Риккерт Генрих. Науки о природе и науки о культуре

Подождите немного. Документ загружается.

свободе. Но все, что здесь предполагается, исчерпывается одними

названными предпосылками: предпосылкой абсолютной ценности и во-

обще необходимого отнесения ее к исторической действительности.

В общем же плане философия истории Гегеля оперирует исключительно

понятиями, взятыми из имманентной исторической жизни и к этой

имманентной жизни только и относимыми.

Не точно так же ли обстоит дело и во всех философских трудах по

всеобщей истории? Не должны ли мы сказать, что за сказанным нами

пределом метафизика не только не нужна философу истории, но что она

прямо-таки вредит ему? Его, так же как и эмпирика, интересует развитие

культуры в имманентном, временном и пространственном мире. Если

же благодаря метафизике этот имманентный мир опустится до реаль-

ности второстепенного свойства, истинная же реальность, в которой

наивысшие ценности совпадают с наивысшим бытием, будет мыслиться

вне времени и пространства, то единичное и индивидуальное развитие во

времени и пространстве теряет смысл как с философско-исторической,

так и с эмпирико-исторической точки зрения. К чему весь этот процесс

борьбы и стремлений человечества, раз он лишь приблизительно и несо-

вершенно осуществляет в течение столетий то, что вечно реально суще-

ствует в глубочайшей сущности мира? Если время представляется нам

лишь нитью в таинственной ткани покрывала Майи и все временное

лишь бытием второстепенного свойства, то мы не можем признавать

более никакой положительной философии истории. Тогда вся задача

последней сводится лишь к одному: мы должны постичь ничтожество

всего исторического, необходимо протекающего во времени, и вместе

с Шопенгауэром отрицать всякий смысл за историей. Таким образом,

именно временное в мире не должна игнорировать в его реальности

никакая метафизика, ибо, делая это, мы отрицаем вместе с тем не только

эмпирическую историческую науку, но и философию истории.

Но можно, наконец, задать следующий вопрос: нельзя ли времен-

ному тоже приписать метафизическую реальность? Или трансцендент-

ное бытие нельзя мыслить иначе, как вне времени? Здесь, по-видимому,

открывается все-таки еще одно последнее убежище для тех, кто хочет

соединить философию истории с метафизикой. Но только по-видимому:

ибо,

допуская метафизическую реальность временного, мы тем самым

уничтожаем подлинные мотивы метафизического мышления в филосо-

фии истории. То, что нам единственно только и указывало на трансцен-

дентную сущность мира, было убеждение в трансцендентной значимости

Ценностей и требование их реальной связи с исторической действитель-

ностью. Трансцендентность же ценности означает именно ее вневремен-

ную значимость, и отсюда лишь вневременная реальность могла бы

быть метафизической "носительницей" вневременных ценностей. Поэто-

му также, желая установить необходимую связь исторического развития

с вневременными ценностями, мы ни в коем случае не можем основы-

вать значимости ценности на протекающем во времени метафизическом

бытии, ибо, подобно имманентному, и этого рода трансцендентное

бытие оставалось бы всегда позади трансцендентного долженствования

и в лучшем случае представляло бы собой излишнее удвоение имманент-

ной временной действительности.

201

Одним словом, метафизика, которая хочет служить базисом дд

философии истории, сразу впадает в большие, почти непреодолимые

трудности, раз она, не удовлетворяясь понятием трансцендентного

долженствования или ценностей, обладающих вневременной значимо-

стью,

ищет иной абстрактной формулировки своих трансцендентных

предпосылок. Мы нуждаемся в чем-нибудь вневременном для того,

чтобы придать временному историческому процессу объективный

смысл. Превращая же это вневременное в метафизическую реальность,

мы тем самым отказываем историческому в истинной реальности,

уничтожаем смысл истории и возможность ее философского осмысле-

ния. Можно ли избежать этого заколдованного круга, или о него должна

разбиться всякая метафизика истории? Не принуждены ли мы поэтому

также, философски трактуя всеобщую историю, видеть во вневременных

ценностях и необходимом, но научно не определимом отнесении их

к временной реальности последние предпосылки, дальше которых мы не

имеем права идти?

