Реферат - Томас Карлейль
Подождите немного. Документ загружается.
Содержание.
Введение 3
Глава 1. Жизненный путь Т. Карлейля 5
Глава 2. Основные исторические произведения
и воззрения Т. Карлейля 15
Заключение 23
Литература 25
Введение.
В XIX в. Т. Карлейля называли английским Львом Толстым. О нем с
восторгом писал А. И. Герцен, как о человеке «таланта огромного, но
чересчур парадоксального» (5, с. 559). С этим патриархом британского
интеллектуального мира он познакомился в Лондоне в 1853 году.
Его произведение по истории французской революции Джон Стюарт
Милль приветствовал как «гениальное произведение, стоящее выше всех
общепринятых рутинных мнений» (3, с. 268).
Чарльз Диккенс носил книгу Карлейля вместо Библии. Знаменитый
драматург Уильям Теккерей опубликовал рецензию на нее в «Таймс», после
чего Карлейль стал знаменит в литературных кругах не только Англии, но и
Европы.
Карлейль воспитал в Англии целое поколение энергичных
общественных деятелей. Он совершил для Англии гигантскую работу,
«положил конец увлечению байронизмом и пессимизмом и призвал англичан
к деятельной жизни» (3, с. 269).
К. Маркс и Ф. Энгельс включили идею Карлейля о всесилии чистогана
в капиталистическом обществе в знаменитый «Манифест коммунистической
партии». Основоположники марксизма отмечали несомненный вклад
английского мыслителя в беспощадную социальную критику морали и
нравов буржуазного общества на том историческом этапе, который называют
«восходящей» линией развития капитализма (5, с. 560). Маркс и Энгельс
подчеркивали слабость его позитивных рекомендаций, непоследовательность
и путаность воззрений на пути преодоления антагонизмов в
капиталистическом обществе. Они уловили главное противоречие в
творчестве Карлейля: начав в первой половине XIX века с беспощадной
критики пороков нового, «восходящего» класса — буржуазии, во второй
половине он начинает прославлять «цивилизаторскую миссию» буржуазии
(5, с. 560).
2
В России с творчеством Томаса Карлейля впервые познакомились в
1831 г., когда вышел первый русский перевод его “Startor Resartus” («Жизнь
и мысли герр Тейфельсдрека»). Однако подлинная слава пришла к нему
после его смерти: большинство работ Карлейля в переводе на русский язык
были изданы в России в 1891 – 1907 гг. После Октябрьской революции 1917
г. имя Карлейля было предано забвению, публикации о нем стали появляться
только в 80-х годах.
3
Глава 1. Жизненный путь Т. Карлейля.
4
Томас Карлейль родился 4 декабря 1795 года в семье сельского
каменщика. По происхождению шотландец. Большое влияние в детстве на
его характер и взгляды оказал отец. У Джеймса Карлейля был буйный и
независимый характер. В юности он входил в кулачное товарищество
местных каменотесов, которые дрались с шайками ирландских и прочих
бродяг, наводнивших в то время окрестности. Однако ко времени рождения
Томаса его отец был членом религиозной секты (пуритан), отделившейся от
официальной церкви по причине ее чрезмерной мягкости. О жизни своей
семьи Томас Карлейль вспоминал впоследствии: «Мы все были заключены в
кольцо несгибаемого Авторитета» (6, 36 с.). Уважение к авторитету,
приверженность к строгому, фанатическому пуританизму и неукротимый
горячий нрав были семейными чертами Карлейлей. Со своими детьми
Джеймс не был никогда ни ласков, ни мягок, но зато всегда сурово-
справедлив и ни разу не поднял руку на ребенка сгоряча.
Когда Томасу было пять лет Джеймс Карлейль начал учить сына
началам арифметики и вскоре отдал его сначала в местную сельскую школу,
а затем в школу в Ходдаме, в миле от дома. Сельские жители в своем
образовании обычно дальше не шли, но Джеймс Карлейль после долгих
раздумий решил послать своего старшего сына в новую семинарию в Аннане,
в шести милях от деревни. Этот шаг, предпринятый, когда мальчику было
десять лет, оказался решающим, так как Томас с понедельника по пятницу
жил теперь у тетки и оказался таким образом оторванным oт дома. В Аннане
он научился свободно читать по-латыни и по-французски, постиг геометрию,
алгебру и арифметику.
5
Несмотря на свой суровый нрав Карлейль-старший много сделал для
Томаса. В то время было редкостью, чтобы сын шотландского рабочего
учился до девятнадцати лет, не заботясь о заработке, и для Карлейля это
оказалось возможным только потому, что его отец шел на жертвы ради того,
чтобы сын окончил университет. Между тем Томас рано начал выходить из-
под влияния отца. «Джеймс верил в догмы, в которых Томас невольно очень
рано усомнился. Томас видел, что его отец никогда не терзался сомнениями.
