Подорога В.А. (ред.) Опыт и чувственное в культуре современности: Философско-антропологические аспекты
Подождите немного. Документ загружается.
Российская
Академия
Наук
Институт
философии
Опыт
и
чувственное
в
культуре
современности
Философско-антропологическиеаСIiекты
Москва
2004
УДК
141
ББК
87.3
062
Orветственный
редактор
ВА
Подорога
Общая
редакции
Е.В.
Ознобкина,
Е.В.
Петровская
Рецензенты:
доктор
филос.
наук
Н.Б.
Маньковская
доктор
филос.
наук
В.Д.
lYбин
OrветственнblЙ
за
выпуск
Д.
lЪлобородько
О
62
Опыт
и
чувственное
в
к.ул"туре
современности.
Философско-аИТРОПОЛОГИ'lеские
аспекты
/
Предисл.
Петровской
Е.В.
-
М.,
2004.
-
248
с.
В
данном
сборнике
статей
молодые
исследователи
и
аспи
ранты
сектора
аналитической
антропологии,
возглавляемого
В.А.
Подороroй,
обращаются
к
анализу
антропологического
из
мерения
некоторых
философских
концепций,
сложившихся
в
XIX-XX
вв.,
и
одновременно
-
к
рассмотрению
формировав
шихся
в
то
же
время
социальных
и
художественных
практик.
Общей
задачей
представленных
в
сборнике
работ
является
не
только
указать
на
формообразующую
роль,
которую
играют
такие
антропологические
понятия
как
«событие»,
«длитель
ность»,
«аффекТ»,
«безумие»,
«ужас»,
«болезнь»,
«чтение»,
«сооб
щество»
в
рассматриваемых
концепциях,
то
есть
установить
связь
между
мышлением
и
понятием,
но и
продемонстрировать
укорененность
этих
понятий
в
конкретном
антропологическом
опыте,
-
то
есть,
таким
образом,
проанализировать
связь
между
мышлением
и
опытом.
ISBN 5-9540-0007-7
©
ИФ
РАН,
2004
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие.
Петровс"ая
Е.
Голобородько
Д.
Картезианское
исключение.
М.
Фуко
и
Ж.
Деррида:
спор
о
разуме
и
неразумии
9
Игнатовuч
Е.
Событие
и
современный
философ
42
Нилов
И.
«Великое
здоровье»)
Ф.
Ницше.
Опыт
разделенного
сознания
5б
О"унева
И.
Археология
чувственности.
Феномен
чтения
у
М.
Пруста
иВ.
Беньямина
7()
Пензuн
А.
Политическая
антропология
сна.
К
постановке
проблемы
94
Пu"унова
А.
Оптика
жуткого.
«Unhеimliсh-опыт»
в
новеллах
Э.
По
123
Подо
рога
Ю.
Понятие
длительности
и
философия
А.
Бергсона
13б
Смирнова
Е.
История
человека-волка.
Классический
случай
в
психоанализе.
Философско-антропологические
аспекты
159
Сосна
Н.
Внеисторичность
фотографии.
В.
Флюссер
и
Р.
Краусе
178
Тимофеева
О.
«Внутренний
опыт»
И
проблема
сообщества
в
творчестве
Ж.
Батая
198
Чухру"uдзе
К
Произведение
и
его
исполнение.
К
вопросу
об
антропологии
перформативных
искусств
222
ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемый
вниманию
читателя
сборник
объединяет
работы
моло
дых
исследователей,
в
основном
аспирантов,
чье
профессиональное
становление
так
или
иначе
связано
с
изучением
и
возможным
yroчне
нием
предмета
под
названием
«философская
антропология~.
Именно
интерес
к таким
базовым
категориям,
как
чувственность
и
опыт
(о
чем
заявлено
в
названии),
и
составляет
стержень,
вокруг
которого
выстро
ено
все
многообразие
представленных
тем
и
сюжетов.
Даже
сегодня
сохраняется
по
меньшей
мере
двойственность
в
ис
толковании
данных
понятий.