В случае положительного ответа на этот вопрос — а до сих пор, по

крайней мере, мы не видим никакой возможности ответить на него

отрицательно — задачи философии истории, которые вначале, казалось,

распадались на три различные дисциплины, принимают в конце концов

совершенно тождественный вид. Предоставив всю область эмпиричес-

кого бытия специальным наукам и подчинившись необходимости от-

речься от желания проникнуть в метафизическую сущность мира, фило-

софия оставляет себе царство ценностей, в котором она видит свое

истинное владение. Целью ее является исследовать эти ценности как

ценности, подвергнуть вопросу их значимость и включить их в общую

телеологическую связь всех ценностей. Одною из этих областей цен-

ностей является область науки, поскольку наука стремится реализовать

ценность истины, и потому философия истории должна прежде всего

проникнуть в сущность исторической науки. Она видит в ней индивиду-

ализирующее изображение единичного развития культуры, под которой

она понимает имманентную действительность, обладающую в своей

индивидуальности значением по отношению к культурным ценностям.

Отсюда вытекает далее, что принципы исторической жизни сами явля-

ются ценностями, и исследование вопроса о значимости этих ценностей

и составляет поэтому вторую задачу философии истории, задачу, кото-

рая в конце концов совпадает с задачей философии как науки о цен-

ностях. Следовательно, оба эти одинаково необходимые вида проблем

систематически связаны друг с другом, и к ним под конец присоединяет-

ся еще и третья группа философско-исторических вопросов. Она замыка-

ет собою всю философскую систему, указывая нам, какие из критически

обоснованных ценностей реализовались пока в течение истории и на

какие великие эпохи распадается весь этот процесс реализации цен-

ностей. И мы понимаем, таким образом, в какой стадии развития мы

ныне находимся и какие задачи нам предстоит решить в будущем. Но во

всех случаях мы видим: философия истории имеет дело с ценностями,

причем исходит она из логики истории. Прежде всего — это ценности, на

которых зиждутся формы и нормы эмпирического исторического позна-

ния; во-вторых, это ценности, которые в качестве принципов историчес-

202

jj существенного материала конституируют саму историю; и в-третьих,

наконец, это ценности, которые постепенно реализуются в процессе

истории.

Литература

Adler M. Kausalität und Teleologie im Streite um die Wissenschaft. 1904.

Barth P. Die Philosophie der Geschichte als Soziologie. I, 1897 [Барт П. Филосо-

фия истории как социология. I. Спб., 1900].

Below G. v. Die neue historische Methode. 1898 (Hist. Zeitschrift. Bd. 81).

Bernheim E. Lehrbuch der historischen Methode. 3. Aufl. 1903.

Breysig K. Aufgaben und Masstäbe einer allgemeinen Geschichtsschreibung, 1900.

Der Stufenbau und die Gesetze der Weltgeschichte. 1905.

Dilthey W. Einleitung in die Geisteswissenschaften. I, 1883.

Ideen über eine beschreibende und zergliedernde Psychologie. 1894.

Studien zur Grundlegung der Geisteswissenschaften. 1905.

Dove A. Aufsätze und Veröffentlichungen zur Kenntnis Rankes (Ausgewählte

Schriften. 1898).

Droysen J. G. Grundriss der Historik, 1868. 3. Aufl. 1882.

Euken R. Der Kampf um einen geistigen Lebensinhalt. 1896; 2. Aufl. 1907.

Philosophie der Geschichte. 1907 (Die Kultur der Gegenwart. I, 6).

Eulenburg F. Gesellschaft und Natur. 1905 (Archiv für Sozialwissenschaft und

Sozialpolitik. Bd. XXI).

Frischeisen-Köhler M. Ueber die' Grenzen der naturwissenschaftlichen

Begriffsbildung. I, II u. III, 1906 u. 1907 (Archiv für syst. Philos. Bd. XII, XIII).

Gottl F. Die Herrschaft des Wortes. 1901.

Die Grenzen der Geschichte. 1904.

Zur sozialwissenschaftlichen Begriffsbildung. I. Umrisse einer Theorie des

Individuellen. 1906 (Archiv für Sozial Wissenschaft und Sozialpolitik. Bd. XXIII).

Grotenfelt A. Die Wertschätzung in der Geschichte. 1903.

