77
выражение японской социальной специфики, настаивали
на их важности и значимости в различные периоды японс
кой истории.
Стараниями теоретиков концепций «японца» и «япон
ской культуры» эти традиционные японские ценности, ко
торые еще недавно подвергались, если не безоговорочному
и всеобщему, то, во всяком случае, частичному осуждению
и осторожной критике, приобрели статус гаранта социаль
ного здоровья нации. Отражением этой переориентации
явилось то, что «японские ученыеспециалисты в области
социальных наук и прежде всего в области культурной ан
тропологии стремились избежать схем, злоупотреблявших
понятием «феодальные пережитки», и выработать системы,
которые позволяли бы отчетливее выделить характерные
особенности социальной структуры их страны и понять
причины, по которым, несмотря на модернизацию, несмот
ря на быстрый процесс развития, позволивший Японии
достичь промышленного уровня, ни в чем не уступающего
уровню развития Запада, японская социальная структура и
человеческие отношения, на которых она базируется, пред
ставляют заметное отличие от западных стран» [171, 855].
Безусловно, что проблема включенности и функциониро
вания традиционных норм, представлений, отношений,
форм практики и т.д. в новых социальных условиях пред
ставляет большой интерес. Но эта же проблема, взятая од
носторонне и преувеличенно и демонстрирующая одни чер
ты и признаки социального целого, чтобы скрыть или пол
ностью игнорировать другие, подчас более существенные и
важные, может в конечном итоге привести к плоской апо
логетике и приобрести охранительный характер.
С другой стороны, понимание причин возникновения
и ажиотажа вокруг «теорий японца и японской культуры»
в общественном сознании Японии неразрывно связано так
же с комплексом экономических, политических и духов
ных кризисных явлений в развитых странах Западной Ев
ропы и США в конце 60х годов, а также с участившимися