Ширинянц А.А. и др. Русская социально-политическая мысль. Первая половина XIX века

Подождите немного. Документ загружается.

760

Белинский Виссарион Григорьевич

761

Письмо к Н.В. Гоголю

ничеством запечатлел, утвердил истину своего учения. И оно только

до тех пор и было спасением людей, пока не организовалось в церковь

и не приняло за основание принципа ортодоксии. Церковь же яви-

лась иерархией, стало быть поборницею неравенства, льстецом власти,

врагом и гонительницею братства между людьми, — чем и продолжа-

ет быть до сих пор. Но смысл учения Христова открыт фи

лософским

движением прошлого века. И вот почему какой-нибудь Вольтер

орудием насмешки потушивший в Европе костры фанатизма и неве-

жества, конечно, больше сын Христа, плоть от плоти его и кость от

костей его, нежели все Ваши попы, архиереи, митрополиты и патри-

архи, восточные и западные. Неужели Вы этого не знаете? А ведь все

это теперь вовсе не новость для всякого гимназиста...

А потому, неужели Вы, автор «Ревизора» и «Мертвых душ», неуже-

ли Вы искренно, от души, пропели гимн гнусному русскому духовен-

ству, поставив его неизмеримо выше духовенства католического? По-

ложим, Вы не знаете, что второе когда-то было чем-то, между тем как

первое никогда ничем не было, кроме как слугою и рабом светской

власти; но неужели же и в самом деле Вы не знаете, что наше духовен-

ство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского

народа? Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про

попа, попадью, попову дочь и попова работника. Кого русский народ

называет: дурья порода, колуханы

, жеребцы? — Попов. Не есть ли поп

на Руси, для всех русских, представитель обжорства, скупости, низ-

копоклонничества, бесстыдства? И будто всего этого Вы не знаете?

Странно! По-Вашему, русский народ — самый религиозный в мире:

ложь! Основа религиозности есть пиэтизм

, благоговение, страх бо-

жий. А русский человек произносит имя божие, почесывая себе зад-

ницу. Он говорит об образе: годится — молиться,не годится — горшки

покрывать. Приглядитесь пристальнее, и Вы увидите, что это по на-

туре своей глубоко атеистический народ. В нем еще много суеверия,

но нет и следа религиозности. Суеверие проходит с успехами цивили-

зации; но религиозность часто уживается и с ними; живой пример

Франция, где и теперь много искренних, фанатических католиков

между людьми просвещенными и образованными и где многие, от-

ложившись от христианства, все еще упорно стоят за какого-то бога.

Русский народ не таков: мистическая экзальтация вовсе не в его на-

туре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и по-

ложительности в уме: и вот в этом то, может быть, и заключается

огромность исторических судеб его в будущем. Религиозность не

привилась в нем даже к духовенству; ибо несколько отдельных, ис-

ключительных личностей, отличавшихся тихою, холодною аскетиче-

скою созерцательностью — ничего не доказывают. Большинство же

нашего духовенства всегда отличалось только толстыми брюхами,

теологическим педантизмом да диким невежеством. Его грех обви-

нить в религиозной нетерпимости и фанатизме; его скорее можно

похвалить за образцовый индифферентизм в деле веры. Религиоз-

ность проявилась у нас только в раскольнических сектах, столь про-

тивоположных по духу своему массе народа и столь ничтожных перед

нею числительно.

Не буду распространяться о Вашем дифирамбе любовной связи

русского народа с его владыками. Скажу прямо: этот дифирамб ни

в ком не встретил себе сочувствия и уронил Вас в глазах даже людей,

в других отношениях очень близких к Вам по их направлению. Что

касается до меня лично, предоставляю Вашей совести упиваться со-

зерцанием божественной красоты самодержавия (оно покойно, да,

говорят, и выгодно для Вас); только продолжайте благоразумно со-

зерцать ее из Вашего прекрасного далека: вблизи-то она не так красива

и не так безопасна... Замечу только одно: когда европейцем, особенно

католиком, овладевает религиозный дух, — он делается обличителем

неправой власти, подобно еврейским пророкам, обличавшим в безза-

конии сильных земли. У нас же наоборот, постигнет человека (даже

порядочного) болезнь, известная у врачей-психиатров под именем

religiosa mania, он тотчас же земному богу подкурит больше, чем не-

бесному, да еще так хватит через край, что тот и хотел бы наградить

его за рабское усердие, да видит, что этим скомпрометировал бы себя

в глазах общества... Бестия наш брат, русский человек!

Вспомнил я еще, что в Вашей книге Вы утверждаете как великую

и неоспоримую истину, будто простому народу грамота не только не

полезна, но положительно вредна. Что сказать Вам на это? Да про-

стит Вас Ваш византийский бог за эту византийскую мысль, если

только, передавши ее бумаге, Вы не знали, что творили...

«Но, может быть, — скажете Вы мне, — положим, что я заблуж-

дался, и все мои мысли ложь; но почему ж отнимают у меня право

заблуждаться и не хотят верить искренности моих заблуждений?» —

Потому, отвечаю я Вам, что подобное направление в России давно

уже не новость. Даже еще недавно оно было вполне исчерпано Бурач-

ком с братиею

. Конечно, в Вашей книге больше ума и даже таланта

(хотя того и другого не очень богато в ней), чем в их сочинениях; зато

они развили общее им с Вами учение с большей энергиею и большею

последовательностью, смело дошли до его последних результатов, все

отдали византийскому богу, ничего не оставили сатане; тогда как Вы,

желая поставить по свече тому и другому, впали в противоречия, от-

стаивали, например, Пушкина, литературу и театр, которые, с Вашей

точки зрения, если б только Вы имели добросовестность быть после-

довательным, нисколько не могут служить к спасению души, но много

могут служить к ее погибели. Чья же голова могла переварить мысль

762

Белинский Виссарион Григорьевич

763

Письмо к Н.В. Гоголю

о тожественности Гоголя с Бурачком? Вы слишком высоко поставили

себя во мнении русской публики, чтобы она могла верить в Вас ис-

кренности подобных убеждений. Что кажется естественным в глуп-

цах, то не может казаться таким в гениальном человеке. Некоторые

остановились было на мысли, что Ваша книга есть плод умственного

расстройства, близкого к положительному сумасшествию. Но они

скоро отступились от такого заключения: ясно, что книга писалась не

день, не неделю, не месяц, а может быть год, два или три

; в ней есть

связь; сквозь небрежное изложение проглядывает обдуманность, а

гимны властям предержащим хорошо устраивают земное положение

набожного автора. Вот почему распространился в Петербурге слух,

будто Вы написали эту книгу с целью попасть в наставники к сыну

наследника

. Еще прежде этого в Петербурге сделалось известным

Ваше письмо к Уварову, где Вы говорите с огорчением, что Вашим

сочинениям в России дают превратный толк, затем обнаруживаете

недовольство своими прежними произведениями и объявляете, что

только тогда останетесь довольны своими сочинениями, когда тот,

кто и т.д.

Теперь судите сами: можно ли удивляться тому, что Ваша

книга уронила Вас в глазах публики и как писателя и, еще больше,

как человека?

Вы, сколько я вижу, не совсем хорошо понимаете русскую публи-

ку. Ее характер определяется положением русского общества, в кото-

ром кипят и рвутся наружу свежие силы, но, сдавленные тяжелым

гнетом, не находя исхода, производят только уныние, тоску, апатию.