Wertmasstäbe in der Geschichtsphilosophie. 1905.

Hartmann L. Ueber historische Entwicklung. 1905.

Hettner A. Das System der Wissenschaften. 1905 (Preuss. Jahrb. Bd. CXXII).

Das Wesen und die Methoden der Geographie (Geogr. Zeitschrift. Bd. XI).

Hintze O. Ueber individualistische und kollektivistische Geschichtsauffassung. 1897

(Hist. Zeitschrift. Bd. 78).

Hughes P. The concept action in history and in the natural sciences. 1905.

Kistiakowski Th. Gesellschaft und Einzelwesen. 1899.

Kuntze Fr. Die Kritische Lehre von der Objektivität. 1906.

Lacombe P. L'histoire comme science. 1901 (Revue de synthèse historique. Bd. III).

Lamprecht К. Was ist Kulturgeschichte? 1896.

Die Kulturhistorische Methode. 1900.

Moderne Geschichtswissenschaft. 1905.

Langlois et Seignobos. Introductions aux études historiques. 1899 [Ланглуа и Се-

ньобос.

Введение в изучение истории.

Спб.].

Lask E. Fichtes Idealismus und die Geschichte. 1902.

Lindner Th. Geschichtsphilosophie. 1901; 2. Aufl. 1904.

Lorenz O. Die Geschichtswissenschaft in Hauptrichtungen und Aufgaben. 1886,

Lotze Я. Mikrokosmos. III, 1864.

Medicus F. Kant und Ranke. 1903 (Kantstudien. Bd. VIII).

Mehlis G. Schellings Geschichtsphilosophie in den Jahren 1799—1804, gewürdigt

om Standpunkt der modernen geschichtsphilosophischen Problembildung. 1907.

r Menger C. Untersuchungen über die Methode der Sozialwissenschaften. 1883

[Менгер К. Исследования о методе социальных наук и политической экономии

особенности. Спб., 1894].

В круглых скобках указан журнал или сборник, в котором помещена статья,

квадратных — русский перевод.

203

Meyer Ed. Zur Theorie und Methodik der Geschichte. 1902 [Мейер Э. К теории

и методике истории. М., 1903].

Münsterberg Я. Grundzüge der Psychologie. I, 1900.

Naville A. De la classification des sciences, 1888; 2 éd. 1901.

Nietzsche

Vom Nutzen und Nachteil der Historie für das Leben. 1874

[Ницше

Ф.

О пользе и вреде истории для жизни].

Paul H. Prinzipien der Sprachgeschichte. 1880; 3 Aufl. 1898.

Ravà A. La classificazione délie science e le disciplini sociali. 1904.

Richter Ed. Die Vergleichbarkeit naturwissenschaftlicher und geschichtlicher

Forschungsergebnisse. 1903.

Ricken H. Die Grenzen der naturwissenschaftlichen Begriffsbildung. Eine logische

Einleitung in die historischen Wissenschaften. 1896—1902 [Риккерт Г. Границы

естественно-научного образования понятий. 1903].

Kulturwissenschaft und Naturwissenschaft, 1899 [Культуроведение и естествове-

дение. 1905].

Ueber die Aufgabe einer Logik der Geschichte. 1902 (Archiv für syst. Philos. Bd

VIII).

Riehl A. Logik und Erkenntnistheorie. 1907 (Die Kultur der Gegenwart. I, 6).

Ritschi O. Die Kausalbetrachtung in den Geisteswissenschaften. 1901.

Rocholl R. Die Philosophie der Geschichte. 1878..

Rubinstein M. Die logischen Grundlagen des Hegeischen Systems und das Ende der

Geschichte. 1906 (Kantstudien. Bd. XI).

[Рубинштейн

М. Логические основы систе-

мы Гегеля и конец истории // Вопросы философии и психологии. 1905. Но-

ябрь—декабрь.]

Schmeidler В. Ueber Begriffsbildung und Werturteile in der Geschichte. 1904

(Annalen der Naturphilosophie. Bd. III).

Schuppe W. Das System der Wissenschaften und das des Seienden. 1898 (Zeitschrift

für imman. Philos. Bd. III).

Sigwart Ch. Logik. IT, 2. Aufl. 1893; 3. Aufl. 1904.

