ПО
СОСТАВИТЕЛЬ
ЗАМ
ЧА.НІЙ
НА ЗАП.
МАНШТЕЙНА.
усилить ндею, что усмиритель выборгскаго лагернаго бунта блпзокъ автору—
разбирателю «Записокъ МанштеГгна». При такихъ обстоятельствахъ совер-
игевно ясна короткость автора «Зам чаній» съ гееералоыъ Кейтомъ и сердеч-
ная
характеристика этого героя и генерала Левендаля, служившаго, какъ и КеГітъ,
въ Украйн и находившагося въ поход фішляндекомъ, въ которомъ участво-
вала»
Банинъ,
служпвшій въ туредкихъ походахъ подъ командой того и другаго.
Зять
Павиныхъ,
князь
Куракинъ, до самой смерти своей (1749 г.) заші-
малъ свой высокій постъ, и при Еіисавет , какъ мы выше зам тили, уже со-
стсялъ членомъ вь коммисіп, вм ст со статскимъ сон твикомъ . И. Эмме,
бывішшъ секретаремъ Миниха, которому фельдмаршалъ норучалъ переписывать
роспись наградъ въ сл дующее
утро
по низложеніи Бирона (9-го ноября 1740 г.).
Бъ
Куракинскомъ кружк , удержавшемъ свое значеніе и положеніе при
трехъ
царствованіяхъ,вс новости дня пересказывались со вс ми подробностями, сосре-
доточиваясь и выправляясь изъ получаемыхъ съ разныхъ сторонъ сообщеній.
Поэтому не трудно было знать больше и лучше вс хъ происходившее съ
1730 года во вс сл дующія 19 л тъ, въ Москв и Кетербург , при двор ,
члену Куракинскаго кружка, по родству съ хозяевами не встр чавшему
холоднаго пріема и въ
другихъ
салонахъ высшаго круга русскаго общества.
Пользовавшагося такпмъ исключптельнымъ положеніемъ своимъ трудно
представить себ даже
другаго
русскаго аристократа въ это тревожное время,
когда н мецкая партія потеряла сплу, а выступившая на сцену высшаго
круга новыя св тила оказывались вполн новыми людьми, съ которыми преж-
ніе представители общественныхъ вершинъ не
вдругъ
могли сойтись и пола-
дить, частію взъ понятпаго недов рія, а частію сохраняя память преданій
о
прошломъ своемъ значепіи, утраченномъ по милости этихъ выскочекъ. Ку-
ракины,
мужъ и жена, въ ііе])вые годы царствованія Едисаветы Петровны,
составляли средоточіе высшаго круга, а Панины—свои въ Куракинскомъ
кружк —были людьми равно пріятпыми и въ домахъ бывшпхъ тузовъ, и среди
новыхъ ближнихъ людей императрицы. Было одно время, когда на Никиту Ива-
новича
Панина,
красавца камеръ-юякера, въ 23 года отъ
роду,
смотр лн
какъ
на
будущее
св тило, могущее блескомъ своимъ заставить скрыться за
горизонтъ Разумовскихъ; но, державшійся силою Алекс я Разумовскаго, графъ
Алекс й Бестужевъ съум лъ опасному камеръ-юнкеру дать дипломатическое
иорученіе—поздравить польскаго короля съ выдачею занужъ его дочери за
дофина
Фравціи. А когда отправился
туда
начинающій карьеру дипломатъ,
то Бестужевъ далъ ему, съ возведеніемъ въ камергеры, постъ министра въ Ко-
пенгаген , изъ котораго, черезъ годъ, иеревелп его въ Стокгольмъ и тамъ дер-
жали до 1760 г., когда вызванъ опъ былъ, но паденіи Бестужева, на должность
оберъ-гофмейстера--воспитателя шестил тняго сына Петра III и Екатерины II,
въ чпн генералъ-поручика (29-го іюля). Что касается до Петра Ивановича
Панина,
то въ полковникахъ онъ былъ по 25-е декабря 1755 г.; въэтомъчпн
и
иосыланъ былъ съ поздравленіемъ къ шведскому двору, по случаю всіупле-
нія
ва престолъ, бывшаго съ 1742 года насл дникомъ престола, короля Адольфа
Фридриха. Замедленіе въ повытпеніяхъ его было, скор е всего, не простою
случайностью. Поэтому отзывъ автора «Зам чаній на «Записки Манштейна* о
сов тникахъ императрицы Елисаветы Петровны для насъ долженъ получить
смыслъ, близкій къ сердцу автора.
— «Елисавета Петровна, — говоритъ онъ,—увичтоживь вс награжденія,
пожаловаяныя правительницею, несправедливо обпд ла удостоенныхъ возмез-