86
87
ра, производит символику жатвы и скошенного колоса (в американских
триллерах – это газонокосилка), а также возрождение колоса в религиоз
ном сообществе. Угрожающий смысл свастики заключен в том, что она
отбрасывает врагов арийской расы своим неумолимым вращением, маги
ческим движением во внешнюю тьму. Очевидно, что вся пропаганда фа
шизма нацелена на инстинкты, само обращение к эмоциональным реакци
ям масс позволяет разжигать фанатизм и нетерпимость. Гитлер настаивал
на том, что пропаганда должна вызывать вулканические извержения че
ловеческих страстей и взрывы душевных состояний. Речь идет об орга
низации коллективного безумия. Но возможно ли индивидуальное со
противление в этих условиях?
Исследуя историю войн и военных конфликтов, историки показывают,
что страх и инстинкт самосохранения для солдата не играет первостепен
ной роли, он скорее себя поставит в смертельную опасность с тем, чтобы
избежать убийства другого человека. Человека, заметьте! Почти все сол
даты испытывают тяжелейший психологический стресс, когда им прихо
дится выдерживать длительное противостояние (вспомним знаменитый
труд профессора Л.А. КитаеваСмык по «психологии стресса»!). Но тот
же «Смык со смаком» и сладострастным придыханием в микрофон чужой
радиостанции почти ежедневно обсуждает психологическое воздействие
чеченской войны на «федералов» – анализируется воздействие пыли на
дорогах, скорости БТР, минной опасности и прочего на психологию солда
та. При этом подразумевается, что ведется в принципе несправедливая
война.
Однако лишь немногие способны не испытывать переживаний по пово
ду убийства противника, психологи их называют «сторожевыми собаками
овечьего стада». Полковник Д. Гроссман показывает, что всякие пережи
вания исчезают, когда такие тренированные солдаты получают команду
от авторитетной фигуры на открытие огня на поражение, причем приказ
носит легитимный характер. Группа получает освобождение от коллек
тивной вины и солдат растворяется в системе групповой ответственнос
ти, как это бывает при расстреле или в линчующей толпе, когда устанавли
вается дистанция с противником в широком диапазоне от бесконечного
удаления при аэрокосмической бомбардировке до рукопашной лицом к
лицу схватке, при использовании приборов ночного видения и радаров –
когда противник выглядит не как живое существо из плоти, нервов и кро
ви, а как легкий силуэт на экране, убийство которого означает стирание
метки на монохромном мониторе.
Применение военных тренировочных комплексов в гражданской жиз
ни явно отразилось на показателях криминальной ситуации в США. Так, с
тянутой рукой, особенно действенные в их массовом применении. «Эйа,
эйа, эйа, алала!», «Дуче, дуче, дуче!», «Чья Италия? – Наша!» – вопят
фашисты, в то время как фалангисты скандируют: «Арриба, Эспанья» –
«Да здравствует Испания!», «Испания единая, великая и свободная!», а
позже – «Франко! Франко! Франко!» И эхом им вторят нацисты: «Зиг,
хайль!» – «Да здравствует победа!» Целью всех этих внешних проявле
ний служит прославление и укрепление мощи движения, горячей пре
данности ему и чувства сопричастности как внутри движения, так и вне
его. В этой связи важная роль отведена пению, которым завершаются
крупные манифестации. Или же пению на улицах в исполнении боевых
отрядов. В текстах песен повторяются лозунги партии, прославляются ее
деяния, отдается дань памяти павших, героизируется прошлое партии,
обретающее черты легенды. Песни содержат призыв к действию и про
славляют смерть»
17
.
В текстах повторяются словапризывы к убийству: «Затачивайте длин
ные ножи на мостовых улиц! Нужно, чтобы кровь пролилась дождем и
удары дубинок сыпались градом» или «Повесьте черную свинью на сина
гогу! Швыряйте гранаты в парламенты! Это нужно…» или «Выпотрошите
сожительницу, оскверняющую ложе принца. Смажьте гильотину жиром
евреев! Это нужно…» Итак, словазаклинания, или насилие в своем сло
весном оформлении, агрессивная фразеология, непосредственность об
щения с массой, неистовая жестикуляция и вопли – эти ораторские при
емы общи для культуры тоталитарного общества фашистского типа. Фю
реры различного ранга то смешиваются с толпой, давая возможность при
коснуться к себе, то уподобляются святым, от которых ждут чуда, то стано
вятся в позу предсказателей судьбы народа. Ничего подобного не было в
СССР, подобного нет и в песнях оппозиции 90 гг.
Сами образы тоталитарных движений формируют подсознание людей и
несут огромный скрытый смысловой заряд
18
. Достаточно отметить, что
свастика (Hakenkreuz – крест с когтями) происходит не из восточной ми
фологии, но прямо связана с немецкой геральдикой. Свастика имеет от
ношение к расистским легендам и гербу Гогенцоллернов и прежде ис
пользовалась тайными расистскими обществами и балтийскими военны
ми корпорациями. Сама свастика, поэтому представляет собой прямой
политический призыв к объединению монархических и расистских кру
гов с гитлеризмом. На подсознательном уровне символ свастики вызыва
ет страх – изображение четырех кос, вращающихся вокруг единого цент
17
Бурдерон Р. Фашизм: идеология и практика. – М. 1983. – С. 180–181
18
См. по этой проблеме трехтомное субъективно честное исследование Э.В.Самой
лова – Фюреры. Общая теория фашизма. М. 1992