Марченя П.П., Разин С.Ю. и др. (ред.) Народ и власть в российской смуте. Вып. 1

Подождите немного. Документ загружается.

281

государства — то хорошо и для остального общества».

В рамках данного девиза заранее просчитывается

политическая выгода при заимствовании тех или иных

зарубежных правовых идей, институтов, принципов,

инструментов.

В настоящее время государственная власть вновь

взывает к гражданскому обществу для некоего диалога по

изменению идеологии государства. Президентом РФ

публично признан факт провальности проведенных реформ

и жуткий результат — создание сырьевой экономики,

выгодной всем, кроме населения России. Но эти призывы

государственной власти так и останутся только призывами.

Власть в принципе не готова воспринимать население

России в качестве субъекта политической жизни, в силу чего

окончательно превращается в кастовое, деградирующее

сообщество. Диалог в таких условиях просто невозможен.

Нельзя

забывать, что правовая реформа РФ сложилась

вследствие поражения в «холодной войне». Это, в свою

очередь, исключает какую-либо пассивность иностранных

победителей в российском строительстве правового

государства. В современной литературе существует стойкая

тенденция не замечать, принципиально игнорировать цели

и задачи не только рецепции права, но и конкретного донора

(доноров) такой рецепции.

Ведь рецепция права подразумевает

двухсторонний процесс, где взаимодействуют в той или иной

степени как страна-реципиент, так и страна-донор. Однако,

убеждая общественность, что рецепция права — только

односторонний добровольный процесс по модернизации права,

политики и поддерживающие их научное сообщество

старательно затушевывают активную роль донора в российских

политико-правовых преобразованиях и получение

ими

закономерных политических и экономических выгод.

Объективное рассмотрение внутреннего содержания

российской полномасштабной рецепции западного права, ее

результатов для российского и западного обществ приводит к

закономерному предположению о наличии четко выраженной

экспансии донора в российских правовых реформах.

282

Как правило, политическая, правовая и экономическая

экспансия реализуется под лозунгами добровольной

всесторонней безвозмездной помощи в ликвидации правовой

отсталости и модернизации отечественных правовых систем.

Очевидной целью является упрощение ограбления донором

реципиента, в частности систематического вывоза природных

ресурсов, жесткой эксплуатации его рабочей силы,

индустриальной, торговой, финансовой и иной эксплуатации,

тотального контроля за реципиентом

, дискредитация или

уничтожение какого-либо действительного сопротивления.

С жестким характером экспансии донора хорошо

знакома наша правовая система, которая радикально изменена

в русле пожеланий политиков и разнообразных экспертов

США. Поэтому и неудивительно предположение, что за

рецепцией зачастую скрываются происки зарубежных

спецслужб. А. Бойков крайне осторожно замечает, что на

процесс учета зарубежного

опыта (то есть рецепции права)

влияют и «скрытые усилия некоторых зарубежных спецслужб,

заинтересованных в развале державы и превращении ее

в колониальный придаток западной цивилизации»

На сегодняшний момент известно, что только

в руководимом А. Чубайсом Госкомимуществе работало

более двухсот иностранцев, большинство из которых были

кадровыми разведчиками. Иностранные специалисты и

журналисты официально входили в предвыборный штаб

Б. Ельцина в 1996 г. Среди них Т. Бел, проводивший

кампанию по выборам М. Тэтчер в 1979 г., П. Уилсон

и другие

. Вообще же с момента начала реформ свои услуги

России оказали 30 тысяч западных консультантов

Таким образом, действительная модернизация

государственной властью правовой системы в настоящих

условиях просто невозможна. Мало того, сама политико-

правовая ситуация начинает приобретать необратимый для

российской демократии характер, так как созданные

политико-правовые гибриды начинают отбрасывать свою

псевдодемократическую шелуху. Так, российская форма

правления становится монархией в худшем смысле этого

283

слова (то есть с правами, но не с обязанностями), парламент

превратился в подконтрольный монарху государственный

орган, российский федерализм оставил русских практически

бесправными, по сравнению с другими народами (например,

Татарстан, Башкирия) и т. д.

Особо необходимо отметить, что судебная система

окончательно теряет демократический характер, обслуживая

интересы только богатого населения и не выполняя

основной своей цели — быть справедливым судом.

Количество оправдательных приговоров для россиян

практически равно нулю. Пенитенциарная система

перезаполнена населением с низким уровнем доходов. Есть

основания в связи с этим предполагать крайне высокий

уровень судебной ошибки.