Simmel G. Die Probleme der Geschichtsphilosophie. 1892; 3. Aufl. 1907

[Зиммелъ

Г. Проблемы философии истории. M., 1899].

Spann О. Zur Logik der sozialwissenschaftlichen Begriffsbildung. 1905 (Aus den

Festgaben für Fr. I. Neumann).

Spranger E. Die Grundlagen der Geschichtswissenschaft. 1905.

Stammler R. Wirtschaft und Recht nach der materialistischen

Geschichtsauffassung. 1896; 2. Aufl. 1906 [Штаммлер Р. Хозяйство и право с точки

зрения материалистического понимания истории. 2 т. Спб., 1907].

Stumpf С. Zur Einteilung der Wissenschaften. 1907 (Abhandl. d. Königl. preuss.

Akademie der Wissenschaften).

Tönnies F. Zur Theorie der Geschichte. 1902 (Archiv für syst. Philos. Bd. VIII).

Troeltsch E. Moderne Geschichtsphilosophie. 1903 (Theologische Rundschau).

Das Historische in Kants Religionsphilosophie. 1904 (Kantstudien. Bd. IX).

Tschuprov A. Statistik als Wissenschaft. 1906 (Archiv für Sozialwissenschaft und

Sozialpolitik. Bd. XXII).

Weber M. Die "Objektivität" sozialwissenschaftlicher und sozialpolitischer

Erkenntnis. 1904 (Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. Bd. XIX).

Röscher und Knies und die logischen Probleme der histor. Nat. Oekonomie I, II,

III (Schmollers Jahrbuch für Gesetzgebung u. s. w. Bd. XXVII, XXIX, XXX).

Kritische Studien auf dem Gebiet der kulturwissenschaftlichen Logik. 1906 (Archiv

für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. Bd. XXII).

Windelband W. Präludien, 1883; 3. Aufl. 1907 [Рус. пер. с 2-го изд.

Виндельбанд

В.

Прелюдии. Спб., 1904].

Naturwissenschaft und Geschichte, 1894 [Помещено в приложении к переводу

"Прелюдий"].

Wundt W. Logik der Geisteswissenschaften. 2. Aufl. 1895 (Logik. II, 2).

Xènopol A. D. Les principes fondamentaux de l'histoire. 1899.

La causalité dans la succession. 1904.

La notion de "valeur" en histoire. 1906.

Главным образом философско-исторические вопросы разбирает выходящий

с 1900 г. в Париже журнал "Revue de synthèse historique". Directeur Henri Berr.

ФИЛОСОФИЯ

жизни

Изложение и критика

модных течений

философии нашего времени

ПРЕДИСЛОВИЕ

Содержание этой работы первоначально не предназначалось к опуб-

ликованию в виде отдельной книги. Оно должно было составить одну из

глав более обширного труда, первый том которого, под названием

"Общие основы философии", я надеюсь вскоре опубликовать в качестве

первой части "Системы философии"

. В процессе выработки мыслей,

заполняющих настоящую книгу, я заметил, что они, находясь

"на

перво-

начально предназначенном для них месте, в некоторых отношениях

разрушили бы рамки систематического построения и, кроме того, оказа-

лись бы там слишком обширными. Поэтому я придал им такую форму,

чтобы они образовали завершенное в себе целое и были бы понятны

сами по себе.

Чего эти мысли хотят, выражено заглавием книги. Я думаю, что

наиболее распространенные, заслуживающие серьезного отношения к се-

бе философские устремления нашего времени лучше всего могут быть

подведены под понятие философии жизни. Я пытаюсь занять по отноше-

нию к ним критическую позицию. Этим я хотел бы в то же время указать

на философию жизни как на необходимую задачу, разрешение которой,

однако, должно дать более нежели философию одной лишь жизни. Итак,

главная цель этой книги — показать, что при философствовании о жизни

одной только жизни еще мало.

Подводя изображаемую и критикуемую здесь философию под поня-

тие модного течения, я не хочу вовсе уже одним этим произвести суд над

нею.

Дело только в том, какие мысли фактически наиболее распрост-

ранены. Приверженцы их, конечно, будут протестовать против харак-

теристики их взглядов как модных мыслей, а так как большинство из

них не пережило постепенного возникновения сегодняшней моды, то их

трудно будет убедить в том, что речь идет здесь о моде. Чтобы понять

это,

по-видимому, необходимо близкое знакомство с философией того

времени, когда учение о жизни (Lebenslehre) еще не было в моде.