Опыт
как
то,
что
дает
приращение
зна
ний,
что
верифицируемо
и
подлежит
накоплению,
и
одновременно
другой
опыт
-
невоспроизводимый,
синryлярный,
буквально
взрываю
щий
оппозицию
субъекта
и
объекта.
Так
же,
похоже, обстоит
дело
и
с
чувственностью.
Чувственность,
которая
традиционно
закреплялась
за
индивидом,
даже
когда
ее
формы
носили
априорно-абстрактный
ха
рактер,
такая
чувственность
уступает
место
телу,
понимаемому,
с
од
ной
стороны,
как
аффективная
oTкpъrrocTЬ
(мыслящего)
миру,
а
с
дру
гой
-
как
исторически
и
социально
обусловленный
конструкт.
В
этом
поле
напряжений
и
располагаются
собранные
вместе
тексты,
подвер
гая
сомнению
очевидное
и/или
привычное.
Настоящий
сборник
позволяет
прочертить
различные
пути
дви
жения.
Линия,
которую
можно
было
бы
связать
с
историко-философ
ской
проблематикой,
намечена
статьями
Д.
Голобородько,
И.
Нило
ва,
Ю.
Подороги
и
О.
Тимофеевой.
Категории
здоровья
и
болезни
у
Ф.
Ницше
(И.
Нилов),
содержательные
и
формальные
аспекты
«дли
тельности~
у А.
Бергсона
(Ю.
Подорога),
анализ
творчества
Жоржа
Батая
(О.
ТИмофеева),
концептуальное
столкновение
М.
Фуко
и
Ж.
Деррида
по
поводу одного
текста
Р.
Декарта
(Д.
Голобородько)
-
вот
скупой
перечень
сюжетов,
которые
могли
бы
удовлетворить
некий
историзирующий
запрос.
Однако
тип
осуществленного
анализа
при
ближает
эти
тексты
к
сегодняшнему
дню
и
сегодняшним
приорите
там:
философия
прошлого
не замыкается
усилием
интерпретатора
в
систему,
но,
напротив,
позволяет
вступать
с
ней
в
актуальный
-
жи
вой,
открытый,
полемичный
-
диалог.
И
это
вполне
отвечает
импуль
су
самих
изучаемых
философов
'-
с
трудом
вписываемых
в
традицию,
извечно
остающихся
на полях
философии
как
Знания.
Предисловие
7
Другая
линия
имеет
отношение
к
философии
литературы.
Наи
более
приметно
она
представлена
в
статьях
И.
Окуневой
и
А.
Пику
новой.
Но
И
здесь
на
первый
IUlан
выходит
антропологическая,
то
есть
современная
нам
проблематика:
феномен
чтения
у
М.
Пруста
и
В.
Беньямина
трактуется
в
рамках
проекта
того
же
М.
Фуко,
а
имен
но
археологии
чувственности
(И.
Окунева),
тогда
как
новеллы
Эдга
ра
По
раскрываются
сквозь
многослойное
понятие
«Unheimliche»
(.жуткое»),
вызывающее
ассоциации
как
с
Фрейдом,
так
и
с
Хайдег
гером
(А
Пикунова).
И
в
том
и
в
другом
случае
ключом
к
прочтению
(пониманию)
становится
опыт
-
опыт,
записанный
в
чтении,
но
точ
но
так
же
опыт
чтения
самого
по
себе.
В
отдельную
группу
можно
бьmо
бы
выделить
тексты,
посвященные
анализу
тех
или
иных
самостоятельных
проблем.
Это
в
первую
очередь
статьи
Е.
Игнатович,
А.
Пензина
и
К.
Чухрукидзе.
Со
бытийность
в
сегодняшнем
мире
(Е.
Игнатович),
антропология
и
по
литическая
экономия
сна
в
условиях
.высокого.
капитализма
(А.
Пен
зин),
аффективная
природа
исполнения
в
музыкальном
искусстве
и
его,
исполнения,
вненормативный
характер
(К.
Чухрукидзе)
-
таков
абрис
поставленных
проблем.