Изменить данную ситуацию России просто не дадут,

так как практически полностью разрушена и продолжает

разрушаться обороноспособность

самого государства.

К этому необходимо добавить тотальное вымирание

русских, масштабную иммиграцию интеллигенции на Запад.

Таким образом, государственной властью России

с 90-х годов с учетом настойчивых пожеланий США создана

нежизнеспособная для российского населения модель

государства, могущая функционировать только в качестве

сырьевого придатка Запада.

Библиография

Тихомиров Ю. А. Курс сравнительного права. — М.,

1996. — С. 55.

Лихачев И. В. Политические элиты современной России:

сущность, особенности, перспективы: Автореф. дис. …

к. полит. н. — М., 2004. — С. 23.

Хажмурадов В. Э. Трансформация политических элит в

процессе перехода от традиционного общества к современному: Дис.

… к.полит. н. — Ростов-на-Дону, 2006. — С. 41.

284

См. об этом: Ткаченко С.В. Рецепция западного права

в России: проблемы взаимодействия субъектов: монография. —

Самара, 2009.

Василенко И. А. Диалог цивилизаций: социокультурные

проблемы политического партнерства. — М., 1999. — С. 162.

Пантин В. И., Лапкин В. В. Философия исторического

прогнозирования: ритмы истории и перспективы мирового

развития в первой половине ХХI века. — Дубна, 2006. — С. 425

Дмиов В. А. Эволюция институтов и модернизация

российской экономики: Автореф. дис. … д. э. н. — СПб., 2009. — С. 32.

См. подробнее: Ткаченко С. В. Мифология рецепции права

// Право и политика. — № 8 (116). — 2009. — С. 1624—1629.

Шарлет Р. Правовые трансплантации и политические

мутации: рецепция конституционного права в России и новых

независимых государствах // Конституционное право:

восточноевропейское обозрение. — 1999. — № 2. — С. 18

Пастухов В. Второе дыхание русского

конституционализма // Сравнительное конституционное

обозрение. — 2008. — № 2. — С. 6.

Там же. — С. 33.

Глебова И. И. Как Россия справилась с демократией:

заметки о русской политической культуре, власти, обществе. —

М., 2006. — С. 111.

Горшколепов А. А. Идеократическая государственность:

политико-правовой анализ: Дис. … к. ю. н. — Ростов-на-Дону,

2001. — С. 144—145.

Федорова-Кузнецова И. В. Монархия как институт

политической власти: Дис. … к. полит. н. — Саратов, 1997. — С. 5.

Панарин И. Н. Информационная война за будущее

России. — М. 2008. — С. 228.

Бойков А. Проблемы развития российской прокуратуры

// Законность. — 1998. — № 7. — С. 5.

Лисичкин В., Шелепин Л. Россия под властью

плутократии. — М., 2003. — С. 37.

См.: Труд. — 1998. — 29 сентября.

285

М. Ю. Черниченко

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ДИСКУРС

В АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ

ПЕЧАТИ ЮГА РОССИИ 1918—1920 гг.

Изучение дискурсивных практик открывает новые

научно-исследовательские горизонты. Специалисты в

области различных отраслей гуманитарного знания, таких

как лингвистика, социология, филология, политология,

философия, культурология, активно разрабатывают данную

проблематику. Это отражает тенденцию современной науки

к междисциплинарному исследованию и изучению

«пограничного объекта». Тем не менее, историческая наука

долгое время находилась на периферии изучения этого

вопроса, что совершенно неоправданно, поскольку дискурс,

как любой коммуникативный акт, порождается, прежде

всего, особыми историко-социальными условиями

конкретного исторического периода и не исчерпывается

языковой практикой современников. В связи с этим

становится очевидным необходимость изучения

дискурсивных практик

в контексте эпохи, взаимосвязи

исторических событий и «языковой картины мира».

Зарубежные исследователи давно обосновали

значимость анализа дискурса в исторических исследованиях.

Так, еще в 1980-х гг. во Франции была создана научно-

исследовательская группа ADELA (“Analyse du Discours et

lecture d’Archives”), благодаря работе которой

использование анализа дискурса историками стало

«легитимным» и востребованным во всей Западной Европе.

Период Гражданской

войны в России — один из

самых ярких примеров «русской смуты», повлекшей за

собой целый ряд кризисных явлений в политике, экономике,

культуре, идеологии, религии, которые воздействовали на

сознание населения, модифицировали языковую реальность.