Он без колебаний буквально верил Библии, буквально представлял себе
существование ада, где грешники горят вечным огнем. И, охваченный
религиозным восторгом и ужасом («В его Вере была большая доля Страха»,
— писал сын), он уже ничего не боялся в превратностях жизни. Сын замечал,
одобрял и старался усвоить равнодушие отца к мнению окружающих, к
деньгам, его презрение к пустой фразе и мелочным поступкам, его молчание
о «дурном и прошедшем». Но уже когда ему минуло десять, Карлейль начал
сомневаться в буквальной истинности многих вещей, записанных в Библии»
(6, с. 41).
Таким образом, разум юного Карлейля развивался под противоречивым
влиянием, во-первых, личности отца, очень почитаемого им, его привычек и
образа жизни, а во-вторых, сомнения, ставшего со временем твердым
неприятием той безусловной веры, на которой строился этот образ жизни.
Родители хотели видеть сына проповедником, кроме того, в
Шотландии в то время было мало путей для сына рабочего человека, не
пожелавшего повторить путь отца. Сам Карлейль не видел пока для себя
никакого действительно подходящего дела. Поэтому он поступает в
Эдинбургский университет учиться на священника, хотя писать работы по
ортодоксальным принципам религии, ему не доставляло особого
удовольствия.
Самыми близкими друзьями и корреспондентами Карлейля в
университетские годы из числа этих серьезных и вполне довольных собой
молодых людей были Роберт Митчел, готовившийся в священники, но
6
ставший потом учителем, Джеймс Джонстоун, также будущий школьный
учитель, и Томас Муррей, который впоследствии, в минуты отдыха от
пастырских забот, написал историю своего родного графства Голоуэй.
В это же время учитель Карлейля , его старый друг и наставник Джон
Лесли рекомендовал его учителем математики в Аннанскую семинарию. В
Аннане Карлейль чувствовал себя в роли учителя так же скверно, как когда-
то в роли ученика; впрочем, скоро выяснилось, что преподавание было не
для него. Все же работал он добросовестно, ученики относились к нему
хорошо. Однако Карлейль обнаружил странность, которой не одобряли его
старшие коллеги, — пренебрежение к розгам как к исправительной мере.
Что касается интересов Карлейля, то его круг чтения в студенческие
годы, и позднее по широте и характеру был просто несовместим с заурядной
жизнью и взглядами скромного священника. «Его интересы простирались от
Шекспира (который в Эдинбурге даже не упоминался и которого философ
Юм считал талантливым варваром, лишенным вкуса и образованности) до
таких книг, как «Трактат об электричестве» Франклина — одной из
многочисленных красных книжек небольшого формата, которые он
обнаружил в библиотеке университета. В начале его переписки с Робертом
Митчелом Карлейль читал «Историю математики» Боссюэ и вел с другом
споры на математические темы. Несколько месяцев спустя мы уже застаем
его за чтением «Оптики» Вуда и «Принципов» Ньютона, Цицерона и Лукана,
Вольтера и Фенелона; философов-идеалистов, включая и шотландца Дугалда
Стюарта; множества современных писателей, начиная от Байрона и Скотта и
кончая дамами-романистками» (6, с. 45).
Карлейль рано занялся литературной деятельностью. Знание языка
позволило ему в подлиннике ознакомиться с немецкой литературой и
философией. В 1824 г. он перевел «Вильгельма Мейстера» Гете, в 1825 г. —
«Жизнь Шиллера», в его переводах вышли также труды Фихте и Гегеля.
Философия последнего оказала влияние на Карлейля. За ними последовали
7
переводы и критические разборы Гофмана, Тика, Фуке и др., характеристики
Бёрнса и Вольтера, печатавшиеся в «Эдинбургском обозрении».
Первая крупная литературная работа Карлейля называлась «Роман об
Уоттоне Рейнфреде». Она имела форму романа, но с отступлениями
философского характера. Карлейль бросил ее, написав около 30 тысяч слов.
Многое в книге явно автобиографично; Карлейль изображен в роли Уоттона
Рейнфреда, а героиня, Джейн Монтагю, является приемной дочерью своей
бедной, но гордой и решительной тетки, которая «возлагает большие
надежды на свою племянницу» и не признает Уоттона в качестве
претендента на ее руку. Тем не менее, это произведение Кардейль всегда
считал неудачным, считая, что не может работать в данном жанре.
Для Эдинбургской энциклопедии Калейль писал статьи о Монтене,
Монтескье, Нидерландах, Вильяме Питте.
Его мысли в то время были постоянно заняты положением в Англии и
будущим человечества, причем они отмечены много более острым
радикализмом, чем его поздние опубликованные труды. Вокруг себя он
видел нищету, обездоленность, протест, обреченный на неудачу. Он знал о
событиях в Питерлоо, и его сочувствие было всецело на стороне рабочих:
«Состоятельные бюргеры и прочие приверженцы существующего порядка
упражняются в вооруженном подавлении воображаемого восстания со
стороны низших слоев», — с сарказмом писал он брату Джону (6, с. 82).
