Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию
Подождите немного. Документ загружается.
82
Валерий
Подорога
Понятие
тела
83
ляет
ему
устремляться
"между"
указанных
позиций,
положе
ний,
поз к
новым
землям
и
странам,
не
допускает
и
мысли
о
том,
ЧТО
можно
жить
линией,
потоком,
скольжением
или
поры
вом,
что
и
этому
инфантильному
субъекту
можно
иметь
свою
собственную
политику
желания.
Так
буржуазная
приватность,
тайные
пороки
маленького
невротика,
его
"вечная
вина
и
стыд",
его
послушание
замещаются
наивным
варварством
шизо
субъекта,
не
поддающеrocя
никакой
психоаналитической
тера
пии.
Конечно,
апологию
шизосубъекта
-
а
она
так
навязчиво
преследует
вас,
когда
вы
читаете
поздние
тексты
Делёза
и
Гат
тари,
-
не
следует
принимать
за
апологию
шизофрении:
шизо
ид,
насколько
я
понимаю,
не
соотносим
с
клиническим
опытом
болезни,
он
-
не знак безумия, которое
мы
сегодня
вдруг
при
нимаем
в
качестве
нормы,
а
скорее
трансцендентальная
мо
дель
поведения,
с
помощью
которой
разыгрывается
новый
опыт
чувственности
(правда,
он
настолько
новый,
насколько
и
ста
рый),
который
стал
доступен
систематическому
описанию
в
фи
лософских
терминах.
Нельзя
ли
попытаться
построить
шизо
субъекта
в
качестве
некоей
новой
машины
чувственности?
По
чему
не
попробовать?!
Действительно,
почему
не
шизоид,
раз
невротик,
этот
вечный
должник
Эдипа,
подавленный
психоана
литическими
свидетельствами
истины,
не
способен
быть
самим
собой,
остаться
наедине
с
собственным
желанием
и
повсюду
ищет
Великого
отца
(семьи,
группы,
коллектива,
нации).
Что
мешает
нам
отстранить
г-на
Фрейда
от
лечения
маленького
Ганса?
Да
и
нужно
ли
его
лечить?
"Боязнь
лошадей",
страх
-
но
все
это
приходит
к
мальчику
лишь
потом,
когда
его
уже
на
пугали,
когда
его
захотели
сделать
человеком,
мужчиной,
сы
ном,
заставили
испытывать
чувство
вины,
развили
в
нем
сексу
альную
ориентацию,
"нехватку"
фаллического.
Вероятно,
так и
погубили
его
ризому
,
где
он
вовлекался
в
животное
становле
ние,
"становление-животным",
как
если
бы
мир
животных
(до
машних
или
нет)
был
для
нас
не
только
чуждым,
"анормаль
ным",
как
говорит
Гуссерль,
но
и
являлся
оплотом
безумия.
Страх
перед
животным:
мы
боимся
стать
животными,
чего
не
боялся
маленький
Ганс,
пока
ему
не
внушили
эту
боязнь.
Пус
кай
так,
пускай
все
это
истинно
и
соответствует
духу
времени,
но
что
же
все-таки
произошло
с
маленьким
Гансом?
Почему
ему
лучше
остаться
шизоидом,
чем
стать
невротиком,
преодо
леть
заболевание
с
помощью
г-на
Фрейда,
подрасти
и
стать
нормальным
членом
сообщества,
в
котором
по-прежнему
почи
тают
психоанализ
и
не
любят
психотиков
и
революционеров?
Я
бы
спросил
себя о
следующем:
что
это
значит
-
стано
виться
телом
без
органов?
что
это
значит
-
не
позволять,
что
бы
другие
разрушали
твою
ризому
и
загоняли
тебя
в
тупик,
из
которого
нет иного
выхода,
кроме
как
стать
добропорядочным
семьянином?
и
что
это
за
игра
в
кошки-мышки
с
тенями
безу
мия,
как
если
бы
безумие
потеряло
все
свои
негативные
цен
вости
и
теперь
указывает
путь
к
себе
как
к
норме
истинно
жи
.ай
жизни?
Органы,
организмы
и
тело.
Следующий
вопрос,
к
которому
:"#J)'ЖНО
готовить
себя:
что делать
с
органами,
точнее,
с
организ
ом,
который,
очевидно,
препятствует
выходу
к
высшей
реаль
и
тела?
Получается,
что
пороги,
отделяющие
-
пускай
да-
чисто
формально
-
некие
сферы
существования
наших
тел,
~
самом
деле
указывают
(на
это
обратил
внимание
еще Ниц
't1»e)
на
семиозис
тела,
одного-единственного
тела,
совершенно
!.е
нуждающеrocя
в
каких-либо
объективируемых
формах
для
~~гo
выражения.
Порог
тела-объекта
вносит
определенный,
t'же,
можно
сказать,
жесткий
порядок
в
систему
телесных
об
(taзов
и
наделяет
тело
неизменными
физиологическими,
анато
j~ческими,
биологическими
и
физико-химическими
качества
р,
вытесняя
наше
представление
о
собственном
теле
-
теле,
'~.-oтoPЫM
мы
владеем,
-
на
далекую
периферию
личного
опыта.
~f,iечто
подобное
продолжается и
в
более
"смягченном"
варианте
t,;wела-канона,
вписывающего
наш
нормативно
учрежденный
об
!С*З
тела
в
историческую
телесную
схему,
телесный
идеал
(со
Ifеми
его
функциями
и
качествами).
В
любом
случае
существо
~ие
этих
порогов
предполагает
неподвижность
тела,
его
"nOЛНую
зависимость
от
внешнего
испытывающего,
генерализу
~щего,
идеализирующего
наблюдения:
вне
его
эти
тела
не
су
:tщ,ествуют.
Тело
в
качестве
"моего
тела"
(мы
здесь
не
будем
!~У)IЩать
важную
проблему,
какое
тело
первично,
или,
иначе,
'fакой
образ
тела
исторически
или
психогенетически
определяет
;!~ce
другие)
вводит
единую
и
уникальную
центрацию
Я
в
моем
'собственном
теле
и
Тела
в
моем
я;
они
впервые
совпадают,
об
:,разуя
психесоматическое
единство
Я-чувства.
Вероятно,
только
,~
зависимости
от
этого
фундаментального
телесного
образа
я
'ClIособен
относиться
к
себе
как
к
телу,
обладать
им,
направлять
/~
желания
и
потребности,
избегать
неприятного,
страданий,
84
Валерий
Подорога
Понятие
тела
8S
смерти.
Но
все
эти
пороги,
означающие
территории
наших
тел,
которым
принадлежим
мы
или
которые
принадлежат
нам,
ука
зывают
на
постоянство
системы
органов,
которыми
мы
посте
пенно
научаемся
пользоваться.
Тело
как
некий
вид
особого
-
ближайшего
к
нам
-
пространства,
уже
до
нас
стратифициро
ванного
и
введенного
в
иерархию
своих
органов,
внутреннего,
открытого
для
нас
пространства;
и
мы
постепенно,
как
неиа
вестную
территорию,
начинаем
его
обживать
с
нашего
рожде
ния и
до
самой
смерти.
И
даже
уходя
из
жизни,
мы
оставляем
тело (или
оно
нас)
так
и
не
обжитым,
непостигнутым,
ибо
не
все
его
органы
являются
видимыми,
как
и
не
все
невидимые
от
носятся
именно
к
нашему
телу.
Множество,
тысячи
препят
ствий,
подчас
непреодолимых.
Мы
застаем
собственное
тело,
а
еще
точнее,
мы
застаем
систему
органов,
которая
кажется
нам
- по
мере
инстинктивного,
а
затем
и
сознательного
освое
ния
-
чем-то
первичным
и
как
бы уже
предуготовленным
для
выполнения
определенных
команд.
Телесный
орган
сливается
с
собственной
функцией
и
начинает
ее
определять.
Орган
пер
вичен
-
функция
вторична,
т.е.
определяется
только
этим
и
никаким
другим
органом.
Я
не могу
здесь
не
обратиться
к
из
вестным
страницам
ницшевской
"Генеалогии
морали"
(и
вовсе
не
для
того,
чтобы
указать
на
скрытый
источник
идеи
Делёза
и
Гаттари):
" ...
