Морен Э. Образование в будущем: семь неотложных задач
Подождите немного. Документ загружается.
тесным и взаимозависимым. Такое единение требует осознания и чувства взаимной принадлежности,
которые связывают нас с Землей, рассматриваемой в качестве первой
и последней Родины.
Если представление об отчизне несет в себе общую идентичность, отношение эмоционального
присоединения к субстанции, являющейся одновременно и материнской, и отеческой (то, что содержится
в самом женско-мужском термине «отчизна», на французском la patrie), наконец, общность судьбы, тогда
можно предложить понятие Земли-Отчизны (Terra-Pathe).
Как отмечалось в разделе III, все мы обладаем общими генетическими, мозговыми, эмоциональными
свойствами через и поверх нашего индивидуального, культурного и социального разнообразия. Мы явля-
емся результатом развития формы жизни, для которой Земля служила мшеринской и питательной
основой. Все люди, начиная с XX века, озабочены одними и теми же фундаментальными проблемами
жизни и смерти и соединены общностью планетарной судьбы.
Поэтому нам надо научиться «бытию-здесь» на планете. Научиться «быть-здесь» — значит научиться
жить, совместно владеть, общаться, быть в единении; это то, чему обычно учат только в отдельных свое-
образных культурах и с помощью таких культур. Впредь нам необходимо научиться быть, жить, совместно
владеть, общаться, объединяться также и в качестве обитателей Планеты Земля. Быть не только
представителями одной культуры, но и представителями Земли. Мы должны посвятить себя не овладению
и господству, а обустройству, улучшению и пониманию. Мы должны развить в себе:
• антропологическое сознание, которое признает наше единство в разнообразии;
• экологическое сознание, т. е. осознание того, что мы обитаем совместно со всеми смертными существами
в одной и той же сфере живого (биосфере); признавая свою единосущную связь с биосферой, мы должны
отказаться от Прометеевой мечты господствовать во Вселенной и создавать атмосферу сотворчества,
дружелюбности и праздничности на Земле;
• сознание, свойственное гражданину Земли, т. е. чувство солидарности со всеми детьми Земли и
ответственности за них;
• духовное сознание человеческого условия, приобретаемое в результате сложного движения мышления,
которое позволяет нам быть открытыми к взаимной критике, самокритике и взаимопониманию.
В процессе обучения универсальное и характерное для родной страны не должны противопоставляться.
Обучение должно быть направлено на то, чтобы концентрически связывать все родное для нас: семейное,
региональное, национальное, европейское — и интегрировать все эти сферы в конкретный универсум
земной родины. Не следует более противопоставлять лучезарное будущее рабскому прошлому. Все
культуры имеют свои достоинства, свой опыт и свою мудрость, а также и свои недостатки и незнание.
Только черпая ресурсы в своем прошлом, группа людей заряжается энергией, для того чтобы безбо-
язненно встречать настоящее и готовиться к будущему. Стремление к лучшему будущему должно
дополнять, а не противостоять обращению к накопленному в прошлом опыту. Жизнь каждого человека или
каждого коллектива должна поддерживаться в результате непрерывной циркуляции между его прошлым,
где он, ощущая связь с предшественниками, удостоверяет свою идентичность, его настоящим, где он
заявляет о своих потребностях, и будущим, куда он проецирует свои стремления и направляет усилия.
В этом отношении государства могут играть решающую роль, но при том условии, что они соглашаются
в своих собственных интересах отказаться от своего абсолютного верховенства по всем главным
затрагивающим общие интересы проблемам, и в особенности по проблемам жизни и смерти, которые
выходят за пределы отведенной им компетенции. Во всяком случае, эра плодотворной политики
государств-наций, наделенных абсолютной властью, завершилась, а это означает, что не надо
разобщать государства, а, напротив, следует их уважать, интегрируя их в целостные образования и
принуждая их уважать ту целостность, частями которой они являются.
Мир, объединенный в единую систему, должен быть полицентричным и ацентричным не только в
политическом, но и в культурном отношении. Запад, превращая себя в провинцию, испытывает
потребность в Востоке, тогда как Восток хочет оставаться самим собой, впитывая традиции Запада. Север
разработал методы вычислений и технические приемы, но забыл о качестве жизни, в то время как Юг,
будучи технически отсталым, все еще заботится о качестве жизни. В этом диалоге должны в
дальнейшем развиваться взаимодополнительные отношения между Востоком и Западом, Севером и
Югом.
Вместо разъединения должно воцариться установление связей, должна родиться «симбиософия»,
мудрость жить вместе.
Единство, скрещивание и разнообразие должны противостоять гомогенизации и закрытости.
Скрещивание представляет собой не только создание нового разнообразия, начиная с первой встречи
различных элементов; в планетарном процессе оно становится продуктом и производителем связи и
единства. Оно вводит сложность в сердцевину смешанной (культурной или расовой) индивидуальности.
Конечно, каждый человек может и должен в планетарную эру культивировать свою множественную
индивидуальность, которая дает возможность интегрировать в себе своеобразие самого разного рода:
семейное, региональное, этническое, национальное, религиозное и философское, континентальное и
земное. Что касается метиса, он сам может обнаружить в корнях своей полииндивидуальности семейную
биполярность, этническую, национальную и даже континентальную би-полярность, позволяющую ему
развить в себе сложную, всецело человеческую индивидуальность.
Отсюда вытекает двоякий антропологический императив: надо сохранить человеческое единство и надо
сохранить человеческое разнообразие. Развивать концентрические и множественные идентичности:
идентичность нашей этнической группы, идентичность нашей родины, идентичность нашего
цивилизационного сообщества и, наконец, идентичность граждан Земли.
В масштабе планетарного человечества мы вовлечены в важнейшее дело жизни, которое состоит в том,
чтобы оказывать сопротивление смерти. Цивилизовать и Солидаризировать Землю, Преобразовать че-
ловеческий род в подлинное человечество — это фундаментальная и глобальная цель всех систем
образования, стремящихся не только к прогрессу, но и к выживанию человечества. Сознание
человечества в эту планетарную эру, судя по всему, должно привести нас к солидарности и взаимному
состраданию каждого каждому, всех всем. Будущие системы образования должны учить этике
планетарного понимания.
V. Не бояться неопределенностей
Боги все же приготовили нам сюрпризы:
ожидаемое не осуществляется,
а неожиданному бог открывает дверь.
Еврипид
Мы пока не проникли в смысл высказывания Еврипида, в котором говорится об ожидании неожиданного.
