Мамедова Ф. Дж. Политическая история и историческая география Кавказской Албании (III в. до н. э. - VIII в. н. э.)
Подождите немного. Документ загружается.
161
-административных (архиепископство), торгово-ремесленных и культурных
центров страны.
В результате многолетних археологических работ, которрые
начались с 1958 г., выяснилось, что наиболее древняя часть города (IV в. до
н. э. — I в. н. э.) была рассположена в междуречье Карачая и Гочаланчая. С
конца I в. до середины XVIII в. город был расположен высоком холме в
междуречье Карачая и Джовурлуя. Цитадель города занимает площадь
более 25 га, укреплена мощными оборонительными сооружениями и
искусственным рвом. Она была разделена на северную часть, называемую
Сельбиром, и южную — Калой (крепость). До IX в. жили в основном на
территории Сельра, а в IX в. на территории Калы [124, с. 64 —65; 122, 32 —
35]. При раскопках были выявлены остатки многочисленных жилых и
общественных сооружений, предметов ремесленного производства, монет,
булл. Здания ли построены из камня, сырцового и обожженного кирпича и
украшались рельефным геометрическим орнаментом из глины, иногда
покрытой глазурью [122, с. 34]. Здания покрывались высококачественной
черепицей, что свидетельствует о развитом строительном искусстве :4, с,
65].
Одним из значительных городов раннесредневековой Албании был
Дербент (Чола), который известен не только как главный оплот албан, оплот
Сасанидов на Кавказе, но и как значительный средневековой город, один
крупнейших торгово-ремесленных и политических центров. Ключевые
позиции Дербента на одном из важнейших торговых путей древнего мира,
особое военно-стратегическое значение при албанских правителях и при
Сасанидах способствовали его быстрому развитию. В VI в. Дербент
становится известен как город с четко выделенной внутренней структурой и
топографией [241, с. 105]. В источниках Дербент назван «великим
городом» Каланкатуйский, II, 4, 11). «крепостью» (Себеос, III, Г), «городом
Чорского прохода, великой твердыней, встроенной среди моря» [335, с. 30].
Становление Дербента городом происходило путем превращения
военно-политического оплота, стратегического пункта албанских
правителей и Сасанидских царей значительный административный центр
(местопребывания большого гарнизона) с дальнейшим развитием его
42-11
162
в средневековый торгово-экономический центр [241 с. 107— 108].
В этом превращении большую роль сыграла строительная деятельность
Сасанидских царей, а чем красноречиво сообщает албанский автор: «Но
он видел, что произошло с защитниками великого города Чола (Дербента) и
с войсками, находившимися на дивных стенах, для построения которых
цари персидские изнурили страну нашу, собирая архитекторов и изыскивая
разные материалы для построения великого здания, которое соорудили
между горой Кавказом и великим морем восточным» (Каланкатуйский, II,
11).
Масштабы фортификационного строительства потребовали
длительного скопления здесь множества рабочих самых различных
профессий. Результаты археологических исследований показали, что все
оборонительные сооружения этой длинной стены «выполнены с наружной
облицовкой из тщательно обработанных каменных блоков, добытых и
привезенных сюда из дербентских карьеров, тогда как забутовка сделана из
местного камня» [241, с. 109]. Основными ремесленными отраслями города
были ткачество, металлообработка, металлургия, стеклоделие, гончарное
производство, которое находит себе широкую аналогию не только в посуде
памятников Ближнего Востока и Закавказья, но в керамике Средней Азии
[241, с. 109— ПО, 114— 115].
Дербент имел четко выделенную внутреннюю структуру. По
площади городской территории (около 150 га) он значительно превосходил
многие крупнейшие раннесредневековые города Переднего Востока,
Закавказья if Средней Азии. Общая же площадь заселенной территории
города (без учета приморского района) достигает, согласно
археологическим данным, 26 — 27 га, что составляет около 1/6
пространства, обнесенного стенами города [241, с. 115]. В Дербенте четко
выделяются две составные части города: цитадель и собственно город.
