Васильченко А. Штрафбаты Гитлера. Живые мертвецы Вермахта
Подождите немного. Документ загружается.
относятся к национал-социалистическому государству, должно совершаться
не только в зависимости от активного участия в боевых действиях, но и при
условии изменения образа политического мышления. Для проверки
подобных установок необходимо запросить оценку «недостойного несения
службы» из полицейской части по постоянному месту жительства.
Командование части Вермахта должно ознакомиться с данной справкой,
прежде чем передать ходатайство в Имперское министерство юстиции
«недостойного» о повторном восстановлении пригодности к несению
службы».
Из данного документа следует, что основная забота высших чинов
Вермахта и РСХА состояла в том, чтобы активные противники гитлеровского
режима не смогли продолжить свою работу в регулярных частях. Чтобы
предотвратить эту опасность, стороны договорились о том, что «недостойные
несения службы» противники национал-социалистического режима вместе с
уголовниками (также «недостойными несения службы») должны быть
изолированы в специальных закрытых формациях, где они будут находиться
под неустанным контролем. На протяжении всей своей службы они должны
были надеяться на удовлетворение ходатайств, на «испытание фронтом».
Подобная форма штрафного подразделения демонстрировала еще одну грань
сотрудничества Вермахта и ведомств Генриха Гиммлера. В некоторой
степени появление «испытательной части 999» было неким компромиссом
между СС и армейскими чинами. Для гестапо (в силу его функции) на
первом месте стояла борьба против «внутреннего врага». В данном случае
тайная полиция получала прекрасную возможность собрать воедино
множество противников режима, что упрощало контроль над ними. С другой
стороны, Вермахт мог активно использовать потенциальных «врагов
народного сообщества» и «государственных преступников» для борьбы с
«внешним врагом».
В итоге гестапо целыми списками определяло, кого надо удалить с
территории рейха. При этом «призывники» считались «пригодными к
военной службе», а свидетельство о снятии с военного учета аннулировалось.
Первые служащие 999-х батальонов появились в Хойберге 15 октября 1942
года. К этому моменту (по состоянию на 6 октября 1942 года) Вермахт
недосчитывался около миллиона человек. Среди первых «призывников»
были как «политические», так и уголовники.
Как призыв происходил на практике, в своих воспоминаниях изобразил
Ганс Буркхардт: «4 июня 1943 года пришло и мое время. В марте 1943 года в
Берлинском дворце спорта Геббельс провозгласил тотальную войну, которая
требовала новых жертв для ведения захватнической войны.
«Срочное. По делам Вермахта! Бесплатно по всем почтовым отделениям
рейха!» — конверт с такими пометками доставил мне заказное письмо. Это
была повестка в военкомат. Мне предстояло пройти пользующийся дурной
славой военный призыв. В письме значилось:
«Согласно приказу фюрера вам оказана великая честь — на время войны
вы являетесь пригодным для несения воинской службы. В призывном пункте
вы должны отдать имеющееся у вас на руках свидетельство о снятии с
военного учета. С собой надлежит иметь продукты на три дня. Для
прохождения воинской службы в батальоне 999 вы должны явиться 7 июня
1943 года в срок до 20 часов 30 минут по адресу: Берлин SW 61,
Обентраутштрассе, 2/4.
Ротмистр (неразборчивая подпись)».
У меня было три дня на раздумье. Должен ли я был следовать этому
приказу? Я посовещался с семьей и близкими друзьями, после чего взвесил
все за и против, включая возможные последствия. В итоге я решил передать
этот приказ на завод. На предприятии меня смогли уберечь от всех призывов
как работника, имеющего броню. На этот раз, вероятно, все обошлось.
Вместе с тем, уклоняясь от последнего призыва, я нарушил существующие
правила. А именно в сопроводительной бумаге говорилось: «Тот, кто
нарушит приказ, ссылаясь на работодателя или других гражданских лиц,
будет наказан в соответствии с законами военного времени». Произошло то,
что я и ожидал. Приказ был принят моим непосредственным руководителем,
бывшим капитаном, который заметил: «Не бери в голову. Мы вновь
высвободим тебя!»
По существу ситуация для меня была благополучной. У меня была броня от
предприятия «Рейнметалл-Перфокартен», в прошлом германо-американского
концерна, которое подчинялось непосредственно министру вооружений
Шпееру. Кроме того, на производстве я занимал ключевую должность.