с
давних
пор
привыкли
верить,
что
в
доказуемой
цели,
в
полезности
какой
либо
вещи,
формы,
устройства
заложено
также
и
понимание
причины
их
воз
никновения:
глаз
создан-де
для
зрения,
рука
создана-де
для
хватания
[...]
Но
все
цели,
все
выгоды
суть
лишь
симптомы
того,
что
некая
воля
к
власти
возго
сподствовала
над
чем-то
менее
могущественным
и
самотворно
оттиснула
его
значением
определенной
функции;
и
оттого
совокупная
история
всякой
"вещи",
органа,
навыка
может
предстать
непрерывной
цепью
знаков,
поддающихся
все
новым
интерпретациям
и
приспособлениям,
причины
которых
не
нуждаются
даже
во
взаимосвязи,
но
при
известных
условиях
чисто
случайно
следуют
друг
за
другом
и
сменяют
друг
друга.
Сообразно
этому
"развитие"
вещи,
навыка,
ор
гана
менее
всего
является
progressus
к
некой
цели,
еще
менее
логическим
и
на
икратчайшим,
достигнутым
с
минимальной
затратой
сил
progressus, -
но
по
следовательно
более
или
менее
укоренившихся,
более
или
менее
зависящих
друг
от
друга
и
разыгрывающихся
здесь
процессов
возобладания,
включая
и
чи
нимые
им
всякий
раз
препятствия,
пробные
метаморфозы
в
целях
защиты
и
ре
акции,
даже
результаты
удавшихся
противоакций,
Форма
текуча,
"смысл"
еще
более
...
Даже
в
каждом
отдельном
организме
дело
обстоит
не
иначе:
всякий
раз
с
существенным
ростом
целого
смещается
и
"смысл"
отдельных
органов
-
при
случае
их
частичное
разрушение,
их
сокращение
в
числе
(скажем,
путем
унич
тожения
средних
звеньев)
может
оказаться
признаком
возрастающей
силы
и
со
вершенства
"6З.
Орган
есть
знак
тела,
конфигурация
органов-знаков
дает
симптоматику
того
или
иного
состояния
тела.
Ницше
говорит
нам,
что
существует
семиозис
тела,
и
его
ближайшие
симпто
матически-знаковые
формы
находят
свое
выражение
в
органах
тела,
которые
создаются
телом,
но
не
этим
или тем,
не
кон
кретным
телом,
а
телом-потоком,
телом-вихрем,
которое
и
со
здает
свои
органы
лишь
для
того,
чтобы
интерпретировать
себя.
Орган
-
это
своего
рода
продукт
рефлексии
жизненного
nо
тока
над
самим
собой,
над своим
способом
"протекания"
сквозь
миры
вещей,
событий
и
других
тел.
Вот
этот-то
решаю
щий
момент
ницшевской
мысли
и
пытаются
развить
Делёз
и
Гаттари.
Орган
-
это
вынужденная
мера
защиты
нашего
тела
от
внешней
угрозы;
он
образуется
на
пересечении
телесного
по
тока
и
нашей
способности
пережить
его
силу
и
не
погибнуть.
Отвести
угрозу
избыточного
напряжения
чувственнооти
можно,
если
создать
некий
орган-порог,
посредством
которого
поток
ус
тремится
далее,
но
уже
другим
путем
и
с
другой
силой
и
степе
нью
интенсивности.
Следуя
Ницше,
а
далее
Делёзу
и
Гаттари,
мы
рассматриваем
тело
как
своего
рода
форму
для
витального
потока,
как
нечто
не
ставшее,
а
становящееся,
как
вихрь,
чья
сила
усмиряется
в
устойчивых
организмических
конструкциях,
но
вовсе
не
исчезает,
ибо
он
может
быть
стремителен
даже
бу
дучи
подземным.
Теперь
нужно
указать
на
еще
одно
различие:
между
телом
"жизненным
вихрем",
неотличимым
от
потока
становления,
и
этим
телом,
телом-"вблизи
меня",
телом-порогом.
Когда
мы
говорим,
что
имеем
тело,
то
подразумеваем
всегда
именно
это
тело
и
всегда
предполагаем,
что
оно
является
для
нас
орга
ном
жизни
(средством
и
орудием).
Под
этим
телом
мы
понима
ем
совокупность
слаженно
функционирующих
органов,
их
точ
ную
и
строгую
организацию.
Чрезвычайно
трудно
представить
собственное
тело
вне
системы
органов
и
отказаться
от
использо
вания
тела
в
качестве
органа
наших
жизненных
ориентаций.
Орган
тела
находится
вне
нас
и
в
то
же
время
является
неким
телесным
ответвлением
нашего
"Я";
я
бы
даже
сказал,
нашей
проекцией
на
мир.
Вот
почему
наше
тело
представляется
нам
очагом
разнообразных
органопроекций,
в
силу
этого
и
мир
ста
новится
нашим
телом;
лишь
с
помощью
органопроектирования
мы
вводим
его
в
окружающую
среду
и
тем
самым
удваиваем.
С
Этой
точки
зрения не
покажется
странной
и интерпретация
ору-
86
Валерий
Подорога
Понятие
тела
87
дий
технического
мира
в
качестве
вынесенных
вовне,
за
грани
цы
нашего
тела
органов.
Тело
неизменно
и
находится
в
центре
мира,
который
является
лишь
его
продолжением;
мир
постоян
но
наделяется
все
новыми
значениями
нашего
могущественного
присутствия,
в
то
время
как
наше
тело
в
системе
своих
дей
ствующих
органов
остается
неизменным
и
по-прежнему
нахо
дится
в
господствующей
позиции.
Наше
тело
-
Фабрика
ору
дий-органов,
мир
-
сфера
их
опытного
применения.
Во
всяком
случае,
учение
об
органопроекции
П.ФлореНСКОГО
64
представля
ет
человеческое
тело
магически
инструментальным,
непрерывно
удваивающим
себя
в
окружающем
пространстве
так,
как
будто
нет
разницы
(она
или
преодолима,
или
ею можно
пренебречь)
между
живым
органом,
сохраняющим
свое
положение
в
теле,
и
экстериоризованным
органом,
ставшим
механическим
(и
любым
другим)
орудием.
Пребывание
в
антропологическом
сне:
здесь
даже
нет
и
намека
на
то,
что
вытесненные
вовне
(механичес
кие)
копии
органов
не
являются
собственно
органами
и
имеют
самое
далекое
отношение
к
живым
органам
человеческого
тела.
Более
того,
эта
вера
в
антропологическую
конечность
мира,
со
звучная
вере
в
могущество
антропологической
интерпретации,
как
мы
сегодня
убеждаемся,
мало
совместима
с
теми
требовани
ями,
которые
предъявляются
со
стороны
органов-орудий
к
ан
тропологическому
образу
человека.
Не
от
человеческого
всеси
лия
имировости
порождаются
новые
органы,
а,
возможно,
си
лой
слабости
и
случайности
человеческого
присутствия.
Орга
ны,
вынесенные
вовне,
никогда
не
копировали
некие
внутрен
ние
антропологические
законы
человеческого
присутствия
в
мире,
а
скорее
были
особыми
протезами,
с
помощью
которых
органическое
существо,
хрупкое
и
уязвимое,
искало
возмож
ность
скопировать
субстанциальные
свойства
реальности
(скорость,
усилие,
быстроту,
мощь,
точность,
повторяемость
и
т.п.),
Тотальное
протезирование
чувственной
реальности
заста
вит исчезнуть
это,
мое
тело
и
тело
Другого;
тело
уже
больше
невозможно
мыслить
как
тело-порог,
т.е.
как
орган,
дифферен
цирующий
и
защищающий
себя
от
избыточных
внешних
раз
дражений.
Наше
тело
в
его
динамике
и
эстафете
меняющихся
образов
станет
телом,
погруженным
в
плотную
среду
протези
рованной
реальности.
Что
есть
запах,
цвет,
свет,
тяжесть,
ско
рость,
даль,
близь,
верх,
низ?
