103
Домашний очаг. Итак, первым был одомашнен огонь.Огненная жертва считается жертвой
жертв, высшей и наиболее эффективной формой жертвоприношения. На возжигаемый огонь переносит-
ся функция универсального средства обращения, а обычная жертва выступает как средство получения
огня: “На Огонь обменивается все, и Огонь – на все, как на золото – товары и на
товары – золото” (Ге-
раклит). Или в другом переводе: “Все вещи суть размен огня, и один огонь меняет все вещи, как товары
суть размен золота, и на золото меняются все вещи”. Вечный живой огонь, в мировых пожарах мерами
возгорающийся и мерами потухающий является абсолютной жертвой, аналогом которой могут служить
только мировые деньги
. Огонь, разведенный на домашнем очаге, почитался божеством, охраняющим
обилие дома, спокойствие и счастье рода. Огонь – это собственность и даже жизнь рода. У бурят чужой
не имеет права брать огонь из очага, и если находящийся в юрте гость раззожет там свою трубку, он обя-
зан ее вытряхнуть перед уходом.
От огня,
возжигаемого на очаге, обожание переносилось на очаг. Очаг домашний был самое
священное место; от него религиозный характер перешел на все жилище, в стенах которого возжигался
на очаге обожествленный огонь. Изба – истопка (истба) – происходит от глагола топить (из-топить). На-
звание изба первоначально означало только ту теплую часть жилища, в которой был
поставлен очаг. Из-
ба в языческие времена была первым храмом, а очаг — божеством. Оттого слова хоромы (дом, жилище)
и храм (освященное место богослужения) — филологически тождественны.
Олицетворением очага является дедушка-домовой, охраняющий счастье дома и живущей в нем
семьи, блюститель ее интересов и защитник ее благосостояния. Как настоящий хозяин домовой при-
сматривает за всем в доме, сочувствует и семейной радости и семейному горю.
Первыми служителями божества огня были те, которые обращались с очагом, т. е. топили печь и
приготовляли пищу. Свободно приближаться к обожествленному огню могли только старшие в роде.
Хозяин, как служитель очага, носил имя огнищанина; от хозяйки, по народной поговорке
, должно пах-
нуть дымом. “Огнищанин”, означающее главу рода, происходит от слова огнище (огниско), которое во
многих славянских языках употребляется в смысле горна, очага, а в лужицком и польском в смысле до-
ма, жилища. Огнищанин – владетель дома (очага).
Первые жертвоприношения, молитвы, очищения, гадания, суды совершались пред очагом. Наи-
более торжественным жертвоприношением
чтили очаг при повороте солнца на лето, когда зажигали в
домашней печи с особенными обрядами бадняк, а в разведенный огонь бросали хлебные зерна и лили
масло, испрашивая обилия в доме и плодородия в жатвах и стадах. Затем вся семья садилась за стол, и
вечер оканчивался пиром. После ужина разбивали о землю
опорожненные горшки, чтобы прогнать из
дому всякий недостаток. Освященная участием в обряде, посуда изымается из обиходного употребления.
Так родилась примета, по которой разбить на пиру что-нибудь из посуды предвещает счастье.
Больший или меньший почет к различным частям избы обусловливался большею или меньшею
связью с очагом. При закладке избы в
переднем углу совершалось жертвоприношение: в нем зарывали
голову петуха (красного) или черепки от того горшка, в котором переносились в новый дом горячие уго-
лья с старого очага. Такой передний угол называется большим и красным, то есть главным, светлым, и
пользуется особенным уважением. Место на лавке в переднем большом углу называется также
большим
и княжеским, сюда сажают самых именитых гостей, старших родственников, молодого князя и молодую
княгиню после венца; в этом углу стоит всегда стол, за которым совершается трапеза; когда семья садит-
ся обедать или ужинать, то большое место занимает старший в семье: дед, отец или старший брат.
“Домострой” Ксенофонта: концепция порядочной
жены. Одним из первых трактатов по
управления домашним хозяйством является труд древнегреческого ученого Ксенофонта “Домострой”
(399 г. до н. э.). Домашнее хозяйство, полагает Ксенофонт, включает не только дом, но и имущество вне
его, включая отрицательные блага – любовниц, врагов. “Значит дело хорошего хозяина уметь и врагами
пользоваться так, чтобы получать пользу от
врагов”.
Цель семьи Ксенофонт видит в рождении детей для приобретения себе кормильцев на старость и
для продолжения рода. Принося жертвы, потомки обеспечивали предкам благополучие и бессмертие в
мире мертвых. Особенно ценились сыновья, так как считалось, что только мужчины могут поддерживать
духовную связь с предками.
Занятость в домашнем хозяйстве территориально разделена.
От работы на открытом воздухе по-
лучают жизненные припасы; в крытом помещении кормят новорожденных детей, готовят пищу и одеж-
ду, спят, хранят запасы. Таким образом, домохозяйство делится на внешнее и внутреннее.
Природу женщины бог приспособил для домашних трудов и забот, а природу мужчины – для
внешних. Поэтому нужна семейная кооперация: “А
так как оба пола по природе своей не одинаково ко
всему способны, то по этой причине они тем более нуждаются друг в друге, и эта пара бывает тем по-
лезнее для себя, что один силен в том, в чем слаб другой”.
Средства поступают в дом благодаря деятельности мужа, а расходуется большая
часть их по
распоряжению жены. Нет смысла нести что-либо в дом, если нет человека, хранящего внесенное. Если
распоряжения жены хороши, состояние умножается; если дурны, состояние уменьшается. Одни мужья в
женах находят себе помощниц для умножения состояния, но огромное большинство жен, по мнению
Ксенофонта, разоряют хозяйство. “Как жалки люди, про
которых говорят, что они льют воду в дырявую