Трудности создания планируемого гибрида хорошо сформулировал Д. Гранин в повести
"Эта странная жизнь", главе первой, "где автор размышляет, как бы заинтересовать читателя, а
тот решает, стоит ли ему читать дальше". Говоря словами писателя:
"У меня была еще другая задача: ввести в читателя все полезные сведения, дать описания - разумеется,
поразительные, удивительные, но, к сожалению, не подходящие для литературного произведения. Они скорее
годились для научно-популярного очерка. Представьте себе, что в середине романа "Три мушкетера" вставлено
описание приемов фехтования. Читатель наверняка пропустит эти страницы. А мне надо было заставить
читателя прочесть мои сведения, поскольку это и есть самое важное…"
В том же русле лежат рассуждения Г.С. Альтова и А.Б. Селюцкого в книге "Крылья для
Икара" - (Петрозаводск, "Карелия", 1980) - см. главу "Профессор Н., автор знаменитой теории
квазимодуляционного гипероптимума". Авторы предлагают "обходной путь" - генерацию Ф-
идеи, понятной всем.
Для нас этот путь заказан по определению. Должно получиться нечто, напоминающее
утопию. Пусть не полный охват общества будущего, но, по крайней мере, какая-то
значительная его часть.
С точки зрения читательского интереса многие утопии следует признать
неудовлетворительными. Скажем, А. Богданов, "Красная звезда". Утопии, как правило,
тяжеловесны, занудливы, перенасыщены объяснениями. По объективным причинам, конечно.
Читателя пичкают информацией и размышлениями об обществе наилучшего устройства.
Монологи вместо диалогов, притом разговор, в основном, ведется "на читателя". Герои -
функции экскурсоводов, марионетки какие-то, а не живые люди.
Хорошо подметила в этом отношении определенную эволюцию Стругацких Т. Чернышева
в монографии "Природа фантастики". Первая их утопическая вещь ("Полдень") - набор новелл,
без единого героя, без стержня, основная цель - дать широкую панораму общества будущего. В
последующих вещах ("Жук в муравейнике", например) облик грядущего уже переведен в фон,
на котором, собственно, и разворачиваются события.
Перевод в фон - самый выгодный способ, поскольку не отвлекает внимания читателя от
"человековедения". Еще пример хорошего фона - "Тигр, тигр!" А. Бестера и его же "Человек
без лица" (в другом переводе - "Разрушенный человек"). В первом романе действия
разворачиваются на фоне общества, освоившем телепортацию, во втором - телепатию.
Понятно, что не всякую идею удастся перевести в фон. Чем больше идея примелькалась, чем
привычнее - тем лучше. Чем идея мягче, "гуманитарнее" - тем лучше. Для "технических" же
идей этот прием - задача.
Другой способ - "вынесение". Авторы фантастических романов снабжают волшебную
страну картами ("Волшебник Земноморья" Урсулы К. Ле Гуинн), хронологией ("Властелин
Колец" Дж.Р. Толкиена), словарем ("Дюна" Ф. Херберта), другими приложениями ("1984"
Оруэлла, описание новояза).
Филологам известен прием "помещение в центр щита", или "матрешка". Например, фильм в
фильме ("8.5" Феллини), спектакль в спектакле (постановка в "Гамлете"), рассказ в рассказе
(многие вещи С. Моэма). Пример из НФЛ - запрещенная Книга Голдстейна в "1984" Дж.
Оруэлла; книга излагает теоретические основы существования ангсоца. Еще пример - трактат
одного из героев "Зияющих высот" А. Зиновьева (часть "Баллада о неудачниках"). Как и в
“1984”, социомеханика Зиновьева не только декларируется, герои живут по ее принципам, с
ее позиций осмысливают все происходящее с ними. Если присмотреться, ДС-операции также
описываются дважды; второй раз - в дайджесте фантастики о пришельцах и Вавилоне. Трактат
может цитироваться и в "дробном" виде: в "Дюне" Ф. Херберта в качестве эпиграфа для глав
используются афоризмы Муад 'Диба - нового пророка планеты Дюна. При этом эпиграфы еще
дают и преддверие дальнейших событий, заглядывая чуть ли не в конец книги.
Один конкретный прием подачи сухого материала - персонализация. В работе И.Н.
Мурашковской "Когда я стану волшебником" (Познание, вып. 5. НТЦ "Прогресс", Рига, 1993)
вместо скучных фантограмм и приемов - материал рассчитан на младших школьников -
появляются волшебники. У каждого - своя "специальность": Великан Кроха (уменьшить-
увеличить), Фея Инверсия.
Понятно, что читать детальные описания каких-то автоматических кусачек интересно
далеко не каждому. Выход один - эти самые кусачки должны быть "привязаны" к чему-то, что
непосредственно затрагивает интересы читателя. "Привязка" может осуществляться через
героя. Положим, это он сам открыл, разработал Нечто. И теперь апробирует, внедряет
новацию. Понятно, что требования к душевным качествам героя, к их литературному
описанию резко возрастают по сравнению с тем случаем, когда герой - просто пользователь
некоего фантастического средства.