Лууле Виилма. Полное собрание сочинений

Подождите немного. Документ загружается.

Человек, стесняющийся и

стыдящийся своих чувств,

истребляет любовь, то есть

жизнь.

Если мать стесняется себя, значит, она

стесняется физической близости с мужем и с

детьми. Отцы также вынуждены стесняться себя,

особенно если имеют дело с ребенком

противоположного пола. Если они не стесняются,

их сразу начинают подозревать в том, чего нет,

но что может иметь место, если принуждать. О

людях, оставшихся без ласки, которые

неспособны на нежность, у которых в руках

ломается все, даже другой человек, приходится

слышать все чаще и чаще, как и о том, что их

учат относиться к ближним со страхом и

подозрением. Желая, чтобы ребенок был

нормальным, родители делают все возможное,

однако результат получается обратный. Вместо

того, чтобы прислушиваться к собственному

сердцу и к словам ребенка, они слушаются

умных людей, которые говорят, что телесный

контакт с ребенком порождает сексуальные

фантазии. Если мать пристыживает и отталкивает

ребенка, особенно мальчика, который хочет ее

поцеловать, то она губит самое важное чувство у

ребенка, при помощи которого познается

возбуждение и волнение. Прикасаясь к

человеку, мы не думаем о том, что развиваем

себя. Мы развиваемся, когда испытываем

чувства, которые сами в себе возбуждаем. Если

нам нужны нежные, сердечные чувства, то нам

достаточно проявить к ближнему нежность, и эти

чувства возникнут сами собой. А стоит нам

захотеть при помощи этих чувств превратить

ближнего в свою собственность, как тут же мы

почувствуем, что наши чувства им не

принимаются. Обидевшись на это, мы

отождествляем себя с ближним и принимаемся

его обвинять. Вывод: с этой точки зрения мы

слепы по отношению к самим себе, глухи,

бесчувственны, а потому себя не понимаем.

Если остальные чувства мертвы, а

внутреннее чувство живо, то жив и человек.

Больной ребенок на руках у любящей матери

чувствует свои чувства к ней и выздоравливает

без лекарств. Его кровоснабжение улучшается от

одного лишь того, что он ощущает любовь к

матери, и знание этого уменьшает в нем чувство

вины. От хороших лекарств не бывает ничего

хорошего, если мать считает ребенка слишком

большим для того, чтобы прижать его к груди,

обнять, погладить и перецеловать все больные

места.

Человек с притупившимися от

пристыживания чувствами нуждается в

особенно сильных эмоциях, чтобы его

внутреннее чувство могло развиваться. Ему

подавай эротику и извращения, бесшабашные

выходки и головокружительные трюки. Для него

это – благо, ради которого стоит жить. Если ему

этого не разрешают, он берет сам. Если надо ~-

применяет силу. Просто обнять кого-нибудь,

прижать к груди и замереть в этой позе он не

умеет. Если кто-то говорит про то, сколь важно

обнять столько-то раз в течение дня партнера

или супруга, он поднимает того на смех. Он не

ощущает такой потребности, поскольку лишен

чувств. Не умея обнимать сам, он не желает,

чтобы обнимали его. Если ему приходится кого-

то обнять, он делает это так, что у человека

кости трещат. Будучи с детства лишен ласки, он

не нуждается в ней и не ценит ее. Он относится к

себе и к ближнему как к биомассе. Хочет –

пользуется, не хочет – выбрасывает. Он не

ведает стыда, он – само бесстыдство.

Принято считать, что, обнимая

ближнего, лаская и поглаживая его, мы

делаем ему хорошо. При недовольстве

ближним к нему не хочется прикасаться. На

деле же через прикосновение к ближнему

мы познаем собственные чувства. Всякое

внутреннее сопротивление против ближнего

являет собой сопротивление против своих

чувств. Протест против болезненного

прикосновения ближнего является изначально

протестом против собственной болезненной

мысли, возникшей от больно ранящего чувства.

Ребенок, который имеет недостаточный

телесный контакт с матерью и отцом, начинает

по мере этого проявлять интерес к собственному

телу. Он вынужден вызывать у себя раздражение

и сам на него реагировать. Он вынужден себя

возбуждать и себя удовлетворять. Ведь иным

путем опыта не набраться. В противном случае в

будущем он может превратиться в неумеху либо

извращенца. Так или иначе его все равно

пристыживают. Ребенок быстро смекает, что если

никто не видит, то никто не пристыживает, и

тогда уже не стыдно.

