Морен Э. Образование в будущем: семь неотложных задач

Подождите немного. Документ загружается.

понятие человеческого рода означает совместное развитие индивидуальных автономий, общего участия и

чувства принадлежности к человеческому роду. Внутри этой сложной триады возникает сознание.

Отныне подлинно человеческая этика, т. е. антропоэтика, должна рассматриваться как этика

взаимодействия в триаде индивид <-> общество <-> род, откуда возникают наше сознание и наш

собственно человеческий ум. Такова основа для преподавания этики в будущем.

Антропоэтика предполагает осознанную и просвещенную решимость:

• взять на себя ответственность за положение человека на планете, за со-производство триады индивид

<-> общество – род при всей СЛОЖНОСТИ нашей эры;

- развивать гуманность в нас самих, в нашем личном сознании;

• принять ответственность за судьбу человечества во всей ее полноте и внутренних противоречиях.

Антропоэтика требует от нас возложить на себя осуществление антропологической миссии тысячелетия:

• трудиться во имя гуманизации человечества;

• осуществлять двойное управление планеты: подчиняться течению жизни и управлять жизнью;

• воплощать в жизнь планетарное единство в разнообразии;

• уважать в других как их отличие от нас, так и их тождественность с нами;

• развивать этику солидарности;

• развивать этику понимания;

• обучать этике человеческого рода.

Антропоэтика включает в себя также надежду на осуществление человечества как планетарного

сознания и гражданства. Она включает в себя, стало быть, как и всякая этика, стремление и волю, а

также заключение пари в условиях неопределенности. Антропоэтика представляет собой

индивидуальное сознание, выходящее за пределы индивидуальности.

1. Петля индивид <-> общество: обучать

демократии

Индивид и Общество существуют во взаимосвязи. В демократическом обществе устанавливается

богатое и сложное отношение индивид <-> общество: индивиды и общество помогают друг другу,

расцветают во взаимодействии, регулируют и контролируют друг друга.

Демократия основывается на контроле аппарата власти со стороны контролируемых и тем самым

уменьшает порабощение (которое об условлено властью, которая не подвергается обратному

воздействию со стороны тех, которые ей подчиняются). В этом смысле демократия есть нечто большее,

чем политический режим. Это постоянное восстановление сложной петли прямого и обратного

воздействия: граждане создают демократию, которая создает граждан.

В отличие от демократических обществ, функционирующих на основе свободы личности и

ответственности индивидов, авторитарные или тоталитарные общества колонизируют индивидов, которые

становятся беспрекословно подчиненными власти. В условиях демократии индивид является

гражданином, личностью, обладающей правами и несу щей ответственность; при этом он использует

свои права свободно выражать свои желания и интересы, он осознает свою ответственность и

солидарен с государством.

1.1. Демократия и сложность. Невозможно дать простое определение демократии. Суверенность

гражданского населения предполагает в то же время самоограничение этой суверенности посредством

подчинения законам и передачи суверенности избранным им лицам. Демократия предполагает, кроме

того, самоограничение превосходства государства посредством разделения властей, гарантии индиви-

дуальных прав и защиты частной жизни.

Демократия, очевидно, испытывает потребность в консенсусе большинства граждан и в соблюдении

демократических правил. Она нуждается в том, чтобы подавляющее большинство граждан доверяли

демократии. Но, наряду с консенсусом, для демократии необходимы разнообразие и антагонизмы.

Опыт тоталитаризма ярко показал ключевой признак демократии — ее жизненную связь с

разнообразием.

Демократия предполагает и культивирует разнообразие интересов, и также и разнообразие идей.

Уважение разнообразия означает, что демократию нельзя отождествлять с диктатурой большинства над

меньшинствами; она должна включать в себя право меньшинств, претендующих на существование и

выражение своих мнений, она должна позволять высказывать еретические и отклоняющиеся от

общепринятых норм идеи. Подобно тому как надо поддерживать разнообразие существующих видов,

чтобы сохранить биосферу, надо поощрять разнообразие идей и мнений, источников информации и

средств информации (прессы, радио и телевизионных каналов), чтобы обеспечивать демократическую

жизнь.

