Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. Планирование, организация

Подождите немного. Документ загружается.

екать, чтобы преступник злоупотреблял гуманностью со-

ветских органов расследования. Но отнюдь не случайно

нормы, определяющие порядок избрания мер пресечения,

привода и других мер принудительного характера, уста-

навливают право, но не обязанность следователя выпол-

нить эти действия (ст. ст.

89—91,98,73,

147 и другие

УПК). Закон оставляет за следователем выбор между

той или иной мерой, между тем или иным процессуаль-

ным средством. И, производя этот

выбо>р,

следует исхо-

дить не только из юридических, но и из моральных осно-

ваний, руководствуясь принципом социалистического гу-

манизма. Ибо

«...социалистический

строй,—

говорил

М. И.

Калинин,—

исключительно бережет человека и

расправляется или изолирует только тех, кто абсолютно

вредит

обществу, кто является непримиримым врагом,

из которого не может получиться организованный сото-

варищ по коммунистическому

строительству»

С практикой привлечения к уголовной ответственно-

сти связаны наиболее сложные нравственные проблемы

расследования. Для советского следователя обвиняе-

мый — не только вероятный преступник, но и человек, со-

гражданин, который попал в беду и нуждается в помощи.

К такому отношению обязывают моральный долг и за-

кон, согласно которому органы расследования должны

разъяснять участвующим в деле лицам их права и обес-

печить возможность осуществления этих прав, в случае

заключения под стражу обвиняемого или подозреваемого

принимать меры попечения о детях и охраны его имуще-

ства

(ст.

ст. 11, 12, 19, 58, 98, 149 УПК).

Но в то же время именно в отношении обвиняемых

(и подозреваемых) возникает необходимость обсуждения

вопросов о мерах пресечения и иных принудительных ме-

рах, тяжело отражающихся на положении и интересах

личности. Поэтому здесь значение принципа гуманности

выступает наиболее рельефно. Механическое, бездумное

и бездушное применение закона при решении этих вопро-

сов опасно как нигде более.

Так,

в случае кражи со взломом заключение обвиняе-

мого под стражу по мотивам одной лишь опасности пре-

ступления формально вполне соответствует правилам ст.

М. И.

Калинин,

Речь на торжественном заседании 3 ию-

ля 1932 г. по поводу 10-летия советской прокуратуры («Советская

юстиция»

1932г.

№20).

96 УПК. Но если речь идет, например, об одинокой мо-

лодой матери, которая на преступление пошла впервые

при стечении тяжелых обстоятельств, и есть основания

верить, что ввиду устранения этих обстоятельств в даль-

нейшем ничего подобного она не повторит? Не окажется

ли арест ее в противоречии с советской моралью, которая

допускает строгость, но отрицает жестокость? Над та-

кими вопросами следователю нельзя не задумываться.

И не только при избрании мер пресечения.

По делу о несчастном случае на производстве в числе

виновных оказался инженер Попов, человек весьма по-

жилой и болезненный. Потрясение, связанное с проис-

шедшим, вызвало у Попова обострение гипертонии и

склероза головного мозга, которыми он страдал несколь-

ко лет. Он был признан инвалидом второй группы и по

состоянию здоровья уволен с работы. Формально эти

обстоятельства не исключали возможности привлечения

Попова к уголовной ответственности. Следователь, од-

нако, прежде чем предъявить обвинение, запросил врачей

о состоянии здоровья Попова и о возможности его допро-

са. Было получено заключение, в котором, в частности,

указывалось, что негативные эмоции, вызванные привле-

чением к уголовной ответственности, преданием суду и

т. д., могут вызвать в состоянии здоровья Попова даль-

нейшие резкие необратимые ухудшения. После этого сле-

дователь, на наш взгляд, правильно поступил, прекратив

это дело в отношении инженера Попова как лица, кото-

рое перестало быть общественно опасным.

Не в меньшей мере, чем с обвиняемыми, гуманность

необходима в отношениях с потерпевшими, свидетелями

и другими лицами, соприкасающимися с расследованием.

Привлечение к уголовной ответственности и арест обви-

няемого обычно очень болезненно воспринимаются его

родственниками, друзьями, товарищами по работе. Иные

из них не могут примириться с мыслью, что тот, кто в те-

чение многих лет пользовался их уважением и любовью,

вдруг оказался

преступником.