Цитадель, называемая в настоящее время Нарын-кала, занимала особое
место — это резиденция правителя города, местопребывание его двора и
гарнизона, административный, военно-политический и культурный центр
J.241, с. 117—118]. Мощные стены толщиной до 2,5 — 3,5 м, достигающие
на отдельных участках высоты 20 — 25 м, делают ее неприступной
крепостью [241, с. 118]. Раннесредневековый Дербент не имел еще одной
части
163
городской структуры — пригорода (рабада). Таким образом, огромная
огражденная стенами территория вполне давала возможность расти и
развиваться городу на значительном пространстве.
Особое положение в структуре городского общества занимали
воины, составляющие прослойку между господствующим классом
городской аристократии и низшими слоями мелких торговцев и
ремесленников. Для охраны границы Сасаниды поселяли в Дербенте
военных колонистов, наделяя их землей [241, с. 120— 122]. Дербент
известен и как культурный центр, один из главных христианских центров на
Восточном Кавказе. Согласно сведениям Каланкатуйского (II, 4), здесь
находился католикос христианской церкви Албании.
Дербент в течение длительного периода был ареной ожесточенных
арабо-хазарских войн. В силу своего стратегического положения Дербент
сохранился и был превращен арабами в крупнейший опорный пункт
халифата на Кавказе, в важнейший политический и идеологический центр.
Известными городами были Нахичевань, Байлакан, Шемаха,
которым, как было отмечено, посвящены специальные исследования, а
также города Шаки, Шамкир, Шабран, Халхал, Амарас.
164
Глава III
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ АЛБАНИИ
В IV —VIII ВЕКАХ
§ I. Установление феодализма в Албании
Албания была одной из стран Закавказья, где феодальные
отношения зародились очень рано. Проследить истоки зарождения
феодального способа производства весьма трудно, так как эта проблема
тесно связана с еще более спорными вопросами общественной структуры
предшествующей эпохи.
Разнообразие природных условий, специфика отдельных регионов,
естественно, выразились в неравномерности общественного развития
отдельных частей Албании, Рядом с областями, где существовали
предпосылки для зарождения более прогрессивных форм общественного
развития, были районы, в которых природные условия способствовали
сохранению отсталых форм скотоводства. По письменным источникам
можно проследить развитие и специфику раннефеодальных отношений в
экономически наиболее развитых областях страны, общественный строй
которых был ведущим.
Исследование позволяет сделать вывод, что среди укладов
преобладающим, имеющим тенденцию стать господствующим был
феодальный. Рабовладельческий уклад, несомненно, существовал в
Албании, но в формацию так и не перерос.
В источниках «нет данных ни об уменьшении роли
рабовладельческого уклада, ни об изменении рабского статуса, ни тем более
о кризисе рабовладения» [316, с. 184]. В основных чертах оформились
главные классы-сословия феодального общества — азаты и шинаканы.
Шинаканы — это свободные крестьяне-общинники, основные
производители материальных благ. Формирование феодально-зависимого
крестьянства происходило главным образом путем эволюции сельской
общины, путем постепенного закабаления ее членов и сближения их с
различными другими ранее существовавшими несвободными людьми при
известной" роли рабовладельческого уклада.
На протяжении многих предшествующих веков общины
165
постепенно попадали под власть государства (налоги и подати государству
и ряд повинностей) и через его посредство — знати. Этому
способствовала политика албанских царей и персидских, которые широко
раздавали села, области своим вассалам — азатам, нахарарам. Процесс этот
продолжался в течение IV — VII вв. Моисей Каланкатуйский сообщает о
многочисленных пожалованиях сел, областей представителям
господствующего класса. Преобладающей формой эксплуатации кресть-
янства на раннем этапе феодализма были налоги и повинности в пользу
государства, в период укрепления феодальных отношений становятся
многочисленные натуральные подати в пользу светских и церковных
феодалов, а также издольная аренда. Экономическая целесообразность
натуральной ренты определялась условиями земледельческого
производства, которые зависели от природно-экономической среды. С
формированием класса-сословия феодально-зависимого крестьянства,
тесно связан процесс образования класса феодалов — азатов. Истоки
класса феодалов также находятся в недрах предшествующего общества. Во-
первых, происходил процесс выделения новой группировки знати из среды
ранее свободных общинников и постепенное слияние этой знати с частью
старой в единый класс — феодалов.