И все же в конце XX века мы приблизились к постижению непоправимой неопределенности человеческой
истории.
В предыдущие века люди всегда верили в будущее: они или считали, что будущее является
повторением прошлого, или же верили в прогресс. В XX веке люди утратили будущее, ибо они
установили, что будущее непредсказуемо. Это осознание должно сопровождаться другим осознанием,
имеющим обратное действие и соотносительным с первым: человеческая история была и остается
неведомой нам авантюрой. Если бы нам наконец удалось освободиться от иллюзии, что можно
предсказывать человеческую судьбу, это стало бы великим завоеванием человеческого разума. Будущее
остается открытым и непредсказуемым. Конечно, ход истории определяется экономическими,
социологическими и прочими детерминирующими факторами, но реальные детерминации всегда
сопровождаются неустойчивостями и неопределенностями, бесчисленными непредвиденными случайно-
стями, которые вызывают бифуркации, отклоняют ход истории.
Традиционные цивилизации жили в определенности циклического времени и верили, что
жертвоприношения, порой даже и человеческие жертвоприношения, необходимы, чтобы обеспечить
надлежащий ход исторических событий. Современная цивилизация жила в определенности исторического
прогресса. А сегодня крах мифа о Прогрессе ведет нас к осознанию исторической неопределенности. Не-
который прогресс, конечно, возможен, но он является неопределенным. К этому добавляются
неопределенности, связанные — в нашу планетарную эру — с быстротой и ускорением сложных и
случайных процессов, которые не в силах охватить ни ум человека, ни суперкомпьютер, ни демон
Лапласа.
1. Историческая неопределенность
Кто думал весной 1914 г., что совершенное в Сараево покушение развяжет мировую войну, которая
продлится четыре года и принесет миллионы жертв?
Кто думал в 1916 г., что русская армия распадется на части и маленькая маргинальная марксистская
партия совершит, вопреки ее собственной доктрине, коммунистическую революцию в октябре 1917 г.?
Кто думал в 1918 г., что подписанный мирный договор нес в себе зародыши второй мировой войны,
которая разразится в 1939 г.?
Кто думал в период процветания в 1927 г., что экономическая катастрофа, которая началась в 1929 г. на
Уолл-стрит, обрушится на планету?
Кто думал в 1930 г., что Гитлер законным образом придет к власти В 1933 г.?
Кто, за исключением нескольких фантазеров, думал в 1940-1941 гг., что за чудовищным господством
нацистов в Европе и за ошеломляющим продвижением Вермахта в глубь территории СССР — вплоть до
пригородов Ленинграда и Москвы — в 1942 г. последует изменение ситуации на противоположную?
Km думал в 1943 г., в ситуации крепкого альянса между Советским Союзом и Западом, что три года
спустя эти союзники внезапно превратятся во врагов и начнется период холодной войны?
Кто думал в 1980 г., за исключением нескольких ясновидцев, что советская империя взорвется в 1989 г.?
Кто представлял себе в 1989 г. войну в Персидском заливе и войну, которая приведет к распаду
Югославии?
Кто в январе 1999 г. помышлял об авиационных ударах по территории Сербии в марте 1999 г. и кто в тот
момент, когда написаны эти строки, может оценить долговременные последствия этих ударов?*
В момент написания этих строк никто не может ответить на эти вопросы, которые, вероятно, останутся
пока, на протяжении XXI века без ответов. Как говорил Патока: «Становление проблематизовано
отныне, а то, что будет завтра, проблематизовано навеки». Будущее называется
неопределенностью.
2. Креативная и деструктивная история
Возникновение нового не может быть предсказано, в противном
случае оно не будет новым. Появление творения не может быть известно заранее, иначе не существовало
бы творения.
История идет вперед не фронтальным образом как река, а с отклонениями, которые обусловлены
внутренними инновациями и творениями или внешними событиями и непредвиденными случаями.
Внутренняя трансформация начинается с творений, сначала локальных и квазимикроскопических, которые
возникают в среде, ограниченной первоначально несколькими индивидами, и кажутся отклонениями по
отношению к нормальному положению дел. Если отклонение не подавлено, то оно может — при
благоприятных условиях, часто в состоянии кризиса — парализовать регулирование, которое его
сдерживало или подавляло, и затем быстро, эпидемическим образом распространиться, развернуться,
использовать момент и превратиться в мощную тенденцию, которая породит новую норму. Таким образом
были совершены все технические изобретения: сцепление, компас, книгопечатание, паровая машина, кино
— вплоть до компьютера.
* Эта работа была написана Э. Морено, по-видимому, летом 1999 г. и опубликована ЮНЕСКО в октябре
1999 г. — Прим. перев.
Так установился капитализм в городах-государствах в эпоху Возрождения. Так распространились все
великие всемирные религии, рожденные из отдельных и необычных проповедей Сиддхартхи*, Моисея,
Иисуса, Мухаммеда,
Лютера. Таким образом появились все великие всеобщие идеологии, рожденные в нескольких
маргинальных умах.
Деспотические и тоталитарные системы знают, что индивиды — носители расходящихся с
общепринятыми взглядов — служат источником возможных отклонений; эти системы стараются их
уничтожить, ликвидируя тем самым микроочаги отклонений. Но раньше или позже деспотические системы
все же смягчаются, и отклонение прокладывает себе путь. Оно появляется совершенно неожиданно,
причем иногда даже в высших сферах государства, в сознании нового правителя или нового генерального
секретаря.
Всякий эволюционный процесс является продуктом удачного отклонения, которое разрастается и
изменяет систему, внутри которой оно возникло: отклонение дезорганизует систему, реорганизуя ее. Вели-
кие преобразования являются процессами морфогенеза. Новые формы, которые при этом возникают,
могут претерпевать подлинные метаморфозы. Во всяком случае, нет эволюции, которая не была бы
дезорганизующей/реорганизующей в своем процессе трансформации или метаморфозы.
Существуют не только инновации и творения, но и разрушения. Последние могут возникать в результате
самих инновационных процессов: так, процессы развития техники, промышленности и капитализма
повлекли за собой разрушение традиционных цивилизаций. Массивные и жестокие разрушения пришли
извне, возникли в результате завоеваний и истреблений, которые стерли с лица Земли империи и города
древнего мира. В XVI веке испанское завоевание обернулось тотальной катастрофой для империй и
цивилизаций инков и ацтеков. XX век был свидетелем краха Оттоманской империи, падения Австро-
венгерской империи и распада советской империи. Много приобретений было навеки и безвозвратно
утрачено в результате исторических катастроф. Столько знаний, столько плодов мыслительного труда,
столько шедевров литературного творчества, запечатленных в книгах, было уничтожено вместе с этими
книгами! Интеграция приобретенного человеческого опыта так слаба и хрупка, а потери так велики; значи-
тельная часть этого опыта рассеивается в каждом поколении. Фактически на протяжении человеческой
истории происходила колоссальная потеря приобретенного опыта и знаний.