-
ответы
на
эти
вопросы
уже
можно
искать
сегодня,
ибо
уровни
чувственности,
испытываю
щие
непрестанное
давление
со
стороны
протезированных
форм
телесности,
постоянно
утрачивают
свое
значение
в
качестве
" " с v
первичных.
другои
стороны,
очевидна
профетическая
пра-
вота
Ницше,
настойчиво
повторявшего
свои
размышления
об
искусственности
естественных
органов.
Тело
создает
себе
орган
{как
само
тело
создается
в
качестве
порога
существования
органических
форм)
и
наделяет
его
"полезной"
функцией,
ор
ган
никогда
не
опережает
свою
функцию,
хотя
на
самом
деле
в
элементарнейшем
акте
чувственности
мы
не
в
силах
выделить
правильное
со-расположение
органов,
отвечающих
за
тот
или
иной
тип
микрореакции.
Мы,
в
сущности,
не
имеем
отдельных
органов
для
зрения,
хотя
говорим,
что
видим
глазами.
Глаз
-
это
орган,
и
как
орган
он
совершенно
искусственен
с
самого
на
чала.
Не
может
быть
никакой
начальной
органопроекции,
по
.скольку
само
тело
уже
является
проекцией
нашего
представле
jния
о
теле,
а
не
телом,
как оно
есть.
Тело
есть
образ
тела,
те
".па
внекоей
первичной
данности
не
существует.
\
~
в
приведенных
выше
текстах
Делёза
и
Гаттари
подвергается
~;,roмнению
существование
тела
в
границах
представления
о
теле
*".:ак
организме,
т.е.
о
теле,
которое
организуется
благодаря
упо
рядоченности,
единству
и
целостности
организма.
Обычно,
гово-
~-"'''
"
~I"я
тело,
мы
всегда
имеем
в
виду
не
тело,
а
организм,
тело-
{()рган,
или
тело
протезированное.
Почему
анатомия
такова,
по
i:'leMY
она
неизменна
и
обладает
тем
же
качеством
вечности,
ка
;Jcoe
мы
при писываем
нашим
богам?
Арто
изучает
тело актера
~aK
разновидность
особого
организма,
производящего
членораз
"дельные,
"литературные"
звуки,
которые
заставляют
его
при
нимать
определенные
позы,
совершать
необходимые
жесты
;'двигаться
так,
как
если
бы
язык,
из
и ПО
поводу
которого
он
гo~
ворит
И
которому
повинуется,
был
единственным
органом
смыс
ла.
Делёз
прав:
Арто
не
отрицает
значимость
телесного
органа,
во
эта
значимость
определяется
лишь
его
способностью
служить
физической
поддержкой
для
невозможного
жеста,
крика
или
'прыжка.
Дело
не
в
том,
что
органопроекции
и
протезированная
реальность
вторичны
-
вторичны
прежде
всего
наши
органы
Чувств по
отношению
к
свободному
протеканию
"сквозь"
чело
веческое тело
чистых
сил
становления.
Вот
почему
нам
совер
шенно
безразлично,
чем
мы
дышим,
где
располагаются
легкие,
а где
гортань,
где,
наконец,
наши
глаза
и
почему
рот
распола
гается
не
там,
где
анус.
Вся
эта
карта
анатомически
точных
раСположений
есть
язык
вторичной
чувственности,
граммати-
Валерий
Подорога
Я,
конечно
же,
остаюсь
в
подземелье,
я
дышу
мелкими,
приспособленными
к
l/e!'tY
вздохами,
и
вот
-
о
чудо
-
я
сам
уже
актер.
воздух
вокруг
меня
просгорен,
но
строго
отмерен,
ибо
со
всех
сторон
эта
пеще
ра
замурована.
Я
подражаю
оцепеневшему
воину,
оказавшемуся
в
полном
одиночестве
в
под
земных
пещерах
- он
кричит
от
страха.
Так
что
крик,
который
я
только
ЧТО
испустил,
вначале
взывает
к
щели
молча
~я,
-
причем
молчания
все
более
сжимаюшегося;
затем
он
призывает
шум
во
допада,
шум
воды,
и
это
вполне
нормально, ибо
всякий
шум
связан
с
театром.
Вот
так
во
всяком
настоящем
театре
царит
вполне
понятный
ритм"65.
89
!'
r,:,
"110нятие
тела
Вероятно,
самым
трудным
в
интерпретации
текстов
Арто
бу
дет
отказаться
от
клинического
и
поэтического
аспектов'
в
пользу
метафизического.
Собственно,
речь
должна
идти
о
ме
тафизике
крика,
а
такое
учение
почти
невозможно
себе
пред
'Ставить,
если
читать
тексты
Арто
так,
как
они
являются
нам
-
(.
магической
ауре
невозможного,
слишком
личного
опыта.
Но
что
ясно:
тот,
кто
собирается
кричать
или
издать
один-
инственный,
но
всесокрушающий
крик,
"находится"
внутри
твенного
тела,
захваченный
им
и
порабощенный.
Крик
;;~·flpтo
-
это
крик
освобождения.
Ведь
недаром
на
многих
стра
~fi.Ицах
он
не
перестает
размышлять
о
случайности
органов,
за
:;~~ативших
собой
то
внутреннее
пространство,
где
размещается
{"душа"
мученика.
Под
этой
душой
не
следует
понимать
некую
).У"еуловимую
спи
ритуальную
сущность:
душа
материальна,
а
:7:~чнее,
в
ней
сплетаются
силы
аффекта,
и
только
ими
она
су
:1'1цествует.
Мы
как
бы
подавлены
организмом
и
его
организаци
S"~й
органов,
мы
лишаемся
тела,
существование
которого пол-
'iостью
зависит
от
нашего
усилия
выразить
его
отношение
к
А'миру.
Тело
несводимо
к
организму,
оно
может
опираться
на
ор
Y:'I'aHbI,
но
только
для
того,
чтобы
преодолеть
их
косную
власть.
';'Тело
и
есть
душа,
душа
и
есть
тело.
Достаточно
представить
се
;6е
эту
темницу-организм,
в
которую
мы
заключены,
изнутри,
С,СО
стороны
переплетающихся
нервных
путей
и
жил,
размеренно
'расширяющихся
легких,
сердца,
этих
неустанных
пробегов
кро
ви
в
разных
направлениях
и
этого
могущества
костяка,
закры
вающего
нам
выход
навсегда.
Можно
сказать,
что
с
точки
зре
'Jfffя
клиники
здесь
нет
ничего
необычного:
шизофреническая
Симптоматика,
отказ
от
тела
как
организма,
отказ
от
каждого
ОТдельного
органа
в
пользу некоей
телесной
свободы,
наступаю
Щей
сразу
же
после распада
телесного
единства
и
его
образов.
Все
это
так и
вместе
с
тем
не
совсем
так.
Допустим,
акт
свобо
ДЫ
заключается
в
крике.
Но
крик,
как
известно,
не
может
быть
ПРоизведен
без
опоры
на
дыхательные
органы,
а
те,
в
свою
оче-
"Среднее.
Женское.
Мужское.
Среднее
было
тяжелым
и
постоянным.
Женское
громогласно
и
ужасно.
оно
подобно
лаю
легендарной
сторожевой
собаки,
0110
приз:мисто,
как
изъеденные
изнутри
колонны,
оно
плотно,
как
воздух,
заполняЮЩИИ
гигантские
подземные
пустоты.
с
Я
кричу
во
сне,
но
я
знаю,
что
сплю,
и
на
двух
берегах
своего
сновидения
я
у
-
ганавливаю
свою
волю.
" v
т
Я
кричу
внутри
своего
каркаса
из
костей,
внутри
полости
своеи
груднон
кле
-
ки,
которая
обретает
непомерную
важность
перед
оцепеневшим
взглядом
моего
сознания.
б
а
мне
Но
когда
имеешь
дело
с
этим
произительным
криком,
что
ы
закрич:
тъ,
нужно
упасть.
Я
падаю
в
подземелье
и
больше
не
выхожу
наружу,
я
больше
не
выхожу.
Никогда
больше
я
не
оказываюсь
в
Мужском.
Я
сказал:
Мужское
-
это
ничто.
Оно
сохраняет
силу,
однако
оно
погребает
ме-
ня
внутри
этой
силы.