Стоит
ли
говорить
о
том,
что
оригиналь
ное
обращение
к
культурно-антропологическим
аспектам
сна,
как
и
исследование
особенностей
исполнительской
практики
во
всей
ее
не
повторимости,
-
это
такое
движение
философской
антропологии
вширь,
которое
позволяет
ей
захватывать
и
осваивать
новые
предмет
ные
области.
(Проблематика
события,
особенно
после
шокирующей
атаки
на
мощь
Соединенных
Штатов
11
сентября
2001
г.
и
последовав
шей
на
нее
реакции,
успела
стать
вполне
привычной
-
несмотря
на
присущую
ей
теоретическую
сложность.)
Сюда
же
при
мыкают
и
два
других
текста,
чья
предметность
как
будто задана
заранее.
Это
статьи
Е.
Смирновой
и
Н.
Сосны.
В
первой
из
них
на
примере
классического
случая
человека-волка
рассматрива
ется
нарративное
«расширение»
психоанализа:
потребiюсть
(бывших)
пациентов
в
структурировании
собственной
жизни
через
рассказ,
даже
вне
психоаналитической
практики
в
строгом
смысле
СЛОRа,
-
тогда
как
во
второй
анализируются
взгляды
двух
видных
теоретиков
визуального
вообще
и
фотографии
в
частности,
а
именно
Вилема
Флюссера
и
Роза
линды
Краусе.
Роль
психоанализа
и
исследований
визуального
трудно
переоценить.
Казалось
бы,
здесь
анализ
может
вестись
лишь
по
зара
нее
установленным
правилам.
Однако,
как
показывают
статьи
Н.
Со
сны
и
Е.
Смирновой,
возможен
философско:-антропологический
«раз
ворот»
И
таких
поистине
громадных
массивов:
главное-
Увидеть
в
них
8
Елена
Петровская
связь
с
субъективностью,
конституирующей
себя
через
стремление
к
недостижимому
единству
или
же
при
непосредственном
участии
масс
медиа,
то
есть
связь
с
тем,
как
субъективность
понимается
сегодня.
Нельзя
не
сказать,
что
выделение
блоков
является
более
чем
ус
ловным:
можно
найти
другие
критерии для
подведения
текстов
под
некоторое
«общее
понятие».
Но
преимущество
заявленного
в
статьях
подхода
в
том
и
состоит,
чтобы
избегать
быстрых
и
легких
ярлыков,
поспешного
именования.
В
самом
деле,
как
квалифицировать
того
же
Жоржа
Батая,
чей
статус
при
жизни
оставался
маргинальным,
а
экс
периментаторство
доходило
до
таких
пределов,
что
даже
сейчас,
по
сле
его
смерти
и
пришедшего
за
ней
всемирного
признания,
оно
с
трудом
подцается
какой-либо
формализации?
На
каком
языке,
ины
ми
словами,
говорить
об
уникальном опыте
сообщества,
если
язык
более
не
окрашен
(для нас)
эмоциональным
строем
дружбы?
Как
вы
разить
само
невыразимое?
Или
же
другой
вопрос
-
как
снять
(В
диалектическом
смысле)
физиологизм
текстов,
повествующих
о
восприятии,
как
«переписать»
их
так,
чтобы
открылось
тело
второго
порядка,
тело
как
познавательная
схема,
как
условие
самой
мысли
-
настоящий
предмет
теоретической
антропологии?
Ответы
на
эти
и
им
подобные
вопросы
как
раз
и
вьшвляют
принципиальную
-
внете
матическую
-
общность
собранных
вместе
работ.
Необходимо
под
черкнуть:
хотя
читатель
не
везде
столкнется
с
готовой
объяснитель
ной
моделью,
в
каждой
из
статей
нащупана
отправная
точка
движения
-
способ
проблематизации
материала,
учитывающий
его
специфику,
равно
как
и
«сопротивление».
И,
наконец,
пОСледнее.
