Личность в экстремальных условиях и кризисных ситуациях жизнедеятельности

Подождите немного. Документ загружается.

191

Установлено, что в группе сотрудников ОВД с доминирующим правым

полушарием в отличие от обследованных 3 группы, чаще встречались случаи

напряжения h-реакций (тест Л.Сонди) (р<0,05). Данные реакции являются

Эрос-гипертоническими [4], указывающими на наличие напряжения во взаи-

модействии с социальным окружением. Кроме этого, в группе лиц с домини-

рующим правым полушарием чаще в

отличие от 3 группы обследованных

встречалось повышение по 4 шкале теста СМИЛ «импульсивность» (р<0,05).

Для обследованных 2 группы была характерна взаимосвязь частоты по-

вторения отрицательных k-реакций и отрицательных d-реакций (тест

Л.Сонди) (р<0,01). Показатель отрицательных k-реакций явился наиболее

значимым фактором, связывающим активацию головного мозга и психологи-

ческие реакции у обследованных с доминирующим правым

полушарием. На-

личие отрицательных k-реакций указывало на развитие тенденций деструк-

ции, утраты доверия к окружающим, разрушения личностных ценностей, а

отрицательных d-реакций – на развитие тенденций инертности, сложности в

адаптации и инфантилизме межличностных отношений. Кроме этого, отли-

чительным для обследованных с правым доминирующим полушарием был

выбор желтого и красного цветов в первой паре

цветового ряда (тест МЦВ

Люшера) (р<0,05). Выбор данного сочетания цветовой пары указывает на

присутствие активности, стремления к риску, сочетающиеся с неустойчиво-

стью эмоционального состояния и неустойчивой самооценкой. Эмоциональ-

ное состояние в зависимости от уровня возникающего напряжения способно

как повышать эффективность действий, так и дезорганизовать их, а также

изменять мотивационную составляющую.

Частота взаимосвязи активации полушарий головного мозга и случаев

повторения отрицательных d-реакций (тест Л. Сонди) характерна и для со-

трудников ОВД с доминирующим левым полушарием (р<0,03). Увеличение

активации доминирующего полушария головного мозга проходило на фоне

выбора зеленого и синего цвета в первой паре и серого цвета во второй паре

цветового ряда МЦВ

Люшера (р<0,05). Подобная психологическая характе-

ристика указывает на вероятность того, что в большинстве случаев увеличе-

ние активации левого доминирующего полушария проходит на фоне повы-

шения контроля над происходящими событиями и снижения социальных

контактов.

192

Выводы:

1. Для прогноза успешности психологической адаптации в экстремаль-

ных условиях профессиональной деятельности у сотрудников органов внут-

ренних дел можно использовать активациометрию для определения функ-

циональной асимметрии полушарий головного мозга.

2. Чем более выражены отличия в показателях асимметрии правого по-

лушария головного мозга у сотрудников органов внутренних дел, тем более

вероятно

развитие психологической дезадаптации, а, чем ближе данные элек-

трической активности полушарий к симметричным значениям, тем, вероятно,

более благоприятно протекает процесс адаптации в экстремальных условиях

деятельности.

1. Котенев И.О. Психологическая оценка личности руководителя ОВД с помощью

калифорнийского опросника / И.О.Котенев // Психологическое обеспечение профессио-

нальной деятельности сотрудников органов внутренних дел. – М., 2000. – С. 97-104.

2. Лазебная Е.О. Преодоление психологических последствий воздействия экстре-

мального (травматического) стресса: посттравматическая стрессовая адаптация / Е.О. Ла-

зебная // Психология адаптации и социальная среда: современные подходы проблемы,

перспективы. – М.: Институт психологии РАН, 2007. – С. 561.

3. Организация психологического обеспечения деятельности сотрудников органов

внутренних дел в экстремальных условиях: Метод. пособие / Под ред. В.М. Бурыкина. –

М.: ГУК МВД России, 2004.

4. Собчик Л.Н. Введение в психологию индивидуальности / Л.Н. Собчик. – М.: Ин-т

прикладной психологии, 2001.