Только в одной литературе, несмотря на татарскую цензуру, есть еще

жизнь и движение вперед. Вот почему звание писателя у нас так по-

чтенно, почему у нас так легок литературный успех, даже при малень-

ком таланте. Титло поэта, звание литератора у нас давно уже затмило

мишуру эполет и разноцветных мундиров. И вот почему у нас в осо-

бенности награждается общим вниманием всякое так называемое

либеральное направление, даже и при бедности таланта, и почему так

скоро падает популярность великих поэтов, искренно или неискрен-

но отдающих себя в услужение православию, самодер

жавию и народ-

ности. Разительный пример — Пушкин, которому стоило написать

только два-три верноподданнических стихотворения и надеть камер-

юнкерскую ливрею, чтобы вдруг лишиться народной любви

. И Вы

сильно ошибаетесь, если не шутя думаете, что Ваша книга пала не от

ее дурного направления, а от резкости истин, будто бы высказанных

Вами всем и каждому. Положим, Вы могли это думать о пишущей

братии, но публика-то как могла попасть в эту категорию? Неужели

в «Ревизоре» и «Мертвых душах» Вы менее резко, с меньшею истиною

и талантом и менее горькие правды высказали ей? И она, действи-

тельно, осердилась на Вас до бешенства, но «Ревизор» и «Мертвые

души» от этого не пали, тогда как Ваша последняя книга позорно

провалилась сквозь землю. И публика тут права: она видит в русских

писателях своих единственных вождей, защитников и спасителей от

мрака самодержавия, православия и народности, и потому, всегда го-

товая простить писателю плохую книгу, никогда не прощает ему злов-

редной книги. Это показывает, сколько лежит в нашем обществе,

хотя еще и в зародыше, свежего, здорового чутья; и это же показыва-

ет, что у него есть будущность. Если Вы любите Россию, порадуйтесь

вместе со мною падению Вашей книги!

Не без некоторого чувства самодовольства скажу Вам, что мне ка-

жется, что я немного знаю русскую публику. Ваша книга испугала

меня возможностью дурного влияния на правительство, на цензуру,

но не на публику. Когда пронесся в Петербурге слух, что правитель-

ство хочет напечатать Вашу книгу в числе многих тысяч экземпляров

и продавать ее по самой низкой цене, мои друзья приуныли; но я тог-

да же сказал им, что, несмотря ни на что, книга не будет иметь успеха,

и о ней скоро забудут. И действительно, она теперь памятнее всем

статьями о ней, нежели сама собою. Да, у русского человека глубок,

хотя и не развит еще, инстинкт истины!

Ваше обращение, пожалуй, могло быть и искренно. Но мысль —

довести о нем до сведения публики — была самая несчастная. Времена

наивного благочестия давно уже прошли и для нашего общества. Оно

уже понимает, что молиться везде все равно, и что в Иерусалиме ищут

Христа только люди, или никогда не носившие его в груди своей, или

потерявшие его. Кто способен страдать при виде чужого страдания,

кому тяжко зрелище угнетения чуждых ему людей, — тот носит Христа

в груди своей и тому незачем ходить пешком в Иерусалим

. Смире-

ние, проповедуемое Вами, во-первых, не ново, а во-вторых, отзыва-

ется, с одной стороны, страшною гордостью, а с другой — самым по-

зорным унижением своего человеческого достоинства. Мысль

сделаться каким-то абстрактным совершенством, стать выше всех

смирением может быть плодом только или гордости, или слабоумия,

и в обоих случаях ведет неизбежно к лицемерию, ханжеству, китаиз-

му. И при этом Вы позволили себе цинически-грязно выражаться не

только о других (это было бы только невежливо), но и о самом себе —

это уже гадко, потому что, если человек, бьющий своего ближнего по

щекам, возбуждает негодование, то человек, бьющий по щекам само-

го себя, возбуждает презрение. Нет! Вы только омрачены, а не про-

светлены; Вы не поняли ни духа, ни формы христианства нашего вре-

мени. Не истиной христианского учения, а болезненною боязнью

смерти, черта и ада веет от Вашей книги. И что за язык, что за фразы!

«Дрянь и тряпка стал теперь всяк человек!» Неужели Вы думаете, что

сказать всяк, вместо всякий, — значит выразиться библейски? Какая

764

Белинский Виссарион Григорьевич

765

Комментарии

это великая истина, что, когда человек весь отдается лжи, его остав-

ляют ум и талант! Не будь на Вашей книге выставлено Вашего имени

и будь из нее выключены те места, где Вы говорите о самом себе как

о писателе, кто бы подумал, что эта надутая и неопрятная шумиха

слов и фраз — произведение пера автора «Ревизора» и «Мертвых душ»?

Что же касается до меня лично, повторяю Вам: Вы ошиблись, со-

чтя статью мою выражением досады за Ваш отзыв обо мне, как об

одном из Ваших критиков. Если б только это рассердило меня, я

только об этом и отозвался бы с досадою, а обо всем остальном вы-

разился бы спокойно и беспристрастно. А это правда, что Ваш отзыв

о Ваших почитателях вдвойне нехорош. Я понимаю необходимость

иногда щелкнуть глупца, который своими похвалами, своим востор-

гом ко мне только делает меня смешным, но и эта необходимость тя-

жела, потому что как-то по-человечески неловко даже за ложную лю-

бовь платить враждою. Но Вы имели в виду людей, если не с отменным

умом, то все же и не глупцов. Эти люди в своем удивлении к Вашим

творениям наделали, может быть, гораздо больше восторженных вос-

клицаний, нежели сколько Вы сказали о них дела; но все же их энту-

зиазм к Вам выходит из такого чистого и благородного источника,

что Вам вовсе не следовало бы выдавать их головою общим их и Ва-

шим врагам, да еще вдобавок обвинить их в намерении дать какой-то

предосудительный толк Вашим сочинениям. Вы, конечно,

сделали

это по увлечению главною мыслию Вашей книги и по неосмотри-

тельности, а Вяземский

, этот князь в аристократии и холоп в лите-

ратуре, развил Вашу мысль и напечатал на Ваших почитателей (стало

быть, на меня всех больше) чистый донос

. Он это сделал, вероятно,

в благодарность Вам за то, что Вы его, плохого рифмоплета, произ-

вели в великие поэты, кажется, сколько я помню, за его «вялый, вла-

чащийся по земле стих». Все это нехорошо! А что Вы только ожидали

времени, когда Вам можно будет отдать справедливость и почитате-

лям Вашего таланта (отдавши ее с гордым смирением Вашим врагам),

этого я не знал, не мог, да, признаться, и не захотел бы знать. Передо

мною была Ваша книга, а не Ваши намерения. Я читал и перечитывал

ее сто раз, и все-таки не нашел в ней ничего, кроме того, что в ней

есть, а то, что в ней есть, глубоко возмутило и оскорбило мою душу.