Даже
неподготовленный
читатель
обнару
жит
в
предлагаемой
подборке
материалов
живой,
увлекающий
иМ
пульс:
векторы
текстов
разнонаправленны,
сами
они
написаны
Отнюдь
не
усредненным
языком,
поскольку
каждый
отмечен
своей
особой
ин
тонацией.
И
это,
пожалуй,
главное
-
след
неподдельного
интереса
к
предмету,
что
вызывает
мгновенную
ответную
реакцию:
только
такими
путями
и
происходит
как
покорение
НОВЫХ
территорий,
так
и
цеховое,
а
шир"е
-
личностное,
самоопределение.
Елена
Петровская
Денис
Голобородько
КАРТЕЗИАНСКОЕ
ИСКЛЮЧЕНИЕ.
М.
ФУКО
И
Ж.
ДЕРРИДА:
СПОР
О
РАЗУМЕ
И
НЕРАЗУМИИ
Предисловие
в
истории
философии
было
немало
случаев,
когда
полемика
или
спор
оказывали
существенное
влияние
на
развитие
философии.
Иде
альным
образцом
в
этом
отношении
является
аристотелевская
крити
ка
платоновской
концепции
идей:
во-первых,
ее
результатом
стало
то,
что
определились
два
глобальных
вектора,
по
которым
шло
развитие
философии
на
протяжении
нескольких
веков
(платонизм
и
аристоте
лизм);
во-вторых,
В
этом
случае
мы
фактически
впервые
в
истории
фи
лософии
встречаемся
с
особым
видом
философской критики,
когда
сталкиваются
две
философские
концепции,
и
каждая
из
них
имеет
за
вершенную
форму,
в
рамках
которой
большинство
явлений,
ставших
впоследствии
традиционными
«объектами&
философии
(например,
политика,
искусство,
наука),
получает
свое
толкование.
Мы
не
можем
ставить
вопрос
о
том,
насколько
существенны
зна
чение
и
последствия
полемики
между
Фуко
и
Деррида
с
точки
зрения
истОрии:
мы
являемся
фактически
ее
современниками
и
не
можем
де
лать
глобальных
ретроспективных
вьшодов.
Но
можно
точно
сказать,
что
эта
полемика
отвечает
условиям,
которыми
определяется
фило
софская
критика:
8
случае
полемики
о
разуме
и
неразумии
мы
имеем
дело
не
просто
со
спором
по
поводу
какого-то
частного явления,
но
со
столкновением
двух
философских
концепций.
Основной
задачей
дан
ной
статьи
и
является
прояснение
этого
тезиса,
а
именно
-
показать,
каким
образом
анализ
данной
полемики
позволяет
рассмотреть
идеи
М.
Фуко
и
ж.
Деррида
в
рамках
философской
критики.
.
10
Денис
Голобородько
Введение
1.
Хронология
событий}
4-го
марта
1963
года
Жак
ДеррИда,
тогда
еще
малоизвестный
мо
лодой
философ, по
приглашению
ж.
Валя выступил
в
«Философском
коллеже.
с
докладом
«Cogito
и
"История
безумия"
•.
В
нем
он
подверг
критике
концепцию,
изложенную
в
книге
«Безумие
и
Неразумие.
Ис
тория
безумия
в
классическую
эпоху.2.
Ее
автор,
Мишель
Фуко,
к
это
му
времени
получил
уже
довольно
широкую
известность
как
внутри
Франции,
так
и
за ее
пределами,
и
прежде
всего
благодаря
именно
то
му
самому
исследованию,
которое в
этом
докладе
подвергалось
крити
ке
3
.
Он
присyrствовал
на
данном
заседании
«Философского
коллежа.,
но
не
выступил
в
этот
момент
с
каким-либо
ответом,
хотя
регламентом
такая
возможность
iIреДУсматривалась.
Через
несколько
лет,
в
1967
году,
текст
доклада
был
опубликован
в
книге
ж.
Деррида
«Письмо
И
различие
•.
В
том
же
году
появились
две
другие
его
книги
-
«Голос
И
феномен.
Введение
в
проблему
знака
в
фе
номенологии
Гуссерлю.