Чем ребенок честнее и откровеннее,

тем больше его стыдят. Его честность и

откровенность истребляют. Неудивительно, что

каждый второй первоклассник рассуждает по-

стариковски, дескать, жизнь лишена всякого

смысла. Зачем было рождаться на свет, если

куда ни кинь – все стыдно? Зачем было

рождаться, если тебя сразу начинают бить ни за

что ни про что. Взрослые только и знают, что

говорят о своей правоте, а у самих слова

расходятся с делами. Ребенок не понимает,

почему взрослый стыдит его, если стыдно должно

быть ему, взрослому. Ведь если стыдно ребенку,

он не бросается стыдить взрослого. Ребенку

хотелось бы поговорить на эту тему, но взрослый

не хочет, поскольку боится посрамления.

Чем абсолютнее человеческие страхи, т. е.

чем догматичнее представление о жизни, тем

больше человек всего стыдится. Для него

одинаково трагично не иметь полового контакта

и иметь физический контакт. Такой человек

занимается сексом с таким отчаянием, словно

исполняет пляску смерти. Всякий раз

воспринимается как последний – если не убьет,

то усилит стыд. Человек, который занимается

сексом, борясь с чувством стыда, словно со

смертью, не заботится о себе. Хорошо, если он

заботится по крайней мере о том, чтобы в

результате подобного секса не рождались дети.

Вскоре он забывает и про эту человеческую

грань жизни.

Чем человек считает себя умнее, тем в

большей мере его чувства развиваются только

благодаря тому, что к ближнему он

прикасается только своими половыми

органами. Особенно старательно это делают

мужчины, ибо являются творцами материальной

стороны жизни. Посредством секса человек все

более отчаянно пытается доказать себе факт

своего же существования.

Человек, который пытается через секс

обрести свои чувства, может в совершенстве

владеть техникой полового акта. В то же время

ему бывает противно, когда к его телу

прикасаются. Если это чувство перерастает в

неодолимое отвращение, человек отказывается

от секса и ощущает себя страшно несчастным.

Для оказания помощи человеку, ставшему от

стыда бесчувственным, сексологией были

найдены эрогенные зоны человеческого тела,

однако человека, делающегося все более

бесчувственным, может однажды охватить

ярость, если кто-либо коснется его эрогенной

зоны. Возникает чувство омерзения. Душа

тоскует о любви, а тело словно мертвое.

Если человек, зашедший столь далеко со

своим стыдом, испытывает чрезмерную

потребность свою сексуальность реализовать, он

в своей сексуальной ориентации переключается

на мертвых. Некрофилия – это патологическое

сексуальное влечение к мертвым. Мертвец уж

точно не будет стыдить человека за его

сексуальность, и потому некрофил предпочитает

половую связь с покойником. Отчего возникает

некрофилия? Она происходит в том случае, если

родители стыдят сына за его сексуальность столь

безмерно, что для него женщины делаются все

равно что мертвыми. Не понимая причин

собственных сексуальных разочарований,

родители опошляют секс также и в глазах

ребенка. Процветающее в обществе пошлое

отношение к половой жизни усугубляет проблему

еще больше.

Манипулирование детьми посредством

пристыживания способно сделать подростка

столь стеснительным, что он краснеет всем телом

при одной только мысли, что придется пожать

кому-то руку. Не говоря уже о том, чтобы кого-то

приголубить, обнять, чмокнуть или поцеловать.

Если Вы, будучи ребенком, считали это столь

зазорным, что прямо хоть ложись и помирай,

значит, родители основательно поработали над

Вами своим пристыживанием. Стыд делает

человека настолько застенчивым, что если к

нему подходит тот, кого он любит и ждет, то

своим поведением он отталкивает его от себя.

Тому кажется, что он общается с мертвецом.

Страх делает человека неприветливым, а стыд

превращает его в мертвеца, и вряд ли у кого

возникнет желание общаться с покойником. От

этого влечение может обратиться в ненависть.

Стыд усиливается, если человек стыдится

за своего партнера. Партнерские отношения

бывают разные: семейные, бытовые и

сексуальные. Человек и его тело также являются

между собой равноправными партнерами,

нуждающимися друг в друге. Если мы стесняемся

собственного тела, то умерщвляем свою

чувствительность по отношению к нему. Мы

проявляем заботу о других и пренебрегаем

собственным телом.

Чем больше человек стесняется

собственного тела, тем меньше к нему

прикасается. Не говоря уж о том, чтобы

прикасаться к нему с любовью. Прикасаться к

телу разрешается воде, губке, банному венику,

мылу, полотенцу, но не руке. Исключение

составляют лицо, шея и, возможно, еще какой-

нибудь участок тела, выставляемый на всеобщее

обозрение. Рука пускается в ход, лишь когда

возникает болезнь.