* Сиддхартха Гаутама (623-544 гг. до н.э.) — основатель буддизма. — Прим. ред.
Даже многие спасительные идеи были не интегрированы, а, напротив, отвергнуты, ибо они вступили в
противоречие с господствующими нормами, табу, запретами.
История рассказывает и об удивительных творениях, таких, как возникновение демократии и философии
в Афинах за пять веков до нашей ары, и об ужасных разрушениях обществ и даже цивилизаций.
1аким образом, история не представляет собой линейную эволюцию. Она содержит турбулентные
потоки, бифуркации, отклонения от нуiи, периоды неподвижности и застоя, латентные стадии, за которыми
следуют бурные события, например, как в случае христианства, которое наводнило Римскую империю
после двух веков инкубации. Случаются в истории и чрезвычайно быстрые процессы эпидемического
характера, такие, как при распространении ислама. История — это наложение друг на друга
негармоничных становлений со случайностями и неопределенностями, включающих в себя процессы
эволюции И инволюции, прогрессивные сдвиги и явления упадка, отступления, трещины и надломы. И
когда эти процессы охватили всю планету, они привели в XX веке к двум мировым войнам и конвульсиям
тоталитаризма. История — это сложное сплетение порядка, беспорядка и организации. Она подчиняется и
детерминизму, и случайностям, в / ней беспрестанно появляются «шум и неистовство». Она всегда
имеет два противоположных лика: цивилизацию и варварство, творение и разрушение, процессы
рождения и убиения, казни...
3. Неопределенный мир
Неопределенный путь исторического приключения человечества ость просто продолжение в иной сфере
неопределенного процесса эволюционного приключения космоса, того космоса, который был рожден в
результате непостижимого для нас события и продолжает эволюционировать, порождая новые творения и
производя разрушения.
К концу XX века мы пришли к пониманию, что картина безупречно упорядоченной вселенной должна
быть заменена такой картиной, на которой вселенная предстает игрой и ставкой в диалогической игре (в
антагонистическом, состязательном и дополнительном отношении) между порядком, беспорядком и
организацией.
Земля, образовавшаяся, вероятно, из груды космических обломков, возникших в результате солнечного
взрыва, самоорганизуется в диалоге между порядком <-> беспорядком <-> организацией, подвергаясь не
только извержениям вулканов и землетрясениям, но и сильным ударам аэролитов, один из которых,
возможно, привел к образованию Луны.
4. Безбоязненно встречать неопределенности
Начинает складываться новое понимание: человек, повсюду сталкиваясь с неопределенностями,
оказывается вовлеченным в новую авантюру. Надо научиться безбоязненно встречать неопределенность,
так как мы живем в эпоху изменений, когда ценности являются двойственными и все взаимосвязано.
Поэтому в будущем в процессе образования нельзя забывать о неопределенностях, связанных с
познанием (см. раздел II), ибо существуют:
• принцип церебрально-ментальной неопределенности, который проистекает из процесса
перевода/реконструкции, присущего всякому познанию;
• принцип логической неопределенности, который был столь ясно сформулирован еще Паскалем:
«Противоречие не свидетельствует о ложности, так же как и непротиворечие не свидетельствует
об истинности»;
• принцип рациональной неопределенности, потому что рациональность, если она не поддерживает свою
самокритичную бдительность, превращается в рационализацию;
• принцип психологической неопределенности: невозможно полностью осознавать то, что происходит в
«машинном отделении» нашего ума, в работе которого всегда остается нечто фундаментально
неосознаваемое. Критический самоанализ всегда труден, наша искренность в нем не является гарантией
определенности; существуют пределы для всякого самопознания.
Множество драматически связанных проблем приводит нас к заключению, что мир находится не только
в состоянии кризиса, но и в таком насильственном состоянии, где сталкиваются силы смерти и силы
жизни, которое можно назвать агонией. Несмотря на проявления солидаризма, люди остаются врагами по
отношению друг к другу, и приливы расовой, религиозной, идеологической ненависти всегда влекут за
собой войны, массовые истребления, пытки, приступы злобы и презрения. Эти процессы разрушительны
для прежнего мира, тут они длятся много тысячелетий, там — много веков. Человечеству не удается
разрешиться от бремени и родить Человечество. Мы пока не знаем, имеем ли мы здесь дело только с
агонией старого мира, который возвещает о новом рождении, или же со смертельной агонией. Появляется
новое сознание: человечество вовлекается в неизвестный и непредсказуемый процесс.
4.1. Неопределенность реального. Реальность, очевидно, нелегко понять. Идеи и теории не отражают,
а переводят реальность, этот перевод может быть и ошибочным. Наша реальность есть не что иное, как
наша идея о реальности.
Поэтому нам не следует быть ни реалистами в тривиальном смысле (адаптироваться к
непосредственному и ближайшему окружению), ни ирреалистом в тривиальном смысле (уклоняться от
принуждений реальности). Нам надлежит быть реалистами в сложном смысле, т.е. понимать
неопределенность реального, допуская, что в реальном возможно существует еще и невидимое.
Сказанное убеждает нас в том, что надо уметь интерпретировать реальность до того, как приходит
осознание, в чем заключается реализм.
Еще раз мы доходим до понимания неопределенностей реальности, которые повергают в
неопределенность различные виды реализма и порой обнаруживают, что кажущиеся позиции ирреализма
являются реалистическими.
4.2. Неопределенность познания. Познание является, стало
быть, неопределенным путешествием, которое постоянно подвержено риску иллюзии и заблуждения.
Ведь именно в доктринальных, догматических, нетерпимых определенностях обнаруживаются самые
худшие иллюзии, и, напротив, осознание неопределенного характера когнитивных актов дает шанс осу-
ществить надлежащее познание, которое включает в себя исследование, проверку, установление
совпадения показаний. Так, разгадывая кроссворд, вы должны найти правильное слово, которое не только
coответствует своему определению, но и совмещается в другими слонами, в составе которых есть общие
буквы, и затем общая согласованность, которая устанавливается между всеми словами, становится
проверкой для всей совокупности слов, что подтверждает правильность выбора каждого отдельного
вписанного вами слова. Но жизнь, и отличие от кроссвордов, допускает случаи без определения, случаи,
имеющие ложные определения, и особенно — отсутствие общих и ясных рамок рассмотрения.