я
Наружно
же
это
некий
хлопок,
личинка
воздуха,
серозная
капля,
взрывающа
-
ся
в
воде,
_
о,
это
мужское
начало,
вздох
закрытого
рта
в
то
самое
мгновение,
когда
этот
рот
закрывается.
Когда
весь
воздух
изошел
криком
и
больше
уже
ничего
не
осталось
для
лица.
Женское
закрытое
лицо
быстро
теряет
интерес
к
громкому
рычанию
сторожево-
го пса.
И
вот
тут-то
И
начинаются
водопады.
Крик,
которыи
я
только
ЧТО
испустил,
остается
сном.
Но
это
-
сновидение,
пожирающее
сновидение.
88
чески
точно
определенный
в
своих
конструкциях.
И
ТОЛЬКО
тот,
кто
слепо верит
в
анатомию
как
науку
о
человеческом
теле,
по
жалуй,
может
сказать,
что
"уста
нам
даны
для
того,
чтобы
сла
гать
песни".
Мало
сказать,
что
есть тела,
которые
страдают
от
отсутствия
необходимой
организации
органов,
надо
приба
в
и
т
ь,
что
все
тела
-
т.е.
все
мы,
заточенные
в
наших
телах,
страда
ют
от
наших
органов
и
не
могут
выразить
свое
страдание
ина
че,
как
только
их
разрушением,
мгновенной
отменой,
дисква
лификацией
их прямого
назначения;
для
нас
открыть
себя
по
току
ощущений
без
всяких
гарантий
-
это
как
желание
смер
ти
которое-то,
подсказывает
Фрейд,
и
есть
само
желание.
'Пример:
техника
крика
(А.Арто).
Современный
актер
не
умеет
кричать,
он
только
говорит,
говорит
словами,
от.е.
все
время
пытается
перенести
в
слова
свое
состояние,
наити
ему
место
в
порядке
представления.
Вот
почему
актер,
переклады
вая
всю
ответственность
выражения
на
правильно
и
ясно
арти
кулированные
слова,
утрачивает
близость
к
собственному
телу
и
разучивается
владеть
им.
Как
делается
кри~?
Но
почему
крик,
а
не
слова?
этот
же
вопрос
повторяет
другои:
почему
тело
без
органов,
а
не
организм?
Послушаем
Арто:
90
Валерий
Подорога
!I'Пf)JIятие
тела
91
редь,
'должны
опираться
на
всю
энергетическую
мощь
организ
ма
в
его
упорядоченности
и
равновесии.
Ведь
должно
про изойти
что-то
исключительное,
чтобы
крик
достиг
самого
себя
и
не
служил
бы
только
целям
выражения
скорби,
радости
или
от
чаяния.
"достичь
самого
себя"
-
это
значит
быть
не
средством
для
выражения
аффекта,
а
самим
аффектом.
Представить
себе
невозможный
крик,
или,
если
сказать
более
точно
и
в
терминах
Арго,
крик
метафизический,
можно
лишь
в
том
случае,
если
бы
мы
могли
произвести
крик,
который
был
бы
направлен
про
тив
органа,
на
чью
энергию
он
опирается.
Попросту
говоря,
крик
-
лишь
звук
той
или
иной
силы,
он
всегда
занимает
со
бой
определенное
пространство,
и
эта
великая
или
малая
по
лость
содержит
в
себе
волну
крика
и
изменяется
вместе
с
ней.
Крик,
который
смог
бы
достичь
себя,
крик-аффект
не
имел
бы
внешней
себе
сферы
распространения.
Его
"физика"
не
могла
бы
найти
последующей
опоры
ни
в
чем
внешнем.
Вот
почему
так
трудно
отличить
крик
Арто
от
глубокого
молчания,
от
фи
зической
неспособности
совершить
крик.
Все
эти,
столь
важные
для
Арто,
рассуждения
о
древнекитайских
техниках
дыхания
служат
одной
цели:
постичь
мета-физическую
природу
крика
(или
немоты).
дыхательные
ритмы
(среднее,
мужское,
жен
ское)
-
начальные
каналы,
которыми
должны
следовать
крики.
Разве
можно
от
них
отказаться,
пренебречь
их
"физикой"?
Ко
нечно,
нет.
Однако
Арто
видит
в
дыхании
не только
энергети
ческий
резервуар,
в
котором
мерно
накапливается
мощь
буду
щего
дыхательного
выброса,
но
и
физическое
препятствие,
ибо
тот
крик,
который
создает
для
себя свое
собственное
простра
нство,
должен
уничтожить
на
своем
пути
все,
что
делает
его
криком.
Другими
словами,
крик
не
удерживается
в
горизонте
определенного
вида
дыхательной
практики
и
скорее
вступает
с
ней
в
"последнюю
битву",
нежели
подчиняется
ее
законам.
Я
говорю
здесь,
конечно,
о
метафизическом
крике,
который,
на
чиная
свое
движение
как
бы
поверх
органических
дыхательных
ритмов,
в
момент
"последнего
взрыва"
разрывает
их
попереч
ной
волной
и тем
самым
навсегда
отъединяет
друг
от
друга
ор
ганизм и
тело.
Всякие
крики,
шепоты,
обрывы,
умолкания,
шу
мы,
громы,
визги,
писки,
скрежетания
организуют
поле
сонор
ных
знаков-иероглифов,
которыми
проявляет
себя
тело
без
ор
ганов.
Ведь
крик,
понятый
мета-физически,
и
будет
телом
без
органов,
освобождающим
криком.
Освободить
тело
без
органов.
Как
можно
сделать
это,
если
~.,;]{Oдe
размышлений
и
комментариев
к
текстам
нам
приходится
~.aTЬ
вывод:
тело
без
органов
не
есть
это
или
другое
тело,
оно
::~e
не
"мое
тело",
но
и
не
"тело-объект";
если
оно и
су
,::ществует,
то
как
бы
по
другую
Сторону
от
принятой
мною
ре
;рности
телесного.
Нельзя
ГОворить
не
только
о
его
органах,
Д;'~атомии
и
вообще
употреблять
по
отношению
к
нему
понятие
~;;.,браза
тела.
Вне
собственного
образа
и
телесной
схемы
(про
о~;:fI1'раНСтвенно-времеННblх
координат),
вне
анатомии
и
психосо
01;)f3тического
единства,
вне
собственных
органов...
Может
быть,
еще
не
закончил
перечисление
того,
чем
тело
без
органов
не
яется,
но и
этого
вполне
достаточно,
чтобы
усмотреть
в
кон
пции
Делёза
и
Гаттари
своеобразное
продолжение
спинозист-
ой
стратегии.
Тело
без
органов
как
понятие
спинозистского
впха
должно
быть
отнесено
к
имманентному
плану
Приро
Это
понятие
ЭТОЛогическое
-
или
ВО
всяком
случае
мы
жны
Считать
его
таковым.
Делёз
и
Гаттари,
охваченные
это
,
ческим
пафосом,
ГОворят
о
теле
без
органов
с
позиции
геог
фии
или
картографии,
но
не
с
точки
зрения
памяти,
истории
генеалогии.
Тело
проявляет
себя
в
аффекте;
если
оно
и
су-
вует,
то
только
в
поле
сцепляющихся
по
разным
причинам
ектов:
один
аффект
Уничтожает
другой
или
снижает
его
си-
;
сцепляясь
в
то
же
время
с
другим,
вступая
вместе
с
ним
в
ую
аффективную
конфигурацию.
Такого
рода
тело
всегда
ествует
на
пределе
своего
действия
(если
хотите,
все
того
аффекта)
и
не
существует
нигде,
кроме
как
в
момент
свое-
проявления.
роче,
оесли
мы
действительно
Спинозисты,
то
не
станем
определять
вещь
~и
формой,
ни
ее
органами
и
ФУНкциями,
ни
субстанцией
или
субъектом.
Вос
ьэовавшись
средневековыми
или
как
бы
географическими
терминами,
мы
делим
ее
(вещь)
посредством
долготы,
longitudo,
и
широты,
latitudo,
степе
ДОлготы
и
Широты.