Если человек стыдился бы того, что не

любит самого себя, то научился бы себя любить.

Поскольку же он гордится тем, что любит

ближних, и поскольку не ведает, что гордость

есть бесстыдство, то когда-нибудь его стыд

всплывет наружу. Измученная чувством стыда

женщина желает, чтобы муж любил ее зримо и

ощутимо. Это значит, что муж должен бы свести

на нет стыд жены, но это невозможно.

Подавляемый любыми способами стыд всплывает

на поверхность при всяком удобном случае,

чтобы дать знать о проблеме своего пленения,

тогда как женщине при этом кажется, что это она

сама является пленницей – пленницей своего

мужа. Для женщины это позорно. Принимая

потребности мужа за желания, она хочет от них

освободиться. Затем желает от них избавиться.

Духовное отчаяние, оборачивающееся отчаянием

душевным, реализует свое желание на

физическом уровне. Вследствие этого женщина

лишается груди. Для иной женщины сама мысль

об этом настолько постыдна, что она скорее

умрет, чем позволит удалить себе грудь.

Женщина подманивает мужчину, подобно

тому, как самка подманивает самца в мире

животных. Сама стесняется своих действий,

однако их не прекращает. Неудивительно, что

женский род именуется бесстыжим. Если

мужчина, желая приглушить стыд, Перед

посещением женщины принимает спиртное, для

женщины это позор. Так хороший человек берет

на себя позор ближнего, чем убивает себя, –

главное, чтобы казаться еще лучше.

Один человек стесняется одного, другой –

другого. Незаметно между людьми вырастает

стена смерти. Чем дольше люди ищут друг

друга, чтобы обрести душевную близость, тем

толще делается стена, которая умерщвляет все

святое. Любовь все более превращается в

смерть, с которой каждый день ведется как бы

последний бой. Никто не догадывается, что

лучше было бы высвободить стыд.

Прекрасным средством для развития

чувствительности к прикосновению и снятию

стыда являются танцы. Кто стесняется танцевать

с партнером на паркете, тот стесняется танцевать

с партнером также и в постели.

Существуют группы, организации, где люди

занимаются познанием себя и где при встрече и

расставании принято обниматься. Это выручает

из беды немало людей, которые поначалу

ощущали себя истуканами в чужих объятиях.

Если Вы кого-то обнимаете, знайте, что этот

человек ощущает скрытый смысл Вашего

объятия. Дружеское, сердечное объятие

согревает душу, тогда как собственническое

объятие всегда вызывает протест.

Обожествление и порицание, оно же великое посрамление, являют собой две

грани единого целого. Сознавая, что двух богов быть не может, современный человек

начинает обожествлять работу. Из поколения в поколение работе придается все

большее значение, тогда как все прочее человеческое задвигается на задний план.

Труд все больше становится делом чести и совести, а рождение детей и их подготовка к

жизни неизбежно становятся делом все более постыдным. Даже если такое отношение

отрицается, для семьи и детей остается все меньше времени, что доказывает

несостоятельность прекрасных фраз, превозносящих значение семьи.

Каким бы сдержанным либо, наоборот, агрессивным ни был превратившийся в рабочую

машину человек, он говорит одно: «Кто не работает, тот ничего не имеет». И он прав.

Действительно, не имеет. Он мог бы отдавать, но не умеет этого делать. Рабочая

машина любит исключительно работу. Если работы нет, человек из сдержанного

делается агрессивным. Чтобы этого не произошло, он придумывает себе всякие

занятия. Хотя бы будет перетаскивать кучу земли с одного места на другое. Рядом с

ним может находиться любящий человек и ждать, когда тот поймет, что его любят, но

так этого и не дождаться. Так чувство любящего человека оборачивается ненавистью, и

человек-машина может самоуверенно утверждать, что его и не любят вовсе. Ему

кажется, что как семья, так и общество ждут от него только выполнения работы.

Чем больше человек работает, тем он бесчувственнее и равнодушнее к чувствам

окружающих. Чрезмерное усердие в работе превращает женщину в рабочую

скотину и мужчину — в машину. Если жена желает нравиться сверхдобросовестному

мужу, если считает правильным лишь мужской образ мыслей, если делает все, чтобы

превзойти себя, То она не умеет быть женщиной. Сверхдобросовестная женщина не

порождает жизнь, а разрушает ее. Она является машиной, которая не рожает

детей, и вещью, которую муж использует по своему желанию.

Чувство долга обращает любовь в ненависть.

Все, что делается из чувства долга, превращается в трудовую повинность.