5. Цагарелли Ю.А. Теория и практика системной диагностики человека (учебное по-

собие) / Ю.А. Цагарелли – Казань: Таглимат ИЭУиП, 2002.

193

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ КОМФОРТ КАК УСЛОВИЕ

ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ ПОДРОСТКОВ

ИЗ СЕМЕЙ ГРУППЫ РИСКА

Н.В. ПАНКОВА

В статье рассматривается проблема сохранения психологического благополучия в

современных условиях, его взаимосвязь с эмоциональным комфортом личности.

Представлены результаты исследования отдельных компонентов благополучия

подростков из семей группы риска.

Ключевые слова: Эмоциональный комфорт, психологическое благополучие,

самоотношение, факторы среды, подростки из семей группы риска.

Проблема сохранения и развития психологического благополучия детей

и подростков в современных условиях имеет особую актуальность. Социаль-

но-экономическая нестабильность, снижение качества жизни, кризисные

процессы в обществе, снижение педагогического потенциала семьи приводит

к росту детского неблагополучия, социального сиротства. По данным рос-

сийской статистики от 2 до 2,5 тыс. детей ежегодно погибают от домашнего

насилия, более 50 тыс. ежегодно убегают из дома, более 50% преступлений в

быту совершается в присутствии детей. Несмотря на продолжающуюся ус-

тойчивую тенденцию сокращения общей численности детского населения,

число детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, составляет

2,7 % от общей численности детей в РФ [2].

По мнению многих авторов, семейное неблагополучие является много-

мерной характеристикой функционирования семьи. Социальными индикато-

рами неблагополучия являются: трудное материальное положение, бедность,

конфликтные ситуации, жестокое обращение с детьми, алкоголизм, пренеб-

режение основными нуждами и потребностями ребенка. Качество детско-

родительских отношений является одним из основных критериев благополу-

чия семьи, именно от этого зависит психологическое здоровье ребенка, его

эмоциональное благополучие [2]. В связи

с этим, социально значимым и ак-

туальным является изучение психологических особенностей детей из семей

группы риска, выявление механизмов восстановления и сохранения психоло-

гического благополучия, эмоционального комфорта.

В современной психологической науке существует неоднозначность со-

отношения понятий «субъективное благополучие» и «психологическое бла-

гополучие». Одни исследователи субъективное благополучие рассматривают

как составляющую психологического (Э.

Динер, А.Е. Созонтов, С.Ю. Семе-

нов), другие – психологическое благополучие как часть субъективного

194

(Н.К. Бахарева, Л.В. Куликов, М.В. Соколова, Р.М. Шамионов.). В некоторых

работах данные понятия трактуются как синонимичные (Е.Н. Панина,

Е.Е. Бочарова). Интерес исследователей направлен на изучение связи психо-

логического благополучия с различными особенностями личности (смысло-

жизненными ориентациями, суверенностью психологического пространства,

стратегиями жизни), ее социальными характеристиками.

Разрабатывается ва-

лидный и надежный инструментарий для измерения психологического бла-

гополучия, происходит уточнение самого понятия; исследуется также влия-

ние разнообразных объективных и субъективных факторов на психологиче-

ское благополучие личности [3].

