нуждения индивидов, а только лишь на основе взаимоудовлетворяющих
соглашений между индивидами, сделало менталитет лемле очень неавто-
ритарным, неиерархичным и терпимым к инакомыслию. Лемле никогда не
считают, что они владеют истиной в последней инстанции, и всегда готовы
допустить с некоторой вероятностью правоту своих оппонентов. Тем не
менее, менталитету лемле ни в коей мере не свойственно безразличие к
истине или суждения об одинаковой истинности всех точек зрения и уче-
ний. Как раз наоборот, для лемле типично понимание, что воззрения и уче-
ния могут существенно различаться в степени своей истинности (т.е. дос-
товерности и адекватности изображения действительности, мира или ве-
щей самих-по-себе). Лемле, как правило, не жалеют сил на отстаивание и
обоснование своих взглядов, не теряя, однако, готовности к их пересмот-
ру, если на то обнаружатся достаточные основания. Другое дело, что спо-
ры об истинности воззрений никогда не приобретают характер скандала,
вражды или взаимного осуждения.
Следствием плюралистичного менталитета лемле является отсутст-
вие на Атэа монотеистических религий (типа христианства, ислама, иуда-
изма и т.п.). Да и вообще лемле не религиозны. Им более присущ нестрогий
атеизм (воззрения вроде «Всё в мире, я полагаю, развивается само по себе,
по своим внутренним, имманентным законам, которые суть свойства при-
роды и её частей»), агностицизм, встречаются и разные формы пантеизма
и язычества... Для атэанских вероучений типично поклонение женским и
женственным божествам, порождающим и лелеющим, взращивающим
всё сущее. В древности оно обычно имело форму поклонения лемле-по-
добным богиням, порождающим сущее из самих себя и/или рождающим
жизнь в изначально неживом мире. Обычно изображался пантеон, состоя-
щий из богини-праматери и порождённых ею богинь различного уровня,
каждая из которых порождала или привносила в жизнь то или иное нача-
ло, ту или иную стихию, те или иные явления природы и части мира. Сами
лемле воспринимались тоже как некая, пусть и не самая могущественная
часть этого пантеона, тоже обладающая божественной способностью по-
рождения и взращивания жизни, а также божественной способностью
творчества, трактуемого тоже как своего рода рождение и взращивание. В
более поздних вероучениях прежние богини трактовались как символы
абстрактного божественного начала в некоторой компоненте мироздания.
Позднее, в материалистических мировоззрениях культ божествен-
ного женственного начала превратился в этический и эстетический импе-
ратив рождающей, растящей, лелеющей и творящей женственности, как
раз и присущий лемле. «Так что же,» – можно было бы спросить лемле-ма-
териалистку, – «по-твоему, получается, что единственные богини – это
сами лемле?» «Да, именно так», – ответила бы материалистка, – «сами ле-
мле, да другие разумные лемле-подобные существа, если таковые есть
где-нибудь».
Важно и характерно, что в атэанских вероучениях зло (понимаемое
как всё, что причиняет страдания, разрушает жизнь, радость и красоту)
не персонифицировалось в фигуре вроде дьявола земных религий, или
каком-либо ином анти-божественном начале. Оно трактовалось у лемле
как покидание женственно-божественным началом некоторой части ми-
ра, которая лишившись его сразу или постепенно распадалась, становясь
157