Каждое
тело
может
быть
чем
угодно,
телом
звериным,
чащим,
со~иальным,
коллективным.
Мы
определяем
долготу
тела
общнос
,+Ми
~тношении
быстроты
и
медленности,
покоя
и
движения,
между
его
частя
'Iii'
.е.
между
не-ОФОрмленными
элементами.
Широту
мы
определяем
как
:;>
!Цность
аффектов,
которая
в
каждое
мгновение
одним
телом
переживается
т
е
::
Интенсивные
состояния,
вызываемые
некой
анонимной
силой
(экзисте~ц~~
00'
ная
сила,
власть
способны
его
аффектировать).
Итак,
мы
утверждаем
картог
l'aфию
тел"66.
Введение
техники
картографического
описания радикально
:еобразует
первичные
наброски
понятия
тела
без
органов,
ко
рые
мы
находим
в
текстах
Арто:
тело
без
органов
ПОлностью
tеряет
антропоморфную
точку
репрезентации,
оно
становится
92
Валерий
Подорога
IIОНSlтие
тела
93
нечеловеческим,
а
точнее,
безразличным
к
определению
через
род
или
субстанциально-видовую
форму,
например,
через
ана
томический
атлас.
Судьба
живого
более
не
определяется
его
анатомией.
Да
и
можно
ли
в
данном
случае
говорить
именно
о
теле?
Тело
без
органов
размещается
в
поле
действия
интен
сивных
величин,
или
аффектов,
которые,
в
свою
очередь,
зави
сят
от
поля
действия
величин
экстенсивных.
Отсюда
два
плана
существования
тела
без
органов,
вводимых
Делёзом
и
Гаттари:
план
имманенции
и
план
консистенции.
В
одном
случае,
когда
мы
обсуждаем
план
имманенции
(для
тела),
мы
говорим
о
"ши
роте",
или,
точнее,
о
"форме
широты"
его
интенсивного
су
ществования,
ибо
тело
"живет"
посредством
интенсивных
со
стояний,
аффектов,
в
них
оно
проявляется
(момент
проявления
тела
в
аффекте
является
ему
имманентным,
тело
может
быть
только
аффектированным
или
аффектирующим).
Под
формой
широты,
если
я
правильно
толкую,
следует
понимать
длитель
ность
той
или
иной
интенсивности,
которая,
изменяясь
по
сте
пени,
не
утрачивает
своей
формы. В
случае,
когда
мы
обсужда
ем план
консистенции
(для
тела),
то
говорим
о
"долготе"
и
форме
долготы
так,
как
если
бы
мы
говорили
о
степенях
плот
ности
той
ИЛИ
иной
материальной
формы,
и поэтому
здесь
важ
ны
спинозистские
различия
тел
по
их
медленности
и
быстроте,
покою
и
движению,
и
не
столько
даже
отдельных
тел,
сколько
самих
"элементов",
"частей",
"органов",
"атомов" этих
тел.
Один
план
действует
в
другом.
И
мне
трудно
найти,
что
можно
сказать
о
разделяющем
их,
кроме
уже
сказанного.
Ведь
быстро
та
и
медленность
-
экстенсивные
по
своей
природе
-
указыва
ют
не только на
видимую
быстроту
и
медленность
тел,
я
бы
да
же
сказал,
что
они
не
имеют
ничего
общего
с
видимыми
прояв
лениями
быстроты
и
медленности
с
позиции
неподвижного
наб
людателя;
их
экстенсивность
определяется
интенсивностью,
сте
пенями
интенсивности,
-
тем,
что
Делёз
и
Гаттари
называют
"не-оформленными
элементами
материи"
67.
Определенному
ка
честву,
степени
интенсивности
соответствует
свое
экстен
сивное
движение,
то
быстрое,
то
'медленное,
'мгновенное,
сврхбыстрое
или
сверхмедленное.
Индивидуальная
форма
тела
распадается
на
эти
конфигурации
широты
и
долготы,
интенсив
ных
экстенсивов
и
экстенсивных
интенсивов
и поэтому
не
нуж
дается
в
поддержке
со
стороны
неизменных
форм
и
их
функ
ций,
со
стороны
субъектов,
видов,
родов.
Стоит
отбросить
-
и
это
очень
важно!
-
скрытое
представление
о
теле
без
органов
как
имеющем
(все-таки)
свое
место
во
времени
и
простра
нстве.
Тело
без
органов
поомехуточно,
оно
обретает
свою
кон
фигурацию
существования
только
благодаря
сцеплению
в
одном
уникальном
событии
гетерогенных
и
всегда
микроскопических
элементов
(частичных
объектов).
В
сущности,
тело
без
органов
есть
имя
для
"события".
"Пошел
дождь"
-
обычная
повседневная
фраза,
которой
мы
отмечаем
неожиданное
или
ожидаемое
изменение
погоды.
Со-
1:".
" "
.,ытие
дождь
началось,
и,
конечно,
для
нас
это
событие
не
определяется
исКлючительно
объективно-физическими
причи
вами,
они
нас
не
затрагивают
нисколько;
где
бы
мы
ни
оказа-
..
лись
во
время
дождя
(в
лесу
или
в
городе),
дождь
может
стать
событием,
в
которое
мы
будем
вовлечены
(и
справедливо
будет
...
заметитъ,
что
может
и
не
стать).
Но
если
мы
все-таки
вовлече
.•
JJы
в
событие
"дождь",
аффектированы
им,
то,
естественно,
яв-
JPreмся
вкупе
со
своими
ощущениями
и
аффектами
"элемен
.'ro
M
"
дождя.
Повторю:
дождь
становится
событием,
когда
он
нас
;;'щрфектирует,
т.е.
приводит
в
ответное
действие
аппарат
наших
.•
арых
и новых
ощущений:
неприятная
мокрота
в
ботинках,
;i.()JIОД,
пробирающий
до
костей,
стекающие
по
лицу
капли,
из-
~енение
яркости
дневного
света,
ветер,
деревья,
под
которыми
!~-за
силы
дождя
уже
нельзя
спрятаться,
разочарование,
по
'QCольку
сорвалась
прогулка
по
лесу,
или
даже
отчаяние,
если
JJeВОЗМОЖНО
добраться
вовремя
до места
важной
встречи;
или
.'I1yскаЙ
это
будет
"веселый
летний
дождь"
или
это
будут
воды
вамяти,
которые
вдруг
начинают
падать
в
"Зеркале"
Тарков
асого,
пускай
это
будет
даже
Всемирный
Потоп
или
даже
ваша
П1бель,
никем
не
замеченная
во
время
наводнения
или
цунами,
ко
в
каждом
случае
нашего
описания
дождя-события
мы
заме
'!'Им,
что
описание
это
будет
двигаться
в
некоем
поле
наших
!OIКроаффектов,
наших
точечных
мгновенных
фиксаций
со
бственного
состояния,
как
бы
распадаясь
по
мельчайшим
степе
НЯм
интенсивности,
где
все
важно
-
и
это,
и
то,
и
другое,
ведь
ИДет
дождь,
и
вы
под
дождем
в
лесу
или
в
городе,
в
дожде,
вы
qLми
есть
дождь,
поскольку
дождь
становится
вами.
Вы
более
ие
субъект,
вы
даже
теряете
некую
знакомую
вам
человечес
)сую
форму;
ваше
существование-в-дожде
теперь
будет
опреде-
.
Jtятьея
только
сцеплениями,
конфигурацией
дождевых
аффек
'1'08
и
ничем
иным.
Широта
вашего
тела
теперь
будет
зависеть
от
экстенсивной
мощи
падающих
капель,
так
как
все
ваши
аф
•.
'
Фицируемые
дождем
состояния
переживаются
с
различной
сте-
94
Валерий
Подорога
~иетела
95
пенью
глубины,
и
эти
падающие
капли
только
с
точки
зрения
климатолога
кажутся
внешними
живым
существам
и
растени
ям,
но не
вам,
ибо
ваше
тело
открывает
в
них
свою
экстенсив
ность,
быстроту
или
медленность
движений,
жестов
и
любых
других
реактивных
проявлений,
которые
необходимы,
чтобы,
допустим,
без
особого
ущерба
для
здоровья
выбраться
из
лесу
или,
напротив,
задержаться
в
нем,
пока
идет дождь,
-
ведь
это
так
замечательно
-
жить
дождем!
