знайте, что женская мысль – самая большая сила в мире. Я особенно никогда не хотела
быть в женской компании, с детства я из такой компании убегала. Поскольку мне
невозможно было физически убежать, потому что я должна была сидеть и слушать
бабьи сплетни, то я убегала духовно, то есть сидела как кукушка здесь, а в мыслях
была где-то там, далеко. И меня мама потом ругала, что я сплетни не помню. Как я уже
говорила, я просто не могу понять, как мужчины вообще живут, ведь женские слова,
женское понимание, отношения, сплетни, всякие выдумки – все это действует на
мужчин. И достаточно только раз в месяц побывать полчаса в компании женщин, как
уже такая помойка выливается на тебя, что я опять иду и думаю: «Ну какие они
молодцы все-таки, из какого они материала?» Подумайте над этим. А почему женщины
так сплетничают, что это означает? Они доказывают друг другу, что они лучше, чем
они есть, чтобы хоть кто-то сказал: «Какая ты хорошая».
Первого ноября 2000 года мы были у вас на приеме в Хаапсалу, я и дочь моя Аня. Мы из
Сочи. Проблема остается. Я все так же раздражаю свою дочь и, значит, помочь ей не
могу. А как ей жить? Помочь некому. Ей 22 года, у нее ни с кем не получается
общаться, не получается учиться, сделать какие-то хоть самые-самые примитивные
дела, если они связаны с общением или с каким-то нервным напряжением.
Пожалуйста, подскажите хоть что-нибудь, так дальше жить невозможно. Как ей
жить?
Видите, пока вы говорите за свою дочь, уже взрослую женщину, до тех пор она не
сможет общаться ни с кем. Вы просто не даете ей возможности. Перестаньте желать ей
хорошего. Оставляйте ее как можно дольше физически одну. И когда вы где-то далеко
от дочери, тогда используйте это время, чтобы освободить ее из себя. Перестаньте
быть мамашей маленького ребенка в пеленках. Ей 22 года. Дайте дочери возможность
выйти из пеленок. Это ужасно большая родительская любовь. Знаете, это может так
уничтожать, что даже гений не выдерживает.
На одной из моих лекций в Таллинне какая-то женщина лет шестидесяти попросила,
чтобы я срочно пришла к ним домой, потому, что ребенок тяжело болен. Я не
раздумывая, меня просят, бегу с мамой вместе, влетаю в эту квартиру. Где ребенок?
Выходит такой большой, метр девяносто с чем-то, мужик. Спрашиваю его: «Где
ребенок?» – «Не знаю, здесь нет ребенка». Так оказывается, он – этот ребенок,
скрипач. Очень талантливый. Но знаете, скрипку держать не может уже. Руки не могут
удержать скрипку. Сказала маме: «Идите в другую комнату». Она при мне хотела
начать «распеленывать» ребенка, как у педиатров на пеленальном столе это делают