Разумеется, можно и отказаться от названия "модное течение". По

существу содержание настоящей книги от этого нисколько не изменится.

В том, что излюбленные и исповедуемые ныне мысли надлежит харак-

теризовать как "философию жизни", я оказываюсь в согласии как раз

с теми мыслителями, которые сами причисляют себя к философам

жизни.

настоящее время названная работа уже вышла в свет. (Я.

Rickert.

System

der Philosophie, Erster

Teil:

Allgemeine Grundlegung der

Philosophie.

Tübingen Mohr.

1921.

—

Примеч.

пер)

206

Я намеренно повсюду ограничивался теориями, широко распрост-

раненными или стоящими в тесной связи с широко распространенными

взглядами, и, в частности, избегал касаться того, что явится, быть

может, модой завтра. Я не верю, чтобы можно было предсказать даже

ближайшее будущее с какой-либо уверенностью. То, что будет, зависит

отчасти от решений отдельных индивидов или, по крайней мере, может

испытать решающее влияние с их стороны. Индивидуальные же деяния

не поддаются никакому предсказанию. Если несмотря на это мне будет

позволено высказать здесь мое предположение относительно буду-

щего,

то я сказал бы, что мы стоим перед концом философии одной

лишь жизни. Я был бы рад, если бы эту небольшую книгу можно было

рассматривать как одну из предвестниц такого "помрачения ку-

миров".

Что явится затем на смену чистой философии жизни, об этом

возможны тоже лишь предположения. Однако иногда кажется, будто бы

мысли Гегеля оказывают все большее влияние. Отчасти это стоит в свя-

зи с тем, что между ними и современной философией жизни при всех

противоположностях все же существует предметное родство. Я отметил

это также в самой книге. Юного Гегеля можно причислить к философам

жизни, и его "Феноменология" обнаруживает также черты сходства

с модными тенденциями. Возможно,

что нам предстоит еще пройти

через гегельянство, прежде чем мы вновь решимся на самостоятельное

философствование, и, во всяком случае, для вневременных проблем

у Гегеля можно научиться большему, чем у Заратустры*. Но принятие

гегелевских идей само по себе столь же мало способно удовлетворить,

как и воскрешение кого бы то ни было из других мыслителей прошлого.

Гейдельберг, май 1920

Генрих Риккерт

ВВЕДЕНИЕ

Очень часто любят обозначать целые эпохи общими ярлыками,

в этом был даже усмотрен новый "метод" написания истории: средний

уровень получает, таким образом, научное выражение, так как наука, как

полагают, интересуется прежде всего, если не исключительно, "общим".

В каждой эпохе существенно лишь то, что подпадает под общее понятие

о ней. Индивидуальное, особое, однократное, неповторяющееся лишено

истинного исторического значения; то, что уклоняется от общего, может

в лучшем случае претендовать на интерес к себе вследствие каприза или

любопытства. Поэтому надо оперировать "коллективистически", в от-

личие от устаревшего "индивидуалистического" метода, или "морфоло-

гически", как было заявлено недавно**, или каким-либо иным генерали-

зирующим способом.

Что при таком способе целая культура какой бы то ни было эпохи

никогда не получит исчерпывающей трактовки, это не нуждается, пожа-

Уй,

в доказательстве. Без большего или меньшего насилия над ис-

торической жизнью при этом никогда не обойдется. Каждая ступень

культурного развития в своей целостности слишком богата, чтобы хотя

207

бы одно лишь среднее могло быть подведено под одно общее понятие.

Скорее можно допустить возможность характеристики такого рода по

отношению к отдельным культурным течениям. Почему, например, ц

обозначить хозяйство, или политику, или литературу, или искусство, или

науку данной эпохи одним именем, которое подчеркивает лишь то, что

одинаково присуще различным направлениям внутри каждой из этих

областей?