В целом, психологическое благополучие описывается через позитивные

аспекты функционирования личности: автономия, компетентность в отноше-

ниях с окружающими, способность к личностному росту, переживание

ос-

мысленности жизни и самопринятие. Наиболее значимыми аспектами благо-

получия являются позитивные отношения с другими, самопринятие и эмо-

циональный комфорт. По мнению современных исследователей [1] пережи-

вание благополучия, эмоционального комфорта выступает как индикатор

степени удовлетворения значимых для нее потребностей, соответствия жиз-

ненного пути личности значимым для нее ценностям, убеждениям. Под бла-

гополучием понимается психическое равновесие, гармоничное психике и ее

адаптивным возможностям, адекватность субъективного восприятия отра-

жаемым предметам, явлениям и обстоятельствам. Исследователи отмечают

такие признаки благополучия как интерес к окружающему миру, способность

к установлению близких контактов с окружающими, направленность на об-

щественно полезное дело, духовность, гармоничность. По мнению зарубеж-

ных авторов, психологическое благополучие

включает следующие компо-

ненты: позитивное отношение к себе и своей жизни, самопринятие, позитив-

ное отношение к другим, компетентность. Автономность и способность к са-

мореализации. Необходимым условием поддержания психологического бла-

гополучия является эмоциональный комфорт, состояние субъективного,

внутреннего благополучия личности, обеспечивающее оптимальные возмож-

ности ее эффективного взаимодействия с другими людьми и позволяющее

ей

свободно реализовывать свои индивидуальные ресурсы [4]. Факторы среды –

общество, культура, семья, ближайшее окружение оказывают влияние на

эмоциональное благополучие и психологическое здоровье личности. Факто-

ры микроуровня (семья, школа, друзья) наиболее значимы для сохранения

эмоционального комфорта, психологического благополучия детей и подрост-

ков. Обеспечение эмоционального комфорта позволяет предотвратить небла-

гоприятные последствия развития, появление различных

форм отклоняюще-

195

гося поведения, трудностей школьной и внешкольной деятельности подрост-

ка, депрессивного состояния.

С этой целью нами было проведено исследование психологического

благополучия подростков 12-16 лет. Исследование проводилось на базе

КГКУСО «Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних

«Парус надежды» (г. Владивосток), в исследовании принимали участие 110

подростков из социально-неблагополучных семей Приморского края. В ис-

следовании

использовались следующие методики: тест-опросник самоотно-

шения В.В. Столина; методика диагностики социально-психологической

адаптации К. Роджерса и Р. Даймонда; тест эмоций Басса – Дарки, шкала

субъективного благополучия (в модификации Н.П. Фетискина), методика

Дембо-Рубинштейн (в модификации А.М. Прихожан), шкала самооценки

уровня тревожности (Ч.Д. Спилберг, Ю.Л. Ханин).

результате проведенного исследования выявлено, что эмоциональный

компонент является центральным в психологическом благополучии лично-

сти. Эмоциональный комфорт, уровень интернальности, аутосимпатия, при-

нятие других, оказывают влияние на самоотношение, самопринятие, само-

оценку подростков.

Математический анализ результатов установил значимые корреляцион-

ные связи (по Пирсону при p ≥0,01) между уровнем адаптивности и эмоцио-

нальным комфортом (0,518), степенью

самоуважения и уверенности в себе

(0,587), отношением к здоровью и изменением настроения (0,386), психоэмо-

циональной симптоматикой и напряженностью (0,332). Обратная корреляция

установлена между эмоциональным комфортом и физической агрессией

(- 0,348), адаптацией и обидчивостью (-0,325), стремлением к доминирова-

нию (-0,789), эмоциональным комфортом (-0,621), самопринятием и физиче-

ской агрессией (-0,719), самоотношением и проявлением физической агрес-

сии (- 0,412).

Качественный анализ полученных данных позволил

предположить, что

негативные проявления раздражительности, вербальной и физической агрес-

сии свидетельствуют об эмоциональном дискомфорте, что снижает психоло-

гическую адаптивность, коммуникативную компетентность. Неприятие себя,

искаженные представления о своих возможностях затрудняют процесс соци-

ального взросления. Анализ уровня притязаний подростков показал, что у

74% подростков высокий и средний (реалистический) уровень притязаний,

что является важным

ресурсным фактором личностного развития. Получен-

ные результаты позволяют сделать вывод, что эмоциональный комфорт явля-

ется необходимым условием психологического благополучия. Эмоциональ-

ное напряжение, агрессивные проявления, заниженная самооценка и нереа-

196

листический уровень притязаний связаны с неблагоприятным детским опы-

том, неблагополучными внутрисемейными отношениями. Психологическая

работа для таких подростков из семей группы риска должна быть направлена

прежде всего на нормализацию эмоциональных состояний, снижение эмо-

ционального напряжения, агрессии. Это позволит целенаправленно и эффек-

тивно организовывать процессы консультирования и коррекции, будет спо-

собствовать формированию позитивного

самоотношения и принятия других,

развитию рефлексивных умений, улучшению психоэмоционального фона от-

ношений, формированию потребности в саморазвитии.

