел
мастера, которые находились на службе Солнцу, не занимались иными делами, кроме
как изготовлением и повторением [в металле] названных вещей. Они изготовляли
бесконечное множество посуды, которую держали в храме для своей службы,
включая горшки, кувшины, маленькие и большие сосуды. В целом в том доме не было
вещи, которой пользовались для какой бы то ни было службы, чтобы она не была бы
сделана целиком из золота и серебра, включая [инструменты], служившие киркой или
маленьким заступом для очистки садов. По этой причине с большим основанием и
точностью они называли храм Солнца и весь дом [инки] Кори-канча, что
означает1золотой квартал.
По образцу и подобию этого храма города Коско были построены остальные [храмы],
находившиеся во многих провинциях того королевства; о многих из них и о домах
избранных девственниц упоминает Педро де Сиеса де Леон в проведенной им
демаркации той земли; поскольку он описывает ее почти [последовательно]
провинцию за провинцией, он имел возможность указать, где они находились, однако
он не1[195]1назвал все дома и храмы, которые там имелись, а только те, которые
повстречались ему на королевских дорогах [и] которые он нарисовал и описал,
оставив в забвении те, что находятся в больших провинциях по одну и по другую руку
[в удалении от] королевских дорог. Я также не стану касаться их, чтобы избежать
многословия, ибо нет того, ради чего их стоило бы упомянуть, поскольку я описал
самый главный из них, по образу и подобию которого строились все остальные храмы,
в украшении которых каждый курака изощрялся соответственно имевшемуся в его
землях богатству золота и серебра, и каждый из них стремился сделать все, что он
мог, чтобы почтить и услужить своему богу и польстить своим королям, которые
чванились тем, что были сыновьями Солнца. Поэтому все храмы тех провинций также
были обиты золотом и серебром, соперничая с храмом Коско.
Самые близкие родственники кураков являлись жрецами храмов Солнца. Верховный
жрец наподобие епископа каждой провинции был инкой королевской крови, ибо
жертвоприношения, которые совершались [в честь] Солнца, должны были
соответствовать ритуалам и церемониям Коско, а не предрассудкам, которые
существовали в некоторых провинциях и были запрещены инками, например
принесение в жертву мужчин, и женщин, и детей, и кушание человеческого мяса тех
жертв, и другие очень варварские вещи, которые, как мы говорили, имелись у них в
период первого язычества. А чтобы подданные снова не возвращались бы к ним, их
заставляли иметь в качестве верховного жреца инку, что значит — мужчина
королевской крови.
Их также направляли [в провинции], чтобы оказать честь вассалам, ибо, как мы
говорили во многих частях [книги], они высоко ценили, когда им давали начальником
инку, будь то жрец в мире или капитан на войне, ибо это означало, что подчиненные
становились частями [тела] той головы; и сказанного было достаточно для того во
много раз большего, что о том богатейшем храме мог бы сказать другой, который
сумел бы лучше поставить его на свое место.
Глава XXV
О ЗНАМЕНИТОМ ХРАМЕ ТИТИ-КАКА И О ЕГО ЛЕГЕНДАХ И АЛЛЕГОРИЯХ
Среди других знаменитых храмов, которые в Перу были посвящены Солнцу [и]
которые своими украшениями и богатствами золота и серебра могли состязаться с
Коско, был один на острове по имени1Тити-кака,1что означает1свинцовый
холм,1составленном из [слова]1тити,1что означает1свинец,1и из1кака,1что
означает1холм;1оба слога1кака1следует произносить в глубине гортани, ибо
произнесенные так, как звучат по-испански, oни1[196]1означают1дядя, брат
матери.1Озеро, именуемое1Тити-кака,1на котором находится остров, получило от него
свое название; от материка остров расположен менее чем в двух выстрелах из
аркебуза; он имеет по окружности от пяти до шести тысяч шагов; как рассказывают
инки, Солнце сюда спустило тех своих детей — мужчину и женщину, когда послало их
на землю, чтобы они обучили бы вере и человеческой жизни самых варварских людей,
которые тогда находились на земле. К этой легенде они прибавляют другую, на много
веков более древнюю: рассказывают, что после потопа [именно] на том острове и на
том гигантском озере раньше чем где-либо увидели лучи Солнца. Местами оно
достигает семидесяти и восьмидесяти локтей (brazos) в глубину и имеет восемьдесят
лиг по окружности. О его особенностях и их причинах, ибо оно не допускает, чтобы
корабли плавали по поверхности его вод, писал отец Блас Валера, и я не вмешиваюсь
в это, поскольку он говорит, что озеро имеет много магнитного камня.