Все было хорошо, пока внезапно 6 июня во второй половине дня я не
получил призывную повестку. Все мои усилия были напрасными. Поступило
негласное указание убрать с важных постов на производстве бывших
политических заключенных. Вечером 7 июня 1943 года с чемоданом в руках
и продуктами на три дня я направился на Обентраутштрассе. Там все
произошло очень быстро. После того как выкрикнули мое имя, я сдал
свидетельство о снятии с воинского учета, превратившись в солдата 999-го
батальона».
Как видим, непреодолимых противоречий между СС и Вермахтом в данном
вопросе не было. Обе стороны были заинтересованы в «окончательной
победе», а потому пошли на компромисс. Но справедливости ради надо
отметить, что Гиммлер с некоторым подозрением относился к затее создания
бригады-999. Дело в том, что возникновение этой «испытательной части»
лишало его контроля приблизительно над 30 тысячами человек из его
«классической клиентуры». По мнению руководства СС, многие из
«недостойных» могли проявить опасную изворотливость и
продемонстрировать «мнимое обращение в национал-социалистов».
Если причиной форсированного набора в апреле 1942 года были чересчур
завышенные требования, предъявляемые в Вермахте к рекруту, то
формирование «испытательных частей» было продиктовано несколько
другими установками, нежели создание ФГА и штрафных лагерей. Весной
1942 года национал-социалистические бонзы столкнулись с парадоксальной
ситуацией: огромное количество «недостойных» могли продолжать
относительно спокойную жизнь в тылу, в то время как истинные
приверженцы нацистского режима гибли на Восточном фронте. На этот
аспект в одном из партийных циркуляров обратил внимание Мартин Борман.
В секретном документе он информировал партийные инстанции о создании
«особых формирований». «Относительно использования недостойных
несения военной службы в Вермахте. Гауляйтеры уже неоднократно
сообщали о том, что население не понимает, почему недостойные несения
службы, с одной стороны, не привлекаются для военных операций, с другой
стороны, они не привлекаются к особым работам. При рассмотрении этого
вопроса нельзя забывать, что, с одной стороны, невозможно привлечение в
армию лиц, недостойных несения службы, так как это подрывает престиж
Вермахта. Однако, с другой стороны, круг этих лиц нельзя оставлять без
внимания, так как они превращаются в «выигравших от ведения войны».
Использование недостойных несения службы должно происходить в рамках
особых формирований. Со дня призыва недостойные несения службы
считаются зачисленными в армию. Однако пригодными к военной службе их
можно признавать лишь только после особых испытаний и боевых действий
на фронте».
Но если бы речь шла только об устранении внезапно появившейся
прослойки невольных уклонистов, то у национал-социалистического режима
в распоряжении вне всяких сомнений нашлись бы и другие возможности
решения данной проблемы. Их могли облачить в «почетную серую
униформу» и направить отбывать трудовую повинность в «Организацию
Тодта» (ОТ), где «недостойным» отыскали бы множество опасных работ. Это
только один из возможных вариантов. Но одна из истинных причин призыва
«преступников» и «врагов государства» крылась в расистской идеологии
национал-социалистического государства. Этот мотив становится понятным,
если принять во внимание слова Гитлера, произнесенные 20 августа 1942
года, когда приводилось к присяге новое руководство Имперского
министерства юстиции:
«Судья — это носитель духа национального самосохранения. Каждая
война ведет к негативной селекции. Позитивный отбор умирает. Но уже
выбор опасного воинского пути является отбором. Смельчаки будут
летчиками, пойдут в подводники. Однако теперь войска сами кидают клич:
кто пойдет добровольцем? И всегда найдутся бравые ребята, которые
откликнутся на него. В это время только подлые мошенники могут
заботиться о своих душе и теле. Тот, кто оказался в тюрьме, получил
гарантию, что с ним ничего не случится. Если подобное будет
продолжаться три-четыре года, то будет нарушено равновесие нации:
одни будут гибнуть, а другие сберегать свою жизнь! Сейчас тюремное
заключение уже не является наказанием. И в то же время в Волховском
котле солдаты лежат на голой земле, без сна, подчас без еды. Отныне в
народе все происходит так: широкие массы являются ни хорошими, ни
плохими. Именно крайние позиции определяют исход дела. Если неуклонно
уменьшать количество хорошего, но в то же время сохранять плохое, то
произойдет то, что было в 1918 году — 500 или 600 бродяг изнасиловали
целую нацию. Противоположного идеалистического полюса больше не
существует».