Отсюда и нескрываемое

недоверие,

проявления

резкости и другие поступки, кото-

рые могут задеть следователя. Но и здесь следователь

должен подняться над своим самолюбием и понять этих

людей, не усугублять их переживаний,

без того тяже-

лых. Бездушие, черствость несовместимы со следствен-

ной работой.

Арестовав по обвинению в крупных хищениях Кисло-

ву, следователь столкнулся со сложной ситуацией. У

Кис-

ловой был сын Николай, больной туберкулезом, юноша

18 лет, студент I курса. Кроме

матери,

никого из родных

у него не было. В деле имелись данные, что задолго до

возбуждения дела

Николай,

наблюдая образ жизни ма-

тери, подозревал ее в хищениях и не раз уговаривал

порвать с этим. Но

Кисловой

в то время удавалось раз-

убедить сына и внушить

ему,

что находящиеся в ее рас-

поряжении крупные средства получены из законных ис-

точников. Было установлено также, что перед арестом

Кислова

передала сыну большую денежную сумму. На

допросе Николай это отрицал. По-видимому, он стыдился

признать, что хранил похищенное, понимал, что деньги

послужат уликой против матери, знал и то, что с арестом

матери он лишается какой-либо материальной поддерж-

ки. Естественно, у следователя возникла мысль об обы-

ске.

Но,

прежде чем решиться на это, следователь оценил

возможные последствия такого шага. Он представил себе,

каким моральным ударом мог бы оказаться для Нико-

лая обыск в общежитии, на глазах у товарищей. Ведь

дело касалось не взрослого закаленного человека, а

больного, нравственно травмированного юноши. Поэтому

следователь производить обыск не стал. Потратив для

этого, может быть, значительно больше времени, он в

ходе того же допроса убедил Николая выдать деньги

добровольно.

Весной 1918 года была выработана инструкция ВЧК

о производстве обысков и арестов. В ней, в частности,

записано: «Вторжение вооруженных людей на частную

квартиру и лишение свободы повинных людей есть зло,

к которому в настоящее время необходимо еще прибе-

гать, чтобы восторжествовали добро и правда. Но всегда

нужно помнить, что это зло, что наша задача, пользу-

ясь

злом,—

искоренить необходимость прибегать к этому

средству в будущем. А потому пусть все те, которым по-

ручено произвести обыск, лишить человека свободы и

Держать его в тюрьме, относятся бережно к людям, аре-

стуемым и обыскиваемым, пусть будут с ними гораздо

вежливее, чем даже с близким человеком, помня, что ли-

шенный свободы не может

защищаться»

Это было на-

«Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии,

сборник

Документов», Госполитиздат, 1958, стр.

103—104.

писано полвека назад, когда возникали контрреволюци-

онные заговоры, формировались и переходили в наступ-

ление белогвардейские войска, вторгались армии импе-

риалистических держав. С тем более обязывающей силой

звучат слова чекистской инструкции сегодня, когда пре-

ступность в нашей стране утратила классовую базу.

Надо отметить и то, что гуманность и справедливость

укрепляют авторитет следователя и облегчают контакт с

лицами, от которых он рассчитывает получить информа-

цию. И напротив, пренебрежительное, обидное отноше-

ние вызывает раздражительность, замкнутость, стремле-

ние поступать «наоборот» даже у тех, кто при иных ус-

ловиях не стал бы ничего скрывать.

В пределах закона следователь может и должен сде-

лать все от него зависящее, чтобы облегчить положение

обвиняемого, особенно когда тот находится под стражей.

Поэтому представляется недопустимым, чтобы следова-

тель ограничивал обвиняемого в передачах, не разрешал

ему свиданий с родственниками и т. п , если это не может

причинить ущерба расследованию.

Ничего общего с гуманностью, однако, не имеют за-

игрывание с обвиняемым, всякого рода незаконные ком-

промиссы с ним, поблажки за угодное следователю по-

ведение, за «чистосердечное признание» и т. п. Следова-

теля, прибегающего к подобным приемам, обвиняемый

незаметно может превратить в средство достижения сво-

их целей и затем жестоко над ним посмеяться.

6. Охрана социалистической собственности состав-

ляет содержание значительной части работы

органов

расследования. Следователи и работники органов дозна-

ния раскрывают, расследуют, предупреждают и пресека-

ют хищения, бесхозяйственность, выпуск недоброкаче-

ственной продукции и другие преступления, наносящие

ущерб социалистической собственности; принимают меры

к возмещению ущерба К этому их обязывает закон (ст.

ст. 2, 21, 30, 140

УПК).

Но наряду с этим у следователя

и органов дознания есть моральные обязанности, которые

в данном отношении шире юридических.

