себе не только официальных лиц, но даже и хороших знакомых. Он очень это переживал,
а еще больше за него переживала жена. В результате она с тяжелой стенокардией легла к
нам в клинику.
После лечения у нее наступило значительное улучшение, она была выписана
домой. Прошло с полгода. Она пришла ко мне на амбулаторную консультацию
осунувшейся, с еще более выраженными явлениями стенокардии. За это время, как она
рассказала, муж ее не перенес бестактного и несправедливого отношения к нему со
стороны людей, с которыми он работал. Бывших помощников стало не узнать — так они
изменились, превратившись из почтительных и льстивых в грубых и наглых. Он очень
болезненно переживал такую перемену в людях, которым сделал немало добра. У него
случился инфаркт, от которого он и умер.
Но этим не закончились тяжелые переживания моей больной. Не успела она
похоронить мужа, не высохли еще слезы на ее глазах, как со службы и из горжилотдела
пришли чиновники с требованием, изложенным в грубой, императивной форме, чтобы она
срочно переезжала из своей квартиры в комнату, которую ей «подобрали». И сколько она
ни просила, ни спорила, ни говорила о том, что при жизни мужа ей обещали сохранить эту
квартиру за ней, что она готова платить за излишнюю площадь, чиновники были
неумолимы. И ей, еще не оправившейся после смерти мужа, пришлось собирать вещи и
переезжать в какой-то дальний район, удаленный от ее друзей и знакомых, которых
появилось у этой семьи немало за 40 лет жизни в доме. При этом ей не дали, как обещали
и как было положено по закону, отдельную квартиру меньших размеров, а поселили ее в
коммунальной квартире, в которой к тому же среди соседей одна женщина-алкоголичка
создает невозможную жизнь и днем, и ночью.
— Если бы не ваше лечение, проведенное полгода назад, я бы ни за что не
выдержала этих испытаний, которые выпали мне. Я ведь и сама много лет работала
учительницей, никогда не считалась с собой, учила детей бережному обращению с
человеком. И муж сорок лет проработал на этом заводе — от рядового инженера до
директора. Сколько имел наград и поощрений, а вот чуть состарился — и к нему стало
такое отношение, что он и года не выдержал. А после него и со мной обошлись еще хуже.
О какой долгой жизни можно говорить при таком отношении к пожилому
человеку? Во все века в русском народе сохранялось глубокое уважение к старшим. Еще
будучи мальчишкой, я с удивлением смотрел на то, как отец, уважаемый в нашей
местности человек, при встрече со старшими, особенно пожилыми людьми обязательно
снимал шапку и кланялся. Я, бывало, спрошу: «Это, папа, Ваш знакомый?» «Нет, сынок,
— говорит отец. — Я его не знаю. Но он пожилой человек, своим трудом за свою долгую
жизнь он заслужил, чтобы его уважали. Своим приветствием я отдаю дань уважения его
возрасту». Такое отношение к старшим я отмечал во многих местах нашей Родины как в
городах, так и в деревнях. Пренебрежение к пожилым людям не свойственно нашему
народу. Это наносное, вредное, пришло к нам откуда-то со стороны, от тех, кто ненавидит
людей, кто к традициям, к обычаям, ко всему нашему прошлому относится с
пренебрежением.
Между тем, мы должны настойчиво воспитывать бережное отношение к каждому
человеку и, особенно, к пожилым, а так же к подчиненным и зависимым людям.
Благородный человек никогда не позволит себе разговаривать со старшим, а тем более с
подчиненным повышенным тоном, накричать на него, потому что тот не может ответить
тем же. Только тот достоин уважения, кто и со стариком, и с юношей, с министром и
дворником будет раз говаривать одинаково вежливо.
Я специально остановился в этой главе, посвященной болезням сердца как причине
сокращения нашей жизни, на психических переживаниях человека. Нарушение
взаимоотношений, грубость, бестактность и пренебрежение к личности явно
способствуют развитию тех заболеваний сердца, которые в настоящее время стали бичом
человечества, являясь основной причиной смертельных исходов у большинства людей. К
этим заболеваниям относятся стенокардия и инфаркт миокарда, гипертония и
атеросклероз.