Хотя в «Майн кампф» не прозвучало никаких высказываний относительно
штрафных подразделений, но часть идей из «библии нацизма»
опосредованно повлияли на их создание. Насколько востребованными
расистские позиции оказались в среде армейских юристов, можно судить по
тому факту, что Эрих Швинге, основываясь на «сведениях» армейской
психиатрии, еще до начала войны призывал своих судейских коллег со
страниц «Журнала по военному праву»: «Нельзя еще раз допустить, чтобы
война очень сильно ударила по ценным элементам нашего народа. В данной
ситуации дарвиновский отбор пойдет в обратную сторону. Нельзя допустить,
чтобы лучшие отдали свою жизнь на фронте, в то время как физически и
духовно неполноценные подрывали позиции нашей родины».
Вполне очевидно, что при создании «испытательных единиц» учитывались
социал-дарвинистские установки. Протагонисты расистских учений всеми
способами пытались предотвратить «обратный отбор». Наиболее ярко эта
тенденция выразилась в создании Генрихом Гиммлером «особого
формирования СС — Дирлевангер», Названная по имени командира эта
эсэсовская часть занималась в основном борьбой с партизанами. Поначалу
она насчитывала несколько эсэсовцев и 70 браконьеров (отсюда и одно из
названий «браконьерская бригада»), которым по воле Гитлера был
предоставлен шанс на «искупление вины». Вскоре это формирование было
пополнено «профессиональными преступниками» и «асоциальными
элементами», которые набирались на службу из концентрационных лагерей.
Потом настал черед «инонациональных» коллаборационистов, которые
хотели получить эсэсовское звание. Когда в феврале 1944 года
предполагалось сделать еще один набор из числа заключенных
концентрационных лагерей, Генрих Гиммлер сказал: «Я прошу всех
начальников главных управлений СС задуматься и не забывать, что лучше
принести кровавую жертву, сведя в могилу провинившихся людей, но
сохранить посредством этого несколько славных немецких юношей». Те же
самые идеи сквозят в словах шефа Главного управления СС Готлиба Бергера,
который в марте 1944 года предложил направлять всех провинившихся
эсэсовцев в бригаду Дирлевангера. Письмо с соответствующим
предложением заканчивалось следующим образом: «При этом я ясно
осознаю, что не все являются достойными искупления, однако у них будет
шанс достойно умереть, сражаясь с врагом».
В первых главах книги уже упоминалось о том, что практика «испытания
фронтом» применялась в Вермахте во время польской кампании. Согласно
документам Верховного командования сухопутных войск, нечто подобное
практиковалось в полевых частях во время завоевания Франции. В время
боевых действий на Западном фронте в мае 1940 года наказание в виде
«испытания фронтом» было назначено 2762 солдатам. Надо подчеркнуть, что
только в 177 случаях (6,4J%) провинившиеся не смогли «искупить вины» и не
прошли испытание. Можно говорить, что в большинстве случаев
дисциплинарная цель была достигнута. 93,6J% провинившихся
«исправились» и благодаря «смелым действиям искупили свои проступки».
Сейчас затруднительно привести отдельные примеры подобного
«героизма». Но можно констатировать, что положительный опыт должен был
побудить руководство рейха к тому, чтобы расширить сферу применения
«испытания фронтом». Так возникла «испытательная часть-500».
Основой для создания «испытательной части-500» (известной также как
500-й батальон) послужил приказ фюрера от 21 декабря 1940 года, который
впоследствии был дополнен пятью инструкциями Верховного командования
Вермахта. До сих пор неизвестно, сам ли Гитлер выступил с подобной
инициативой или его подтолкнули к этому решению. Однако, так или иначе,
первые упоминания о 500-м батальоне можно встретить уже в сентябре 1940
года, когда готовился проект упомянутого приказа Гитлера. Этот проект был
передан вместе с восьмистраничной пояснительной запиской в Имперское
министерство юстиции Рудольфу Леману. Тот испытывал глубочайшие
симпатии к национал-социалистам, так как новый режим возродил некогда
умиравшую военную юстицию. На первом общегерманском съезде юристов,
который проходил в мае 1939 года, Леман не только выразил верность
фюреру, но и призвал каждого военного судью во всем помогать
Генеральному штабу. Но вернемся к документам, попавшим на стол Лемана.
Прежде чем мы подробно ознакомимся с комментариями, обратим внимание
на сам приказ Гитлера. В его окончательно формулировке значилось: «Я
неоднократно указывал на то, что на войне надо прибегать к самым суровым
мерам, дабы сохранить дисциплину в части и в корне подавить любую
попытку проявления трусости. Так и следует поступать в будущем. Однако
мне хотелось бы дать честным солдатам Вермахта, которые в сложной
ситуации однажды споткнулись, шанс для испытания, что невозможно и
нецелесообразно делать в собственной части».