Известно, что деятельность органов расследования

осуществляется за счет материальных средств, создавае-

мых в производственной сфере. Большую часть этих

расходов составляют зарплата, компенсации за команди-

ровки, содержание помещений, приобретение инвента-

ря, научно-технических средств и т п.

В соответствии со ст. 106 УПК за лицами, вызывае-

мыми в качестве свидетелей, потерпевших, экспертов,

специалистов, переводчиков, понятых, сохраняется сред-

ний заработок по месту их работы за все время, связан-

ное с вызовом в органы расследования. Лицам, не яв-

ляющимся рабочими или служащими, выплачивается

вознаграждение за отвлечение их от обычных занятий.

В то же время все указанные лица имеют право на воз-

мещение понесенных расходов по явке. Эксперт, специа-

лист и переводчик, кроме того, имеют право на вознаг-

раждение за выполнение своих обязанностей.

Конечно, общественная полезность раскрытия пре-

ступления в рублях не исчисляется. Но и о том, во что

обходится обществу следственная работа, не думать

нельзя. И моральный долг обязывает следователя

береж-

ливо, рационально использовать каждый рубль, эконо-

мить государственные денежные средства.

Неприемлемой с этой точки зрения представляется

практика отдельных следователей, которые без достаточ-

ных оснований, так, «на всякий случай», назначают дорого-

стоящие ревизии и экспертизы, вызывают из отдаленного

населенного пункта сразу по нескольку свидетелей вме-

сто того, чтобы выехать и допросить всех на месте, за-

ставляют вызванных с работы граждан часами просижи-

вать в коридоре в ожидании допроса, небрежным обра-

щением приводят в негодность фотоаппаратуру и другое

ценное оборудование. Сколько убытков происходит от

волокиты в расследовании, от возвращения на доследо-

вание следственных дел, от розыска обвиняемых, которых

следователь не позаботился своевременно

арестовать,—

подсчитать трудно. Несомненно, однако, что эти расходы

велики и непроизводительны. Нравственная обязанность

следователя состоит в том, чтобы таких расходов не до-

пускать.

7. Нравственная чистота, скромность — непременные

качества поведения следователя, его личности. Иначе он

лишается общественного доверия, авторитета.

Приехав из областного центра в район, следователь

допросил свидетеля Морева, который, подтвердив имев-

шиеся в деле данные, подробно рассказал, как директор

предприятия путем вымогательства добивался взяток от

подчиненных, в том числе и от Морева. В конце допроса

следователь спросил Морева, почему он отрицал эти об-

стоятельства раньше, когда его об этом же

допрашивал

работник местных органов расследования Сопов. Морев

ответил: «Сопов тоже убеждал меня говорить правду,

объяснял, что за дачу взятки при вымогательстве мне

ничего не будет. Но мог ли я поверить человеку, который

пьет всюду и со всеми?»

Вряд ли надо много говорить о моральном уроне, ко-

торый приносит использование служебного

положения

в личных целях — для приобретения «с черного хода»

дефицитных товаров, получения без очереди ордера на

квартиру,

путевок,

угощения за чужой счет и т. п. Хозяй-

ственник, у которого совесть нечиста, «на всякий случай»

охотно услужит работнику милиции или прокуратуры. Но

какими глазами будет смотреть следователь на этого

«добряка», встретившись с ним как с обвиняемым? Не

бросит ли его в дрожь при мысли, что о неких неблаго-

видных

услугах этот человек заявит во всеуслышание со

скамьи подсудимых? Сможет ли после этого следователь

отнестись к такому обвиняемому принципиально, нелице-

приятно?

Отталкивающе действуют на окружающих зазнайст-

во, кичливость, высокомерие. Следователю, страдающему

такими пороками, мало что удастся, потому что люди

будут от него сторониться. А следствие — это прежде

всего работа с людьми.

Бахвальство, тщеславное стремление показать себя

«интересным человеком» нередко приводят к разглаше-

нию секретных данных расследования. Не к лицу следо-

вателю уподобляться субъекту, про которого И. Ильф с

сарказмом записал: «Он пришел в шинели пехотного об-

разца и сразу же, еще в передней, начал выбалтывать

государственные

тайны»

Нетерпимым нравственным пороком является карье-

ризм. Стремление отличиться любой ценой, чтобы про-

двинуться по лестнице чинов и должностей или укрепить

шаткое служебное положение, в расследовании приводит

'Илья

Ильф, Евгений Петров, Собр. соч., ГИХЛ,

М.,

1961,

т. 5,

стр. 223.