Первый инка Манко Капак, воспользовавшись этой древней сказкой и большою своею
одаренностью, изобретательностью и проницательностью, видя, что индейцы верят в
нее и считают озеро и остров священным местом, придумал вторую сказку, заявив,
что он и его жена были детьми Солнца и что их родитель спустил их на тот остров,
чтобы они оттуда пошли бы по всей земле, обучая вере этих людей, как об этом было
подробно рассказано в начале настоящей истории. Инки-амауты, которые были
философами и мудрецами своего государства, подчинили первую сказку [интересам]
второй, выдавая ее за предсказание или пророчество, если так можно сказать. Они
говорили, что поскольку Солнце свои первые лучи бросило на тот остров, чтобы дать
миру свет, то это был знак и обещание, что именно в этом месте оно спустит своих
первых двух детей, чтобы они обучили и дали свет тем людям [и] спасли их от
безрассудства, в котором они жили, что затем и совершили те короли. С помощью
этих и им подобных выдумок, созданных в их пользу, инки заставили всех остальных
индейцев поверить, что они были детьми Солнца, а своими многочисленными
благодеяниями они это подтверждали. Благодаря тем двум сказкам инки и все [люди]
их империи считали тот остров священным местом, и поэтому они приказали
построить на нем богатейший храм, (Храм на островке Тити-кака был построен во
времена древнего царства аймара (X—XII вв.)) целиком обшитый слитками золота,
посвятив его Солнцу, куда поголовно (universalmente) все провинции, подчиненные
инке, каждый год приносили подношения [в виде] множества золота, и серебра, и
драгоценных камней как знак выражения благодарности Солнцу за два благодеяния,
которые оно оказало им на том самом месте. Тот храм нес ту же службу, что и храм в
Коско. О подношениях золота и серебра, которые были собраны на острове, [при этом]
не считая и того, что использовалось для служб храма, индейцы говорят такое, что
следует скорее удивляться, нежели верить. Отец Блас Валера, рассказывая о
богатстве того храма и о том многом, что было накоплено и1[197]1превышало [его
нужды], говорит, что переселенные индейцы (которых зовут митмаками),
проживающие в Копа-кавана, заверяли его, что имелся такой избыток золота и
серебра, что из него можно было бы построить другой храм, начиная от его
фундамента и кончая крышей, без применения какого-либо другого материала. И что,
как только индейцы узнали о приходе на те земли испанцев и что они забирали себе
все богатства, которые находили, они бросили все в то великое озеро.
Мне вспомнился другой похожий рассказ, а именно, что в долине Оркос,
расположенной в шести лигах на юг от Коско, находится небольшое озеро, которое
имеет в окружности меньше половины лиги, однако оно необычайно глубокое и
окружено высокими горами. Шла молва, что индейцы бросили в него много сокровищ
из тех, что хранились в Коско, лишь только они узнали о приходе испанцев, и что
среди других сокровищ они бросили золотую цепь, которую приказал изготовить
Вайна Капак, о чем мы расскажем в должном месте. Двенадцать или тринадцать
испанцев, жителей Коско, но не из тех, что владеют индейцами, а торговцы и
продавцы, движимые этой молвой, образовали компанию по потере или по выигрышу,
чтобы обезводить то озеро и насладиться его сокровищами. Они прозондировали его
и обнаружили, что озеро имеет одной воды двадцать три или двадцать четыре локтя,
не считая тину, что было [достаточно] глубоко. Они договорились прорыть шахту с
восточной стороны озера, где протекает река Йукай, ибо с той стороны земля
находилась ниже, чем дно озера, и вода могла бы стечь туда, и озеро стало бы сухим;
с другой же стороны его нельзя было обезводить, так как там оно окружено горами.
Они не стали копать водоотводный канал сверху открытым способом (возможно, так
было бы для них лучше), поскольку им казалось, что гораздо дешевле подойти к озеру
под землей с помощью наклонной шахты. Свое сооружение они начали в году тысяча
пятьсот пятьдесят седьмом с великой надеждой найти сокровище, но, пройдя более
пятидесяти шагов в глубь холма, они уперлись в скалу, и, хотя они пытались пробить
ее, они лишь убедились, что перед ними скальный монолит, а упорствуя на своем, они
видели, что вместо камней они выбивают искры. По этой причине, когда многие
дукаты из их состояния были истрачены, они потеряли свои надежды и бросили
предприятие. Два или три раза я посещал ту пещеру, когда они вели строительство.