Кроме того, демократия нуждается в конфликтах идей и мнений; они придают ей жизненность и

продуктивность. Но жизненная сила и продуктивность конфликтов может проявляться и развертываться

только при соблюдении демократических правил, которые регулируют возникающие острые противоречия,

заменяя кулачные потасовки борьбой идей, и которые позволяют определить в дебатах, смягченных

участием посредников, и в последующих выборах предварительного победителя в развивающемся

конфликте идей; этот победитель, находясь в постоянном контакте с избравшими его людьми, обязан

давать отчет О проведении в жизнь своих идей.

Итак, требуя одновременно и консенсуса, и разнообразия, и конфликтности, демократия представляет

собой сложную систему организации и политической культуры, которая питает и питается автономией

сознаний индивидов, свободой выражения их мнений, их сознанием гражданского долга. Последнее, в

свою очередь, питает и питается идеалом Свободы – Равенства – Братства, предполагающим

творческие столкновения между этими тремя неотделимыми друг от друга понятиями.

Демократия создает, стало быть, сложную политическую систему в том смысле, что она получает

жизненные соки от множественности, конкуренции и острых противоречий, оставаясь все же неким

сообществом.

Таким образом, демократия есть соединение объединения и разъединения; она терпит и питается

постоянно возникающими, иногда бурными, конфликтами, которые придают ей жизненность. Она взра-

щивается на почве плюрализма, включая и плюрализм на высшем уровне государства (разделение

исполнительной, законодательной и судебной властей), и должна поддерживать этот плюрализм, чтобы

находить поддержку для самой себя.

Развитие политических, экономических и социальных сложных организаций содействует развитию

индивидуальности, а последняя утверждает себя в них в своих правах (человека и гражданина); она

обретает экзистенциальные свободы (автономный выбор супруга, места обитания, формы проведения

досуга...).

1.2. Демократический диалог. Все важные характерные черты демократии являются диалогическими

по своему характеру, в котором объединяются взаимодополнительным образом антагонистические по-

нятия: консенсус/конфликтность, свобода <-> равенство – братство, национальное

сообщество/социальные и идеологические антагонизмы. Наконец, демократия определяется некими

условиями, которые зависят от своего осуществления (сознание, свойственное гражданину, принятие

правил демократической игры).

Демократии являются хрупкими, они поддерживаются конфликтами, но последние могут их затопить.

Демократия пока не стала всеобщим достоянием планеты, еще имеются диктатуры и остатки

тоталитаризма XX века или даже зародыши нового тоталитаризма. Демократия будет оставаться под

угрозой и в XXI веке. Более того, существующие демократии не реализованы в должной мере, они

неполны и незавершенны. Демократизация западных обществ представляла собой длительный процесс,

который протекал чрезвычайно медленно и неравномерно в разных областях, таких, скажем, как

получение женщинами равных с мужчинами прав в семье, работе, доступе к общественной карьере.

Западный социализм не смог достигнуть успеха в демократизации экономической/социальной организации

наших промышленных объединений. Предприятия остаются иерархическими авторитарными системами,

только частично демократизированными в результате учреждения советов и синдикатов. Разумеется,

существуют пределы демократизации в организациях, действенность которых основана на послушании,

как в армии. Но стоит задаться вопросом, нельзя ли, как это, впрочем, уже осуществили некоторые

предприятия, достигнуть иной действенности, призывая к проявлению инициативы и ответственности со

стороны индивидов или групп. Во всяком случае, надо признать, что наши демократии имеют недостатки и

пробелы. Так, например, «интересованные граждане не учитывают альтернативы при выборе

транспортных средств (скоростные поезда, авиалайнеры-гиганты, автодороги и т.д.).

Проблема не только в незавершенных демократических преобразованиях. Существуют также

регрессивные процессы, когда граждан пытаются отстранить от крупных политических решений (под

предлогом, что только «эксперты»-технократы имеют необходимые знания дни принятия столь «сложных»

решений), сомневаются в компетентности граждан, подвергают угрозе разнообразие, уничтожают созна-

ние гражданского долга.

Эти регрессивные процессы связаны с нарастанием сложности проблем и с искаженным способом их

обсуждения. Политика раздробляемся на различные области, и возможность понять их в совокупности

уменьшается или вовсе исчезает.