Определенность достижима только там, где можно выделить некий аспект рассмотрения и обсуждать
классифицируемые элементы, как в таблице Менделеева. Стоит повторить еще раз, что познание есть
плавание в океане неопределенностей через архипелаги определенностей.
4.3. Неопределенности и экология действия. Иногда создается впечатление, что действие упрощает
вещи, потому что в ситуации, когда открываются возможные альтернативы, принимается какое-то одно
решение. Действие есть решение, определенный выбор, а также это — пари. А в понятии пари заключено
осознание риска и неопределенности.
Здесь оказывается важным представление об экологии действия. Как только индивид предпринимает
действие, каким бы оно ни было, оно начинает ускользать от его намерений. Это действие вливается во
вселенную взаимодействий и в конечном счете поглощается окружением, так что в результате может
получиться даже нечто противоположное по отношению в первоначальному намерению. Часто действие
возвращается бумерангом к нам самим. Это обязывает нас внимательно следить за действием, пытаться
его исправить, — если еще не поздно, — а иногда его торпедировать, как это делают ответственные
работники в НАСА, которые взрывают ракету в том случае, если она отклоняется от заданной траектории.
Экология действия означает принятие в расчет всей предполагаемой сложности действия, т. е. учет
случайностей, шансов и рисков, инициативы и решения, неожиданного и непредвиденного, осознание
отклонений и трансформаций.
Одним из наиболее крупных достижений XX века было установление теорем, ограничивающих познание
как в логическом рассуждении (теоремы Гёделя, теоремы Хайтина), так и в действии. В этой области стоит
упомянуть теорему стрелы, которая устанавливает невозможность постижения коллективного интереса,
исходя из анализа индивидуальных интересов, или определения коллективного счастья, исходя из набора
индивидуальных удач и благополучных событий. В более широком смысле, невозможно установить
алгоритм оптимизации в решении человеческих проблем, ибо поиск оптимизации выходит за пределы
всей мощи имеющихся в распоряжении средств поиска. Поиск оптимума превращается в конечном счете в
неоптимальное, даже наихудшее, действие. Обнаруживается новая неопределенность между поиском
наибольшего добра и поиском наименьшего зла.
Кроме того, теория игр фон Неймана показывает нам, что для любого случая, за исключением спора
между двумя рациональными участниками, невозможно решить определенным образом, чья стратегия
лучше. А ведь игры жизни редко ограничиваются двумя участниками и еще реже — их участники
рациональны.
Наконец, мы сталкиваемся с большой неопределенностью, проистекающей из того, что мы называем
экологией действия. Эта неопределенность включает в себя четыре принципа.
4.3.1. Петля риск - предосторожность. Это принцип неопределенности, вытекающий из двоякой
необходимости — необходимости риска и предосторожности. Для всякого действия, предпринимаемого в
неопределенной среде, существует противоречие между риском и предосторожностью, ибо и то и другое
необходимо. Вопрос в том, как их соединить, несмотря на их противоположность. По словам Перикла, «мы
умеем и проявлять свою предельную смелость, и не предпринимать ничего, пока здраво не
поразмышляем. У других же отвага является результатом незнания, а размышление порождает
нерешительность» (из сочинения Фукидида «Пелопоннесская война»).
4.3.2. Петля цели - средства. Это принцип неопределенности целей и средств. Так как средства и
цели взаимно и обратно воздействуют друг на друга, подлые средства для осуществления благородных
целей почти неизбежно извращают эти цели и в итоге сами становятся целями. Средства порабощения,
используемые в целях освобождении, могут не только загрязнить эти цели, но и сами стать целями. Так,
например, ЧК, извратив программу построения социализма и выступая последовательно под именами
ГПУ, НКВД, КГБ, сама превратила себя в высшую полицейскую власть, предназначенную для того, чтобы
непрерывно укреплять себя. Тем не менее хитрость, ложь и сила на службе правого дела могут сохранить
его незапятнанным при ЮМ условии, что эти средства используются как чрезвычайные и временные. И
напротив, порочные действия могут приводить, именно из-за противодействий, которые они вызывают, к
удачным результатам. Поэтому нельзя быть абсолютно уверенным ни в том, что чистота средств приведет
к желаемым целям, ни в том, что их нечистота будет обязательно пагубной.
4.3.3. Петля действие <-> контекст. Всякое действие ускользает от поли его исполнителя, вступая в
игру взаимных и обратных воздействий среды, в которой оно осуществляется. Таков принцип экологии
действия. Действие рискует не только провалиться, но и отклониться или извратить свой первоначальный
смысл, и оно может даже обернуться против его инициаторов. Так, революция, совершенная в октябре
1917 г., установила не диктатуру пролетариата, а диктатуру над пролетариатом. В более широком плане,
оба пути к социализму — реформистский социал-демократический путь и ленинский революционный путь
— привели к совершенно иному, отличному от их конечных целей. Приход к власти короля Хуана Карлоса
в Испании, который, согласно намерению генерала Франко, был призван укрепить деспотический порядок
в стране, напротив, в значительной мере способствовал развитию демократии в Испании,
Действие может иметь три типа непредусмотренных последствий, как их классифицировал Хиршман, а
именно:
• извращенный результат (неожиданный пагубный результат более важен, чем благоприятный результат,
на который возлагались надежды);
• тщетность нововведения (чем больше изменений, тем большей степени все остается по-прежнему);
• достижения, подвергаемые опасности (хотели улучшить общество, но в результате удалось только
подавить свободу и упразднить системы безопасности). Порочные, бесполезные, пагубные последствия
октябрьской (1917 г.) революции обнаружились в советском опыте социальных преобразований.
5. Долгосрочная непредсказуемость
Конечно, можно предвидеть или рассчитать кратковременные последствия действия, но его
долговременные последствия непредсказуемы. Так, цепь последствий событий 1789 г. была совершенно
неожиданной. Террор, затем Термидор, затем Империя, затем восстановление власти Бурбонов, а в более
широком плане, европейские и мировые последствия Французской революции были непредсказуемыми
вплоть до октября 1917 г., точно так же, как последствия событий октября 1917 г. были непредсказуемыми
— начинай с формирования и вплоть до падения тоталитарной империи.
Итак, ни для одного действия нет гарантии, что оно будет осуществляться в направлении, совпадающем
с намерением.