«Невозможно» подобное испытание было в частях, которые не принимали
участия в боевых действиях; «нецелесообразно», так как быстрое появление
провинившегося в расположении боевой части могло негативно сказаться на
дисциплине. В качестве выхода из сложившейся ситуации предлагалось
формирование особых «испытательных частей». О них в приказе говорилось:
«Служба в такой части не менее почетна, чем обыкновенная военная служба.
Данные формирования ни в коем случае не имеют штрафного характера».
С самого начала данная затея была попыткой вернуть на фронт солдат,
которые, несмотря на совершенный проступок, с определенной долей
вероятности рассматривались как надежные или хотя бы как пригодные для
боевых действий воины. Примечательно, что в данном случае руководство
рейха прибегало к определенной пропагандистской маскировке, не говоря
открытым текстом, что можно было наблюдать в иных ситуациях. Вспомним
хотя бы военного судью Фрица Ходеса, который в том же 1940 году говорил
о полевых штрафных лагерях как о «концентрационных лагерях Вермахта».
В период с сентября 1940 года, когда был подготовлен проект приказа
фюрера, до 21 декабря 1940 года, когда этот приказ увидел свет, велась
активная подготовка по формированию 500-й «испытательной части». В это
время на континенте царило относительное затишье. В любом случае
конкретная дата использования нового формирования еще не была
определена. Если мы исходим из того, что главной задачей 500-й части было
«воспитание» и «испытание» солдата, который должен затем вернуться в
ряды Вермахта (на что собственно указывают все признаки), то сам факт
существования особого формирования вряд ли мог содействовать
укреплению дисциплины. Для новой практики требовались действительно
опасные ситуации, которые могли складываться лишь в зоне активных
боевых действий. 500-я часть не предназначалась просто для отбывания
наказания. Подобные мысли достаточно четко прослеживаются в докладе
военного судьи Майера-Бранеке, который датирован 12 ноября 1941 года.
«Отбывание наказания через испытание не преследует интересов
провинившегося. Оно направлено на исправление положения на фронтах и на
укрепление дисциплины».
Этим словам вторит документ, вышедший 18 сентября 1940 года из недр
правого управления Вермахта: «Задания для нее
[10]
должны быть
исключительными». Поражает та жесткость, с которой Леман говорит о 500-
й части. Эти выражения мало напоминают текст приказа Гитлера. Переход
может показаться слишком резким: «Применение части должно проходить в
самых трудных и самых опасных условиях». И, наконец, в окончательной
формулировке комментариев к проекту приказа сообщалось следующее:
«Часть может формироваться только при возобновлении боевых действий.
Она должна посылаться на самые опасные участки фронта — именно в этом
ее основная функция. До тех пор она должна использоваться для самых
тяжелых работ».
Не надо быть аналитиком, чтобы понять, что под «возобновлением боевых
действий» подразумевалось нападение на Советский Союз, непосредственная
подготовка к чему началась уже летом 1940 года. Все подготовительные
мероприятия политического, экономического и военного характера были
включены в план «Барбаросса», который был подписан Гитлером 18 декабря
1940 года — то есть за три дня до выхода приказа о 500-й части. Только в
этой связке можно увидеть истинное предназначение «испытательной части
500». Несмотря на господствующие в Генеральном штабе иллюзии
относительно боевой мощи Красной Армии, там все-таки давали себе отчет в
том, что новая Восточная кампания потребует от армии большей
дисциплины, нежели это было при завоевании Европы. А потому
формирование «испытательной части 500», с одной стороны, было неким
обширным профилактическим мероприятием, предназначенным для
«сохранения самообладания в Вермахте» (то есть возникал инструмент
устрашения), но с другой стороны, появлялась возможность оставить на
фронте солдат, которые были осуждены из-за отсутствия того же самого
«самообладания». Мы видим, что возникновение 500-й части было
спланировано специально для начала агрессии против СССР.
Обращает на себя внимание тот факт, что в данной ситуации именно
поставленная цель определяла характер «испытательной части 500». Внешне
она напоминала уже ранее существовавшие «особые подразделения». Однако
их целевые установки никак не подходили к 500-й части. В «особых
подразделениях» находились преимущественно такие солдаты, которые
оценивались как «неполноценные, небоеспособные, безвольные». В новом
формировании мы видим иную ситуацию.