1. Григорьева М.В. Субъективное благополучие личности как результат школьной

адаптации в разных условиях обучения // Психологическая наука и образование, 2009. –

№ 2. – С.41-45.

2. Российский статистический ежегодник. – М.: Росстат, 2009.

3. Сокольская М.В. Личностное здоровье профессионала.– Хабаровск: Издательство

ДВГУПС, 2008.

4. Шамионов Р.М. Психология субъективного благополучия личности. – Саратов,

2004.

197

СТРАХ СМЕРТИ У СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЕЖИ

О.К. СОКОЛОВСКАЯ, А.А. СОКОЛОВА

Статья посвящена изучению отношения к смерти у современной молодежи. Са-

мыми сильными критическими ситуациями личности являются те, которые связа-

ны с осознанием собственной смертности или столкновения со смертью другого.

В последние годы стали заметны проблемы психологического неблагополучия

молодого поколения. Современный молодой человек растет в такой ситуации, ко-

гда тема смерти присутствует повсеместно. Уровень субъективного контроля –

характеристика личности, оказывающая регулирующее воздействие на формиро-

вание межличностных отношений, способов разрешения кризисных ситуаций и

самореализации.

Ключевые слова: отношение к смерти, страх смерти, интернальность, моло-

дежь.

Современная психология предполагает формирование представления о

психическом и духовном развитии личности в контексте транскультурально-

го и многоуровневого подхода к решению тех проблем, которые встают пе-

ред человечеством в XXI веке. Самыми сильными критическими ситуациями

личности являются те, которые связаны с осознанием собственной смертно-

сти (неизлечимая болезнь, участие в боевых действиях и

т.д.) или столкнове-

ния со смертью другого (переживание потери близкого человека). Критиче-

ская ситуация переживается личностью по-разному. С одной стороны, она

может оказать разрушительное действие, повышая тревогу и депрессию, чув-

ство беспомощности и безнадежности, что может привести к жизненному

кризису. А с другой, придать жизни смысл, сделать ее более

полной и содер-

жательной. В любом случае столкновение с критической ситуацией болез-

ненно переживается личностью и изменяет ее отношение к жизни, смерти,

себе и ценностям, что формирует различные жизненные стратегии, помо-

гающие человеку выйти из критической ситуации [1].

Актуальность темы исследования обусловливается тем, что в последние

годы стали заметны проблемы психологического

неблагополучия молодого

поколения, одной из которых выступает явное снижение ценности собствен-

ной жизни. Об этом свидетельствует увеличение детских и подростковых са-

моубийств, стремительно развивающаяся наркотизация и алкоголизация мо-

лодежи, повышение интереса к экстремальным формам проведения досуга,

предпочтение виртуального мира реальному.

Современный молодой человек растет в такой ситуации, когда тема

смерти присутствует

повсеместно. Фильмы, книги, телепередачи изобилуют

демонстрацией изощренных убийств и мучительных смертей. В текстах со-

временной музыки также присутствует тематика смерти и разрушения. Со-

198

временные дети живут в ситуации беззащитности перед угрозой терроризма.

Смертность в стране превышает рождаемость, и поэтому молодым чаще при-

ходится жить в окружении людей старшего поколения, для которых тема

смерти естественна и актуальна. В ситуации социально-экономического кри-

зиса ослаблены детско-родительские связи. Родители не имеют достаточных

личностных ресурсов для общения

с детьми на трудные экзистенциальные

темы [2].