Таким образом, живет известная всем молва, как та, которой поверили те испанцы,
что индейцы укрыли неисчислимые сокровища в озерах, пещерах, горах, хотя нет
надежд заполучить их.
Короли инки не только храмом и его богатейшими украшениями облагородили тот
остров, поскольку он был первой землей, на которую ступили их прародители,
спустившиеся, как они говорили, с неба. Они сколько могли выровняли его, убрав с
него камни и глыбы; построили платформы, которые засыпали хорошей плодородной
землей, [специально] привезенной издалека, чтобы посадить здесь маис, ибо во
всем1[198]1том районе, поскольку это очень холодная земля, он никак не принимался.
На тех платформах они высаживали его вместе с семенами других [растений], и, хотя
за ним много ухаживали, они собирали лишь немногочисленные початки, которые как
священная вещь доставлялась королю, а он относил их в храм Солнца, и посылал
избранным девственницам, которые находились в Коско, и приказывал, чтобы их
направили [и] в другие обители и храмы, которые имелись в Королевстве: в один год
— одним, в другой — другим, чтобы все насладились бы тем зерном, которое
принесли как бы с неба. Его высаживали в садах храмов Солнца и домов избранниц в
провинциях, где они имелись, а то, что собиралось, распределялось среди селений
тех провинций. Несколько зерен кидали в житницы Солнца и короля и в хранилища
советов, чтобы они, будучи божественного происхождения, охраняли бы, увеличивали
и спасали бы от порчи хлеб, который был там собран для всеобщего поддержания (sus
tento). Если же индеец мог заполучить одно зернышко того маиса или любого другого
злака (semilla), чтобы бросить его в свои склады, он считал, что всю свою жизнь не
будет испытывать недостатка в хлебе; такими вот суеверными они были во всем, что
касалось их инков.
Конец третьей книги
ГАРСИЛАСО ДЕ ЛА ВЕГА
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИНКОВ
COMENTARIOS REALES DE LOS INCAS
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ ПОДЛИННЫХ КОММЕНТАРИЕВ ИНКОВ
ОНА РАССКАЗЫВАЕТ О ДЕВСТВЕННИЦАХ, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫХ СОЛНЦУ; О
ЗАКОНЕ ПРОТИВ ТЕХ, КТО ИХ ИЗНАСИЛУЕТ. КАК ЖЕНИЛИСЬ ОБЫЧНЫЕ
ИНДЕЙЦЫ И КАК ЖЕНИЛИ НАСЛЕДНОГО ПРИНЦА; СПОСОБЫ УНАСЛЕДОВАНИЯ
ПОЛОЖЕНИЯ [В ОБЩЕСТВЕ]; КАК ОНИ ВОСПИТЫВАЛИ ДЕТЕЙ. ЖИЗНЬ ИНКИ
РОКА, ШЕСТОГО КОРОЛЯ; ЕГО ЗАВОЕВАНИЯ, ШКОЛЫ, КОТОРЫЕ ОН ОСНОВАЛ,
И ИХ ПОГОВОРКИ. ЖИЗНЬ ЙАВАР ВАКАКА, СЕДЬМОГО КОРОЛЯ, И О СТРАННОМ
ВИДЕНИИ, КОТОРОЕ ПРЕДСТАЛО ПЕРЕД ПРИНЦЕМ, ЕГО СЫНОМ. ОНА
СОДЕРЖИТ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГЛАВЫ.
Глава I
ДОМА ДЕВСТВЕННИЦ, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫХ СОЛНЦУ
Были у королей инков в их язычестве и пустой религии великие вещи, достойные
серьезного рассмотрения, и одной из них был обет вечной девственности, который
хранили женщины в многочисленных домах-приютах, которые были построены для
них во многих провинциях их империи, а чтобы было понятно, что это были за
женщины, и кому они предназначались, и чем занимались, мы скажем о том, как это
было, ибо испанские историки, которые рассказывают об этом, касаются этой [темы],
согласно поговорке, которая гласит: «[прикоснулся], как кот, к раскаленным углям».
Мы расскажем, в частности, о доме, который находился в Коско, по образцу и
подобию которого были позднее созданы те [дома], которые имелись во всем Перу.