Во-вторых, царские правители областей — нахарары постепенно
превращают свою должность в наследственную, получают право передавать
ее от отца к сыну. В итоге из административного главы области они превра-
щаются в подлинных князей-феодалов с правом феодальной собственности
на землю области.
В IV —V вв. государственный земельный фонд постепенно
сокращается. Значительная часть его принадлежала феодальным домам—
патронимиям. Господствующее сословие — албанские феодалы — азаты в
процессе углубления феодализации делились на ряд категории, из
которых высшими считались владетели областей, округов. Дальнейшая
поляризация социальных слоев албанского общества привела к тому, что в
IV — VII вв. в Албании появился целый ряд феодальных политико-админи-
стративных единиц — нахарарств (сеньории).
С укреплением феодальных отношений вся власть нахарарства
сосредоточивалась в руках главы феодальных патронимии. С VI в. среди
терминов, означающих
166
главу нахарарства, преобладающим становится термин ишхан. По мере
того, как власть главы нахарарства (азгапетов — нахапетов)
приобретает все более политико-административный аспект, термины,
восходящие к родовому строю (нахапеты, азгапеты) вытесняются
термином ишхан, который полнее отражает положение феодального
правителя. Титул ишхан означал «властитель», «владетель», «господин».
Преобладание государственной формы собственности в период раннего
феодализма вело к централизации государства, к расширению прерогатив
царской власти как в области светской жизни, так и в церковной.
Албанский царь был законодателем и верховным судьей
страны, возглавлял законодательный и совещательный орган светской и
духовной власти, созывал церковные соборы, был главнокомандующим
всеми военными силами страны. Отчетливо проявлялась тенденция к
складыванию иерархической системы, отношений сюзеренитета и
вассалитета. В Албании, как и в соседних Иране, Армении, Грузии,
существовала феодальная иерархия, нашедшая отражение в «Разрядной
грамоте» — Гахнамаке. Каждая феодально-азатская патронимия записыва-
лась в этой специальной табели о рангах в очередности, соответствовавшей
их мощи и значению. Первые десять патронимии считались старшими,
остальные — младшими.
В том же порядке размещались главы каждой патронимии за
царским столом. «Ранг и почет» патронимии определялись экономической
мощью, политическим положением, количеством поставляемого войска.
«Разрядная грамота» устанавливала порядок азатской иерархии, определяла
место и положение каждой азатской патронимии в общественно-
политической жизни страны. Азаты Албании были вассалами албанского и
персидского царей, были обязаны поставлять воинскую силу, нести
соответственно своему социальному рангу дворцовую службу или
выполнять разные государственные административные функции во время
войн. Они вместе с клиром были освобождены от подушной подати. За
военную службу царям албанским и персидским азаты получали земельные
пожалования. В IV — VIII вв. в общественном производстве Албании
господствующими были феодальные отношения. Феодальное
землевладение сложилось
167
в противоборстве государственной и частной форм собственности на землю.
Государственная собственность ограничивалась собственностью на
государственный домен (и в этом случае рента и налог совпадали) и собст-
венностью на земли, находившиеся в служебном частном владении
феодалов. В ранний период феодализма (приблизительно III—VI вв.)
преобладала государственная (в лице царя) форма собственности на землю,
частная же феодальная собственность формировалась в свою очередь из
двух форм: 1) земельного наследственного владения, безусловной
феодальной земельной собственности (техническое обозначение которой
«дастакерт» — перс, термин). Эта форма земельной собственности возникла
путем разложения общинного землевладения (аллод), а также раздачи
земель государством представителям господствующего класса на
вотчинном праве; 2) условного земельного владения (техническое обозна-
чение которого «хостак» — перс, термин), которое возникло путем
передачи государством представителям господствующего класса земель во
временное держание, за несение вассальной службы. Условные
пожалования «хостак» имели тенденцию к превращению в безусловные, в
полную собственность «дастакерт».