Исследователи, занимавшиеся изучением данной проблематики, отме-

чают, что страх смерти составлен из нескольких отдельных страхов. Так, на-

пример, Джеймс Диггори и Дорен Ротман представили список распростра-

ненных страхов, связанных со смертью, в порядке уменьшения частоты:

1) Моя смерть причинит горе моим родным и друзьям. 2) Всем

моим планам

и начинаниям придет конец. 3) Процесс умирания может быть мучительным.

4) Я уже не смогу ничего ощущать. 5) Я уже не смогу заботиться о тех, кто

зависит от меня. 6) Я боюсь того, что со мной будет, если окажется, что есть

жизнь после смерти. 7) Я боюсь того, что будет с моим телом

после смерти.

Некоторые из этих страхов не имеют прямого отношения к личной

смерти. Страх боли лежит по эту сторону смерти; страх посмертной жизни

лишает смерть ее смысла как конечного события; страх за других – это не

страх, связанный с собой. Страх личного исчезновения: «Моим планам и на-

чинаниям придет конец» и «

Я уже не смогу ничего ощущать».

Жак Хорон в своем обзоре основных философских взглядов на смерть

приходит к аналогичной картине. Он различает три типа страхов смерти:

1) страх того, что наступит после смерти; 2) страх самого «события» умира-

ния; 3) страх прекращения бытия. Первые два из них, как указывает Роберт

Кастенбаум, – это страхи

того, что связано со смертью. Третий, страх «пре-

кращения бытия» (уничтожения, исчезновения), ближе к собственно страху

смерти [5].

В России наиболее известны работы психотерапевта А.И. Захарова, ко-

торый обобщил результаты своих клинических наблюдений о возрастной ди-

намике страха смерти. В частности, он считает, что в норме страх смерти

должен быть переработан

сознанием к семи годам, что должно указывать на

более высокий уровень психического развития ребенка, возрастания роли са-

мосознания, ценность и прочность Я в динамике свершений, приобретения

все новых и новых знаний о себе и окружающих. Если страх смерти к млад-

шему школьному возрасту не уменьшается, то это рассматривается как иска-

жение психического развития, возникновение невроза [2].

Исследование озабоченности подростками страхом смерти показало, что

девушки обнаруживают более высокий ее уровень. Оказалось также, что у

них более выражена аффективная сторона переживаний по поводу смерти.

Эта особенность обнаруживается в многочисленных зарубежных исследова-

ниях; по-видимому, она связана с социальными санкциями на более откры-

199

тую вербализацию женщинами состояний беспомощности. У юношей страх

смерти проявляется в более интеллектуальной форме и имеет тенденцию

быть связанным с самооценкой религиозности. Исследование показало также

наличие некоторых возрастных различий в выраженности страха смерти. Ес-

ли по уровню этого страха 13-14-летние подростки не отличались от 15-16-

летних, то по его содержанию такие отличия

имелись: младшие подростки

сильнее выражали страх неожиданной смерти, а более старшие – страх мучи-

тельной смерти и осознание времени [3].

Так, страх самой смерти следует отделять от страхов, относящихся к

процессу умирания, также как и страхи, связанные с собственной смертью, от

страхов, связанных со смертью значимых других.

По утверждению Либина, течение личностного

времени, в отличие от

течения времени ментального, как правило, необратимо, и образ будущего

может предвещать завершение жизненного цикла. Мысли о смерти посещают

человека в любом возрасте, но и здесь обнаруживаются свои закономерно-

сти. Изучение представлений трех-пятилетних и девяти-десятилетних детей о

смерти показало, что для первой возрастной группы отсутствует ее

оценка

как завершения и конца всего. Смерть представляется как обратимый про-

цесс, связанный с жизнью. На следующей стадии (между пятью и восемью

годами) смерть воспринимается как конечный, но не обязательно неизбеж-

ный этап жизни – ее можно перехитрить. Только в старшей возрастной груп-

пе – девятилетних – начинает возникать понимание того, что человек

смер-

тен, и это неизбежно. Тем не менее автор делает вывод, что когнитивное раз-

витие скорее, чем хронологический возраст, позволяет делать прогноз отно-

сительно понимания детьми смысла смерти. Взрослые люди, особенно в бо-

лее старшем возрасте (после шестидесяти), по-разному реагируют на мысли о

смерти, Однако только 10-30% людей старшей возрастной группы

проявляют

выраженный страх смерти. Взрослые люди, пишет Либин, больше боятся не

смерти, а связанных со старением заболеваний, потери привычной социаль-

ной роли и самоопределения, зависимости. Они боятся быть обузой для дру-

гих. Формирующиеся установки на старение и приближающуюся смерть во

многом зависят от выработанных в процессе накопления жизненного опыта

аттитюдов.