Интенсивности
переживаний
насыщают
вас,
и
ваше
тело
впитывает
дождь,
как
губка
воду;
это
тело,
когда-то
бывшее
вашим,
становится
частью
дождевого
тела.
Вы
не
воспринимаете
дождь,
т.е.
не
делаете
и
не
можете
в
данный
момент
сделать
его
объектом
созерцания:
вы
в
нем,
он
в
вас...
Ваше
тело
приобрело
аффектированную широту
и
долготу
и
смещается
в
областях
дождя,
оставаясь
послушным
собствен
ной
широте
переживания.
Итак,
есть
событие
дождя,
которое
не
предполагает
моей
выделенности,
моей
центральной
позиции
в
этом
атмосферном
явлении.
Можно,
конечно,
сказать:
"Я
по
пал
под
дождь".
Однако
это
высказывание
будет
адекватным
только
с
точки
зрения
моей
внешней
позиции.
Дождевое
тело
-
промехуточно.
и
все,
что
им
захвачено,
не
составляется
из
некоего
субъекта,
страдающего
от
дождя или наслаждающегося
им
и
собственно
самих
капель
воды,
падающих
с
неба
в
силу
,
определенных
причин,
не
имеющих
к
попавшему
под
дождь
ни
какого
отношения.
Дождевое
тело,
его
ниспадающая
капельная
пелена
все
делает
себе
соразмерным
-
дождевым.
"Чтойность"
дождя
заключается
в
его
дождевых
качествах,
которые
внедря
ются
в
сердцевину
других вещей,
событий,
движений
и
преоб
разуют
их
во
множество
дождевых
измерений;
и
это
продолжа
ется,
пока
"идет
дождь".
Тело
без
органов
невозможно
собрать,
его
необходимо
осво
бодить.
Ведь
что
такое
"собрать"?
Это
значит
использовать
в
последующей
конструкции
уже
готовые
материалы
и
формы,
это
означает
знать
"наперед",
что
они
соответствуют
целям
именно
этой
сборки.
Собрать
из
чего?
ИЗ
того,
что
требует
быть
собранным.
Части
и
органы
тела
собираются
в
целостную
ана
томическую
картину.
Фрейд
пытается
собрать
диффузное,
раз
бросанное
в
прегенитальном
опыте
тело
маленького
Ганса,
и
для
этого
ему
уже
необходимо
знать,
какие
"органы"
и какие
"части"
инфантильной
телесности
должны
быть
преобразованы
в
подходящий
для
сборки
материал.
В
ходе
анализа
Фрейд
даже
i,ЩJИВОДИТ
рисунок-схему
места,
где
Произошел
несчастный
слу
>Ч8Й,
свидетелем
которого оказался
маленький
мальчик.
Однако
вто
"место"
нарисовано
как
план
местности
(улицы),
сов
ер
;,шенно
отчужденно
от
происшедшего
события
и
отношения
к
не
1IY
маленького
Ганса.
И
эта
техника
сборки
ПОвсюду
проявляет
~я.
Фрейд
собирается
"просветить"
маленького
Ганса:
нау-
'liить
его
определенному
языку,
который
установит
порядок
про
JfС~ОДЯЩИХ
событий
и их
"смысл",
откроет
маленькому
Гансу
'/'1'8ИНУЮ
природу
его
навязчивых
волнений
и
фобий.
Задача
не
:
носильная
-
ведь
перед
ним
не
изощренный
и
полный
отвле
.ченных
знаний
Взрослый
невротик,
а
всего
лишь
"маленький
:Санс"
-
и тем
не
менее
Фрейд
берется
за
ее
решение,
забывая
о
том,
что
маленький
мальчик
"ничего
не
понимает"
и,
в
сущ-
~:вости,
рассматривает
свои
беседы
с
ДОКТОРОм-психоаналитиком
~'PK
определенный
вид
игры,
ведущейся
не
по
его
правилам.
Ор
)i't'Oпедия
бессознательного,
а
не
его
исследование;
или,
другими
r~овами,
бессознательное
исследуется
лишь
в
плане
его
после
~~щего
и
радикального
устранения.
Однако
-
и
в
этом
Делёз
;1
•.
Гаттари
безусловно
правы
-
маленький
Ганс
весь,
во
всех
~(~оих
переживаниях,
интересах
и
поступках
поглощен
матери
t<t
й
бессознательного
и
не
имеет
потребности
выходить
за
грани
ifP'l
ее
распространения.
Ризома
маленького
Ганса
не
допускает
'(с:уществования
ЭДИПИЗированных
тел:
тела
отца,
матери,
лоша
.~
-
в
их
психоаналитически
ретушированных
сексуальных
и
~рательных
функциях.
Маленький
Ганс
-
поскольку
он
нахо
._тся
во
власти
собственной
ризомы
-
не
имеет
тела,
соотне
~HHOГO
с
устойчивыми
функциями
органов,
т.е.
лишен
тела
как
~ганизма:
он
постоянно
смещается
по
линиям
фобии,
отыски
,.,ая
выход
из
тех
тупиков,
в
которые
его
загоняют
мать
и
отец,
.подученные
Фрейдом.
И,
конечно,
его
ризоматическое
бессозна
тельное
уплощает
величественные
топики
психоанализа
и
не
.СОобщается
с
миром
только
посредством
треугольника
Эдипа.
Все
Отношения,
в
которые
он
вступает,
а
точнее,
"вовлекает
е
"
я
,
для
него
равноценны, и
ни
одно
не
в
силах
отменить
дру_
.\'ОС.
Поэтому
отношения
Ганс-Отец,
Ганс-Мать
вовсе
не
явля
ются
центральными,
но
лишь
одними
из
многих, и
как
все
другие,
ОТкладывающие
свой
след
на
ризоме,
дают
ей
новое
измерение.
Вот
почему
необходима
карта
для
тела
без
органов,
техника
картографии,
без
которой
тело
без
органов
остается
непостижи
мым,
слишком
мистическим.
Диаграммы
и
"картины"
Фуко,
96
Валерий
Подорога
Понятие
тела
ориентировочные
схемы
в
когнитивной
психологии,
топологи
ческие
матрицы
поведения
Курта
Левина,
карты
психодрам
Мо
рено,
карты
Леинга
и
Купера,
основателей
антипсихиатрии.
Делёз
и
Гаттари
-
далеко
не
первые.
Что
же
дает
карта,
поче
му
мы
видим
такой
устойчивый
интерес к
ней
со
стороны
раз
личных
исследовательских
стратегий?
Попробуем
перечислить
некоторые
из
свойств
карты
(техни
ка
картирования
тел
без
органов).
1.
Карта
уплощает
ценностные
иерархии
и
разделы,
уплоща
ет
в
прямом
смысле,
поскольку
удерживает
на
своей
одномер
ной
поверхности
многомерное
и
способна
изменять
свою
конфи
гурацию
аффектов,
вещей,
элементов
и
событий
при
внесении
в
нее
нового
добавочного
измерения.
2.
Карта
"схватывает"
не
формы,
формации,
субъекты и
даже
не
отношения,
а
силы,
вызывающие
аффекты
(цветовые,
мус
кульные,
световые,
психомоторные
и
т.п.)
,
И
аффекты,
застав
ляющие
силы
проявлятьс
я
(вибрации,
вращения,
"отливы
чувств"
и
их
приливы).
Карта
-
это
всего
лишь
м-есто
для
за
писи,
причем
опять-таки
случайной
записи
того,
что
произош
ло
или
еще
продолжает
происходить;
поэтому
она
не
проектив
на
и
не
регрессивна
в
своих
отображениях,
а
имманентна
по
току
реального.
3.
Картой
отрицается
господство
предвзятой
схемы
или
про
екта,
карта
не
калька,
она
не
схематизирует
того,
что
еще
не
произошло;
она
децентрирует
положение
субъекта
по
отноше
нию
к
собственному
телу
и
телу
Другого,
отменяет
превосход
ство
целого
над
частью.