Наряду с этим имеет место деполитизация политики, которая саморастворяется в администрировании,

технических вопросах (экспертизе), ведении хозяйства, количественном мышлении (проведении опросов,

учете статистических данных). Политика, раздробленная на эти крохи, теряет понимание жизни,

страданий, невзгод, одиночества, теx потребностей, которые не могут быть выражены в цифрах. Все ли

ведет гигантскому регрессу демократии, когда граждан лишают прав участвовать в решении

фундаментальных проблем гражданского общества.

1.3. Будущее демократии. Демократические системы XXI века будут сталкиваться с гигантской

проблемой, порожденной развитием огромной машины, где наука, техника и бюрократия тесно связаны.

Эта огромная машина не только производит знание и дает разъяснение, она порождает также незнание и

ослепление. Развитие научных дисциплин продемонстрировало преимущества разделения труда, но

вместе с тем оно породило и неудобства сверхспециализации: раздробление знания и разгораживание

дисциплин. Знание становится все более эзотерическим (доступным только специалистам) и анонимным

(сконцентрированным в банках данных и используемым анонимными инстанциями, прежде всего

руководителями государства). Также и техническое знание предназначено для экспертов, компетентность

которых в какой-то узкой, ограниченной области сопровождается некомпетентностью, когда на этой

области паразитируют внешние сферы или эта область видоизменяется из-за нового события. При таких

условиях гражданин теряет право на знание. Он имеет право приобре

тать специализированные знания, обучаясь ad hoc, т.е. применительно к данному конкретному случаю, но

он как гражданин лишен надлежащей интегрирующей точки зрения; Атомное оружие, например, всецело

лишило гражданина возможности размышлять о нем и контролировать его. Его применение обычно

вверено личному решению исключительно руководителя государства, действующего в одиночку, без

консультации с какой бы то ни было правомочной демократической инстанцией. Чем более технической

становится политика, тем больше регрессирует демократическая компетентность.

Эта проблема касается не только состояния кризиса или войны. Это проблема повседневной жизни.

Развитие технобюрократии устанавливает господство экспертов во всех тех областях, которые до

недавних пор зависели от дискуссий и политических решений, и оно узурпирует у граждан право решения

в критических ситуациях, и они становятся открытыми для биологических манипуляций отцовством,

материнством, рождением, смертью. За исключением нескольких случаев, эти проблемы не вошли в

политическое сознание и не стали предметом демократических дебатов в XX веке.

На более глубоком уровне увеличивающаяся пропасть между эзотерической, сверхспециализированной

технонаукой и гражданами создает двойственность между знающими, знания которых, впрочем,

раздробленны и не позволяют контекстуализировать и глобализировать, и невежественными, т. е.

множеством граждан. Так создается новый социальный разлом между «новым классом» и гражданами. Та-

кой же процесс развертывается между богатыми странами и бедными странами в отношении доступа к

новым технологиям связи.

Граждане отстранены от политических сфер, которые оказываются все более монополизированными

«экспертами», и господство «нового класса» выступает фактически препятствием для демократизации

знания.

В условиях, когда политика сводится к решению технических и экономических вопросов, а экономика

сводится к росту, когда утрачиваются ориентиры деятельности и горизонты будущего, ослабевает со-

знание гражданского долга, люди спасаются бегством из политики и находят пристанище в личной жизни,

в обществе чередуются периоды апатии и бурных возмущений, и, несмотря на поддержку со стороны

демократических институтов, демократическая жизнь замирает.

В этих условиях перед обществами, считающимися демократическими, настоятельно ставится задача

возрождения демократии, тогда как для весьма большой части мира еще стоит проблема, как построить

демократическое общество. Глобальная задача состоит в том, чтобы создавать новые возможности для

развития демократии в масштабе всей планеты.

Возрождение демократии предполагает возрождение сознания гражданского долга, которое, в свою

очередь, предполагает возрождение солидарности и ответственности, т.е. развитие антропоэтики*.

2. Петля ИНДИВИД – род: обучать земному гражданству

Этическая связь индивида с человеческим родом была закреплена со времен античных цивилизаций.

Римский автор Терренс, живший во втором веке до нашей эры, вложил в уста одного из своих персонажей

свою сентенцию: «homo sum, nihil a me alienum puto» («я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо»).