Было так, что один из кварталов того города назывался1Акльа-васи,что означает1дом
избранниц.1Это тот квартал, который находится между двумя улицами, которые берут
начало от Главной площади и идут к обители святого Доминго, которая прежде была
(solia ser) домом Солнца. Одна из улиц — та, что начинается от угла площади по
левую руку от главной церкви и идет с севера на юг. Когда я покинул тот город в году
тысяча пятьсот шестидесятом, эта улица была главной [улицей] торговцев, Другая
улица — та, что начинается от середины площади, где в мое время [стояла] тюрьма, и
она прямо идет к самому доминиканскому монастырю, также с севера на юг. Фасад
дома выходил на Главную площадь, [занимая место] между двумя названными
улицами, а тыльная его часть доходила до улицы, которая пересекает их с востока на
запад;1[200]1таким образом, он был [как бы] островом между площадью и тремя
улицами. Между ним и храмом Солнца оставался еще один огромнейший остров из
домов и большой площади, которая имеется перед храмом.
Из этого ясно видно, что [испанским] историкам недоставало подлинного сообщения,
поскольку они говорят, что девственницы находились в храме Солнца и что они были
жрицами и помогали жрецам при жертвоприношениях, между тем один и другой
дома были разделены таким [большим] расстоянием, а главной заботой тех королей
инков было, чтобы в этот [дом] монахинь не входили бы мужчины, ни женщины — в
[дом] Солнца. Он назывался домом избранниц, потому что их отбирали или по родовой
линии или по красоте; они должны были быть девственницами и ради уверенности,
что они являются таковыми, их отбирали в [возрасте] восьми и меньше лет.
А поскольку девственницы того дома в Коско были предназначены в жены Солнцу,
они должны были иметь с ним одну и ту же кровь, иными словами, [быть] дочерьми
инков, как короля, так и его родичей, законнорожденных и без [примеси] чужой
крови; потому что [девушки], кровь которых была смешана с чужой и которых мы
называем бастардами, не могли входить в этот дом в Коско, о котором мы
рассказываем.
Разъясняя смысл этого, они говорили, что, как недозволительно давать Солнцу [в
жены] испорченную женщину, а можно лишь девственницу, точно так же было
недозволено давать ему. незаконнорожденных с чужой смешанной кровью, потому
что Солнце, как они думали, должно было иметь [своих] детей, [и] было бы
неразумно, чтобы они были бастардами со смешанной божественной и человеческой
кровью. Поэтому они должны были иметь подлинную королевскую кровь, которая
была той же, что и у Солнца. Как правило, имелось более тысячи пятисот монахинь, и
не было oграничения (tassa) на их количество.
Внутри, в доме, находились женщины старшего возраста, которые следовали тому же
обету [и] состарились там, ибо они пришли [в дом] на тех же самых условиях, а
поскольку они уже были старыми и по причине службы, которую они несли, их
называли1мама-куна,1что означает, толкуя приблизительно,1матрона,1однако,
придавая слову все его значение, оно означает1женщина, в обязанности которой
входит выполнение службы матери;1потому что оно составлено из1мама,1что
значит1мать,1и из приставки1куна,которая сама по себе ничего не значит, а в
сочетании обозначает то, что мы сказали, помимо многих других значений,
соответствующих различным словообразованиям (composiciones), которые ей
придаются. Имя [это] хорошо подходило к ним, ибо одни выполняли службу
настоятельниц, другие обучали новичков как божественному культу их язычества, так
и вещам, которые они делали руками в своих занятиях, как-то: прядение, ткачество,
изготовление еды. Другие были1[201]1привратницами, другие — кладовщицами дома,
чтобы просить то, что было необходимо [и] что в огромном изобилии доставлялось им
из владений Солнца, потому что они были его женами.
Глава II
СТАТУТЫ И ЗАНЯТИЯ ИЗБРАННЫХ ДЕВСТВЕННИЦ
Они жили в постоянном затворничестве до конца жизни, сохраняя вечную
девственность; у них не было ни приемных [для посетителей], ни кабестана, ни
какого-либо другого места, где они могли бы поговорить или увидеть мужчину или
женщину, если не считать их самих, ибо они говорили, что жены Солнца не должны
быть такими доступными, чтобы их кто-либо видел. И это затворничество было столь
великим, что даже сам инка не хотел наслаждаться привилегией, которую он, как
король, мог бы иметь, чтобы встречаться и разговаривать с ними, дабы никто не
рискнул попросить подобной же привилегии. Только койа, что значит1королева,1и ее
дочери имели разрешение входить в дом и разговаривать с затворницами как юными,
так [и] старыми.