Этот процесс прежде всего отражался в периодической

печати, газетной и журнальной публицистике, где

286

традиционно воспроизводились злободневные,

общественно-значимые события, давалась их интерпретация

и оценка журналистами, публицистами.

Яркий тому пример — комплекс публицистических и

информационных материалов, опубликованных в

периодической печати, выходившей на территории белых

правительств юга России в 1918—1920 гг. Одна из самых

острых, злободневных, волнующих всех и каждого тем был

экономический кризис, поразивший Россию. Обостренный

интерес

издателей, редакторов, всех редакционных

работников и, наконец, журналистов к экономической

тематике диктовался многими факторами: стремлением

политических и экономических групп повлиять на

экономическую политику правительства в целом или

добиться принятия того или иного решения правительства в

хозяйственной сфере, намерением проинформировать

торгово-промышленные круги о конъюнктуре рынка, о

военных и политических событиях,

решающим образом

влияющих на хозяйственную жизнь, отразить отношение

населения к экономической политике правительства,

обобщить настроения и взгляды населения на

экономическую ситуацию, даже подсказать населению, как

выжить в условиях острейшего экономического кризиса.

Материалы экономической тематики вызывали самое острое

внимание и интерес грамотной части населения по вполне

понятной причине: речь зачастую шла совсем

не о том, как

обеспечить себе привычные материальные условия жизни, а

о том, как выжить в условиях гиперинфляции и острейшего

товарного дефицита, в условиях, когда реальные доходы не

дотягивали даже до «голодного прожиточного минимума».

Поэтому большой блок самых разнообразных материалов

практически в каждом издании, в каждом номере, в каждом

выпуске

был посвящен экономической жизни,

экономическому кризису: курсу русского рубля по

отношению к мировым валютам, росту цен на сырье,

продовольствие и промышленные товары первой

необходимости, спекуляции, транспортным и прочим

287

условиям внутренней торговле, импорту товаров,

правительственным мерам по регулированию хозяйственной

жизни, причем как уже проведенным в жизнь, так и еще

находящимся в стадии разработки и предположений.

Изучение экономического дискурса в

антибольшевистской периодической печати периода

Гражданской войны на юге России позволяет по-новому, более

точно, чем это позволяют классические методы исторического

исследования

, оценить реакцию населения на экономическую

политику правительств генералов А. И. Деникина

и П. Н. Врангеля, выявить экономическую картину мира

современника в условиях кризиса, динамику изменения

соотношения капиталистической и антикапиталистической

ментальности. Помимо прочего, выясняется, что, оставаясь

сторонниками частной собственности как краеугольного камня

традиционной, рыночной, экономики, многие журналисты,

публицисты и политики, включая

широко известных, главную

причину кризиса видели в «спекуляции». Осуждая «торгашей» и

«спекулянтов», они в значительной мере использовали слова и

выражения, характерные для большевистской пропаганды,

отрицающей всякую частную собственность как зло, как корень

всех бед России и ее народа. В этой ситуации, в частности,

возник удивительный феномен: оставаясь сторонниками

частной собственности

как основы традиционной рыночной

экономики, многие публицисты и политики, включая широко

известных, главную причину кризиса видели в «спекуляции».

Осуждая «торгашей» и «спекулянтов», они в значительной мере

использовали слова и выражения, характерные для

большевистской пропаганды, отрицающей всякую частную

собственность как зло, как корень всех бед России и ее народа.

288

А. В. Чертищев

О НЕКОТОРЫХ ИТОГАХ И УРОКАХ АНАЛИЗА

МАССОВОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

РОССИИ В 1917 ГОДУ

Позднее вступление России на путь модернизации

при ограниченности предпосылок нового цивилизационного

развития и запаздывании в проведении необходимых

социально-политических преобразований привело

к глубокому социокультурному расколу в обществе и, как

следствие, обострению общественных противоречий.

Социальная стабильность

, которая была первейшим

условием проведения любого реформирования в стране,

была нарушена уже в ходе предвоенного подъема

революционной волны, но поистине трагическим поворотом

для России, настоящим проклятием Атридов, стала для нее

Первая мировая война. Можно утверждать, что

межсистемное неустойчивое равновесие нашей страны

начала ХХ века разбилось о войну, а для такой

сверхсложноорганизованной системы, как Россия, опаснее

всего была потеря равновесия, всегда чреватая

«стабилизирующим» откатом назад.