Экология действия призывает нас, однако, не к бездействию, а к заключению пари с осознанием всех
рисков и к гибкой стратегии, которая дает возможность изменять или даже прекращать предпринимаемое
действие.
5.1. Пари и стратегия. Действительно, существуют два методологических средства, чтобы справиться с
неопределенностью действия. Первое — это полное осознание пари, которое связано с принятием
решения, второе — это использование стратегии.
Как только принято продуманное решение, полное осознание неопределенности становится полным
осознанием того, что ты держишь пари. Паскаль признавал, что его вера содержала готовность держать
пари. Понятие пари должно быть обобщено и распространено на утверждение веры самого разного рода
— веры в лучший мир, веры в братство и справедливость, а также веры в этический выбор.
Преимущественно должна использоваться стратегия, а не программа. Программа устанавливает
последовательность действий, которые должны быть выполнены без каких-либо отклонений в стабильном
окружении, но как только внешние условия изменяются, выполнение программы оказывается
заблокированным. Стратегия, напротив, разрабатывает сценарий действия, базируясь на оценке
определенностей и неопределенностей ситуации, вероятных и маловероятных событий. Сценарий может
и должен быть видоизменен в соответствии с собранными информационными данными, случайностями,
удачами или препятствиями, встретившимися по ходу дела. В наших стратегиях мы можем использовать
короткие спрограммированные последовательности операций, но для всего того, что совершается в
нестабильном и неопределенном окружении, настоятельно необходима стратегия. Она должна отдавать
предпочтение то осмотрительности, то смелости, и — нисколько это возможно — обоим качествам
одновременно. Стратегия может и часто должна прибегать к компромиссам. И в какой мере? Нет общего
ответа на этот вопрос, здесь присутствует риск: или риск непреклонности, который ведет к провалу, или
риск соглашательства, который ведет к отказу от деятельности. Именно при использовании стратегии
всегда возникает проблема диалога между целями и средствами, причем она ставится и решается здесь
единственным и неповторимым образом в зависимости от контекста действия и в силу его собственного
развертывания.
Наконец, нам надо рассмотреть трудности разработки стратегии в случае преследования сложной
конечной цели, скажем, такой цели, которая определена в лозунге «свобода, равенство, братство». Эти
три взаимодополнительных понятия являются в то же время антагонистическими; свобода ведет к
разрушению равенства; последнее, если оно предписано, — к разрушению свободы; наконец, братство не
может быть ни предписано законом, ни вменено в обязанность, к нему можно только побуждать. В
зависимости от исторических условий стратегия должна способствовать достижению или свободы, или
равенства, или братства, но она никогда не должна по сути противостоять двум другим терминам.
Итак, ответ на неопределенности действия — это продуманный выбор решения, осознание того, что
держится пари, выработка стратеги, которая учитывает сложность, присущую ее собственным конечным
целям. Стратегии могут видоизменяться в процессе осуществления действия в зависимости от
случайностей, поступающих информационных данных, изменений контекста и должны предусматривать
возможное торпедирование такого действия, которое взяло пагубный курс. Именно так мы можем и
должны бороться против неопределенностей действия. Неопределенности могут быть преодолены в крат-
косрочной или среднесрочной перспективе, но никто не может претендовать на возможность их
устранения в долгосрочной перспективе. Стратегия, как и всякий процесс познания, остается навигацией в
океане неопределенностей через архипелаги определенностей.
В таком случае желание полностью ликвидировать Неопределенность предстает перед нами как
болезнь, которой может страдать ум человека, и страстное стремление достичь великой Определенности
может быть сравнимо только с ложной, воображаемой беременностью.
Мышление должно быть вооружено и получить закалку, чтобы безбоязненно встречать
неопределенность. Все то, что несет в себе случайность, несет в себе и риск, и мышление должно
признавать случайности рисков как риски случайностей.
Отказ от прогресса, гарантированного «законами Истории», не означает отказа от прогресса вообще.
Это есть признание его неопределенного и ломкого характера. Отречение от лучшего из всех миров в коей
мере не является отречением от лучшего мира.
Увы, в истории мы часто наблюдали, что возможное становит невозможным. И мы предчувствуем, что
самые богатые человеческие возможности пока остаются нереализованными. Но мы также были
свидетелями того, как безнадежное становится возможным и реализуется. Мы часто замечали, что
невероятное осуществляется скорее, чем вероятное. Так давайте возлагать надежды на безнадежное и
трудиться для осуществления невероятного!
VI. Обучать взаимопониманию
На Земле сложилась парадоксальная ситуация. Увеличилось взаимозависимостей. Осознание единой
планетарной судьбы не связывает всех людей друг с другом. Средства связи пол чудовищное развитие,
планета пронизана сетями, линиями факсов, портативными телефонами, модемами, Интернетом. И тем
не менее непонимание остается общей проблемой. Налицо, конечно, огромные прогрессивные сдвиги в
понимании, но прогресс непонимания кажется еще большим.
Проблема понимания стала решающей для людей. И поэтов учение взаимопониманию выступает в
качестве одной из целей образования в будущем.
Напомним, что ни одно средство связи, начиная с телефона и кончая Интернетом, само по себе не
обеспечивает понимания. Понимание не может быть закодировано и передано в числовой форме.
Обучать пониманию математики или иной подобной дисциплины одно; обучать человеческому
пониманию — другое. В этом состоит собственная духовная миссия образования: обучать пониманию
между людьми как условию и гарантии интеллектуальной и моральной солидарности человеческого рода.
Проблема понимания имеет два аспекта, или полюса, рассмотрения.
Понимание между людьми, которое приобретает планетарный масштаб, ибо чудовищно возрастает
число встреч и усложняются отношения между отдельными личностями, культурами, народами,
представляющими различные культуры.
Индивидуальное понимание между близкими людьми в их личных отношениях. В личных отношениях все
более угрожающе увеличивается непонимание (об этом будет говориться ниже). Аксиома «чем ближе
находятся, тем лучше понимают друг друга» имеет только относительную истинность, и можно ей
противопоставить обратную аксиому: «чем ближе находятся, тем меньше понимают друг друга».
Близость может содействовать недопониманию, обострению зависти и ревности, проявлениям
агрессивности на всех уровнях общества, даже в средах, наиболее развитых в интеллектуальном
отношении.
1. Два типа понимания
Коммуникация не приносит понимания.
Информация, если она надлежащим образом передана и понята, несет вразумительность, первое
необходимое, но недостаточное условие для понимания.