Если б я дал полную волю моему чувству, письмо это скоро бы

превратилось в толстую тетрадь. Я никогда не думал писать к Вам об

этом предмете, хотя и мучительно желал этого и хотя Вы всем и каж-

дому печатно дали право писать к Вам без церемоний, имея в виду

одну правду

. Живя в России, я не мог бы этого сделать, ибо тамош-

ние Шпекины

распечатывают чужие письма не из одного личного

удовольствия, но и по долгу службы, ради доносов. Но нынешним

летом начинающаяся чахотка прогнала меня за границу и N переслал

мне Ваше письмо в Зальцбрунн, откуда я сегодня же еду с Анненко-

вым

в Париж через Франкфурт-на-Майне. Неожиданное получение

Вашего письма дало мне возможность высказать Вам все, что лежало

у меня на душе против Вас по поводу Вашей книги. Я не умею гово-

рить вполовину, не умею хитрить: это не в моей натуре. Пусть Вы или

само время докажет мне, что я ошибался в моих о Вас заключениях —

я первый порадуюсь этому, но не раскаюсь в том, что сказал Вам. Тут

дело идет не о моей или Вашей личности, а о предмете, который го-

раздо выше не только меня, но даже и Вас: тут дело идет об истине, о

русском обществе, о России. И вот мое последнее заключительное

слово: если Вы имели несчастие с гордым смирением отречься от Ва-

ших истинно великих произведений, то теперь Вам должно с искрен-

ним смирением отречься от последней Вашей книги и тяжкий грех ее

издания в свет искупить новыми творениями, которые напомнили

бы Ваши прежние.

Зальцбрунн, 15-го июля н. с. 1847-го года

Комментарии

Белинский Виссарион Григорьевич

ЛИТЕРАТУРНЫЕ МЕЧТАНИЯ

(Элегия в прозе)

Впервые опубликовано: Молва. 1834. Ч. VIII. № 38, 39, 41, 42, 45, 46, 49,

50—52.

Печатается с сокращениями по: Белинский В.Г. Избранное / Сост., автор вступ.

ст. и коммент. Е.Ю. Тихонова. М.: Российская политическая энциклопедия

(РОССПЭН), 2010. С. 76—80, 82, 83—88, 89—90, 95—97, 103—105, 141, 156—158.

Примечания Е.Ю. Тихоновой использованы частично.

Цитата из книги О.И. Сенковского (псевдоним Барон Брамбеус) «Фантасти-

ческие путешествия барона Брамбеуса» (СПб., 1833).

О доброе старое время (фр.).

Крез — лидийский царь (VI в. до н.э.), известный своим богатством. Ир —

нищий; персонаж из поэмы Гомера «Одиссея», ставший символом бедности.

Истина! истина! ничего, кроме истины! (фр.).

Высший свет (фр.).

Байрон (Byron) Джордж Ноэл Гордон (1788—1824) — английский поэт-

романтик. Гете (Goethe) Иоганн Вольфганг (1749—1832) — немецкий поэт, мыс-

литель и естествоиспытатель.

Имеются в виду Александр Великий (356—323 до н.э.), царь Македонии с 336 г.,

один из выдающихся полководцев и государственных деятелей Древнего мира;

Гай Юлий Цезарь (102 или 100—44 до н.э.) — древнеримский государственный и

политический деятель, полководец, писатель, пожизненный диктатор Рима с 44 г.

до н.э.; Карл Великий (Carolus Magnus) (742—814) — король франков (с 768), соз-

датель Франкского государства.

766

Белинский Виссарион Григорьевич

767

Комментарии

Эту мысль высказал Н.И. Надеждин в рецензии на повесть В.А. Ушакова

«Киргиз-Кайсак» (Телескоп. 1831. Ч. 1. № 3. С. 383).

Ландкарта — карта мира.

«Приидите ко Мне вси труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы!»

(Мф. 11: 28).

Иоанн III Васильевич (1440—1505), московский великий князь (с 1462), вто-

рым браком был женат на Зое (Софье) Палеолог, племяннице последнего визан-

тийского императора, в некоторых документах именовался уже царем.

Алексей Михайлович (1629—1676) — русский царь с 1645 г.

Петр I (1672—1725) — русский царь с 1682 г., российский император с 1721 г.

Неточная цитата из «Арапа Петра Великого» А.С. Пушкина.

Охабень — старинная русская верхняя одежда в виде кафтана с четырех-

угольным меховым воротником и прорехами под рукавами.

Повойник — старинный русский головной убор замужних женщин.

Фижмы — пышная женская юбка на каркасе из ивовых или стальных пру-

тьев или из пластин китового уса; робронд — женское платье с очень широкой

колоколообразной юбкой на кринолине (тонких обручах).

Цитата из романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин»:

«И запищит она (Бог мой!):

Приди в чертог ко мне златой!..»

В примечании Пушкин отметил: «Из первой части Днепровской Русалки».

Это начальные слова арии русалки Лесты из оперы «Днепровская русалка», рус-

ской переработки немецкой оперы «Das Donauweibchen» («Фея Дуная», 1792—1797),

текст Генслера, музыка Ф. Кауера, русский текст Н. Краснопольского, музыкаль-

ные дополнения С. Давыдова, представленной в первый раз на петербургской

сцене 26 октября 1803 г. и пользовавшейся шумным успехом.

Во время русско-турецкой войны 1686—1700 гг. Петр I в 1696 г. взял крепость

Азов. В начале Северной войны 1700—1721 гг. шведские войска Карла XII разгро-

мили русское войско под Нарвой, что побудило Петра ускорить проведение во-

енных реформ. В 1704 г. Нарва была отбита русскими. 28 сентября 1708 г. около

деревни Лесной был разбит 16-тысячный шведский корпус. В полтавском сраже-

нии на берегу реки Ворсклы в 1709 г. русская армия победила шведов. Сподвиж-

ник Петра — Александр Данилович Меншиков (1673—1729) проявил себя круп-

ным военачальником.

Имеется в виду курский купец-самоучка Ф.А. Семенов (1794—1860) —

астроном-любитель, историю самообразования которого сделал достоянием пу-

блики М.П. Погодин, опубликовав его автобиографию под заголовком «Курский

купец-астроном» в журнале «Телескоп» (1832. № 13).

Строка из «Евгения Онегина» А.С. Пушкина.

В широком значении слова, «разночинец» — выходец из недворянской сре-

ды, человек, родившийся в семье священника или дьячка, лекаря, журналиста,

мелкого лавочника, реже — ремесленника или крестьянина. В последней четвер-

ти XVIII — начале XIX в. под «разночинцем» разумели «не дворянина», «не имею-

щего благородного происхождения», «простолюдина». В более узком значении

определения термина включали по крайней мере три существенных признака —

факт исключения из податного состояния, образование и внесословность. С одной

стороны, разночинцы не имели права владеть крестьянами, а вплоть до манифе-

ста 19 февраля 1861 г. и землей. Не принадлежа к купечеству или мещанству, они

не занимались ни торговлей, ни ремеслами; могли иметь недвижимость в городах

(быть домовладельцами), но не могли владеть ни фабриками, ни заводами, ни

лавками, ни мастерскими. С другой стороны, в отличие от представителей низ-

ших сословий, разночинец, принадлежа к «неподатному сословию», имел такую

степень личной независимости, какой не имел ни купец, ни мещанин, ни тем бо-

лее крестьянин. Он обладал правом свободного проживания, свободного пере-

движения по стране, правом вступления на государственную службу, имел посто-

янный паспорт и обязан был учить своих детей. Это обстоятельство важно

подчеркнуть, так как Россия была единственной страной в мире, где «за образова-

ние» давалось личное дворянство. Образованный человек «низкого» происхожде-

ния, равно как и беспоместный дворянин, положение которого практически не

отличалось от положения разночинца, могли найти средства к существованию

только на государственной службе или с 1830—1840-х гг. на ниве свободного ин-

теллектуального труда, занимаясь репетиторством, переводами, черновой жур-

нальной работой и т.п. Основная масса разночинства делала чиновничью карьеру

в департаментах и канцеляриях, малая часть составила «мыслящий пролетариат»,

стоящий во мнении помещика или преуспевающего чиновника едва ли выше ла-

кея и, безусловно, ниже французского парикмахера.