Владельцами дастакертов были царский дом (патронимия),
феодализирующаяся родовая знать (азаты, нахапеты, азгапеты), вновь
сложившаяся феодальная знать (держатели вотчин — нахарары, ишханы) и
часть сельской верхушки, которая выдвинулась при царских княжеских
дворах. Держателями хостаков была мелкая военно-служилая знать (азаты
— в узком смысле, перс, термин) и церковный клир.
В нашей историографии существовало мнение, будто в Албании
существовала рабовладельческая латифундия (дастакерты, основными
производителями которых были рабы), как в античном мире.
Наше исследование показало, что никаких данных,
подтверждающих наличие рабовладельческих дастакертов, нет.
Непосредственными производителями албанских дастакертов были
крестьяне, арендаторы-издольщики.
Только рассматривая общество в целом, мы можем установить,
каковы были тенденции его развития, какова была основная рабочая сила в
хозяйстве и какая форма
168
эксплуатации определила экономическое, социальное и юридическое
положение всех непосредственных производителей.
Феодальную формацию характеризует и политическая структура
феодального общества, которая была выражением его социально-
экономической структуры, связанной в своей основе с внеэкономическим
принуждением
Существенными признаками политической структуры феодального
строя являются: крайнее дробление права собственности, дробление
публичной власти, использование в собственных интересах прав,
принадлежащих государству. Все эти атрибуты феодальной формации
налицо в Албании.
§ 2. Албания при албанских Аршакидах
Исследование проблемы албанских Аршакидов и Албанского
государства этого периода (I — VI вв.) имеет исключительное значение не
только для истории Азербайджана, но и для решения важной проблемы
Аршакидов вообще.
Как известно, политика персидских (парфянских) Аршакидов
по отношению к подвластным странам Закавказья была не ровной и не
стабильной. Степень зависимости подчиненных царств от центрального
правительства аршакидской Персии была различной в разных
царствах и в разное время [199, с. 195]. Во II — I вв. до н. э., в эпоху
военного могущества, в условиях отсутствия сложившегося
административного аппарата, с помощью которого можно было бы
контролировать подвластные страны, единственно возможным решением
для персидских Аршакидов было сохранение местной государственности,
местных династий [223, с. 92—93]. Со временем, когда стал возрастать
сепаратизм вассальных царств, центральное правительство аршакидской
Персии прибегало к новой политике — политике устранения местных
династий и передачи вассальных царств представителям Аршакидского
дома. Так зародились боковые ветви Аршакидского дома, младшие
Аршакиды в Персиде, Элиманде, Атропатене, Гиркании, Индии,
Армении[199, с. 190, 195; 223, с. 96 —97], Грузии [133, с. 87],
Махелонии [205, с 55 — 56]. Время правления ветвей династии Аршакидов
в
169
названных странах, за исключением Индии, синхронно - I в. н. э. Одна из
аршакидских ветвей утвердилась и в Албании приблизительно в то же
время. Основными источниками наших знаний об албанских Аршакидах яв-
ляются Моисей Каланкатуйский, Фавстос Бузандаци, Елишэ, Хоренаци,
Агафангел, «Жития святых» (агиографическое сочинение), «Джарынтир»
41а
,
Киракос Гандзакский, Мхитар Айриванеци. Относительно албанских
Аршакидов в науке существует мнение, что албанская ветвь утвердилась в
IV в., и что основателем ее был не Вачаган I Храбрый, как сообщает
Каланкатуйский а Санатрук [418, с. 471; 209, с. 310 — 311; 354а; 2536, с.