Специально подобранные офицеры и унтер-офицеры должны были
превратить ее в успешную боевую единицу. Если же посмотреть на состав
«500-й части», то увидим, что сюда направлялись активные солдаты, которые
с оружием в руках хотели проявить мужество, дабы доказать, что «они
достойны почетной службы по защите немецкого народа в рядах Вермахта».
При прочтении этих строк возникает ощущение, что отбор шел едва ли не в
особого рода элитные подразделения. После констатации факта, что в новое
формирование ни в коей мере не должны попадать «преступники в обычном
понимании этого слова», начальник правого управления Вермахта выразил
следующую идею относительно набора «испытуемых солдат»: «Для
направления в новую часть принимаются в расчет арестанты, которые
совершили провинность. Здесь не учитываются заключенные из штрафных
лагерей. В штрафные лагеря должны направляться только неисправимые
нарушители и носители враждебного для армии духа. Однако в тех же самых
лагерях комендант, опираясь на личный опыт, может разыскать людей,
которые все-таки могли бы быть достойны испытания фронтом. В то же
время для солдат, которые во время войны были приговорены к тюремному
заключению, возможность испытания не должна предоставляться. Но и в
тюрьмах в настоящее время пребывает достаточное количество людей,
которые были наказаны гораздо суровее, чем требовала бы того их
провинность в обыкновенных мирных условиях. Некоторые из безупречных
солдат, которые могут оказаться полезными для войны с врагом, с
профилактическими целями были приговорены к тюремному заключению.
Этим людям, которые однажды не устояли перед искушениями войны,
должен быть предоставлен шанс искупить свою вину, как бы сложно это ни
оказалось».
Как видим, основной контингент для 500-й части должен был подбираться
из тюрем Вермахта, что не исключало поисков в штрафных лагерях.
Подобная точка зрения не была бесспорной. Она вызвала определенное
недовольство в Верховном командовании сухопутных сил. После войны один
из очевидцев сообщал: «Главнокомандующий сухопутными войсками был
намерен отказаться от идеи создания особых испытательных формирований,
что изложил в своем докладе командованию Вермахта. Но он потерпел
неудачу. Ему удалось лишь добиться того, что самой крупной новой
испытательной единицей в будущем станет батальон, в то время как
командование Вермахта разрабатывало идею испытательных полков».
Какие причины побудили главнокомандующего сухопутных войск к
негативному заключению, до сих пор неизвестно. Возможно, генерал-
фельдмаршал Браухич исходил из того, что такое особое формирование
могло быть представлено вражеской пропагандой как «банда преступников»,
что само собой могло подорвать доверие к Вермахту. Действительно,
подобная угроза была прямо пропорциональна размерам «особого
формирования». Поэтому в дальнейшем было решено: если отобранные
«испытуемые солдаты» вопреки всем ожиданиям окажутся весьма
ненадежными, то крупный участок фронта, удерживаемый «испытательный
полком», окажется в серьезной опасности. По этой причине «испытательные
части» должны были входить в состав регулярных войск, а их размер не
должен выходить за размер батальона. По этой причине в приказе Гитлера
говорилось: «Эту особую часть поначалу в сухопутных войсках надо
установить в размере батальона». В то же время глава правового управления
Вермахта исходил из того, что надо планировать наличие двух
«испытательных батальонов на один полк».
ЧАСТЬ 2 Формирование 500-х батальонов
Глава 1 организационное развитие и структура батальонов
После того как Гитлер передал в Верховное командование сухопутных сил
проект создания «испытательных частей», которые в перспективе должны
были создаваться во всех трех частях Вермахта, Браухич 12 марта 1941 года
отдал приказ: «В срок к 1 апреля 1941 года командованию военного округа
IX создать в Майнингене 500-й батальон с учетом расписания боевой
численности и боевого снаряжения от 1 октября 1937 года и согласно
расписанию стрелковой роты 13lb от 1 декабря 1939 года». Именно в этом
документе впервые упоминается 500-й батальон. Указанные расписания
боевой численности и боевого снаряжения как раз соответствовали одному
обыкновенному пехотному батальону. Первоначально предполагалось, что
500-й батальон будет состоять из штаба и трех стрелковых рот. Но в итоге
было решено, что батальон будет состоять из четырех рот, причем четвертая
рота будет «тяжелой», то есть она будет вооружена пулеметами. Согласно
другому приказу уставной персонал в срок до 1 июня 1941 года должен был
привести в боевую готовность первые из созданных 500-х батальонов.
Уставной персонал 500-го батальона состоял преимущественно из солдат и
офицеров, уже участвовавших в боевых действиях. В частности, в приказе