к всякого рода «натяжкам», к обвинительному уклону и

прямым фальсификациям.

8. Честность и правдивость. Напоминать об очевидной

необходимости этих моральных качеств побуждает прак-

тика отдельных следователей, которые считают, что ино-

гда, «в интересах дела», в этом отношении возможны

отступления. Таких следователей немного. Но велик

вред, приносимый ими.

Только недальновидному человеку может показаться,

что путем обмана можно достичь успеха: получить при-

знание обвиняемого, добиться выдачи доказательств и

т. п. Но успех этот мнимый. У лжи короткие ноги. Рано

или поздно, но всегда ложь разоблачается. Обманутый

обвиняемый в конце концов обязательно поймет, что сле-

дователь поступил с ним нечестно, и расскажет об этом

соседям по камере, родственникам при свидании, заявит

в суде. И такому следователю потом не будут верить, хо-

тя бы он говорил правду. Мало того. Люди склонны обоб-

щать. И обман одного легкомысленного работника посеет

недоверие к органам расследования в целом, ляжет пят-

ном на их авторитет.

Очень опасные последствия может повлечь ложь в

конкретном деле. Вполне очевидно, что к этому неблаго-

видному приему прибегают следователи, не способные

или не желающие добыть объективные данные о преступ-

лении и лицах, его совершивших. Но обвиняемому, кото-

рый действительно совершил преступление, фактические

доказательства известны лучше, чем кому-либо. Благо-

даря этому он легко сможет распознать обман, сделать

вывод о неосведомленности следователя и замкнуться

или, наоборот, обыгрывая сообщенные следователем

ложные сведения, подсказать такую версию, которая за-

ведет дело в тупик.

Некий Рыбкин принял от

Тимошкиной

100 руб. для

передачи в качестве взятки

ответственному

работнику

милиции Фролову за незаконное оформление прописки.

Располагая лишь этими данными, следователь, однако,

заявил Рыбкину при допросе, что якобы есть доказатель-

ства, подтверждающие передачу денег Фролову. При

этом Рыбкину также было сказано, что если он даст иск-

ренние показания, то будет приговорен к наказанию, не

связанному с лишением свободы. После этого Рыбкин

подробнейше рассказал, как отдал Фролову 100 руб.

Следователь предъявил Фролову обвинение во взяточ-

ничестве и арестовал его. Дело было направлено в суд,

который приговорил Фролова и Рыбкина к лишению сво-

боды. Но сразу же после оглашения приговора Рыбкин

подал заявление, что ложно оговорил Фролова в расчете

на снисхождение суда, а в действительности полученные

от Тимошкиной деньги полностью присвоил.

Распоряже^

ние о прописке Тимошкиной он получил от Фролова, об-

манув его. Приговор был отменен. При дополнительном

расследовании дело в отношении Фролова было прекра-

щено, поскольку вручение ему взятки ничем не подтверж-

далось.

Другой пример. Материалы дела об убийстве ново-

рожденного давали основание полагать, что преступле-

ние совершила сама роженица Анна Зенцова или ее мать

Зенцова

Мария. Между тем первая дала показания, что

рожала, будучи одна в доме, при этом потеряла сознание,

а когда пришла в себя, ребенок был мертв. Вторая же

утверждала, что ушла из дому до того, как у ее дочери

начались роды, а возвратившись, увидела уже мертвого

ребенка и тайно его захоронила. При таких данных сле-

дователь вызвал к себе Марию Зенцову, старую мало-

грамотную женщину, и, указав

настоящий

в кабинете

эпидиаскоп, спросил, знает ли она, что это такое. Старуха

ответила отрицательно. Тогда следователь «объяснил», что

это «прибор для определения правды» и он будет сейчас

применен. Мария Зенцова с плачем стала уговаривать

следователя не применять «прибора». Следователь же

решительным тоном объявил Зенцовой, что одно из двух:

или она немедленно все расскажет, или прибор будет

включен. И Мария Зенцова созналась в детоубийстве.

Довольный результатом своей проделки, следователь по-

спешно предъявил Марии Зенцовой обвинение и закончил

расследование. В дальнейшем, однако, выяснилось, что в

действительности ребенка убила Анна Зенцова. Мария

же ложно оговорила себя, чтобы отвести ответственность

от дочери. Жалостью к дочери был вызван и ее страх

перед «прибором», который, по словам следователя, «оп-

ределял правду». Так что следователь обманул не только

допрашиваемую, но и самого себя. Подобные безнравст-

венные

легкомысленные

поступки есть в то же время

обман общества и государства, доверивших следователю

ответственный пост.