Карта
всегда
маргинальна,
частна,
уни
кальна,
частична
и
поэтому открыта
любой
экспериментации.
4.
Карта
находится
во
времени
события,
т.е.
запечатлевает
не
настоящее
мгновение
или
его
отдельный
срез,
не
воспомина
ние
или
картину
будущего,
она
останавливает
время
вообще,
иначе
говоря,
оперирует
самим
моментом
изменения,
а
не
тем,
что
уже
изменилось,
потому-то
она
и
обладает
возможностью
отображать
становление
и
видеть
в
ставшем
(получившем
значе
ние
субъекта,
сцену
представления
и
закон
Отца)
станоеящееся.
5.
Карта
-
не
женская
и
не
мужская,
не
для
черных
и
не
для
белых,
она
ничья,
она
есть
то,
что
есть,
-
сама
реальность.
Элементарная
запись
события
идет
так,
как
если
бы
событие
записывало
само
себя.
Субъекта
записи
не
существует.
97
1.
Литература
и
культура
древней
и средневековой
Индии
(пер.ЕлизаренковоЙ
Т.Я
.•
Топорова
В.Н.).
.
М
.• 1987,
с.44-45
2.
Бергсон
А.
Материя
и
память.
СПб.
1914 146
З.
Там
же,
с.160.
' ,
с.
.
4.
Там
же,
с.71-72.
5.
Там
же,
С.23.
6.
Гибсон
Дж.
Экологический
ПОДХОд
к
зрительному
с.83-102.
вОсприятию.
М.,
1988,
7.
Ницше
Ф.
Воля
к
власти.
Киев
1994
с
306
8.
Там
же,
с.315.
',.
.
9.
Там
же,
с.316-317.
10. Husserl
Е.
Idееп
zu
еiпег
геiпеп
Ph" . ..
Philosophie. Zweites .BuCh. Hague. 1969,
зл
~~~~~~~ogle
uпd
Рhапотепоlоgisсhеп
П.
Valery
Р.
RеflехlOПS
simples sur I .
р.926-929.
е
corps. -
ш:
Valery
Р.
(Euvres,
т.Г.
Р
.• 1957,
12. Ibid.,
р.931.
13. Oolto
Р.
L'im,age
iпсопsсiепtе
du corps.
Р.,
1984,
р.22-23
14.
Рапkоw
G. L
Нопппе
е!
sa psychose.
Р.
1993
Р
276 .
. 15.
O~leuze
G. Logique du
sепs.
Р.,
1969,
~.107.'·
.
16.
Laшg
R.O. The Oivided Self. New York 1969
р
57
)'17.
МеГlеаu-Ропty
М
Рhепот
1 . d
l'
'"
'"18
Б
.
епо
ogle
е
а
регсерtiоп.
Р.
1969
Р
175
_',"
.
енвенист
Э.
Общая
лингвистикя.
М.,
1974,
с.296.'
'"
,i',}9.
Там
же.
~_20.
Хрестоматия
по
истории
ПСИхологии.
М.,
1980
с
194
~(21.
Laсап
J. Ecrits.
Р.,
1966,
р.94.
,.
.
t"'Д'
Апziеu
S. The
Skiп
Ego. New
Наvеп
апd
Loпdоп
1989
~~i;'
ASte~
п.м.
The
I~tегреrsопаl
World of the
Iпfапt.'
New York 1985
[,
.
ппец
S. The
Skll1
Ego,
р.170.
' .
M~'
Laсап
J. Ecrits,
р.113.
i;~~'
Laсап
J. Le
Sетiпаiге.
Р.,
1973
Нуге
XI
р
121
~{~7.
Ibid.,
р.106.
',.
.
~u.Мерло-понти
М.,
Око
и
дух. М.,
1992,
с.23.
~'!29.
Sartre
г-г.
L'Etre
е!
Nеапt.
Р,
1972,
р.459.
;:.j:$O.
Laсап
г.
Le
Sетiпаiге,
р.ll9.
~~~1.
Sartr:
J.-P.
L'Etre
е!
Nеапt,
р.462.
;;"~2.
Фреид
З.
Психология
бессознательного.
М.
1989,
С.396.
{{,,,3.
Там
же,
с.396-397.
'
'{34.
Ремизов
А.М. Избранное.
М.,
1978,
с.441-442
~5.
Там
же,
с.449.
.
36.
Vale~
Р.
(Euvres, t.lI.
Р.,
1960,
р.215.
37.
Аппец
S. The
Skiп
Ego.
р.101-105'
.
.Бigпifiсапсе
of the
Skiп.
New York, 1986,
14~~;tagu
А.
Тоuсhшg.
The
Нuтап
38.
Арбан
Д
"П
"
Д
Р"
СТоев
u •
орог
у
остоевского.
(Тема,
мотив
и
понятие
)
В
3
скии.
Материалы
и
исследования.
Л.,
1976,
с.19-29.
. -
кн.:
до-
~:
~=:~ep
В.
Символ
и
ритуал.
М.,
1983,
с.
168-169.
c'r ..
u
К
а
п
о
Ж.
Пространство
и
время
в
романах
достоевского
_ .
4
оевскии.
Материалы
и
исследования.
Л.
1978
с
44-47
.
В
кн
..
до-
1
Бахтин
М
М
П
б
'
,.
.
42'
Бахти
'.
ро
лемы
поэтики
достоевского.
М.,
1963,
с.316.
43
'
Т
н
М.М.
Эстетика
словесного
творчества,
М.
1979
с
44
.
ам
же,
с.47.
'
'"
;:;.
~arth~s
R. Sade,
Еоцпег,
Loyola.
Р.,
1971,
р.33.
46'
ресс
П.,
Пиаже Ж.
Экспериментальная
ПСИХОлогия
М
19 5
47' Artaud
А.
(Euvres
compl~tes,
t.XIII.
Р.,
1974,
р.288-289.·'
7,
c.117.
.
Арто
А.
Театр
и
его
двоиник.
М.,
1993,
с.27
(пер.
с.Исаева).
4 - 2462
Валерий
Подорога
98
48.
Artaud
А.
L'Ombilic des Limbes.
Р.,
1954,
р.63.
49.
Арто
А.
Театр
и
его
двойник.
М.,
1993,
с.18.
50.
Там
же,
с.146.
51. Deleuze
о.,
Guattari F.
МiIlе
plateaux.
Р.,
1981,
р.186-187.
52. Deleuze G. Logique de la sensation, vol.l.
Р.,
р.33.
53. Ibid.,
р.34-35.
54. Deleuze
G.,
Guattari F.
МiIlе
plateaux.
Р.,
1981,
р.196-197.
55. Ibid.,
p.I89-190.
56. Ibid.,
р.202-203.
57.
Фрейд
З.
Психология
бессознательного,
с.38-120.
58. Bateson G. Steps to
ап
Ecology of Mind. New York, 1990,
р.206-212.
59. Deleuze
G.,
Guattari F. Anti-<Edipe,
р.137.
60. Deleuze
о.,
Guattari F.
Мillе
plateaux,
р.21-22.
61. Ibid.,
р.13-22.
62.
тые.,
р.!
7. 56
63.
Ницше
Фридрих.
Сочинения
в
двух
томах.
М.,
1990,
т.П,
с.455-4
.
64.
Флоренский
П.А.
Органопроекция.
-
В
КН.:
Русский
космизм.
М.,
1993,
с.149-162.
65.
Арто
А.
Театр
и
его
двойник,
с.161-162.
66. Deleuze G. Spinoza - philosophie practique.
Р.,
1981.
р.б.
67. Ibid.
11.
Тело
и
символ
Эффективность
символа.
Телесный
опыт
в
шаманистском
сеансе:
К.Леви-Строс
'.:,..<
W
I'Проблема,
которую
нам
предстоит
исследовать,
чтобы
понять,
[каким
образом
процедуры
символизации
при
определенных
ус
!jЛQВИЯХ
могут
оказывать
глубокое
воздействие
на
телесные
со
r(стояния,
ясно
сформулирована
в
двух
известных
текстах
К.Ле
К.iШ-Строса
-
"Колдун
и
его
магия"
и
"Эффективность
симво
ifлов"
(входящих
В
состав
книги
"Структурная
антропология").
