9
котором создаются законы - не рефлексия, а проектирование. Такое проектирование
далеко не всегда может встречать поддержку со стороны
общественного мнения. Отсюда законы могут восприниматься не как обязательные для исполнения нормы, а лишь как мнение законодательной
власти, являющейся лишь одним из нескольких участников процесса отправления государственной власти наряду с правительством,
государственным аппаратом, судебными органами.
Данная ситуация имеет два важных следствия.
Во-первых, господство не легальных, а клиентельных отношений, основанных на личной зависимости,
происходящей от неравномерного распределения ресурсов власти.
Во-вторых, многочисленные противоречия в законах. Когда законы не являются вполне четкими и
определенными, то реализовать их крайне трудно и эффективность деятельности государственного управления будет
низкой. Вместе с тем, как это не удивительно, в условиях сложного и неопределенного законодательства
государственной администрации работать гораздо легче, поскольку затруднен как политический, так и общественный
контроль над государственным управлением и бюрократия имеет большое пространство для собственных маневров.
Масштабы и роль государственного управления в совре-менной России
В целом можно отметить противоречивое переплетение двух тенденций в государственном управлении современной России. Первая
заключается в сокращении директивного начала управления, уменьшении государственного сектора экономики, превращения государства в
одного из самостоятельных, хотя и наиболее влиятельного, субъектов экономической жизни. Государство уже не может диктовать оценки
деятельности самостоятельным акторам общественных процессов. В обществе утверждается понимание того, что в экономике могут действовать
лишь свои экономические критерии принятия решений, также как в отраслях культуры, например, в литературе, в театре или живописи –
критерии, специфические для них. Для предприятия это прибыль или объем продаж, для театра – представления режиссера и актеров о назначении
драматического искусства, но не некие абстрактные категории – что хорошо и полезно для общественного развития, для блага народа, что ранее
было абсолютной вотчиной чиновничества.
Вторая тенденция реализуется в расширении и усложнении задач государства в создании рыночной инфраструктуры, формировании
новых законодательно-нормативных процедур экономических, социальных и политических отношений, регулировании процесса становления
отношений собственности. Поэтому нельзя однозначно приветствовать любые призывы к сокращению объема государственного управления, если
это сокращение не имеет замены самоуправленческих механизмов еще не сложившегося гражданского общества. В противном случае такое
сокращение может усилить состояние неуправляемости, произвола, анархии и хаоса, что в той или иной степени всегда присутствует в переходном
обществе.
Кроме того, при оценке необходимых масштабов и роли государственного управления нельзя абстрагироваться
от исторических и культурных особенностей России, которые нельзя свести лишь к названным выше специфическим
чертам переходного общества. Так, обычно, историки подчеркивают традиционный для России этатизм, т.е.
решающую роль государства в реформировании всей общественной системы. В России, стране запоздалого
капитализма, развитие новых общественных отношений не вызревало столетиями, а энергично стимулировалось извне.
Ускоренное, догоняющее развитие осуществлялось исключительно путем административного регулирования,
нацеленного на быстрое достижение стратегических результатов, прежде всего в военной области. Таковыми были и
реформы Петра I, и индустриализация при Сталине.
Отсюда стремление к достижению поставленных целей, не считаясь с потерями и средствами их достижения,
которые в русском политическом процессе постоянно рассматривались как
нечто второстепенное. Следствием этого
является правовой нигилизм - негативное отношение к праву как инструменту социального регулирования. Таким
инструментом была мобилизация масс, т.е. привлечение политическим лидером, группой или правительством людских
и материальных ресурсов для форсированного достижения поставленных целей. Мобилизация предполагает
идеологическую ангажированность, что невозможно без активной роли авторитета политических лидеров.
Исторической особенностью политической культуры России является первенство лидерства (до 1917 года
монархического начала) над политическими структурами (институтами).
Объективный научный анализ русского исторического процесса и роли в нем государственных институтов еще
в XIX в. в рамках научной
русской государственной школы
1
покачал невозможность заимствования западных социальных и
правовых институтов путем их простого пересаживания в русское общество без его фундаментальной реорганизации. Согласно русской
государственной школе (С.М.Соловьев, К.Д. Кавелин, Б.Н.Чичерин, А Д. Градовский, В. И. Сергеевич, также В.О. Ключевский и П.
Н.Милюков) в России были принципиально иными, чем в Европе, отношения сословий с государством. Сословное начало в России было
не столько продуктом процесса социально-экономического развития, сколько вырастало из потребности функционирования системы
управления обществом как единого целого. Так возникла концепция закрепощения и раскрепощения сословий государством. Согласно
этой концепции, в условиях господства натурального хозяйства, слабого развития обмена и товарно-денежных отношений обеспечение
мобилизации материальных и людских ресурсов могло производиться только за счет раскладки повинностей по различным слоям
населения. Таким образом, государство предстает как демиург сословного строя - оно рассматривается как сила стоящая над обществом,
над классами, но в то же время выражающая состояние общества. Результатом данной роли государства был сложившийся в течении
веков консенсус о тяготах в отношении государства различных слоев как основа политической стабильности. Эволюция политического
режима в 60-80-с годы
XX
столетия и последовавшие затем реформы явились односторонней эмансипацией элиты (номенклатурного
материал интернет-библиотеки факультета государственного управления
http://stud.spa.msu.ru/library
©All rights reserved. 2001
1
См Медушевский АН. Политическая философия русского конституционализма. М, 1994. С. 42.