Так, им было обнаружено, что уровень страха, проявляемый под-

ростками, значимо коррелирует с уровнем страха, характерным для родителя

того же пола [4].

На основе жизненного опыта у субъекта формируется тип личностной

регуляции поведения (внешней экстернальной, когда ответственность за со-

бытия в жизни человек придает внешним факторам; внутренний – интер-

нальный, когда ответственность за

события человек берет на себя), который

находит свое выражение в индивидуальных ожиданиях, обобщающихся и

переносимых от одной специфической ситуации к сериям подобных ситуа-

ций. Согласно теории J.B. Rotter, такое «обобщенное ожидание» имеет опре-

200

деленные стабильные характерные свойства и представляет собой важней-

ший фактор личностной регуляции поведения.

Интерналы, как отмечает Ялом, отличаются от экстерналов по очень

многим позициям. Интерналы склонны быть более независимыми, они более

ориентированы на успех, более политически активны, обладают большим

ощущением личной силы. Они в большей степени ищут власти, направляют

усилия на

достижение господства над средой. В целом, Ялом отмечает, что

интерналы получают больше информации, а также лучше удерживают и ис-

пользуют ее для контроля собственной среды. Интерналы менее внушаемы,

более независимы и больше полагаются на собственное суждение. В проти-

воположность экстерналам, они оценивают информацию на основе ее собст-

венной ценности, а,

не исходя из престижа или компетентности источника

информации. Интерналы более склонны стремиться к высоким достижениям

и отсрочивать удовлетворение ради получения большей награды, хотя бы и в

более поздний срок. Экстерналы значительно более внушаемы, значительно

чаще курят и идут на высокий риск в азартных играх; они менее успешны,

доминантны и терпеливы; в

большей степени желают получать помощь от

других и более склонны к самоуничижению [5].

Таким образом, уровень субъективного контроля - обобщенная характе-

ристика личности, оказывающая регулирующее воздействие на формирова-

ние межличностных отношений, способов разрешения кризисных ситуаций и

самореализации.

Цель нашего исследования: изучение взаимосвязи страха смерти и уров-

ня интернальности у учащейся молодежи.

качестве испытуемых выступали студенты (N=68 человек). Вологод-

ского государственного педагогического университета от 17 до 22 лет.

В ходе исследования были использованы следующие методики: 1) Диаг-

ностика парциальных позиций интернальности – экстернальности личности

(Е.Ф. Бажин, Е.А. Голынкина, А.М. Эткинд); 2) Опросник иерархической

структуры актуальных страхов личности (ИСАС) Ю. Щербатых и Е. Ивле-

вой; 3) Шкала тревожности по поводу смерти Д. Темплера (“Death Anxiety

Skale”-DAS). Обработка полученных результатов осуществлялась с помощью

пакета статистических программ «SPSS 13.0».

Как мы видим из приведенных в таблице 1 данных, существует значимая

связь между интернальностью в области неудач уровнем страха смерти. Об-

ратная корреляционная связь отмечена между интернальностью в отношении

здоровья и болезни и фактором осознания времени. Таким образом, у студен-

тов с развитым чувством субъективного контроля по отношению к

отрица-

тельным событиям и ситуациям, склонных обвинять самих себя в неудачах,

неприятностях и страданиях отмечается высокий уровень страха смерти. При

этом студенты с экстернальной позицией в отношении своего здоровья в

большей степени испытывают тревогу, связанную с неостановимым течени-