Строки из стихотворения В.А. Жуковского «Русская слава» (1831).

Гомер (между XII и VII вв. до н.э.) — легендарный древнегреческий поэт-

сказитель, которому приписывается создание эпических поэм «Илиада» и «Одис-

сея». Тасс — Торквато Тассо (Torquato Tasso) (1544—1595) — итальянский поэт,

автор знаменитой поэмы «Освобожденный Иерусалим» (1580).

«Лучше прощу десять виновных, нежели накажу одного невинного» — афо-

ризм, приписываемый как Екатерине II, так и А.В. Суворову. Далее Белинский

вольно перелагает слова Екатерины II из «Наказа Комиссии о составлении про-

екта нового уложения» (1767): «Однако же МЫ думаем и за славу Себе вменяем

сказать, что МЫ сотворены для НАШЕГО народа, и по сей причине МЫ обязаны

говорить о вещах так, как они быть должны. Ибо, Боже сохрани, чтобы после

окончания сего законодательства был какой народ больше справедлив и, следова-

тельно, больше процветающ на земле: намерение законов НАШИХ было бы не

исполнено — несчастие, до которого Я дожить не желаю».

«Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского

дворянства» 1785 г. оформила привилегии дворянского сословия, в частности, ис-

ключительное право на владение имениями и крепостными крестьянами, а также

освобождение от обязательной военной и гражданской службы. Одновременно

с ней была утверждена «Грамота на права и выгоды городам Российской импе-

рии», которая делила всех жителей городов на 6 разрядов.

Суворов Александр Васильевич (1729—1800) — граф, генералиссимус, выда-

ющийся русский полководец, не потерпевший ни одного поражения.

Потемкин Григорий Александрович (1739—1791) — князь, генерал-фельд-

маршал, один из участников дворцового переворота 1762 г., фаворит и ближай-

ший помощник императрицы Екатерины II.

Безбородко Александр Андреевич (1747—1799) — канцлер, князь. С 1775 г.

секретарь Екатерины II, с 1783 г. — фактический руководитель российской внеш-

ней политики.

Державин Гавриил Романович (1743—1816) — русский поэт, представитель

классицизма.

Гораций (полное имя Квинт Гораций Флакк (Quintus Horatius Flaccus) (65 до

н.э. — 8 до н.э.) — древнеримский поэт.

Екатерина негласно руководила журналами «Всякая всячина» и «Собесед-

ник любителей российского слова».

Эпическая поэма Василия Кирилловича Тредиаковского (1703—1768) «Те-

лемахида» (1766) — стихотворное произведение, манерное, написанное тяжело-

весным слогом, навлекло на себя гнев царствовавшей тогда Екатерины II и сдела-

лось мишенью для насмешек: при дворе в качестве наказания от виноватого

требовали выучить шесть строк из «Телемахиды».

768

Белинский Виссарион Григорьевич

769

Комментарии

«Недоросль» — комедия Дениса Ивановича Фонвизина (1745—1792). Про-

стаковы, Тарас Скотинин — ее герои. Бригадир — герой одноименной комедии

Фонвизина.

Платон мне друг, но еще больший мне друг — истина (лат.).

Имеется в виду Г.Р. Державин, в различные годы занимавший высшие госу-

дарственные должности: кабинет-секретаря Екатерины II (1791—1793), прези-

дента Коммерц-коллегии (с 1794), министра юстиции (1802—1803).

Строки из драмы А.С. Пушкина «Борис Годунов».

«Сподвижник царя» С.С. Уваров (1786—1855), автор знаменитой триединой

формулы «православие, самодержавие, народность», уже в начале своей деятель-

ности на посту министра, в 1834 г., приезжал в Москву и несколько раз встречался

с профессурой и студентами Московского университета.

ИСТОРИЯ МАЛОРОССИИ. Николая Маркевича

Москва. 1842. Четыре тома

Впервые опубликовано: Отечественные записки. 1843. Т. XXVIII. № 5. Отд. V

«Критика». С. 1—18.

Печатается с небольшими сокращениями по: Белинский В.Г. Полное собрание

сочинений: В 13 т. Т. VII. Статьи и рецензии 1843. Статьи о Пушкине 1843—1846 /

Подгот. текста и сост. коммент. В.С. Спиридонов при участии А.П. Могилевского;

ред. тома Д.Д. Благой. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 43—48, 50—64.

Маркевич Николай Андреевич (1804—1860) — историк, этнограф, поэт. Автор

компилятивной «Истории Малороссии» (т. 1—5, 1842—1843), составленной по

«Истории Руссов», созданной в конце XVIII либо начале XIX в. на территории

Малороссии неизвестным автором и распространявшейся в рукописных списках

(первое русское издание вышло в 1846 г.).

Имеются в виду

славянофилы.

Галломанство — т.е. преклонение перед всем французским, справедливо

считалось одной из серьезных болезней русского дворянского общества.

Против языковой реформы Н.М. Карамзина выступали члены литературного

общества «Беседа любителей русского слова» (1811—1816) во главе с Г.Р. Держави-

ным и А.С. Шишковым.

Скотт (Scott) Вальтер (1771—1832) — знаменитый английский писатель,

создатель жанра исторического романа.

Тьерри (Thierry) Огюстен (1795—1856) — французский историк, один из

основателей романтического направления во французской историографии.

«История завоевания Англии норманнами» (1825), труд Огюстена Тьерри, в кото-

ром он развивает идею классовой борьбы, выросшей из борьбы двух «рас»: «расы»

побежденных против «расы» завоевателей (во Франции галло-римлян против

франков, в Англии — англосаксов против норманнов), в результате которой

«раса» завоевателей в дальнейшем становится привилегированным классом.

«Рассказы о временах меровингских» (отд. изд. 1840) не без дружеского участия

Белинского начал переводить А.И. Герцен, поместивший статью и перевод «Рас-

сказа первого» в «Отечественных записках» (1841. № 2, отд. II).

То есть с середины XV по XVIII в.

Его состоянием (лат.).

Речь идет о смерти первой жены Иоанна Грозного — Анастасии Романовны

Захарьиной-Юрьевой (1530/1532—1560), которую, как считалось, отравили.

Михаил Федорович Романов (1596—1645) — первый русский царь династии

Романовых (с 1613).

Алексей Михайлович Романов (1629—1676), царь с 1645 г.

Так называемое «местничество» произошло от обычая считаться «местами»

на службе и за государевым столом. Тот из феодалов, который считал свое проис-

хождение более древним, благородным и знатным либо личные свои заслуги зна-

чительными, занимал место ближе к царю и, соответственно, претендовал на бо-

лее высокую должность в войске или в гражданской администрации. По воле

царя Федора Алексеевича (1661—1682, царь с 1676), в начале 1682 г. местничество

было уничтожено, а разрядные книги, хранившиеся в приказах и использовав-

шиеся служилой знатью для подтверждения знатности, родовитости и высокого

служебного положения своих предков, чтобы занять соответствующее «место»

в системе феодальной иерархии, публично сожжены.

Феодор Иоаннович (1557—1798), прозванный Блаженным, — царь всея Руси

и великий князь Московский с 1584 г., третий сын Иоанна Грозного и царицы

Анастасии Романовны, последний представитель московской ветви династии

Рюриковичей.