§ 5. О

следственной

хитрости

Рассмотрение проблемы правды и лжи в рас-

следовании приводит нас вплотную к вопросу о следст-

венной хитрости. Слово «хитрость» имеет несколько зна-

чений. В одном из

них

—

это изобретательность, искус-

ность в

чем-либо

Это значение не противоречит рас-

сматриваемому понятию. В другом значении хитрость

—•

это изворотливость, следование к цели обманными пу-

тями

Неприемлемость для расследования хитрости в

этом смысле очевидна.

Общепризнанно, что доказывание, составляющее ос-

новное содержание уголовного

процесса,—

это познава-

тельная деятельность, т. е. поиски, собирание и оценка

информации. При этом по каждому делу, пока преступ-

ление не раскрыто, как правило, возникает коллизия:

следователю вначале неизвестно, кто, по каким мотивам

совершил данное преступление, каковы пути к уяснению

этих вопросов, тогда как преступник знает все или почти

все. Цель

следователя

—

собрать достоверную информа-

цию о всех существенных

обстоятельствах

дела. У пре-

ступника—

цель иная: по возможности скрыть все, чем

может заинтересоваться следователь. Это придает дока-

зыванию в расследовании конфликтный характер, харак-

тер борьбы за информацию. Накапливая фактические

данные, следователь движется к цели — к раскрытию

преступления. И это продвижение отнюдь не безразлично

для преступника, который надеется избежать ответствен-

ности. Он пытается узнать, какими доказательствами рас-

полагает следователь, чтобы в зависимости от этого пред-

принять те или иные меры: скрыться, перепрятать или

уничтожить уличающие предметы либо же в случае до-

проса так истолковать имеющиеся у следователя данные,

чтобы не быть уличенным во лжи и в то же время не со-

знаться. При иной информации он может и явиться с по-

винной, рассчитывая на смягчение ответственности. По-

пыткам преступника проникнуть в тайну расследования

могут содействовать его родственники, друзья и др. Та-

ким образом, в борьбе за информацию активность про-

См.

«Толковый

словарь русского языка» под

ред.

Д. Н. У ш а-

о в а, М.,

1940,

т.

IV,

стр.

1147.

Т а

же.

4. А. м. Ларин 49

являют обе стороны. И в то время как следователь по

имеющимся неполным данным намечает версии о подле-

жащих доказыванию обстоятельствах и возможных ис-

точниках доказательств, преступник и связанные с ним

лица тоже строят предположение о том, какими сведе-

ниями располагает следователь, что он намерен пред-

принять и т. п.

Думать, что тайна следствия полностью исключает

просачивание информации о содержании дела, было бы

наивно. Участие в следственных действиях понятых, до-

просы свидетелей, подозреваемых, обвиняемых и т. д.

неизбежно приводят к разглашению круга интересующих

следователя вопросов и полученных по ним фактических

данных.

В этих условиях искусство следователя состоит в том,

чтобы продуманно, точно решать, какая информация, в

каком объеме и в какой момент может стать известна

предполагаемому преступнику и связанным с ним лицам,

с таким расчетом, чтобы это не только не повредило, но и

помогло достижению истины. Таким

образом,,сущность

следственной хитрости состоит в маневрировании инфор-

маццей^-Благодаря

следственной хитрости возможные

попытки преступника и связанных с ним лиц применить

в своих целях информацию о материалах и планах рас-

следования не достигают цели, а, напротив, служат на

пользу раскрытию преступления.

То, что, предпринимая эти попытки, заинтересованные

лица субъективно ошибаются, не может быть поставлено

в упрек следователю как обман, поскольку исходящая от

него информация была правдива.

Чтобы применение этого приема было успешным, надо

постоянно учитывать все известные обстоятельства дела,

психологию заинтересованных лиц, их связи и взаимоот-

ношения.

Попытаемся показать, как это делается, проанализи-

ровав действия следователя по конкретному делу. Оно

было возбуждено по материалам проверки, произведен-

ной общественными организациями Калининского меди-

цинского института. Из этих материалов усматривалось,

что за приехавшего из Тбилиси Томаса Васадзе прием-

ные экзамены сдавал кто-то другой. Перед экзаменами

Васадзе и его родители несколько раз посещали кварти-

ру ответственного секретаря приемной комиссии доцента