Однако и этот вопрос допускает лишь условно утвердительный

ответ. Ввиду того что всякий ярлык совпадает с "общим" исключитель-

но в смысле

общераспространенного,

мы не вправе, даже при ограничен-

ном его применении, видеть в его содержании единственно существенное

для данной культурной ступени. Это надлежит иметь в виду прежде

всего в таких областях, в которых верят в нечто вроде прогресса, стало

быть, особенно в науке. Она никогда не стоит на месте, и те мысли,

которые двигают ее вперед, существенные для эпохи, первоначально

находятся всегда лишь у немногих. Постепенно они охватывают более

широкие круги; в философии этот процесс совершается обычно очень

медленно, — и когда впоследствии какое-либо воззрение находит общее

распространение, по большей части снова оказываются налицо немно-

гие,

опять-таки узнавшие новое и таким образом вышедшие за пределы

воззрения, ставшего общим достоянием. Их мысли должны тогда почи-

таться за существенные, и для их времени тем самым ярлык, не подходя-

щий к ним, оказывается неприменимым.

Коротко говоря, то, что властвует над общим мнением, в науке

всегда представляется отчасти уже устаревшим, и в некоторых других

областях культуры дело обстоит так же. Имея в виду это обстоятельст-

во,

мы должны ограничивать значение всякой общей характеристики

эпохи. Она всегда может повлечь за собою несправедливость как раз по

отношению к наиболее важным, имеющим перед собою будущее собы-

тиям.

Одновременно, однако, это обстоятельство указывает также на нечто

иное. Ярлыки коллективистического и морфологического изображения

зачастую могут быть применены к модным течениям даже без ограниче-

ния, именно потому, что они только и хотят указать на средний

уровень, и если сознательно пользоваться ими исключительно с этой

целью, то они получают значение также и для характеристики научных

направлений. Это тем более правильно, что лишь немногие совершенно

не подвержены влиянию моды, хотя бы потому лишь, что нельзя избе-

жать борьбы против нее. Поэтому, правда, мода, будь она сколь угодно

"модной" и самоновейшей модой, всегда остается в науке вчерашним

днем, и каждый действительно значительный мыслитель испытывает

несправедливость, когда хотят исчерпывающе охарактеризовать его об-

щим ярлыком. Но тем не менее и в интересах философии имеет смысл

отчетливое осознание признаков модных течений. А именно, иногда мы

узнаем при этом, что в науке должно быть преодолено, и таким образом

оказываемся в состоянии, по крайней мере отрицательно, определить

задачу работы требованиями будущего.

Под этим углом зрения нижеизложенное должно послужить филосо-

фии, так как мы занимаемся здесь наиболее широко распространенными

208

Философскими течениями наших дней. Мы отыскиваем понятие, господ-

гвуюш

ее

сегодня над модными мнениями и стоящее на переднем плане

философских интересов, чтобы таким путем, быть может, выйти за

оедслы моды. Никто не может игнорировать свое "время". Так или

иначе оно оказывает влияние на каждого. Не следующий за призывом

моды также должен с нею считаться, хотя бы для того лишь, чтобы не

недооценивать ее. Поэтому следует определенно говорить о ней.

Итак, в чем состоит философская мода наших дней? Из какого

движения эпохи нам исходить, чтобы, с одной стороны, признать его

только как моду, а с другой — сохранить его ядро, обеспечивающее нам

связь с мыслью времени?

Глава I

ЖИЗНЬ КАК МОДНОЕ ПОНЯТИЕ

...этот здравый человеческий рассудок в такой же

мере имеет свои моды, как наши фраки и прически.

Фихте. К направлению суждений публики

Ответить с полной точностью на вопрос о моде, пожалуй, невозмож-

но.

Представляются на выбор несколько ярлыков. Так, Лампрехт

гово-

рил о философии "впечатлительности", Рихард Гаман

о философском

"импрессионизме". Шпенглеровская

морфология мировой истории

— она не первая, как, по-видимому, думает ее автор, и не будет

последней — называет наше время империалистическим, родственным

Риму цезарей и полагает, что философия нашего времени должна поэто-

му соответствовать эллинистическому скептицизму. Таким образом,

можно было бы найти еще много других ярлыков. Однако мы отказыва-

емся здесь от их критики.

Мы попытаемся дать иную характеристику философских модных

течений. Наилучшим обозначением для понятия, в исключительно высо-

кой мере господствующего сейчас над средними мнениями, нам пред-

ставляется слово жизнь*.