Каченовский Михаил Трофимович (1775—1842) — русский историк и лите-

ратурный критик, академик Петербургской АН (1841). С 1810 г. — профессор,

с 1837 г. — ректор Московского университета. Глава скептической школы в рус-

ской историографии, подвергавшей сомнению достоверность древнейших пись-

менных источников русской истории.

Имеются в виду Ярослав Владимирович Мудрый (ок. 978—1054) (христиан-

ское имя Георгий или Юрий) — великий князь киевский (с 1019) и Людовик XIV

(1638—1715) — французский король (с 1643) из династии Бурбонов.

Легендарный норманский (варяжский) конунг (предводитель дружины)

Рюрик (?—879), по сказанию летописца, призванный на Русь от варягов славяна-

ми (новгородскими словенами) и угро-финскими племенами (кривичами, чудью

и весью), стал основателем династии Рюриковичей, правившей Россией до 1598 г.

Умирая, Рюрик завещал управление новым государством и опекунство над сыном

Игорем своему дальнему родственнику Олегу (?—912), прозванному позже «ве-

щим» — мудрым, который со своей дружиной в 882 г. покинул Новгород. Подчи-

нив Смоленск, Любеч, Олег овладел Киевом, провозгласил себя князем, а Киев

сделал столицей государства Русь. Игорь (?—945), князь киевский (с 912), сын Рю-

рика. Святослав Игоревич (?—972) — великий князь киевский, князь новгород-

ский (964—972), сын князя Игоря Рюриковича и княгини Ольги.

Сейм — историческое название шляхетского представительного собрания

в Речи Посполитой.

Гетьманщина — полуофициальное название со 2-й пол. XVII в. Левобереж-

ной Украины, которую возглавлял гетман, избиравшийся Генеральной войсковой

радой и которая, даже войдя в состав Российской империи, некоторое время

пользовалась известной автономией, имела свои административно-территори-

альную систему, суд, финансы и войско.

Запорожье, или Запорожская Сечь, — организация малороссийского казаче-

ства за Днепровскими порогами в XVI—XVIII вв.

Имеется в виду гетман Евстафий Рожинский (Ружинский), при котором в

1514—1534 гг. запорожское войско разделилось «на курени, селения и околицы».

Хмельницкий Богдан (Зиновий) Михайлович (1595—1657) — гетман Войска

Запорожского (с 1648).

Баторий (Batory) Стефан (1533—1586) — польский король (с 1576). В 1583 г.

разделил казаков на нереестровых и реестровых, приняв последних на постоян-

ную воинскую службу в Речи Посполитой. Если неерестровые казаки приравни-

вались к холопам, то реестровые получили привилегии, приравниваясь к безгер-

бовой шляхте (без политических прав), и оплату за свою службу, они имели право

770

Белинский Виссарион Григорьевич

771

Комментарии

избирать своих командиров, главой реестровиков был «Гетман его королевского

величества Войска Запорожского».

Лупул (Лупу) Василь (1593—1661) — молдавский господарь (1634—1653), со-

юзник и сват Б. Хмельницкого, за сына которого выдал замуж свою дочь.

Хмельницкий Тимофей (Тимош) Богданович (1632—1653) — старший сын

Б. Хмельницкого, погиб, защищая интересы своего тестя — В. Лупула.

Хмельницкий Юрий Богданович (ок. 1641—1685) — младший сын Б. Хмель-

ницкого, гетман Украины (1659—1663).

Эдукация (от лат. educatio — воспитание), в Польше руководящий орган

просвещения в 1773—1794 гг., фактически первое в Европе Министерство про-

свещения.

ПИСЬМО К Н.В. ГОГОЛЮ. 15 июля н.с. 1847 г. Зальцбрунн

Автограф письма неизвестен. Существует более 20 его списков, сделанных с

авторской копии. Впервые опубликовано А.И. Герценом в «Полярной звезде на

1855 год» (кн. 1. Лондон). В России впервые было издано С.А. Венгеровым в 1905 г.

и затем многократно переиздавалось. В советской историографии этот документ

обычно характеризовали подобным образом: «Письмо Белинского к Гоголю вошло

в историю русского освободительного движения, как замечательный документ

последовательно-революционной критики, как боевой манифест революцион-

ной демократии. Вскоре после смерти Белинского оно превратилось в проклама-

цию, которую читали, изучали и на которой воспитывались поколения револю-

ционеров» (Лотман Ю.М. и др. Комментарии // Гоголь Н.В. Полное собрание

сочинений: [В 14 т.] / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). [М.; Л.]: Изд-во

АН СССР, 1937—1952. Т. 8. Статьи. 1952. С. 780).

Печатается по: Белинский В.Г. Избранное / Сост., автор вступ. ст. и коммент.

Е.Ю. Тихонова. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010.

С. 554—562 . Примечания Е.Ю. Тихоновой использованы частично.

Поводом для написания этого произведения послужило письмо Н.В. Гоголя

к Белинскому от 8—20 июня 1847 г. с упреками в связи с оценкой книги «Выбран-

ные места из переписки с друзьями» в журнале «Современник» (1847.Т. I. № 2).

Получив ответ Белинского, Гоголь написал ему послание, полное обвинений, од-

нако сам же разорвал его. Оно было впоследствии восстановлено по сохранив-

шимся в бумагах Гоголя лоскутам. Вместо него Гоголь послал Белинскому 10 авгу-

ста 1847 г. сдержанное и примирительное письмо: «Я прочел с прискорбием

статью вашу обо мне во втором № “Современника”. Не потому, чтобы мне при-

скорбно было то унижение, в которое вы хотели меня поставить в виду всех, но

потому, что в ней слышится голос человека, на меня рассердившегося. А мне не

хотелось бы рассердить даже и не любившего меня человека, тем более вас, о ко-

тором я всегда думал, как о человеке меня любящем. Я вовсе не имел в виду огор-

чить вас ни в каком месте моей книги. Как это вышло, что на меня рассердились

все до единого в России, этого я покуда еще не могу сам понять. Восточные, за-

падные и нейтральные — все огорчились. Это правда, я имел в виду небольшой

щелчок каждому из них, считая это нужным, испытавши надобность его на соб-

ственной своей коже (всем нам нужно побольше смирения), но я не думал, чтоб

щелчок мой вышел так грубо неловок и так оскорбителен. Я думал, что мне велико-

душно простят и что в книге моей зародыш примирения всеобщего, а не раздора.

Вы взглянули на мою книгу глазами рассерженного человека и потому почти

всё приняли в другом виде. Оставьте все те места, которые покаместь еще загадка

для многих, если не для всех, и обратите внимание на те места, которые доступны

всякому здравому и рассудительному человеку, и вы увидите, что вы ошиблись во

многом.