В 1826 г. Карлейль женился на Д. Уэлш, с которой прожил сорок лет.
Между тем в это время у Карлейля не было постоянного заработка. Семья
жила в постоянной экономии, но Карлейль не хотел браться больше за
«ненужные» переводы, которые приносили заработок, но не давали выхода
его собственным мыслям и таланту.
Его по прежнему занимали немецкие классики, чета Карлейлей вела
переписку с уже престарелым Гете. Последний отсылал в подарок свое
собрание сочинений. Карлейлю иногда удавалось публиковать свои статьи о
немецкой литературе. Однако он был почти одинок в своей высокой оценке
8
немецких романтиков. Он потому и ценил их столь высоко, что некоторые
черты их творчества выражали его собственное, пока не осознанное,
отношение к миру и людям. Хотя Карлейль безжалостно отверг многие из
идей Шиллера и Гёте. Его откровенно раздражал их эстетизм, их мысль о
том, что культуру можно толкнуть вперед посредством драмы и поэзии. В
Гёте он обнаружил своего рода оправдание современного пуританизма,
недоверие и презрение к плоти и ее стремлениям. От Канта, которого он
читал тогда же, Карлейль взял не идею относительности всякого знания, не
его отповедь метафизике, а мысль о том, что в современном мире
необходима новая, более радикальная метафизика. Он не оценил Канта как
философа, не взглянул на Гёте как на художника — трудиться над
подобными оценками казалось ему пустой тратой времени. Он искал у них
идеи, которые помогли бы ему соединить яростный радикализм со столь же
убежденным мистицизмом, недоверие к официальному христианству с
приверженностью к пуританизму, — эти идеи он нашел у немецких
романтиков.
Карлейль все больше задумывался о современном ему состоянии
общественного развития. Он приветствовал век машин, но доказывал, что он
потребует переустройства общества: «Противоборство заложено глубоко в
самой ткани общества; это бесконечная жестокая схватка Нового со Старым.
Французская революция, как теперь легко понять, не породила это мощное
движение, но сама была его детищем. ...Пока все усилия были направлены на
достижение политической свободы, но на этом они не должны и не могут
остановиться. Человек безотчетно стремится к свободе более высокого
порядка, нежели простое избавление от гнета со стороны своих ближних. Все
его благородные начинания, все его упорные попытки, все величайшие
достижения суть лишь отражение, приблизительный образ этой высшей,
небесной свободы, которая и есть «справедливый удел человека» (6, 120 с.).
Он также считает, что «политическая философия должна быть наукой,
вскрывающей потайной механизм человеческого взаимодействия в
9
обществе... те причины, которые заставляют людей быть счастливыми,
нравственными, набожными или напротив» (6, с. 125).
В начале 30-х Карлейль пишет “Startor Resartus” или «Перелицованный
портной». В этой необычной книге он хотел поместить все мистические,
радикальные, антигигманистские мысли, которые пришли ему на ум,
используя в качестве канвы вымышленную биографию герра Тейфельсдрека
(буквально «чертов навоз»), профессора всеобщих вещей в университете
«Не-пойми-откуда», автора книги по «Философии Одежды», изданной
«Молчи-ни-Звука и компанией».
“Startor” состоит из трех частей: в первой со множеством шуток и
отступлений рассказывается о карьере Тейфельсдрека и пути, каким
рукопись о нем попала в руки предполагаемого редактора; вторая часть
повествует о детстве и юности Тейфельсдрека; в третьей излагается
«Философия Одежды». Книга представляет собой картину
интеллектуального и духовного развития ее автора и критику различных
сторон британской жизни. Главным героем “Startor Resartus” является сам
Карлейль, изображенный здесь иронически как человек «гениальных качеств,
омрачаемых слишком часто грубостью, неотесанностью и недостатком
общения с высшими сословиями», его книга «торжественна, как тихое,
окруженное горами озеро, возможно даже кратер потухшего вулкана»; он
«умствующий радикал, причем самого мрачного оттенка; он ни в грош не
ставит, как правило, обряды и атрибуты нашей цивилизованной жизни», за
которые все так держатся (6, с. 137). Характер героя виден в основном из его
суждений, но во второй части “Startor” читатель встречает подробный
рассказ о школьных годах самого Карлейля.
В этом произведении впервые раскрылся особенный стиль написания
Карлейля. Его язык — единственный в своем роде во всей английской прозе.
Он одновременно обескураживает простотой и разговорностью и поражает
обилием изощренных метафор; слова-связки пропущены, чем достигается
большая сила и выразительность; слова переставлены в предложении на
10