Эта антропоэтика была замаскирована, затемнена и сведена на нет и различных замкнутых этических

учениях в истории культуры, но ее не переставали защищать великие всемирные религии, и она

появлялась вновь и вновь в универсальных этических системах, в гуманизме, в понимании прав человека,

в кантовском категорическом императиве.

Уже Кант говорил, что географическая конечность нашей планеты предписывает ее обитателям

принцип гостеприимства, признающий за Другим право не быть принятым в качестве врага. Начиная с XX

века, общность земной судьбы заставляет нас принять жизненно необходимую нам солидарность.

. Человечество как планетарная судьба

Разделяя общую планетарную судьбу, мы можем взять на себя ответственность за воплощение той

части антропоэтики, которая каса-

Можно спросить себя наконец, не может ли школа быть практически и конкретно лабораторией

демократической жизни. Конечно, речь идет об ограниченной демократии, потому что учитель

е может

быть избран своими учениками и необходимая коллективная самодисциплина не может упразднить пред-

писанную дисциплину, а также потому, что принципиальное неравенство между теми, кто знает, и теми,

кто учится, не может быть уничтожено.

Тем не менее (и потому что автономия, обретенная школьниками-подростками, требует этого) власть

класса не может быть безусловной, и, по-видимому, должны быть установлены правила постановки и

обсуждения вопросов, решаемых посредством самоуправления, в частности, учрежден совет класса,

избранный учениками или даже внешними арбитрами. Французская реформа лицеев, проведенная в 1999

г., устанавливает механизмы такого рода.

Но класс, главным образом, должен быть местом обучения искусству аргументированных Дебатов,

необходимым правилам ведения дискуссий, осознанию потребностей и процедурам понимания стиля

мышления других людей, умению выслушивать и уважать взгляды меньшинства, людей, отклоняющихся

от общепринятых норм. Словом, обучение искусству понимания других должно играть главную роль в

демократическом обучении.

ется отношения между отдельным индивидом и человеческим родом как целым.

Земное сообщество должно трудиться, для того чтобы человеческий род, оставаясь биолого-

репродуктивной основой для человека, развивался и привел в итоге, при содействии индивидов и

обществ, к рождению Человечества как общего сознания и планетарной солидарности человеческого

рода.

Человечество перестало быть сугубо биологическим понятием, оно должно получить полное признание

своего неразрывного включения в биосферу. Человечество перестало быть понятиям, лишенным корней:

оно укоренено в свою «Родину», Землю, а Земля является Родиной, подверженной опасности.

Человечество перестало быть абстрактным понятием: это жизненная реальность, потому что оно отныне и

впервые в истории находится под угрозой смерти. Человечество перестало быть только идеальным

понятием, оно стало сообществом, имеющим общую судьбу, и только сознание этого сообщества может

его привести к сообществу жизни. Человечество является отныне главным образом этическим понятием

— оно есть то, что должно быть реализовано всеми и во всем каждым из нас.

В то время как человеческий род продолжает свое историческое путешествие под угрозой

саморазрушения, появился императив: сохранить Человечество, реализуя его.

Конечно, господство, притеснение, варварство среди людей остаются и усиливаются на планете. Речь

идет о фундаментальной антропо-исторической проблеме, для которой не существует априорного

решения. Но в ее решении возможен существенный прогресс, на основе которого только и можно

реализовать многомерный процесс, который содержит тенденцию цивилизовать каждого из нас, наши

общества, Землю.

Политика человека, политика цивилизации, реформа мышления, антропоэтика, подлинный гуманизм,

сознание Земли-Родины — каждая из этих неотложных задач и все они вместе — могут уменьшить позор

в мире.

Расцвет индивидов и свободное выражение ими взглядов и мнений еще будут долго оставаться (см.

раздел III) нашим этическим и политическим замыслом для планеты: это предполагает развитие от-

ношения индивида - общества в демократическом смысле и развитие отношения индивида - рода в смысле

реализации Человечества. Это означает, что индивиды остаются вовлеченными во взаимное развитие

звеньев триады ИНДИВИД – общество – род. У нас нет ключей, которые бы открыли двери к лучшему

будущему. Мы не знаем, куда направлен путь. «El camino se hace al andar» (Антонио Мачадо). Но мы

можем определить наши конечные цели: продолжение очеловечивания человека в процессе гуманизации,

через приобщение к земному гражданству. В интересах планетарно организованного сообщества: разве

не такова подлинная миссия Организации Объединенных Наций?