Я очень не даром молил всех прочесть мою книгу несколько раз, предугады-

вая вперед все эти недоразумения. Поверьте, что не легко судить о такой книге,

где замешалась собственная душевная история человека, не похожего на других,

и притом еще человека скрытног<о>, долго жившего в себе самом и страдавшего

неуменьем выразиться. Не легко было также решиться и на подвиг выставить себя

на всеобщий позор и осмеяние, выставивши часть той внутренней своей клети,

настоящий смысл которой не скоро почувствуется. Уже один такой подвиг дол-

жен был бы заставить мыслящего человека задуматься и, не торопясь подачей

собственного голоса о ней, прочесть ее в разные часы своего душевного располо-

жения, более спокойного и более настроенного к своей собственной исповеди,

потому что в такие только минуты душа способна понимать душу, а в книге моей

дело души. Вы бы не сделали тогда тех оплошных выводов, которыми наполнена

ваша статья. Как можно, например, из того, что я сказал, что в критиках, говорив-

ших о недостатках моих, есть много справедливого, вывести заключение, что

критики, говорившие о достоинствах моих, несправедливы? Такая логика может

присутствовать в голове только раздраженного человека, продолжающего искать

уже одно то, что способно раздражать его, а не оглядывающего предмет спокойно

со всех сторон. Ну а что, если я долго носил в голове и обдумывал, как заговорить

о тех критиках, которые говорили о достоинствах моих и которые по поводу моих

сочинений разнесли много прекрасных мыслей об искусстве? И если я беспри-

страстно хотел определить достоинство каждого и те нежные оттенки эстетиче-

ского чутья, которыми своеобразно более или менее одарен был из них каждый?

И если я выжидал только времени, когда мне можно будет сказать об этом, или,

справедливей, когда мне прилично будет сказать об этом, чтобы не говорили по-

том, что я руководствовался какой-нибудь своекорыстной целью, а не чувством

беспристрастья и справедливости? Пишите критики самые жесткие, прибирайте

все слова, какие знаете, на то, чтобы унизить человека, способствуйте к осмеянью

меня в глазах ваших читателей, не пожалев самых чувствительнейших струн, мо-

жет быть, нежнейшего сердца, — всё это вынесет душа моя, хотя и не без боли и

скорбных потрясений. Но мне тяжело, очень тяжело (говорю вам это истинно),

когда против меня питает личное озлобление даже и злой человек, не только до-

брый, а вас я считал за доброго человека. Вот вам искреннее изложение чувств

моих!» (Гоголь Н.В. Письмо Белинскому В.Г., около 20 июня н.ст. 1847 г. Франк-

фурт // Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: [В 14 т.] / АН СССР. Ин-т рус.

лит. (Пушкин. Дом). [М.; Л.]: Изд-во АН СССР, [1937—1952]. Т. 13. Письма,

1846—1847 / Ред. Н.Ф. Бельчиков, Б.В. Томашевский, А.Н. Михайлова. 1952.

С. 326—328). По воспоминаниям друга Белинского и Гоголя П.В. Анненкова, Бе-

линский прочел его «с участием» и заметил только: «Какая запутанная речь; да, он

должен быть очень несчастлив в эту минуту».

Книгу Гоголя осудили и западники, и славянофилы, в частности, семья

близких друзей Гоголя Аксаковых. С печатной критикой помимо Белинского вы-

ступили поэт и переводчик Э.И. Губер (Санкт-Петербургские ведомости. 1847.

№ 35), писатель Н.Ф. Павлов (Московские ведомости. 1847. № 28, 38, 46; частично

разбор перепечатан в «Современнике».1847. Т. III. № 5; Т. IV. № 8). С похвальны-

ми отзывами выступили Ф.В. Булгарин (Северная пчела. 1847. № 8), О.И. Сен-

ковский (Библиотека для чтения. 1847. Т. 80. № 2), П.А. Вяземский (Санкт-

Петербургские ведомости. 1847. № 90, 91).

Использовано выражение из XI главы «Мертвых душ»: «Русь, Русь! вижу

тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу». В конце 1840-х гг. Гоголь

жил в Риме.

772

Белинский Виссарион Григорьевич

773

Комментарии

Имеется в виду «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г.,

в котором наказание кнутом заменялось увеличенным количеством ударов плетью.

Имеется в виду героиня повести Пушкина «Капитанская дочка» Василиса

Егоровна, жена коменданта Белгородской крепости Ивана Кузьмича, которая по-

сле того, как «капрал Прохоров подрался в бане с Устиньей Негулиной за шайку

горячей воды», приказала инвалиду Ивану Игнатьичу: «Разбери Прохорова

с Устиньей, кто прав, кто виноват. Да обоих и накажи».

Вольтер (1694—1778) — знаменитый французский просветитель XVIII в., ав-

тор многих критических и сатирических произведений, направленных против

католической церкви и придворной знати.

Колуханы или калуханы — еретики, отщепенцы, отступники от правосла-

вия, или скопцы.

Пиэтизм (лат.) — набожность, благочестие.

Бурачек Степан Анисимович (1800—1876)— издатель журнала «Маяк совре-

менного просвещения и образованности» (1840—1845). Журнал стоял на правом

крыле направления «официальной народности» и отличался реакционными

взглядами.

Гоголь задумал «Выбранные места...» в апреле 1845 г.; закончил в октябре

1846 г.

То есть великому князю Николаю Александровичу, сыну будущего импера-

тора Александра II.

Эти мысли Гоголь высказал в письме С.С. Уварову в конце апреля 1845 г. и в

проекте обращения к царю, который писатель послал П.А. Плетневу в Петербург

в январе 1847 г. Гоголь, получив ежегодную пенсию в 3000 рублей серебром на три

года, в частности, писал Уварову: «Мне грустно, когда я посмотрю, как мало я

писал достойного этой милости (то есть царского пособия). Все написанное мною

до сих пор слабо и ничтожно до того, что я не знаю, как мне загладить пред госу-

дарем невыполнение его ожиданий. Может быть, однако, бог поможет мне сде-

лать что-нибудь такое, чем он будет доволен» (Никитенко А.В. Записки и днев-

ник. Т. I. СПб., 1905. С. 361). Сравните с подлинным текстом письма: «…Грустно,

во-первых, потому, что всё, доселе мною писанное, не стоит большого внимания:

хоть в основание его легла и добрая мысль, но выражено всё так незрело, дурно,

ничтожно и притом в такой степени не так, как бы следовало, что недаром боль-

шинство приписывает моим сочинениям скорее дурной смысл, чем хороший, и

соотечественники мои извлекают извлеченья из них скорей не в пользу душев-

ную, чем в пользу. Во-вторых, грустно мне потому, что и за прежнее я состою до-

ныне в неоплатном долгу пред государем. Клянусь, я и не помышлял даже про-

сить что-либо теперь у государя; в тишине только я готовил труд, который, точно,

был бы полезнее моим соотечественникам моих прежних мараний, за который и

вы сказали бы, может быть, спасибо, если бы он исполнился добросовестно, ибо

предмет его не был бы чужд и ваших собственных убеждений. Меня утешала до-

селе мысль, что государь, которому истинно дорого душевное благо его поддан-

ных, сказал бы, может быть, со временем о мне так: “Этот человек умел быть бла-

годарным и знал, чем высказать мне свою признательность”» (Гоголь Н.В. Письмо

Уварову С.С., конец апреля 1845 г. Франкфурт // Гоголь Н.В. Полное собрание

сочинений: [В 14 т.] / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). [М.; Л.]: Изд-во

АН СССР, 1937—1952. Т. 12. Письма, 1842—1845. 1952. С. 483—484).

Имеются в виду стихотворения Пушкина «Стансы» (1826) и «Друзьям»

(1828). Звание камер-юнкера поэт получил в 1834 г.

Гоголь объявил в своей книге о намерении посетить Иерусалим, которое

осуществил в 1848 г.

Вяземский Петр Андреевич (1792—1878) — князь, русский поэт, литератур-

ный критик.

Имеется в виду статья Вяземского «Языков и Гоголь» (Санкт-Петербургские

ведомости. 1847. № 90, 91).