21]. М. Броссе считает, что Санатрука следует принять за албанского царя
Аршакида и поместить в ряду албанских Аршакидов перед Вачаганом I
Храбрым [418, с. 471]. По мнению С. Т. Еремяна, в Албании царствовала
массагетская династия Аршакидов, которая, как он считает, утвердилась на
албанском престоле в 338 г. [209, с. 314; 201, с. 88], т. е. С. Т. Еремян не
признает наличие албанской ветви Аршакидов.
А. Е. Крымский считает, что албанские цари Аршакиды носили
титул «эраншах» или «эраншахин», что слово «эраншах» могло быть
переделкой «араншах», в смысле «царь аранцев», «царь албан», т. е.
согласно его мнению, Араншахики тождественны Аршакидам. [238, с. 290
— 291].
Совершенно иного мнения придерживаются Н. Акинян и Б. А.
Улубабян. Так, Н. Акинян считает вымыслом «редактора» (Мовсеса
Дасхуранци) список албанских аршакидских царей. Он указывает, что из
царей албанских Аршакидов истории известны (а это означает, как он
думает, упоминание в армянских источниках), лишь двое — Урнайр (IV в.)
и Асуаген (V в.) [105, с. 80 — 96]. Что же касается Ваче II и Вачагана III, то
они упоминаются лишь в «Истории албан» и потому, с точки зрения Н.
Акиняна, являются плодом вымысла Дасхуранци [105, с. 7 — 8, 39, 63 — 64,
75]. Говоря об остальных албанских Аршакидах, Н. Акинян утверждает, что
эти имена взяты в VIII —X вв. из поименного списка албанских дворян, т. е.
опять же являются вымыслом [105, с. 11 — 12]. Таким образом, Н. А.
Акинян полагает, что если данные Мовсеса Дасхуранци подтверждаются
данными армянских источников, то они заимствованы Дасхуранци у
170
армянских авторов и в силу этого достоверны. А тем сведениям
Дасхуранци, источник которых не выявлен Н. Акинян отказывает в
исторической достоверности.
Выводы Н. Акиняна лишены какой бы то ни было почвы. Свое
недоверие к данным «Истории албан», к происхождению царствующего
рода Албании и к ряду других вопросов Н. Акинян ничем не
аргументирует, а потому его категорическое утверждение носит характер
нигилистического отрицания.
Б. А. Улубабян в своей статье, специально посвященной царской
династии Албании, пытается, по существу «разрешить» два больших
вопроса — «о существовании» в период раннего средневековья двух
Албании —«собственно Албании» (закуринской левобережной) и Албании,
«вступившей в состав Великой Армении» (правобережной), а также вопрос
об албанских царях. Концепции Б. Улубабяна совершенно не
аргументированы [380, с. 53 — 60]. С точки зрения Б. Улубабяна, не правы
Моисей Каланкатуйский, а вслед за ним и Мхитар Айриванеци, которые
сместили, как он считает, представителей различных родов и
административных единиц и представили их в качестве правителей единой
Албании (левобережной и правобережной). Ошибаются А. Е. Крымский, и
все те, которые основываются на этой путанице, смешении списка
правителей Каланкатуйского, беспочвенно утверждает Б. Улубабян. Он
полностью согласен с бездоказательным мнением Н. Акиняна [380, с. 53 —
57]. В отличие от Н. Акиняна он решает «уточнить», кто из «не-
многочисленных царей Албании» владел левобережной Албанией, а кто —
правобережной. Игнорируя полностью данные албанского автора
Каланкатуйского, создав искусственную модель наличия двух Албании,
основываясь только на данных Тацита и Агафангела о том, что четвертый
представитель Аршакидского дома получает владычество над царством
маскутов, идентифицируя это маскутское царство (не имея на то никаких
основании) с «царством» левобережной Албании, Б. Улубабян сообщает,
что в этой части Албании в I в. н. э. утвердились массагетские Аршакиды.
По схеме Б. Улубабяна, эти Аршакиды продержались только до 428 г., ибо
по логике автора они «должны быть» упразднены одновременно с
армянскими Аршакидами [380, с. 60 — 62]. Представителями массагетских
Аршакидов, царствующих в лево-бережной