Существует два типа понимания: интеллектуальное, или объективное, понимание и человеческое
интерсубъективное понимание. Понять означает интеллектуально схватить вместе, латинское com-
prehendere буквально означает «хватать вместе» (текст и его контекст, части и целое, множественное и
одно). Интеллектуальное понимание осуществляется через вразумительность информации и
объяснение.
Объяснить — значит рассмотреть то, что надо знать как объект и применить к нему все объективные
средства познания. Объяснение, конечно, необходимо для интеллектуального, или объективного,
понимания.
Человеческое понимание выходит за пределы объяснения. Объяснение достаточно для
интеллектуального, или объективного, понимания безымянных или материальных вещей. Оно
недостаточно для человечеСКОГО понимания.
Последнее предполагает познание субъектом субъекта. Так, если я вижу плачущего ребенка, я его пойму,
не измеряя степень солености его слез, а вспоминая свои собственные детские невзгоды, отождествляя
его с собой и отождествляя себя с ним. Другой не только воспринят мною объективно, он воспринят как
другой субъект, с которым я отождествляю себя и которого отождествляют с собой, при этом
ego alter (я другого) становится alter ego (другим, т. е. вторым Я). Понимание обязательно включает в себя
процесс эмпатии, отождествления и проекции. Будучи всегда интерсубъективным, понимание требует
открытости, симпатии, великодушия.
2. Образование, препятствующее пониманию
Внешние препятствия для интеллектуального, или объективного понимания многочисленны.
Понимание смысла слов другого, его идей, его видения мира всегда и всюду подвергается угрозе из-за
множества факторов.
Существует «шум», который создает помехи при передаче информации, порождая недопонимание или
непонимание.
Существует многозначность понятий, которые, будучи высказанными в одном смысле, поняты в другом.
Так, слово «культура» — настоящий концептуальный хамелеон: оно может означать все то, что должно
быть приобретено и усвоено в процессе обучения, а не изначально врождено человеку; оно может означать
обычаи, ценности, верования этнической группы или нации; оно может означать все то, что вносят
гуманитарные науки, литература, искусство, философия.
Существует незнание обрядов и привычек другого, особенно правил вежливости, что может привести к
неумышленному оскорблению другого или к тому, что опозорит тебя в глазах другого.
Существует непонимание обязательных и безапелляционных Ценностей, принятых в другой культуре,
каковыми являются в традиционных обществах уважение к старшим, беспрекословное повиновение детей,
религиозная вера, а в наших современных демократических обществах, напротив, культ индивидуальности и
уважение прав человека.
Существует непонимание этических императивов, присущих каждой отдельной культуре: императива
мести в племенных обществах или императива закона в развитых обществах. Часто невозможно, будучи
приверженцем какого-то определенного видения мира, понять идеи и аргументы, развитые в рамках
другого видения мира, как, впрочем, находясь внутри одной философии, понять другую философию.
Существует, наконец, невозможность понимания ментальной структуры, присущей другому человеку.
Внутренние препятствия для этих двух типов понимания колоссальны: это не только равнодушие, но и
эгоцентризм, этноцентризм, социоцентризм, которые сходны в том, что ставят себя в центр мира и
считают вторичным, незначительным или враждебным все то, что является чужим или удаленным.
2.1. Эгоцентризм. Эгоцентризм культивирует самообман, надувательство по отношению к самому себе,
порожденные самооправданием, самовосхвалением и склонностью свалить на другого, будь он
посторонний или нет, причину всех бед. Самообман — это сложная подвижная игра лжи, искренности,
убеждения, двойственности, которая ведет к пренебрежительному восприятию слов и поступков других,
отбирая то, что им не благоприятствует, и уничтожению того, что им благоприятствует. Мы лелеем
воспоминания о наших заслугах и вознаграждениях и безжалостно вычеркиваем из памяти или видоиз-
меняем позорящие нас факты.
В «Круге креста» Иена Пирса содержатся четыре различных рассказа об одних и тех же событиях и об
одном и том же убийстве, что убедительно демонстрирует несовместимость между этими рассказами,
вызванную не только утаиванием мыслей и чувств и выдумкой, но и предвзятыми мнениями,
рационализацией, эгоцентризмом и религиозными верованиями. «Феерия в другой раз» Луи-Фердинанда
Селина представляет собой уникальное свидетельство неистового самооправдания автора, его
неспособности к самокритике, его параноидальной рассудочной деятельности.
Фактически непонимание самого себя является очень важным ис-ючником непонимания других. Когда
человек скрывает свои недостатки и слабости, он делается беспощадным к недостаткам и слабостям
других.
Эгоцентризм усиливается в случае ослабления принуждений и обязательств, которые прежде
заставляли отказываться от индивидуальных желаний, когда они противостояли желаниям родителей или
супругов. Сегодня непонимание опустошает отношения между родителями и детьми, а также между
супругами. Оно распространяется быстро и всюду как рак в повседневной жизни, вызывая клевету, наси-
лие, психические убийства (желания смерти близких). Мир интеллектуалов, писателей и преподавателей
университетов, людей, которые, по идее, должны прекрасно понимать друг друга, в наибольшей степени
подвержен разложению в результате гипертрофии Я, питаемой потребностью признания и славы.
2.2. Этноцентризм и социоцентризм. Они питают ксенофобию и расизм и могут доходить до того, что
обращаются с иностранцами, как будто они не люди. Поэтому борьба против различных форм расизма
была бы более эффективной, если бы она была направлена на уничтожение его эгосоциоцентрических
корней, а не его внешних проявлений.
Предвзятые мнения, рациональные размышления, базирующиеся на произвольных посылках,
исступленное самооправдание, неспособность к самокритике, параноидальная рассудочная деятельность,
высокомерие, отречение, пренебрежение, фабрикация обвинений и осуждение виновных — все это
причины и следствия худшего непонимания, проистекающего из эгоцентризма и этноцентризма.
Непонимание порождает отупение, точно также как и отупение порождает непонимание. Негодование не
тратит время на обсуждения и анализ. Как говорит Клемент Россе, «дисквалификация по причине
морального порядка — это способ избежать всякого умственного усилия понять дисквалифицируемый
объект, так что моральное суждение всегда выражает отказ анализировать и даже отказ мыслить».
Как заметил по этому поводу Вестермарк: «отличительная особенность морального негодования
заключается в инстинктивном желании причинить боль за боль».
Неспособность понять сложное целое и сведение познания целого к познанию одной из его частей
приводит к гораздо более пагубным последствиям в мире человеческих отношений, чем в случае познания
физического мира.