'.8
своем
рассмотрении
сделанного
Леви-Стросом
анализа
шама
..
нистского
текста
(песни-заклинания)
я
постараюсь
выделить
.
некоторые
базисные
топологические
положения,
без
учета
кого
i
рых
терапевтическая
эффективность
символической
работы
бы
·Jla
бы
просто
невозможна.
Итак,
что
мы
"имеем"?
С
одной
стороны,
тело
больное
(страдающее
тело
роженицы,
разрушаемое
болью;
ведь
у
Леви
Строса
речь
идет
о
помощи
шамана
в
трудных
родах);
с
другой
-
выздоравливаюшее
тело
роженицы,
вновь
обретающее
свое
место,
входящее
в
символический
порядок,
освобожденное
от
боли и
патологических
нарушений
благодаря
искусству
шама
на-врачевателя,
-
тело
в
символе
(или
тело,
вступающее
в
символ).
Это
"в"
чрезвычайно
важно
акцентировать,
ибо
в
дальнейшем
мы
будем
иметь
дело
с
двумя
состояниями
тела:
одно
-
негативное,
патологическое
-
не
может
быть
в
символе
и
находится
на
опасном
удалении
от
тех
возможных
символи
ческих
процедур,
которыми
владеет
шаман
и
то
сообщество,
от
чьего
имени
он
выступает
в
терапевтическом
сеансе;
другое
СОСТО-
4*
яние
_
нормальное
и
здоровое
-
никогда
не
может
б~ть
вне
символа,
всегда
пребывает
в
сфере
его
непрерывного
воздеистви~.
Что
значит
быть-в-си.чволе
и
что
значит
быть-вне-символа.
Обратимся
к
Леви-Стросу,
чья
мысль
будет
служить
ориен
тиром
для
наших
последующих
выводов.
Итак,
сеанс
начинается:
шаман
говорит,
поет,
танцует,
ма-
нипулирует
предметами;
больная
молчит.
"Все
происходит
так,
как
если
бы
исполнитель
обряда
пытался
заставить
боль
ную,
чье
восприятие
реальности
приглушено,
а
чувствительность
обострена
страданиями,
отчетливо
и
сильно
пережить,
вновь
пережить
исходную
ситуа
цию,
мысленно
восстановить
ее
в
мельчайших
по~робнос:rях'
Эта
ситуация
вле
чет
за
собой
целvю
цепь
событий,
предполагаемой
сценои
для
кото,?ых
служит
тело
и
внутренние
органы
больной,
т.е.
песнь
переходит
от
самои
прозаичес
кой
действительности
к
мифу,
от
физических
явлений
к
явлениям
физиологи:
ческим,
от
внешнего
мира
к
внутренности
тела.
Но
благодаря
специальнои
технике
внушения,
пользуясь
патологическим
состоянием пациентки,
шаман
со
здает
такие
условия,
при
которых
эти
мифические
события,
про
исходящие
~,~ym
ри
тела
боЛЬНОЙ,
приобретают
жизненность
реально
neрежитых
фактов
.
По
мере
развертывания
событий
в
песне-заклинании
" ...
во
все
убыстряющемся
темпе
чередуются
физиологические
и
мифические
те
мы,
словно
шаман
старается
стереть
грань
между
ними
и
уничтожить
их
разли
чие
в
восприятии
больноЙ"2.
"Темы
переплетаются
-
как
и
больная...
страдания
роженицы
принимают
космические
размеры">.
Больной
под
руководством
шамана,
призывающего
добрых
духов
на
борьбу
со
злыми,
необходимо
пройти
"сложный
путь",
" ...
0пределенныЙ
настоящей
мифической
анатомией;
соответствующей
н:
столько
истинному
строению
детородных
органов,
сколько
некой
эмоциональнои.
географической
карте,
на ко~?рой
отмечены
все
укрепления
противника
и
все
точки
перехода
в
наступление
4.
Остановим
цитирование,
чтобы
поразмышлять
над
одной
уже
достаточно
очевидной для
нас
операцией,
которая
исполь
зуется
шаманом,
-
операцией
увеличения.
Эта
операция
(пус
кай
еще
в
качестве
начальной)
уже
позволяет
ввести
в
симво:
лическое
измерение
восприятие,
телесный
опыт
страдающеи
больной.
Что
необходимо
делать
в
самом
начале
сеанса?
-
не
обходимо
попытаться
развести
тело
больной
и
переживаемую
ею
родовую
боль.
Как
это сделать?
Если
можно
сказать,
что
боль
овладела
телом
женщины
и
ее
подавляющее
господство
над
всеми
чувственными
состояниями
роженицы
требует
от
по
следней
активизации
собственных
защитных
ресурсов,
то
они
в
начальной
стадии
сеанса
явно
ограничены,
поскольку
в
попытке
~1.оспрепятствовать
углублению
болезненного
состояния
и
предо
tt';'вратить
разрушительное
действие
боли
роженица
блокирует
ji.ъ«ышечную
систему
родового
тракта,
чем
лишь
увеличивает
,боль.
Используя
повседневный
язык,
я
бы
мог
сказать,
что
ро-
jl
-э
женица
никак
не
может
"расслабиться"
и
посредстом
этого
'
..
,освободиться
от
боли.
Эта
неудачная
попытка
самозащиты,
конечно,
влияет на
сами
роды
в
разной
степени,
но
тем
не ме
-вее
она
всегда
существует;
и
если
ее
недостаточность
не
всегда
ОJ<iазывается
патогенной,
то во
всяком
случае
может
влиять на
,углубление
чувства
боли.
Итак,
боль
-
одно
из
главных
пре-
::nятствий,
поэтому
необходимо
отделить
тело
от
боли
и
най
.ти
способ
сместить
внутреннее
восприятие
рожающей
женщи
iXBbI,
сконцентрированное
на
мышечном
ступоре,
во
внешнее.
А
'11J'O
значит
сделать
больную
участником
спектакля,
в
котором
~~
роль
будет
скорее
совпадать
с
ролью
зрителя,
т.е.
прибегнуть
1~"
своего
рода
визуальной
анестезии.
Представить
себя
(любого
~з
нас)
вне
своей
боли,
когда
она
нас
раздирает,
просто
"убива
!jeт",
конечно,
трудно,
но
шаман
делает
именно
это.
Шаман
эк
рриоризует
внутреннее
состояние
больной,
располагая
его
на
i~цене
-
как
если
бы
существовал
уникальный
"экран",
демон
FРИРУЮЩИЙ
во
всех
деталях,
значениях,
"смыслах"
внутрен
~юю
анатомию
пораженного
органа.
Матка
роженицы
проекти
i
ру
ет
с
я
в
значительном
увеличении
на
внутренний,
психический
~KpaH
сеанса,
теперь
она
-
сцена,
а
роженица
-
сопереживаю
~ЩИй
зритель.
На
этой
сцене
шаман
как
бы
замещает
роженицу,
·иrpая
отчасти
ее
роль
и
не
переставая
вместе
с
тем
быть
режис
~POM
всего
спектакля.
Сценические
функции
шамана
умножа
~i~Я'
он
движется
от
одной роли
к другой,
пытаясь
вывести
ро-
%аеницу
из
стадии
болевого
шока.
Операция
увеличения
матки
<;(до
космических
размеров)
позволяет
больной
"увидеть"
свою
ikОоль в
ее
проекции
на
мифический
континуум.
Вполне
допустимо
сомнение:
почему
роженица
не
только
склонна
признать
действия
шамана,
но и
полностью
подчинить
СЯ
им;
вероятно,
между
шаманом
и
больной
должно
распола
~ться
некое
единое
состояние
мирового
(мифического)
Закона,
предданное
любым
другим
состояниям?
Почему
и
исходя
из
ка
ких оснований
можно
утверждать,
что
указанная
операция
уве
JIичения
матки
оказывается
первым
шагом
на
пути
к
успешно
му
разрешению
родов?
Совершенно
ясно
(во
всяком
случае
для
самого
Леви-Строса),
что,
например,
современный
европеец
не
МОжет
быть
выведен
из
болевого
шока
подобной
шаманистской
100
Валерий
Подорога
_с,:ло
и
символ
101