С просьбой писать ему о своих впечатлениях Гоголь обращался к читателям

в предисловии ко второму изданию «Мертвых душ» (1846).

Шпекин — почтмейстер в «Ревизоре», из любопытства распечатывавший

чужие письма.

Анненков Павел Васильевич (1813—1887) — русский литературный критик

публицист, мемуарист, друг Белинского.

Карманный словарь иностранных слов...

775

Буташевич-Петрашевский Михаил Васильевич, пропагандист

социализма, титулярный советник

Родился 01.11. 1821 в Санкт-Петербурге в семье штадт-физика (городско-

го врача), доктора медицины и хирургии. Учился в Царскосельском лицее

(1832—1839), при окончании вместо обычного для выпускников IX чина по-

лучил низкий чин XIV класса (коллежского регистратора). В 1840 был принят

на службу в Министерство иностранных дел переводчиком, одновременно

стал вольнослушателем юридического факультета Санкт-Петербургского

университета, который экстерном окончил в 1841 со степенью кандидата.

В 1844 безуспешно пытался занять место преподавателя юридических наук

в Александровском (бывшем Царскосельском) лицее. В 1845 начал собирать

у себя на квартире по пятницам круг людей, интересующихся социальными

вопросами. Как редактор и главный сотрудник принял участие в работе над

вторым выпуском «Карманного словаря иностранных слов, вошедших в со-

став русского языка» (1846). Большая часть тиража издания была конфиско-

вана властями и в 1849 сожжена. В 1846—1847 пытался держать адвокатскую

контору, ходатайствовал «без всякой платы по тяжебным делам всех бедных».

В 1847 пытаясь воплотить в жизнь фурьеристские идеи, построил для своих

крестьян фаланстер, который они сожгли. С 1848 находился под негласным

наблюдением полиции, в апреле 1849 по доносу провокатора был арестован.

Из 123 человек, привлеченных к следствию по делу участников его кружка —

«петрашевцев», 22 были судимы военным судом, 21 из них приговорен к рас-

стрелу. После обряда приготовления к смертной казни 22 декабря 1849 на

Семеновском плацу в Петербурге, по конфирмации Николая I они были со-

сланы на разные сроки на каторжные работы, в арестантские роты и рядовыми

в линейные войска. В 1856 петрашевцы были амнистированы и к началу

1860-х восстановлены в гражданских правах — все, кроме Петрашевского,

который отбыв каторгу, в 1856 был амнистирован и определен сначала на по-

селение в г. Иркутск, затем в 1860 выслан в Минусинский округ, наконец —

в с. Бельское Енисейского округа, где и умер 07.12. 1866.

СОЧИНЕНИЯ

Буташевич-Петрашевский М.В. Сочинения. Показания // Дело петра-

шевцев. Т. 1. М.; Л., 1937.

Буташевич-Петрашевский М.В. Сочинения. Показания. Письма // Фило-

софские и общественно-политические произведения петрашевцев. М., 1953.

ЛИТЕРАТУРА

Возный А.Ф. Петрашевский и царская тайная полиция. Киев, 1985.

Волгин И.Л. Пропавший заговор. Достоевский и политический процесс

1849 г. М., 2000.

Егоров Б.Ф. Петрашевцы. Л., 1988.

Лейкина-Свирская В.Р. Петрашевцы. М., 1965.

Первые русские социалисты. Воспоминания участников кружка петра-

шевцев в Петербурге. Л., 1984.

Прокофьев В.П. Петрашевский. М., 1962.

Семевский В.И. М.В. Буташевич-Петрашевский и петрашевцы. Ч. 1. М.,

1922.

КАРМАННЫЙ СЛОВАРЬ ИНОСТРАННЫХ СЛОВ,

ВОШЕДШИХ В СОСТАВ РУССКОГО ЯЗЫКА

НАЦИЯ

. Это слово часто употребляется вместо слова народ в тех

случаях, когда имеют в виду обратить внимание читателя или слуша-

теля на пламенную родственность членов какого либо народа, на

происхождение их от одного общего родоначальника, или указать на

происхождение оттуда общности языка, обычаев и нравов, имеющих

силу в каком либо народе. Всякий народ или нация, разсматриваемая

с гуманной точки зрения, является в тех же отношениях к целому че-

ловечеству, как вид в отношении к роду и только постепенно развива-

ясь, т.е. утрачивая свои индивидуальные, частные признаки или при-

рожденные свойства он может стать на высоту человечественного,

космополитического

развития (s’élever au degré du perfectionnement

humanitaire

), тогда только может настать для него время постижения

общечеловеческих интересов, тогда только развитие его жизненных

Буташевич-Петрашевский Михаил Васильевич

776 777

[Объяснение о системе Фурье и о социализме]

сил будет совершаться гармонически с требованиями целого челове-

чества. Тогда только может какой-либо народ внести свою собствен-

ную лепту в сокровищницу человеческих знаний, дать самодеятель-

ный толчок общечеловеческому развитию, когда будет им усвоена,

вместится в нем совершенно вся предшествовавшая образованность

и будут поняты все интересы жившего до него человечества и пере-

житы им все его страдания путем собственного тяжелого опыта. В этом

смысле Россию и Русских ждет высокая и великая будущность.

[ОБЪЯСНЕНИЕ О СИСТЕМЕ ФУРЬЕ

И О СОЦИАЛИЗМЕ]

Что вы желали объяснить о системе Фурье

Мною было объявлено, что признаюсь в том, что признаю систему

Фурье лучшею изо всех мне поныне известных социальных учений и

что говорил о тех идеях Фурье, которые считал истинными. В допол-

нение к сему честь имею объявить, что истинными и справедливыми

идеями я считаю идеи, не противные основным началам быта обще-

ственного.

После того мне было объявлено, что фурьеризм нельзя принимать

в том значении, как это было до февральской революции 1848 года

На таковом утверждении одном удостоверение виновности гг. фурье-

ристов не может быть принято ни в какое уважение, а именно на сле-

дующих основаниях:

1-ое. Система Фурье излагается во многих сочинениях, не только

не запрещенных, но положительно дозволенных иностранною цен-

зурою. Так, полное изложение этой системы, писанное самим Фурье,

вышедшее в Париже около 1828 1-ым изданием под название «Traité

de l’association domestique agricole» (в других изданиях оно известно

под именем «Traité de l’unité universelle»

), поименовано в каталоге

книг Белизара

, вышедших с 1828 г. и рaзpeшeнных иностранною цен-

зурою. Кроме того, сочинение Jules de Chevalier «Études de la science

sociale»

тоже разрешено. Кроме сего, в каталоге дозволенных книг

с 1828 по 1845 еще можно отыскать много других соч[инений]

изд[анных] школою фурьеристов.

2-ое. Система Фурье, как это можно усмотреть ниже даже из одно-

го краткого изложения ее начал, не говорю из прочтения оригиналь-

ного сочинения, есть не что иное, как изложение способов соединения

выгод частного хозяйства (m

énage morcelé) с выгодами хозяйства

в складчину — общего (m

énage associé) или указание способов и выгод

соединения всех отраслей промышленности, удобства жизни особняком

(своим отдельным хозяйством) и с удобствами жизни в складчину —

общинно.