Признавая, что основными источниками

исторических изменений могут быть индивиды, гражданское

общество, государство и другие институты, мы считаем

необходимым подчеркнуть, что в общественном процессе

люди не действуют изолированно друг от друга, а тем

более — в условиях войны

и революции. Можно

утверждать, что человеческие массы и власти — главные

агенты исторического развития, два действующих

одновременно и объекта, и субъекта исторической сцены.

Историческим феноменом ХХ века, и особенно 1917 года,

является выход на политическую арену масс, понимаемых

нами в самом широком смысле этого слова, в силу чего в

основе политической борьбы в

этот период мы

обнаруживаем борьбу за массовое сознание, так как именно

289

поддержка масс гарантировала в тех условиях «право на

власть». Впервые такая оценка событий того периода была

высказана в сборнике «Смена вех», один из авторов

которого, С. Лукьянов, писал в статье «Революция и власть»:

«Скажу прямо: в условиях русской жизни 1917 года, при

отсутствии вполне четко сложившейся и организованно

построенной социальной базы

государственной власти,

заменить такую базу могли только «массы», сознательно

сплоченные демагогическими лозунгами: не определенный

класс, а именно «массы»

. В последнее время эта точка

зрения получила признание и среди современных

историков

, хотя мысль о том, что массовое сознание

регулирует не только личное и общественное поведение

людей, но и не в меньшей мере деятельность социальных

институтов, учреждений и организаций, впервые высказал

роялист Ж. Де Местр более 200 лет назад

. Из

революционного хаоса в непосредственной борьбе

множества альтернатив, победу одерживает наиболее

сильная, волевая, динамичная, организованная,

прагматичная и эффективная сила, чьи лидеры сумели

подчинить себе массовую стихию, поведение которой на

основе ее представлений, образов, надежд, чаяний, иллюзий

и разочарований определило в конечном счете характер

социальных сдвигов в России 1917 года поистине

тектонического

масштаба.

На наш взгляд, следует согласиться с Б. А. Грушиным,

который выделил следующие характерные черты массы:

соединение в рамках общности «большого» числа индивидов,

ведущее к умножению социально-общественных

и межличностных связей между ними; уравнение условий

и иных характеристик деятельности индивидов;

взаимозаменяемость индивидов в таких общностях

Самые большие тайны в истории — это тайны

человеческого сознания, ибо все концепции, программы,

проекты, установки и т.п., сформулированные лидерами и

институтами власти и управления, прежде чем воплотиться в

реальную жизнь, материализоваться, так или иначе

290

воспринимаются (или не воспринимаются) широкими

слоями населения, иначе говоря, как-то проходят «через

человеческие головы».

В еще большей степени это утверждение относится

к сознанию массовому: вопросы о формировании,

продуцировании и эволюция сознания, а также побудительных

мотивах масс являются одними из самых трудноразрешимых.

Вместе с тем, без изучения процесса овладения политическими

идеями

массовым сознанием невозможно создать

теоретические модели, адекватно отражающие исторический

процесс, в том числе и события 1917 года.

Под массовым сознанием мы понимаем сферу

общественного сознания больших социальных групп людей,

образуемую совокупностью знаний, представлений, норм,

ценностей, социальных чувств, отражающую разнообразные

отношения в обществе в соответствии с условиями их

повседневной жизни, потребностями и

интересами

и выражающуюся в общественном мнении, настроении

и поведении масс. Необходимо подчеркнуть, что структурно

в массовом сознании присутствует широкий спектр

разнородных представлений и взглядов: от элементов

объективного знания до ложного и даже извращенного

отражения действительности, от чувственных образов до

абстракций, от эмпирических сведений до фрагментов

теоретических концепций, от рационального до

иррационального

отражения, от радикалистского видения

политической реальности до консервативного.

Содержательные характеристики массового

сознания, как показала объективация событий 1917 года,

совпадают с самими предметами его внимания, свойствами,

приписываемыми этим предметам, знаком отношения к ним,

силой такого отношения. Существуют «моментальные» его

характеристики, проявляющиеся в отношении к «точечным»

объектам действительности, которые сами по себе

достаточно

весомы и значимы в социальной жизни общества

(июньское наступление, выступление генерала

Л. Г. Корнилова), и «глубинные» устойчивые свойства,