Например: что произойдет, если женщина рожает, поскольку обязана рожать? Можно

быть уверенным в одном — у нее случится разрыв промежности. О других

патологиях я говорить не буду. О разрыве промежности я заговорила потому, что

беременные женщины спрашивают, как этого избежать. Чем в большей степени роды

являются для женщины работой, тем масштабнее разрыв промежности. Чем сильнее

испытываемая женщиной безнадежность, тем в большей мере роды воспринимаются

женщиной как огромный страшный труд, и в итоге промежность у нее разрывается

вплоть до прямой кишки. Теперь у женщины влагалище и прямая кишка вместе взятые

являют собой огромное страшное зияние, опасное для жизни.

Был такой период, когда гинекологи и акушерки были обязаны разрезать промежность

всем роженицам, поскольку считалось, что промежность рвется у всех рожениц. Прямая

рана заживает лучше, потому что ее легче зашить. Старые акушерки помнят старые

добрые времена, поэтому попасть под присмотр такой акушерки — везение для

роженицы. Времена меняются, и протест как рожениц, так и медперсонала против этого

приказа позволяет его не придерживаться, однако вместе с тем промежность у женщин,

включившихся в соревнование по добросовестности, подвергается все большей

опасности, какой бы умелой ни была акушерка. Какие боли приходится терпеть бедной

женщине впоследствии, равно как и утрату чувствительности, — об этом знает только

она сама. Если она не стесняется поделиться своей бедой с мужем, то с великим

удивлением обнаруживает, что муж и слушать ее не желает. Почему? Он не желает

ощущать себя виноватым. Женщины! Вместо того, чтобы выдумывать обвинения,

начните высвобождать свой стресс, и промежность у Вас заживет.

Муж из разряда рабочих машин является наилучшим, хоть и самым немилосердным,

наставником для жены из разряда рабочих скотинок. Он учит, что человеку нужно быть

самим собой и любить в первую очередь себя. Кто любит, тот проявляет внимание

и заботу. В любом человеке-автомате найдется хотя бы столько человеческого, чтобы

он когда-нибудь смог распознать любовь ближнего. Поскольку на это может уйти не

одно десятилетие, то большинству людей не хватает терпения вырасти, подготовиться,

созреть к этому времени. Кто допек себя страданиями до предела выносливости, тот

пускается наутек и, возможно, до конца жизни не находит себе подходящей пары.

Чем рабочая машина умнее, тем дольше сохраняет свою форму и красоту. Рабочая

скотинка, напротив, быстро утрачивает форму, особенно если работа носит рутинный,

будничный характер. В итоге наступает такой момент, когда у мужа-трудоголика

спадает с глаз пелена, и он обнаруживает, что жена у него страшилище. Как я этого

раньше не видел! Он не сознает того, что глядит на результат собственной работы, на

оставленную после себя кучу мусора.

Жена, не успевшая еще сделаться машиной и еще не утратившая всех чувств,

вынуждена в такой момент признать, что всю жизнь она прожила неправильно.

Вкалывала, как лошадь, чтобы нравиться мужу, а тот на нее не глядел. Когда же им

обоим выпала.последняя, быть может, возможность испытать чувства друг друга и

физическую близость, мужу приглянулась беззаботно чирикающая на ветке пташка.

Мужчина, чувствующий, что пташку ему не заполучить, замыкается в себе и начинает

глазеть на красоток, например, в телевизоре. Видимо, комплекс неполноценности не

позволяет ему развернуться. Если жена честно выкрикивает ему в глаза правду, он

будет все отрицать, поскольку чувствует себя грешником, ибо в душе нарушил

верность из-за красотки. Причем ни муж, ни жена не понимают, что страдает он из-за

того, что нарушил верность не жене, а работе.

Почему так происходит?

Потому что рабочая машина не замечает рабочей скотины, а рабочая скотина

машину видит. Лишь тогда муж начинает замечать в жене женщину, когда та

резко меняет свою жизнь и принимается заботиться о своем теле и душе.

Другое дело, что это уже не жена, которую он знает. Обычно такая женщина

отрекается от мужа либо от мужчин вообще, ибо она сыта по горло бесчувственной

эксплуатацией собственной персоны. Чем выше возносится такая женщина, тем ниже

опускается ее муж. Отчаянная акция по самоспасению ведет людей к крайностям. Чем

больше женщина стыдится падшего мужа, да так, что знать его не желает, тем

проникновеннее муж оплакивает ее одну.

Супружество рабочей скотины и рабочей машины частенько таким и бывает.

Даже в том случае, если в роли рабочей скотины выступает муж, а рабочей машиной