Инка посылал королеву и ее дочерей посетить их и узнать, как они живут и в чем
испытывают нужду. Я застал и видел этот дом со всеми его зданиями, ибо только к
нему и к [храму] Солнца, которые занимали два квартала, и еще к четырем большим
гальпонам, которые являлись домами королей инков, проявили уважение индейцы во
[время] их всеобщего восстания против испанцев, ибо они не сожгли их (как сожгли
все остальные [сооружения] города), потому что один [из них] был домом Солнца, их
бога, а другой — домом его жен и другие — их королей. Среди других [свидетельств]
величия их здания в нем имелась узкая улочка, шириною в две персоны, которая
проходила через весь дом. По одну и по другую сторону улочки было много
внутренних комнат, в которых находились служебные помещения дома и где
работали женщины-служанки. У каждой из дверей тех [комнат] находились весьма
надежные привратницы; в последней из комнат в конце улочки жили жены Солнца,
куда никто не входил. У дома имелись свои главные двери, подобные тем, которые
здесь [в Испании] называют дверь-ограничитель (puerta reglar), которая открывалась
только для королевы и для приема тех, кто входил [туда], чтобы стать монахинями.
В начале улочки, где был служебный вход в дом, находились двадцать простых
привратников, чтобы приносить и вносить до второй двери то, что должно было
вноситься в дом и выноситься [из него]. Привратники не могли пройти за вторую
дверь под страхом смерти, хотя бы им приказали пойти и войти внутрь, [хотя] никто
не мог приказать такое под страхом того же наказания. Для услужения монахиням и
[работ] по дому имелось пятьсот девушек, которые также должны были быть
девственницами [и] дочерьми1[202]1инков по привилегии, которую первый инка
предоставил тем, кого покорил своей власти, [а] не по королевской крови, потому что
они приходили туда не как жены Солнца, а как [их] служанки. Инки не хотели, чтобы
они были дочерьми безродных людей, а были бы детьми инков, хотя [и] по
привилегии. Эти девушки также имели своих1мама-кун1из той же касты, [что] и
девственницы, которые приказывали им то, что они должны были делать. А эти1мама-
куны1были теми, кто состарился в доме, ибо, когда они достигали такого возраста, им
давали это имя и [вверяли] управление, словно говоря им: «Ты уже можешь быть
матерью и управлять домом». При разделе королевских домов города Коско, которые
испанцы забирали под свои жилища, когда они захватили его, половина этой обители
досталась на долю Педро де Барко, которого дальше мы должны упомянуть, — эта
была часть служебных помещений, а другая половина досталась лиценциату де ла
Гама, которого я знал в мои детские годы, а потом она принадлежала Диего Ортису
де Гусману, дворянину родом из Севильи, с которым я был знаком и он был жив, когда
я приехал в Испанию.
Главными занятиями, которыми были заняты жены Солнца, являлись пряжа, и
ткачество, и изготовление всего того, что инка надевал на свою персону из одежды и
головных уборов, а также [одежду] для1койи,1его законной жены. Они изготовляли и
всю тончайшую одежду, которую преподносили Солнцу при жертвоприношениях; то,
что инка-[правитель] носил на голове, была плетеная тесьма,
называвшаяся1льауту;1она шириною с указательный палец и очень толстая, так что
была почти квадратной, — ее оборачивали четыре или пять раз вокруг головы, — и
[еще] ярко-красная бахрома (borda), которая проходила [по лбу] от одного виска до
другого.
[Его] одеждой была рубашка, спускавшаяся до колен, которую
называли1унку.1Испанцы называют ее1кусма;1это [слово] не из всеобщего языка, а из
словаря какой-то отдельной провинции. Вместо плаща они носили квадратный плед
из двух половин, который они называют1йаколъа.1Эти монашки также изготовляли
сумки, которые были квадратными, [размером] с квадратную пядь; их носили через
плечо, привязывая прекрасно выделанной тесьмой, шириною в два пальца,
свисавшей, как портупея, с левого плеча на правый бок. Эти сумки они
называли1чуспа;1они использовались только для того, чтобы носить в них траву,
называвшуюся1кука,1которую индейцы едят [и] которая тогда не была столь
общедоступна, как сейчас, ибо ее ел только инка, и его родичи, и некоторые кураки,
которым король в знак великой милости и благосклонности направлял в год
несколько корзин с кукой.