и
«О
грамматологии
•.
Выход
этих
книг
озна
меновал
появление
«деконструкции.
как
самостоятельной
философ
ской
концепции
-
в
них
впервые
были
сформулированы
ее
основные
теоретические
принципы.
Масштаб
идей
этих
книг
и
охваты]аемыый
в
них
обширнейший
материал
свидетельствовали,
что
концепция
де
конструкции
претендует
'на
то,
чтобы
стать
одной
из
самых
влиятель
ных
философских
концепций
современности.
Фактически
это
и
про
изошло
достаточно
скоро
после
публикации
этих
трех
книг
-
именно
они
заложили
основы
той
поистине
всемирной
известности,
которую
вот
уже
на
протяжении
нескольких
десятилетий
имеет
ж.
Деррида
и
его
философия.
'
Тот
факт,
что
текст
доклада
«Cogito
и
"История
безумия".
был
включен
Деррида
в
одну
из
своих
проrpаммных
работ,
свидетельство
вал
о
том,
что
идеи,
высказанные
в
нем,
не
были
промежуточным
эта
пом
развития,
но
отражали
глубинные
основания
концепции
деконст
рукции.
Но
если
она
в это
время
только
заявляла
о
себе
и
лишь
начинала
претендовать
на
влияние
во
всемирном
масштабе,
то
кон
цепция
Фуко
-
концепция
аРХЕологuи
-
к
этому
моменту
уже
имела
вполне
сложившиеся
очертания
и
с
ней
были
вынуждены
считаться
практически
все
современные
течения
мысли.
К
1967
году
помимо
«Безумия
и
Неразумия.
Фуко
опубликовал
три
больших
исследования,
в
двух
из
которых
понятие
«археология.
было
вынесено
в
заглавие
-
Картезианское
исключение
11
.Рождение
клиники.
Археология
медицинского
вэглЯ.Ца»
(1963),
«Рай,..
мон
Руссель»
(1963)
и
«Слова
и
вещи.
Археология
гуманитарных
наук»
(1966).
Поэтому
публикация
критики
археологии
в
рамках
исследова
ния,
закладывающего
основы
де
конструкции,
ознаменовывала
собой
столкновение
идей
на
уровне
концепций.
Эroт
факт
означал
уже
нечто
более
серьезное,
чем
устная
критика
в
узком
кругу
близких
к
академическому
сообществу
французских
ин
теллектуалов,
каковым
являлись
заседания
«Философского
колледжа»
под
председательством
Ж.
Валя.
Оставить
его без
внимания
означало
пренебречь
доктринальной
состоятельностью
своей
концепции.
Свой
ответ
Фуко
приурочил
ко
второму
изданию
«Истории
безумия».
Его
окончательный
вариант
под
названием.Мое
тело,
эта
бумага
этот
оroНЬ»
был
опубликован
в
качестве
приложения
во
втором
издании
«Истории
безумия»
(см.:
[2,
р.
583-603]).
Но
незадолго
до
этого
перво
начальный
вариант
текста
появился
в
японском
журнале
Paideia
под
названием
.Ответ
Деррида»
(см.:
[3,
р.
1149-1164])4.
2.
Драматизм
полемики
Название
статьи
Деррида
- «Cogito
и
"История
безумия"»
дает
предварительный
абрис
предмета
полемики.
Оно
указывает
на
то,
что
в
ее
центре
находится
вопрос
о
соотнощении
«Истории
безумия»
как
це
лостного
концептуального
проекта
и
картезианской
концепции
мыш
ления.
Однако
такая
фокусировка
дает
только
частичное
представление
о
предмете
полемики.
Подробное
рассмотрение
непосредственно
этой
проблемы
Деррида
вынес
во
вторую
часть
своей
статьи.
Ей
он
предпо
слал
критику,
направленную
на
саму
концепцию
«истории
безумия».
И
эта
критика
задает
общефилософские
рамки
данной
полемики.