Положим, есть некто в России помещик нескольких тысяч душ —

говорю нескольких тысяч потому, что в фалaнстepe

должно быть

около 2 000 ч[еловек] разного пола и возраста (см. ниже краткое из-

ложение основных начал системы Фурье), — к тому же имеющий ка-

питал для заведения фаланстера (таких богачей есть немало). Спрошу

себя — вправе ли он завести фаланстер? Я скажу положительно —

вправе; даже нисколько не спрашивая о сем предмете никакого раз-

решения у правительства, в силу существующих законов, до соб-

ственности и пользования ею относящихся, а именно:

В X т. [Свода] гражд. зак[онов] в ст. о собственности говорится:

«Всякий имеет полное право располагать своим имуществом не во

вред другим, т.е. продавать, закладывать, делать постройки, измене-

ния в нем, какие сочтет нужными»

. В другой ст. того [же] X т. Св[ода]

гражд. з[аконов] говорится, «что под недвижимыми имуществами

разумеются населенные и не населенные земли, дома и т.п.»

В IX т.

Св[ода] гражд. [законов] в зак[оне] о дворянстве и в дворянской гра-

моте говорится, «что всякий помещик имеет право заводить в своем

имении фабрики, заводы, переселять крестьян, продать их с землею

или без земли» и вообще пользоваться работою крестьян, не доводя

их до разорения

Руководствуясь этими законами, такой помещик вправе завести

фаланстер. И как значительная экономизация труда не только не до-

ведет его крестьян до разорения, но, напротив того, должна улучшить

их быт, то на основании законов правительство не вправе вмешиваться

в его действия.

Это же может сделать богач-купец, облекши все отношения лиц,

вздумавших вступить в фаланстер, в форму договора, коим определи-

лась бы и его часть в общем барыше и часть других участников как

трудом одним, так и капиталом.

Это может сделать столь же законно всякая компания на акциях.

Объявлять дворянина, не имеющего 2000 душ, государственным

преступником за то только, что он рассуждал о способах пользования

правильно собственностью, — значит: нарушать право собственно-

сти, уничтожать право договора, — разрывать дворянскую грамоту.

3-ье. Система Фурье есть не что иное, как философия быта обще-

ственного (почти то же, что энциклопедия законоведения или есте-

ственное право

— только потолковее обоих), одна из составных ча-

стей философии природы и философии вообще. Мне неизвестно

закона, запрещающего заниматься философией вообще или филосо-

фией природы, либо какой-либо ее частью и даже обнаруживать свое

Буташевич-Петрашевский Михаил Васильевич

778 779

[Объяснение о системе Фурье и о социализме]

расположение к какому-либо философу, например Канту, Гегелю,

Платону

и т.п., и стараться других убедить при случае в справедли-

вости такого уважения. Отвечая на эту статью обвинения, скажешь —

«ну можно ли после этого наукам процветать в России?» — и спро-

сишь себя: «Неужели ты в Европе, принадлежишь к кавказскому

племени

и живешь в средине XIX века?» Это обвинение в нашем

веке чуднее обвинения в прежние времена всякого, занимавшегося

естественными науками и т.п., в чернокнижии, волшебстве и т.п.

Приняв во внимание эти обстоятельства, делается очевидным, что

поставление в вину последование этим идеям и распространение тех

из них, которые не противны осн[овным нача]лам общежития, —

есть [со] стороны гг. обвинителей дело прямо противузак[онное].

4-ое. Поставление же в доказательство того, что кто-либ[о умыш-

ляет] бунт, то, что кто-либо разделяет идеи многие системы Фурье,

показывает [в этом челове]ке совершенное неведение этой системы.

Эта система есть не только пря[мо система анти]революционерная,

т.е. противная всякому перевороту посредством насилия, [но такая,

которая] вообще реформам политическим, т.е. перестановкам вла-

стей всякого рода, [не придает почти] вовсе никакого значения, ибо

одна перестановка власти не может сама соб[ою увеличить малого]

благосостояния общественного. В доказательство таково[й ее анти-

революционерности, а] следовательно, и стремления ее сохранить

всякий существующий порядок, можно привести множество мест из

всех соч[инений] Фурье, как, например, «Théorie des quatres mouve-

ments», «Théorie de l’unité universelle», «Le nouveau monde industriel»,

«La fausse industrie»

. Эти соч[инения] мною давно читаны. Г. Ханы-

ков

, недавно их читавший, на места соответственные без труда мо-

жет указать. Я же укажу на соч[инение] Considerant: «De la politique

nouvelle convenant aux intérêts de la société moderne». В этом соч[ине-

нии] есть глава под названием: «De l’esprit révolutionnaire dans la sosiété

moderne et des moyens sûires pour son anéantissement»

. (В точности не

помню названия соч[инения], но по каталогу подробному, у меня

в бумагах имеющемуся, могу легко на него указать.)

Таким образом, поставление признания идей Фурье многих хоро-

шими в число доказательств преступного злоумышления есть, с одной

стороны, дело противузаконное, с другой стороны, это обнаруживает

еще совершенное невежество обвинителя.

Вычурность, даже странность языка, которым написаны все со-

ч[инения] Фурье; оригинальность взгляда, непоследование в изложе-

нии своих мнений обыкновенно принятым формам систематического

или ученого изложения; резкость или даже пренебрежение, с кото-

рым везде отзывается Фурье о философах, политиках, моралистах,

филантропах, политико-экономах; необходимость для того, чтоб по-

нимать хорошо его, быть многосторонне и основательно образован-

ным и иметь философское воззрение, — все это было причиною того,

что его оригинальные сочинения читались немногими, а система его

могла быть хорошо понята еще меньшим количеством людей, и того,

что система эта вошла во всеобщую известность только в последнее

шестилетие. Вот почему против нее в общем мнении, в людях, незна-

комых с нею по самым сочинениям, признанным школою фурье-

рист[с]кою хорошими, остаются до сих пор несправедливые противу

нее предубеждения.

Чтоб в гг. следователях последние остатки предубеждений противу

фурьеристов исчезли, считаю нужным сделать:

Краткий очерк основных начал системы (учения) Фурье

Два обстоятельства сильно поразили Фурье в его молодости и сде-

лали его тем, чем он впоследствии явился, — гением из гениев. Пер-

вое — потеря имущества во время первой французской революции

ужасы терроризма; это заставило его ненавидеть всякое революцио-

нерное движение. А неисполнение французской большой революци-

ей ее блистательных обещаний для благосостояния общественного

внушило ему пренебрежение ко всем политическим переворотам и

реформам вообще. Другое обстоятельство, не менее сего его поразив-

шее, была выброска в море целого груза корицы (cannelle) — с целью

этим возвысить ее цену; это сделано было в глазах его в бытность его

приказчиком в одном из приморских городов. Это, как и вообще не-

обходимость обманывать, в которую поставлен всякий купец, чтоб не

оба[н]крутиться, убедило, что эта промышленность, эта торговля ве-

дется неправильно и что купцы по большей части (

) sont des étres

parasites

, живущие на чужой счет. Что все искусство торговли состо-

ит в уменьи во-время поприжать производителя и потребителя. Что

они собственно сводники, за свое сводничество чересчур много беру-

щие. Это направило ум его на рассмотрение явлений жизни обще-

ственной и внушило ему желание отыскать способы для устранения

таких удручительных явлений из общежития.

Зная всю бесплодность нравоучения пред голосом страсти и вну-

треннего влечения, видя неосуществление у христианских народов

после 1800-летнего проповедования обязанности «любви к ближнему,

как [к] самому себе»

, в жизни практической, удостоверяем будучи

всем, что всякий человек пребывает под влиянием необходимости,

обстоятельств и что главным образом причина преступности челове-