Они также делали бахрому из двух цветов, — желтого и красного,
называвшуюся1пайча,1скрепленную с тонкой тесьмой, длиною с одну морскую сажень,
которая предназначалась не для инки, а для [лиц] его королевской крови: они носили
ее на голове, бахрома падала на правый висок.1[203]
Глава III
ПОЧТЕНИЕ, КОТОРЫМ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ ПРЕДМЕТЫ, КОТОРЫЕ ИЗГОТОВЛЯЛИ
ИЗБРАННИЦЫ, И ЗАКОН ПРОТИВ ТЕХ, КТО ИЗНАСИЛОВАЛ БЫ ИХ
Все эти вещи делали монахини в огромном количестве для Солнца, своего мужа. А
поскольку Солнце не могло ни одевать, ни носить те украшения, они направляли их
инке, как его законному и естественному сыну и наследнику, каковым, [как] они
говорили, он являлся, чтобы он их носил. Он принимал их как священные предметы, и
он, и вся его империя относились к ним с большим почтением, чем греки и римляне
отнеслись бы в своем язычестве к сотворенному их богинями Юноной, Венерой или
[Афиной] Палладой. Ибо эти новые язычники, будучи более простыми, нежели
античные, поклонялись с величайшим почтением и сердечным уважением всему тому,
что они в своей неверной религии считали священным и божественным. И поскольку
те предметы были сделаны руками койи, — женами Солнца, и они были сделаны для
Солнца, а женщины имели ту же самую кровь Солнца, по причине всех этих
отношений между ними они относились к ним с великим почтением. И точно так же
сам инка не мог передать их кому-либо другому, кто не принадлежал бы к его
королевской и родной ему крови, ибо предметами божественными, говорили они, не
могли пользоваться люди земные (humanos), [что] было недозволено и считалось
святотатством, а отсюда самому королю было запрещено передавать их куракам и
капитанам, сколь бы ни велика была их служба, если они не принадлежали к его
крови; а дальше мы расскажем, какие иные свои одежды давал инка куракам и вице-
королям, губернаторам и капитанам в знак великой милости и благодеяния, которые
он им оказывал.
Помимо указанного, эти монахини заботились о приготовлении в должное время
хлеба, называвшегося санку, для жертвоприношений, которые подносились Солнцу во
[время] главнейших празднеств, которые они называли1Райми1и1Ситва.1Они также
готовили питье, которое инка и его родичи пили в дни тех праздников, называвшееся
на их языке1ака;произносить последнюю букву в гортани, ибо произнесенное, как
звучат испанские буквы, оно означает1навоз.1Вся посуда того дома, включая горшки,
кувшины и [иные] сосуды, была из золота и серебра, как в доме Солнца, ибо они были
его женами и в [этом] качестве достойны того. Точно так же [там] был сад с
деревьями и растениями, травами и цветами, птицами и животными, повторенными в
золоте и серебре, как те, что имелись в храме Солнца.
Занятия, о которых мы говорили, были главными, которым посвящали себя монахини
города Коско. Все остальное находилось в соответствии с жизнью и рассказами
(conversacion) женщин, которые хранят вечное9[204]1затворничество, [соблюдая]
вечную девственность. Для монахинь, которые совершали преступление против своей
девственности, существовал закон, по которому их закапывали в землю живыми, а
соучастника приказывали повесить. А поскольку они считали (и так они утверждали),
что убить одного мужчину было малым наказанием за столь тяжелое преступление,
каким являлась дерзость изнасилования жены, предназначенной Солнцу, их богу и
отцу их королей, закон приказывал убить вместе с преступником его жену, и детей, и
слуг, а также их родственников, и всех соседей, и жителей его селения, и весь их
скот, чтобы не осталось бы, как говорят, ни сосунка, ни пискуна. Они разрушали
селение и засыпали его камнями, и, поскольку это была как бы родина и мать,
которые родили и вырастили столь плохого сына, [селение] превращалось в мертвую
пустыню, и то место было проклято и отлучено, чтобы никто не коснулся бы его, даже
скот, если бы он [появлялся там].
Таков был закон, однако он никогда не был приведен в исполнение, потому что не
нашелся [человек], который нарушил бы его, ибо, как мы уже говорили в других
случаях, индейцы Перу испытывали величайший страх перед своими законами и
проявляли к ним полнейшее почтение, особенно к тем, которые касались их религии и
их королей. Однако, если находился кто-либо, кто нарушал его, закон применялся по
всей своей строгости, без всякого снисхождения, словно речь шла о том, чтобы убить
шавку. Ибо инки никогда не создавали [свои] законы, чтобы пугать своих вассалов