В
рамках
книги
«Письмо
И
различие»
критика
«Истории
безумия»
представляет
собой
часть
более
общего
проекта
дек:онсmрук:цuu
евроnей
ск:ой
метафuзuк:u,'
который
характеризует
один
из
фундаментальных
аспектов
концепции
Деррида
s
.
Ibворя
очень
схематично,
ядром
дерри
lI.аистскоЙ
критики
являются
два
основных
момента
-
критика
мета
физики
присутствия
и
свойственного
ей
(фоно-
)лого-центризма.
Именно
в
этой
перспективе
располагается
критика
проекта
Фуко.
Первый
фундаментальный
тезис
статьи
«Cogito
и
"История
безу
мия"»
таков:
проект
истории
безумия
является
воспроизведением
ме
гафизики
присутствия.
Ее
Деррида
находит
в
идее
Фуко
о
возможнос
ги
написать
«историю
безумия
самого
по
себе
до
его
захвата
знанием»,
реализацией
которой
и
является
«История
безумия».
Деррида
полагает,
12
денис
Голо6орdдЬ"Q
что
история
«безумия самого
по
себе.
представляет
собой
попытку
придать
негативному
(в
ВИде
безумия)
статус
позитивного
(см.:
[7,
с.
46-47]
и
[там
же,
с.
56]).
В
этом
он
видит
внутреннее
противоречие
идеи
«истории
безумия.,
которое
превращает
замысел
Фуко
в
его
про
тивоположность:
пытаясь
восстановить
утраченную
истину
безумия,
исходя
из
предпосылки,
что
у
него
есть
своя
собственная
истина,
скры
тая
историей
и потому
лежащая
вне
ее
пределов,
он
наделяет
безумие
таким
качеством,
которое,
по
мнению
ДеРРИда,
как
раз
и
лишает
его
несводимой
специфики
(см.:
[там
же,
с.
57-58]).
Из
этого
следует
второй
фундаментальный
тезис:
в
своих
глубин
ных
основаниях
концепция
Фуко
является
глубоко
реакционным
проектом,
укорененным
в
почве
метафизики.
Фуко
оказывается
на
одной
стороне
с
теми,
кто
лишает
негативное
права
участвовать
в
ис
тории,
которая
понимается
как
история
тотальности
смысла
(см.:
[там
же,
с.
48-50])6.
Именно
эта
интерпретация
Деррида
вызвала
такую
реакцию
со
стороны
Фуко,
которая
окрасила
этот
спор
в
тона
высокого
драматиз
ма.
После
публикации
статьи
«Cogito
и
"История
безумия".
Фуко
в
те
'lение
длительного
времени
избегал
общения
с
Деррида.
Он
пошел
с
ним
на
контакт
только
после
возращения
ДеРРИда
из
месячного
тю
ремного
заключения
в
Чехословакии,
которому
тот
подвергся
по лож
ному
обвинению
в
производстве
и
распространении
наркотиков.
При
этом
для
интеллектуальной
общественности
не
было
секретом,
что
ис
тинной
причиной
ареста
Деррида
бьmа
его
деятельность
в
ранге вице
riрезидента
обшества
имени
Яна
IYca,
занимавшегося
защитой
прав
чешских
диссидентов-интеллектуалов,
и
проводимые
им
в
среде
чеш
ских
интеллектуалов
подпольные
семинары.
Этот
биографический
момент,
в
котором
линии жизни
наших
re-
роев
как
бы
на
некоторое
мгновение
сливаются
D
общем
русле,
отмеча
ет
одну
важную
особенность
их
полемики:
возможность
речевого
об
мена
Фуко
допускает
только
после
того,
как
Деррида
как
бы
сам
оказывается
объектом
репрессивного
воздействия
со
стороны
систе
мы,
узурпировавшей
позицию
знания
«тотального
смысла
истории,>.
3.
Методолоmя
исследования
полемики:
различие
ее
полей
(<<Идеального.
И
«материального.)
И
уровней
(концептуального
и
текстуального)
Особенность
исследования
любой
полемики
определяется
уже
самой
предметной
областью
исследования.
И
разумеется,
полемика