Перевод с французского Е.Н. Князевой,

Морен Эдгар (Morin Edgar) (p. 8.07.1921, Париж) — французский философ и социолог. Основатель (1978

г.) и бессменный директор (до 1993 г.) Центра трансдисциплинарных исследований (социология,

антропология, история) (Centre d'Etudes Iransdisciplinaires (Sociologie, Anthropologic, Histoire, CETSAH) при

Национальном центре научных исследований (CNRS) в Париже. CETSAH существует до сих пор,' .1

Морен остается его почетным директором. Э. Морен — президент Ассоциации сложного мышления

(Association pour la pensee complexe), созданной во Франции, но развертывающей ныне свою деятельность

в широкой международной сети ученых и преподавателей, в том числе через ЮНЕСКО. Начав свою

научную карьеру как социолог, изучающий первоначально феномен кино в социологическом плане, он

естественным образом перешел к рассмотрению самых общих философских вопросов перестройки

мышления и языка, что, по его убеждению, должно позволить человеку лучше понять тот сложный и

неопределенный мир, в котором мы живем, и приблизиться к раскрытию глубинной тайны вещей.

Почетный профессор многих университетов мира, он главным образом известен как родоначальник, раз-

работчик и активный приверженец «сложного мышления». Решительно отказываясь от разделения

знания на обособленные дисциплинарные области, он призывает навести мосты и воссоздать связи

между различными областями дисциплинарного знания, понимать знания в их контексте и в совокупности,

когда, собственно, они и обретают свой подлинный смысл.

Морен формулирует и обобщает ряд принципов сложного мышления, которые составляют основу

закладываемой им эпистемологии сложного. Системный или организационный принцип привязывает

познание частей к познанию целого; при этом осуществляется челночное движение от частей к целому и

от целого к частями. Голографический принцип показывает, что во всяком сложном явлении не только

часть входит в целое, но и целое встроено в каждую отдельную часть. Принцип обратной связи,

введенный еще Норбертом Винером, позволяет познавать саморегулирующиеся процессы. Причина и

следствие замыкаются в рекурсивную петлю: причина воздействует на следствие, а следствие — на

причину. Принцип рекурсивной петли развивает понятие регуляции в понятие самопроизводства и са-

моорганизации; это — генерирующая петля, в которой продукты сами становятся производителями и

причинами того, что их производит. Принцип автоэкоорганизации (автономии/зависимости) заключается в

том, что живые существа являются самоорганизующимися существами и поэтому расходуют энергию,

чтобы поддержать свою автономию; их автономия неотделима от их зависимости от окружения, стали

быть, нам нужно их понимать как автоэкоорганизующие существа. Диалогические принцип заключается в

установлении дополнительной, конкурентной, антагонистической связи между двумя

противоположностями; лучше всего его иллюстрирует формула Гераклита «жить, умирая, и умирать,

живя». Принцип повторного введения познающего во всякий процесс познания восстанавливает субъекта

и отводи! ему подобающее место в процессе познания, ибо не существует «зеркального» по знания

объективного мира, познание есть всегда перевод и конструкция. Всякое наблюдение и всякое понятийное

представление включают в себя знания наблюдателя, воспринимающего и мыслящего существа. Нет

познания без самопознания, наблюдения без самонаблюдения.

Эдгар Морен — автор около 50 книг, среди которых как сочинения философского характера, так и

труды, в которых рассматриваются фундаментальные проблемы антропологии и социологии, основные

направления реформы образования, вопросы политики и истории XX века, а также сочинения

автобиографического и мемуарного характера. Но главный философский труд его жизни — это, безуслов-

но, «Метод» (1977-2001 гг.), который включает в себя на сегодняшний день шесть томов. В 2005 г. вышел

в свет первый том этого труда: Морен Э. Метод. Природа Природы. М.: Прогресс-Традиция, 2005.

Публикуемый здесь текст Э. Морена подготовлен как документ ЮНЕСКО, по священный основным

направлениям реформы образования на всех уровнях. Этот текст переведен на многие языки мира. На

русском языке публикуется впервые.