2.3. Редуцирующий рассудок. Сведение познания сложного целого к познанию одного из его
элементов, расцениваемого как единственно значимый, имеет более губительные последствия в этике в
физическом познании. К тому же, именно этот преобладающий, редуцирующий и упрощающий способ
мышления, связанный с механизмами непонимания, обусловливает сведение множественной по своей
природе личности к одной-единственной из ее характерных черт. Если это положительная черта, то
негативные качества этой личности останутся незамеченными. Если это негативная черта, то
игнорируются ее позитивные черты. Как в том, так и в другом случае будет иметь место непонимание.
Понимание требует от нас, например, не ограничивать, не сводить человеческое существо к его
преступлению или же, если человек совершил несколько преступлений, к его преступности. Как говорил
Гегель: «Абстрактное мышление видит в убийце не что иное, как его абстрактное качество
(вытянутое из его сложного целого) и (разрушает) в нем, с помощью этого единственного качества все
остальное в его человеческой природе».
И нельзя забывать, что обладание одной идеей или верой наделяет абсолютным убеждением в ее
истинности и уничтожает всякую возможность понимания другой идеи, другой веры, другой личности.
Итак, препятствия для понимания множественны и многообразны: самые серьезные возникают из-за
эгоцентризма <-> самооправдания - самообмана, из-за одержимости и редукции, а также оплаты и
мщения. Эти структуры, укорененные неизгладимым образом в человеческом рассудке, не могут быть
вырваны из него, но могут и должны быть преодолены.
Наложение друг на друга непонимания разных типов — интеллектуального и человеческого,
индивидуального и коллективного – это главное препятствие для улучшения отношений между
индивидами, группами, народами, нациями.
Пути понимания прокладываются не только экономическими, юридическими, социальными,
культурными средствами, но и интеллектуальными и этическими средствами. Именно последние
открывают возможность развивать двоякое, интеллектуальное и человеческое, понимание.
3. Этика понимания
Этика понимания — это своего рода искусство жить, которое предусматривает прежде всего
бескорыстное понимание. Это требует большого напряжения сил, поскольку иногда безнадежно ждать
взаимности: человек, который подвержен смертельной угрозе со стороны фанатика, понимает, почему
фанатик хочет его убить, и знает, что фанатик никогда его не поймет. Понять фанатика, который
неспособен понять нас, означает понять корни, формы и проявления человеческого фанатизма. То есть
понять, почему и как ненавидят и презирают. Этика понимания требует от нас умения понимать
непонимание, им понимания требует, чтобы мы приводили аргументы и опровергали, а не отстранялись от
общения и проклинали. Замыкание на понятии "изменник» — что освобождает наиболее широкую
способность мышления от ее деятельности — препятствует признанию заблуждений и ошибок,
пониманию иных идеологий и отклонений.
Понимание ни извиняет, ни обвиняет: оно требует от нас избегать безапеляционного, бесповоротного
осуждения, ведь и мы сами порой подвержены внезапным слабостям и совершаем ошибки. Если мы
научимся понимать до того, как осуждать, то мы вступим на путь гуманизации человеческих
отношений.
Вот что способствует пониманию.
3.I. «Хорошо мыслить». Это — способ мышления, который позволяет схватить текст и контекст,
индивида и его окружение, локальное и глобальное, многомерное, короче говоря, сложное целое, т.е.
условия человеческого поведения. Такое всестороннее осмысливание дает возможность понять как
объективные, так и субъективные условия поведения (самообман, одержимость верой, манию и истерию).
3.2. Интроспекция. Умственная практика постоянного самоанализа необходима, потому что, осознавая
свои собственные слабости и недостатки, мы можем понимать слабости и недостатки других людей. Если
мы сможем осознать, что все мы являемся грешными, хрупкими, неспособными к чему-то и лишенными
чего-то существами, то мы обнаружим, что все мы имеем взаимную потребность в понимании.
Критический самоанализ дает нам возможность в определенной мере децентрализоваться, т.е. признать
свой эгоцентризм и выносить суждения о нем. Он позволяет не ставить себя в позицию знатоков всех
вещей *.
«Это дурак», «это подлец» — два словосочетания, которые выражают одновременно и полное непонимание, и
претензию на интеллектуальную и моральную самостоятельность.
4. Осознание человеческой сложности
Понимание других требует осознания человеческой сложности.
Нам стоило бы позаимствовать из романов и кино понимание того, что нельзя сводить человеческое
существо к его самой малой части или к наихудшему фрагменту его прошлого. В то время как в реальной
жизни мы торопимся жестко подвести под понятие преступника того, кто совершил преступление, сводя
все другие аспекты его жизни и все другие черты его личности к одному этому качеству, в кино мы узнаем
в многочисленных чертах личностей киногероев королей гангстеров Шекспира, и мы можем даже отчасти
восторгаться царственными гангстерами в боевиках. Читая романы, мы понимаем, что преступник может
измениться и искупить свою вину, как это было с Жаном Вальжаном и Родионом Раскольниковым.
Мы можем извлечь отсюда самые большие уроки жизни: научиться сочувствовать страданию всех
униженных и по-настоящему понимать их.
4.1. Субъективное (сочувственное) открытие другого. Мы открыты к определенному узкому кругу
привилегированных лиц, но остаемся чаще всего закрытыми к другим людям. Кино способствует тому,
чтобы мы полностью использовали наш субъективный мир, представляя себя в разных ситуациях и
отождествляя себя с другими людьми. И тем самым кино учит нас симпатизировать и понимать тех,
которые были бы нам чуждыми или даже вызывали антипатию в повседневных ситуациях реальной жизни.
Тот, кто испытывает отвращение к бродяге, встретившемуся на улице, симпатизирует всем своим сердцем
в кино бродяге Шарло. Тогда как в повседневной жизни мы равнодушны к физическим и моральным
ничтожествам, мы испытываем к ним сочувствие и сострадание при чтении романа или при просмотре
фильма.
4.2. Глубокое усвоение толерантности. Подлинная толерантность, или терпимость, не есть
безразличие к идеям или общий скептицизм. Она предполагает убеждение, веру, этический выбор и в то
же время понимание, что другие вправе выражать иные или даже противоположные взгляды и убеждения,
совершать свой собственный выбор. Быть толерантным — значит, конечно, страдать, проявлять выдержку
к выражению негативных или, по нашему мнению, тлетворных идей и развивать волю, чтобы принять это
страдание.