'Deutsche Geschichte. Erster Ergänzungsband. Zur jüngsten deutschen

Vergangenheit. Erster Band. Tonkunst — Bildende Kunst — Dichtung

—

Weltanschauung. 1902.

Der Impressionismus in Leben und Kunst. 1907. От попытки Гамана пред-

ставить мою философию как особенно характерную для стремлений, оправдыва-

ющих импрессионизм в качестве фундамента мышления*, я уже защитил себя

другом месте: Der Gegenstand der Erkenntnis, 3. Aufl. S. 202. Настоящая

небольшая книга, надеюсь, не оставит никаких сомнений в антиимпрессионистс-

ком характере моего философствования.

Der Untergang des Abendlandes. Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte,

erster Band: Gestalt und Wirklichkeit. 1918.

Cp.

мою статью: Lebenswerte und Kulturwerte. 1910 (Logos. Bd. IL S. 131

*!/

*)•

Содержание ее в значительной части дословно вошло в настоящую книгу.

'ей характеристику философии нашего времени я нахожу у Макса

che einer Philosophie des Lebens (Abhandlungen und Aufsätze. 1915.

;*.)

и у Георга Зиммеля: Der Konflikt der modernen Kultur. 1918. Обе

209

С некоторых пор оно все чаще употребляется и играет значительную

роль не только у публицистов, но также у научных философов. "Пере^

вание" и "живой" являются излюбленными словами, и наиболее

временным считается мнение, что задача философии — дать учени

о жизни, которое, возникая из переживаний, облекалось бы в дейст

вительно жизненную форму и могло бы служить живому человеку. Итак

мы займемся философией жизни нашего времени, с тем чтобы сначала

дать общий очерк ее, а затем занять по отношению к ней критическую

позицию. Философия эта как бы дает некоторые опорные точки, от

которых можно двигаться дальше.

Под философией жизни не следует разуметь философию о жизни как

некоторой части мира, наряду с которой существуют еще другие части

так как это само по себе не составило бы целой философии жизни; далее

не имеется также в виду тот род "жизнепонимания", который стремится

к познанию смысла человеческой жизни, так как в этом не было бы

ничего характерного именно для нашего времени. Такое жизнепонима-

ние всегда искалось философией. Для современной философии жизни

характерно скорее то, что она пытается при помощи самого понятия

жизни, и только этого понятия, построить целое миро- и жизнепонима-

ние.

Жизнь должна быть поставлена в центр мирового целого, и все,

о чем приходится трактовать философии, должно быть относимо к жиз-

ни.

Она представляется как бы ключом ко всем дверям философского

здания. Жизнь объявляется собственной "сущностью" мира и в то же

время органом его познания. Сама жизнь должна из самой себя фило-

софствовать без помощи других понятий, и такая философия должна

будет непосредственно переживаться.

Из этой, доведенной до крайности, точки зрения имманентности

жизни, принципиально не признающей ничего иного и потустороннего

по отношению к жизни, но желающей измерять жизнь только жизнью же

и таким образом все сделать живым, мы будем исходить, чтобы понять

современную философию, насколько она вообще доступна обобщающе-

му пониманию.

Правда, нельзя утверждать, что слово "жизнь" имеет в современных

философских построениях точно определенный смысл. Но этим оно не

обесценивается для нашей цели. Это свойство оно разделяет с большей

частью модных слов. Пожалуй, можно даже сказать, что именно вслед-

ствие того, что оно многозначно и открывает разнообразные и много-

обещающие перспективы, оно стало столь излюбленным. Наша задача

состоит в том, чтобы разобраться в этой многозначности. Редко может

стать господствующей модой такое учение, которое не представляет

возможности иметь в виду самые различные вещи и толковать его

многими способами. Так, например, "монизм" никогда не стал бы

модным, если бы слово это не имело многих значений.

Поэтому о единстве современной философии можно говорить толь-

ко с ограничениями. Общность в смысле совпадения касается более

книги я смог использовать в качестве дополнения. Критическое отношение к фи-

лософии жизни у обоих авторов, правда, существенно отличается от моего, что

будет обнаружено при изложении их. К бесцветной "объективности" я не стрем-

люсь.

210