Существуют четыре степени толерантности. Первая, которая была выражена Вольтером, заставляет
нас уважать право другого говорить о намерении, которое кажется нам подлым и гнусным. Это не значит
уважать подлое. Это значит избегать навязывания нашего собственного представления о подлом с целью
запрещения высказывать свои намерения. Вторая степень толерантности неотделима от
демократического выбора: сущность демократии заключается в культивировании разнообразных и прямо
противоположных мнений. Так, демократический принцип предписывает каждому индивиду уважать
выражение идей, противоположных его собственным. Третья степень толерантности связана с
представлением Нильса Бора, для которого идея, противоположная глубокой идее, является еще одной
глубокой идеей; иначе говоря, идея, противоречащая нашей, содержит в себе истинность, и эту
истинность как раз и нужно уважать. Четвертая степень толерантности проистекает из осознания, что
человек одержим мифами, идеологиями, идеями или богами, а также из осознания того, что существуют
отклонения, которые уводят индивидов слишком далеко, а впрочем, туда, где они хотели бы остаться.
Толерантность, конечно, допустима только по отношению к идеям, а не к оскорблениям, проявлениям
агрессии, смертоносным действиям.
5. Планетарное понимание, этика и культура
Мы должны связать этику понимания между людьми с этикой планетарной эры. Понимание должно
охватить всю планету. Единственная глобализация, которая действительно послужила бы человеческому
роду, — это превращение понимания, интеллектуальной и моральной солидарности во всемирное
достояние человечества.
Культуры должны учиться друг у друга, и высокомерная западная культура, которая выступает в
качестве поучающей культуры, должна < гать также культурой, обучающейся чему-то у других. Понимать
— значит также беспрерывно учиться и переучиваться.
Как культуры могут общаться друг с другом? Магоро Маруяма высказывает полезное соображение. В
каждой культуре доминирующими умонастроениями являются этно- и социоцентрические, т. е. в большей
или меньшей степени замкнутые по отношению к другим культурам. Но в недрах каждой культуры
существуют также открытые, любознательные, неортодоксальные, отклоняющиеся умонастроения. Име-
ются также метисы, плоды смешанных браков, которые создают естественные мосты между культурами.
Часто отклоняющимися от нормы являются писатели или поэты, идеи и представления которых могут
распространяться как в их собственной стране, так и за ее пределами.
Когда речь идет об искусстве, музыке, литературе, стиле мышления, культурная глобализация не
является однородной. Она состоит из больших расплывчатых транснациональных волн, которые
содействуют в то же время выражению национального своеобразия. Такова была ситуация в Европе во
времена классицизма, просвещения, романтизма, реализма, сюрреализма. Сегодня японские,
латиноамериканские, африканские романы опубликованы в переводах на основные европейские языки, а
европейские романы опубликованы в Азии, Африке и Северной и Южной Америках. Переводы романов,
эссе, философских сочинений с одного языка на другой позволяют людям в каждой стране получить
доступ к культурным достижениям других стран, приобщиться к культуре мира, подпитывая своими
собственными трудами бульон планетарной культуры. Конечно, последняя, аккумулируя оригинальные
вклады разнообразных культур, пока распространена в ограниченных кругах каждой нации; но ее развитие
представляет собой знаменательное событие второй половины XX века. Эти тенденции развития, судя по
всему, будут усиливаться в XXI веке, что будет способствовать улучшению взаимного человеческого
понимания.
Параллельным образом, восточные культуры приносят на Запад разнообразные редкости и
любопытные постановки вопросов. В XVIII веке на Западе были переведены Веды и Упанишады, в XIX ве-
ке — сочинения Конфуция и Лао Цзы, но эти достояния Азии оставались до недавних пор предметом
исключительно исследований ученых. Только в XX веке африканское искусство, философские и
мистические учения ислама, сакральные тексты Индии, идеи даосизма и буддизма стали живыми
источниками для западной души, обученной/скованной в мире активизма, продуктивизма, эффективности,
развлечений, но стремящейся к обогащению внутреннего мира и к установлению гармоничного отношения
души и тела.
Это открытие, сделанное западной культурой, некоторым может показаться непонятным и
непостижимым. Но открытая и самокритичная рациональность, воспитанная европейской культурой,
позволяет понять и интегрировать то, что развито в других культурах и атрофировано в ней самой. Запад
должен впитать в себя достижения других культур, с тем чтобы смягчить активизм, прагматизм, количе-
ственный подход и безудержное потребительство, разгул которых как внутри своей культуры, так и вне ее
вызван самим Западом. Но Запад должен также оберегать, возрождать и распространять то лучшее в
своей культуре, что породило демократию, права человека, защиту частной жизни гражданина.
Понимание между обществами возможно только тогда, когда эти общества станут открытыми и
демократичными. Это означает, что дорога к Пониманию между культурами, народами и нациями прокла-
дывается благодаря всеобщему, повсеместному построению открытых демократических обществ.
Но нельзя забывать о том, что даже в открытых демократических обществах остается
эпистемологическая проблема понимания. Чтобы было достигнуто понимание между разными
структурами мышления, надо уметь переходить к мета-структуре мышления, посредством которой можно
понять причины непонимания одними людьми других и преодолевать препятствия для взаимопонимания.
Понимание является как средством, так и целью человеческого общения. Совместная жизнь на планете
требует взаимного понимания ми всех отношениях. Обучать пониманию необходимо на всех
образовательных уровнях и все возрастные группы. Развитие понимания требует планетарной реформы
мышления. Такая реформа должна быть в будущем главным делом для образовательных учреждений.
VII. Этика человеческого рода
Как было показано в разделе III, сложное понятие человеческого рода включает в себя триаду ИНДИВИД <-
> общество <- род. Индивиды представляют собой нечто большее, чем продукты процесса
воспроизведения человеческого рода, но сам этот процесс является результатом деятельности индивидов
каждого поколения. Взаимодействия между индивидами создают общество, а последнее обратно
воздействует на индивидов. Культура в родовом смысле возникает из этих взаимодействий,
устанавливает связь между ними и придает им ценность. Индивид <-► общество -> вид, стало быть,
поддерживают друг друга в полном смысле этого слова: находятся в тесной связи друг с другом, помогают
друг другу, взаимно поддерживают друг друга.
Таким образом, индивид <-> общество <-> род не только неотделимы друг от друга, но и со-производят
друг друга. Каждое из этих понятий является одновременно и средством, и целью для других. Ни один из
них нельзя абсолютизировать и превращать в высшую цель триады; сама триада в движении образует
свою собственную цель. Следовательно, ее элементы не могут быть поняты как разъединенные. Всякое